— Костя, — легонько толкали в плечо, он открыл глаза, и тут же ладонь легла ему на рот. Ладонь разила табаком, костром.
— Кость, не кричи только. У нас, похоже, гости, — рука освободила его рот, и он, прекрасно помня о вчерашнем разговоре, только подивился оперативности москвичей, но тут же Сергеич его огорошил, — Похоже от избушки за нами шли. Ты не знаешь кто?
— Нет, — истово замотал головой, сел. Заозирался по сторонам. Предрассветная прохладная тайга была сырой, туманной, скоро польется краснота солнечная, и все вокруг очистится, станет звеняще прозрачным, — А где?
-Не знаю, где они. Слышал я по темноте еще — хрустят, да провожатый сказал…
— Кто?
— А ты думал я тебя в одну каску сюда дотащил?
— Я… я слышал, я просыпался и мне показалось… — он заглянул в глаза Сергеича, — мне показалось, что меня зверь тащил.
— Зверь не зверь, а дух местный. Тебе этого знать пока не положено, а так – не поверит никто. Вроде двое их. Далеко шли, он их не чуял, а теперь вот – вблизь пошли. Подбираются.
— А он где?
— Где надо он. Так, ты давай, собирайся. У тебя же больше дел тут нет? Ну и пойдем по малой до дому.
Торопливо накинули рюкзаки, поспешили вниз, с горы. В туманном утре все звуки, все шумы были приглушенные, словно через вату доносились, и это придавало их скорому бегству привкус какой-то нереальности. И еще это одеяло туманное, чем ниже, тем плотнее, гуще, под ноги смотришь, и не видишь толком ничего.
Послышался в отдалении щелчок, вроде резкий он должен быть, знакомый звук для Кости, по армии еще знакомый, но туман свое дело сделал, приглушил звук, утопил его хлесткую резкость.
— Выстрел. С глушителем. Дозвуковая, — сказал он тихо Сергеичу. Тут же, только он договорил, снова щелкнуло, а дальше тихий, будто на излете, вскрик.
— Один гость отбегался. Кость, ты бы мне рассказал, а то не хорошо это всё, — он торопливо шагал вперед, иногда останавливался, ждал, когда Костя за ним поспеет, — Кто они, сколько, чего опасаться, чего хотят?
— А я то…
— Кость, ну за дурачка не держи. Да и эхо кое-что шепнуло. Я всю дорогу – молчал, думал сам разговоришься, проникнешься…
— Так ты…
— Да, так я, — не совсем ловко шагнул вперед, по тропе заструилась вереница катящихся камушков, — знал, видел как ты вчера побежал докладываться, но не подслушивал. Знаю, что не спроста, и знаю, что не по душе это тебе. Злился вон, поначалу, а потом… Хорошо шли, душевно.
Они уже сбежали вниз, к подошве Моловки, оказались в царстве зарослей невысокого можжевельника. Веточки его хвоистые были уже изукрашены фиолетовыми шариками плодов, пахли ярко, сильно.
— На меня вышли после дела. На тебя информацию дали, на тех, на троих. Я в отказ, говорю через официальный порядок, на доследование, а они… видео мне скинули слежки за моими. За семьей. Ничего больше не сказали, но намек – очень прозрачный.
— А что же сразу?
— Так я… я не знал. Зачем, почему и… — он повышал голос, Сергеич одернул его:
— Тише.
И тут же снова щелчок, но уже ближе, и искру высекло по валуну, что чуть поодаль от Кости был, он тут же повалился на сырую от тумана землю, Сергеич бухнулся рядом.
— Откуда били? – Сергеич быстро стянул с плеча свой карабин, — Видел?
— Нет, — прошептал Костя.
— Лежим. Ждем.
— Чего ждем, он сейчас точку поменяет и…
— Ждем. Не мы одни его слышали.
Костя всё же переполз в сторону, за прикрытие куста, в ложбинку меж крупными валунами и там замер, а Сергеич тем временем пристально вглядывался в молочную завесу тумана, вслушивался. Снова хлесткий выстрел, но в этот раз не по ним, и тут же вскрик, короткий, оборванный.
— Всё, Кость, можно выходить, — он на манер посоха оперся об карабин, вставая, отряхнул колени, — можно идти.
Костя тоже начал подниматься, но замер, вглядываясь вперед, а там, в тумане, обрисовывался большущий, плечистый силуэт. Никак не меньше трех метров в высоту, и лучи восходящего солнца пробивались мимо него, обрисовывали его, тяжелого, раскачивающегося, бредущего к ним.
— Это…
— Это дух леса. Местный. Ему спасибо скажи.
Он уже проявлялся, из неясного, из размытого, превращался в нечто более реалистичное. Уже было видно, что покрыт он шерстью, что руки его, именно руки, длинны непомерно, что он громаден, и…
Снова щелчок, и эту громадину мотнуло в сторону, было видно, как выбило из нее капли крови, еще щелчок, фигура замерла, и Сергеич уже бежал вперед, к этому нечто, а Костя лишь стоял в нерешительности.
Щелчок, фигура упала, завалилась на бок медленно и грузно, и Сергеич, уже добежавший до нее, тоже пропал в глубине высоких трав. Залег.
Костя сглотнул, мысли шальной чехардой неслись в голове. Значит они изначально планировали никого не оставлять в живых, раз команда так рано вышла, значит… Значит сейчас единственное, что можно сделать, это помочь Сергеичу. А помочь он мог только одним способом – выдать место этого невидимого спеца Сергеичу. Он понадеялся на то, что Сергеич сейчас в траве не просто так валяется, а с карабином наготове, ждет, высматривает где и что.
— Ну… — подбадривал Костя себя, — Ну давай… Давай… Сейчас…
И он соскочил, и с криком: «Смо-о-отри!» — побежал по травам, перепрыгивая через валуны, через валежник, через кусты, к ранее замеченной невысокой рощице шиповника.
Щелчок, мимо прожужжало так, что у Кости кровь замерзла в жилах, и тут же громко, эхато бахнул карабин Сергеича. Костя уже влетел в шиповник, с разлету, вкатился в его шипастые ветви, затрещало, больно впилось в кожу. Снова выстрел из карабина раскатился в туманном утре. И оглушающая тишина.
Костя полежал с минуту, вдыхал редко, все больше вслушивался. Может ветка где хрупнет, а может и снова щелчок выстрела приглушенный туманом донесется. Нет, тишина. Приподнялся, и на четвереньках, чтобы из травы высоко не высовываться, заторопился в сторону Сергеича. Добрался, бухнулся, глянул на образину, которую Сергеич называл лесным духом. Та была еще жива, и правда она напоминала медведя, но выглядела иначе. Нечто среднее меж гориллой и медведем. На длинных пальцах столь же длинные когти, на окровавленной груди волос поменьше чем на теле, и грудь эта вздымается и опадает быстро-быстро, и сипит дух, кровь толчками из раны льет. Сам Сергеич на корточках, карабин к плечу, высматривает по сторонам, медленно движет стволом.
— Как? – тихо спросил Костя.
— Глянь, что с духом.
— Так его же…
— Он крепкий. Кровь останови. Отлежится.
Костя быстро скинул с плеч рюкзак, вытащил бинт, торопливо стал делать перевязку. Было неудобно, дух леса был громоздок, тяжел, просовывать руку под него – тот еще труд. За всей этой суматохой, за трудами, он не обращал внимания, что происходит вокруг, поэтому не увидел движения, не приметил, как Сергеич поднялся медленно. Услышал только, когда Сергеич разжал поднятую руку, когда карабин упал в траву рядом с ним, и громкий шепот Сергеича:
— Не вставай.
Костя упал, потянулся к карабину, стал смотреть сквозь траву туда, куда смотрел Сергеич. А там, от леса отделился будто куст. Нет – это снайпер был в маскхалате, весь в веточках, в поросли какой – такого захочешь, не разглядишь. Шел этот снайпер бесшумно, вроде бы и неспешно, но в то же время выходило, что перемещался быстро, ствол винтовки его, тоже изукрашенный порослью, неотрывно смотрел на Сергеича.
— Второй где? – раздался голос снайпера, — Пусть голос подаст.
— А я откуда знаю, где, — Сергеич умудрился пожать плечами при вскинутых к небу руках, — залег где-то.
— Эй, Константин Викторович, — закричал снайпер, не отрывая прицела от Сергеича, — я твоему другу сейчас плечо прострелю, если не высунешься.
Костя уже подтянул к себе карабин, уже навел его на снайпера. Метиться было неудобно, боялся, что не уложит с первого выстрела, поэтому чуть двинулся, взгромоздил локти на грудь духа леса, замер, готовясь нажать на спусковой крючок.
Щелкнуло, звонкой искрой выбило по стволу карабина, выбило его из рук, и голос со стороны:
— Эй, Кость, вставай.
Костя встал, тоже поднял руки. Из травы поднялся еще один снайпер.
— Сколько вас тут, ребят, — спросил Сергеич этак с насмешкой, — За двумя калечными пошло.
— Четверо. Двое – двести, а ты, старый – мазила.
— На человека – рука не поднялась.
Зашуршала рация на плече у одного из снайперов, затрещала помехами, и хрипатый, из-за наводок, голос произнес:
— Лейтенант не нужен, егеря брать, — тут же щелчок, едва заметная дульная вспышка из громоздкого глушителя на винтовке, Костя вздрогнул и…
Пуля зависла перед ним, переливалась в воздухе в искристых всполохах, выцветала трава под ней, и проявлялся, проявлялся из ничего силуэт, как тогда, как у избушки Сергеича. Снова вспышка выстрела, и снова в воздухе, и уже появляются новые силуэты, на глазах под ними жухнет трава. Да – именно так, как было там, на поляне с тремя трупами – такие же круги мертвой травы. И приходит знание от эха, рождается в мозгах информация: «бежать, к горе, за Сергеичем. Он знает».
Они рванули, за спиной были слышны щелчки выстрелов, Сергеич летел впереди, вот он исчез в разлапистых высоких зарослях можжевельника, захрустели ветви, за ним влетел Костя, споткнулся, кубарем покатился куда-то вниз, по пологому склону, хотя там вроде должна начаться гора. Скатился, отбил бока, бросил взгляд наверх – пещера, заросшая, сверху едва свет меж ветвей пробивается. Слышно журчание воды, редкая капель из под сводов, морозно тут, дыхание вырывается с паром.
Сергеич хватанул его за руку, рывком поставил на ноги, кивнул в сторону:
— Туда.
И вперед, дальше.
— Нас запрут… — порывисто, с предыханием, вырвалось у Кости.
— Руки коротки.
— Что здесь?
— Не знаю… — повел плечами, — пещеру находить-находил, плутал, знаешь сколько тут всего, а вот куда нам сейчас дорога… я не знаю. Раз позвали – выведут. Может с той стороны вынырнем – не знаю. Фонарь есть?
— Ага, — достал на ходу смартфон, включил фонарик.
Пропадал свет за спиной, Костя оглянулся – едва заметен вход в пещеру, а тут – тишина, темнота, блестят капельками воды каменные своды пещеры, пар рвется изо рта, мерзнут, зябнут пальцы что держат телефон.
Сергеич идет рядом, по сторонам поглядывает с интересом.
— Что то их долго нет, — сказал Костя.
— Кого? А, тех? Ну не знаю, может там заваруха какая сейчас, — вздохнул, — сглупили мы, Кость, надо было хоть дорогу отмечать. Повороты помнишь?
— Нет, — оглянулся, позади уже был непроницаемый мрак. И ответвлений они прошли уже штук пять, если не больше.
Телефон в его руках замерцал, свет погас.
— Зашибись, — прокомментировал это Сергеич.
— Куда сейчас?
— Прямо, — послышался из тьмы голос Сергеича, — хоть глаз коли…
96
Не против если я на аватарку поставлю фото?