Сидели мы за столиком на площадке летнего кафе. Под лёгкую музыку вели житейские разговоры, через трубочки попивая крепкие коктейли. Звёздный небосвод и вечерняя летняя прохлада придавали особую романтику, разбавляя ею повседневную городскую суету.
— Как-то всё уже порядком настачертело. Всё однотипно и однообразно в жизни, — неожиданно для нас произнёс Игнат.
Между собой переглянулись, пытаясь понять, о чём это он. Не знаю как для всех, сидевших за овальным столиком, для меня услышать из его уст такое, было удивительно.
— Да, реальная скукота, — вроде как поддержал друга Бегемот.
И Борис туда же! Видать, он уловил глубочайшую мысль Игната, отчего я начал усилено выискивать в голове, что их собственно не устраивало. Из всей нашей компании, зародившейся ещё в школьные годы и до сих пор не потерявшей ни грамма дружбы, один я выглядел гадким утёнком. Игнат влился в бизнес отца, Борька окончил университет физкультуры и спорта. Наша областная знаменитость по боксу. Элла маникюрша, Катрин (Катя) менеджер в гипермаркете Галактика. Но если девчонки по сути женской скромности неохотно делились личным и перспективами на будущее, то этим двум персонажам грех жаловаться. Игнат по делам компании, Борька по соревнованиям объездили чуть ли не всю Европу. В общем, меня заинтересовала такая подача вещей.
— Парни, а что за скептицизм повалил? Вы никак не смахиваете на ущербных!
Девчонки весело хихикнули.
— Сань, дело не в ущербности. Как тебе сказать, хочется экстрима, такого чтоб аж яйца к горлу подорвало. Прочувствовать дебош адреналина, что ли.
Вновь прозвучал девичий смех.
— Так что мешает, спрыгни с парашютом. Уверяю от первого прыжка, по поводу яиц, получишь сто процентный эффект.
К уже заливавшимся от смеха Эллы и Катрин, присоединился и Борис.
— Жопа ты лысая! Но за это тебя братан и люблю!
— Только давай без этих гомосятских нежностей!
— Не! А реально! – аж взбодрился Игнат. – Даю штуку зелени тому, кто из вас найдёт жуткое место и по пятьсот баков каждому участнику стра-а-ашного приключения, — скривил ужасную гримасу тот, а затем добавил. – Все расходы беру на себя.
Накрыло и меня. Сквозь смешок спросил:
— Ну, и где ж такое может быть? Разве что в Румынию махнуть, постоять у гроба графа Дракулы?
— Идиот, чего скалишься? Я серьёзно.
— Так и я тоже!
Как обычно у нас бывает при наличии свободного времени, вечерние посиделки с пятницы на субботу затянулись до полуночи. Эта тема померкла сама собой, даже когда расходились, никто не затронул её…
Недели через две, в четверг позвонил Игнат. По голосу сразу определил взбудораженное состояние друга. Я так и не успел спросить, что собственно стряслось.
— Саня, Бегемот тебе звонил?
— Нет, — насторожился я. – Что-то произошло?.. — от нехороших мыслей, крутившихся юлой в голове начал теряться. – С кем-то из нас?
— Чурбанило, — на другом конце связи послышался сорвавшийся смешок. – Бегемот, правда, пока ещё не знаю каким хреном, но нарыл, чего так долго хотел.
— Игнат вот щаз ваще не пойму о чём ты…
Меня грубо перебили, не дав закончить.
— Ты с нами?!
— В смысле с вами? Я всегда с вами.
— Отлично, осталась Катрин. И учти, слово моё — кремень, с этого момента пятьсот баксов твои. Давай, завтра дзвякну…
Пи… пи… пи… Ничего не понимая ещё определённое время разглядывал уже потухший экран смартфона. И чем дольше глазел на тёмный прямоугольник, тем настойчивее барабанила в ушах озвученная сумма.
« Пятьсот баксов. Что не может не означать всплывавшего факта. Боря отыскал несуществующего в этом мире?!»
Как обещал Игнат, так и произошло. После очередного звонка, в глубине души надеялся, Борька просто разыграл Игната, сколько их знаю, вечно они прикалывались друг над другом. Но этим утром убедился в серьёзности реальной поездки, а уже вечером после работы мы мчались по трассе в некую неизвестность. В спонтанном сборе некогда было задавать волнующий меня вопрос, но когда покинули приделы города с его плотным движением машин и другого транспорта, вопрос неумолимо созревал. Игнат набрал скорость указанную дорожным знаком, ну, а я, всё же спросил:
— И куда нас несёт?
Вмиг в зеркале заднего вида увидел отражение довольного лица водителя.
— Навстречу ужасу.
Девчонки никак не отреагировали. По сути, им было не столь важно, что задумал, вернее, задумали Игнат и Борис. Катрин и Элла чувствовали себя в полной безопасности. Во-первых, все друг друга знали ещё с первого класса, во вторых с ними три чела. В третьих Игнат не пальцем сделанный, ну, и в четвёртых – контрольный в голову — с ними Бегемот – машина из мускул, кандидат в мастера по боксу. Но это девчонки, а это я…
— И всё же?
— Бегемот, удиви.
— Короче, месяца полтора назад, помните, когда в Венгрию на соревнование полетел?.. В общем, по два бойца с трёх областей, ох мы тогда буржуям всекли. Хорошо так развеялись, показали, чем русский хрен пахнет…
— Ближе к телу Склифосовский! – не выдержал я, так как Борька свои достижения мог изливать часами. Не из-за выпендрёжа, обрастая толщиной регалий, нет, просто натура такая.
— Ах да, по весовым категориям вышел в финал я и совсем в тяжёлой Генка…
— Бега, — мы всё это давно слышали, — уже подгоняла и Элла.
— Ладно… Есть заброшенная психушка. Генка рассказал, что в ней пропали люди.
— Каким образом, ведь она заброшенная?! – немного удивилась Катрин.
— По возвращению домой, в самолёте чё-то завели тему о возможном ли существовании странных мест, Генка сходу и выдал про психушку. Это двухэтажное здание из двух корпусов было построено ещё в конце сороковых. Строили пленные фашисты, как говорил дед Генки, добротно строили из камня. В девяностых прекратилось финансирование, и это заведение стало нерентабельным. Больницы гнулись, а тут ещё присматривай за психами! Из здания вывезли все, что можно было. Кто по собственному желанию свалил, кого рассчитали, в итоге медперсонала ёк – разбежался кто куда. Так оно и стояло в лесу до 2015 года. Кстати от Генкиного посёлка это в пятидесяти километрах.
— Стоп! А психов куда дели? – меня зацепила неувязка.
— Фиг его знает, нигде о них ни слова.
— А что, нет никакого ресурса? – заинтересовалась Катрин. – Можно загуглить, — девушка достала смартфон.
— Ага, ресурс — городская библиотека с пожелтевшими заметками из местной газетёнки, — выдал Борис, явно начиная нервничать от постоянных перебиваний.
— Всё равно в инете должны быть хоть какие-то данные по поводу…
— Катрин, в девяностые пилили заводы, фабрики и пароходы, и хрен отыщешь концов, а ты об какой-то деревенской психушке и о психах.
— Пусть не на областном балансе, но как минимум на городском медучреждение должно было состоять. Значит, и информация доступна!
— Ну, конечно, дорогая, гугли. Алё Гугл, скажи ка дружище, а что стало с умалишёнными в психушке, которая находится в лесу?! В каком? Щаз Гугл, в хрен знает каком! – весело проржал Игнат.
— Но так не бывает! – возмутилась девушка. – Скажите область, название города и посёлка, и всё получите!
— Катрин, блин, не парся, я уже пытался пробить её. О пропавших психах вообще молчу, потому что о самой психушке ничего нет.
— И тебя это не смущает? – не унималась она. – Может, её вовсе никогда и не было.
— Есть, есть, жопой чую.
— Да задолбали вы оба, и похрен с этими психами! – завёлся Борис. – Самое интересное дальше. Как рассказал Генка, в 2015 году заброшенное здание начали реконструировать, понаехало техники и строителей мама не горюй. Протянули и подвели новые коммуникации, принялись за само здание и тут что-то пошло не так. Что именно никто не знает, бригады спешно собрали манатки и уехали. Почти сразу нагрянули туда военные, но не просто Росгвардия, от местных глаз так легко не укрыться, а военные в комбинезонах без всяких опознавательных знаков. Хотя некоторые алкаши вроде как утверждали, что видели на белых комбинезонах странные с тремя закорючками эмблемы. Может и так, а может и марсиане участвовали. Они заварили все выходы и входы, огородили всю территорию бетонными плитами с колючей проволокой поверху. А после оба корпуса сожгли… Зарево от пожарища, даже под прикрытием леса было видно на всю округу. Лет пять спустя местная братва, включая и Генку, хорошо пыхнув, решила наведаться туда. Прибыв на место, наткнулись на таблички: «Запретная зона». Потусили они вокруг, ни какой охраны и никакого движения внутри двора. Пытались перелезть через забор, но высота плит и колючая проволока – не позволили достичь их целей. А удручающий вид сгоревшего здания, вообще отбил у них всякий интерес. Так и разъехались. Но как у нас бывает, если очень нельзя – то очень хочется.
Один из той компании, который был в ту ночь, оказался смышлёным малым, и к тому же пронырой — разведчиком. Он решил на ровном месте заколотить бабла и выставил в интернете завуалированное объявление. Желающих побродить в обгоревших коридорах в надежде встретиться с блуждающими призраками заточённых в этих стенах не сразу отозвалось. Месяцев через восемь с челом связались, тот уже и позабыл о своём явно неудачном предпринимательстве. По совпадению пять, как и нас сейчас, обезбашенных, решили поиграть со своими нервами. Тот их встретил, взял с них денег и привёз к месту, а утром никто из здания не вышел. Он приезжал неделю, машина, на которой прибыли экстремалы, так и стояла в определённой точке у забора. Ещё через неделю Кузя об этом рассказал Генке. Как извёлся от нервов, как утопил их машину в речке, как перелезли через забор и как в северной части первого корпуса через ляду чердачного перекрытия попали внутрь. Что на самом деле произошло с теми бедолагами одному богу известно, и вообще были ли они, но то, что Кузя раскрыл совесть перед друганом и ушился к брату в Питер, это факт.
— Ха! Факт! Да я вам прямо сейчас похлеще придумаю?! – мне пришлось иронично улыбнуться, освобождая сознание от сгустившихся нехороших красок. — Игнат, ты-то как проглотил этот бред? Катрин права, заброшки нет, просто почесали языками чувачки, скрашивая себе перелёт.
— Братик, сомнения никто не отменял, и то, что Гугл не нашёл нужную нам психушку – ещё ничего не означает. Вот смотри, – правой рукой указал на дисплей смартфона. – Вот карта местности, пробитая по спутнику, эта зелёная точка посёлок Сосновое, это тёмное пятно лес и вот речка.
— Но ты только что развёл дискуссию с Катрин, о…
— Саня, я пытался объяснить, что хрена она получит какой либо ответ, тем более о закрытой зоне, но местность вычислить можно, и она совпадает с той, упомянутой в рассказе Бегемота.
Переваривая всю услышанную информацию, в салоне воцарилась тишина. Неприятное чувство то накатывало, то откатывало. Эта поездка мне уже не казалась бессмысленной и безопасной. Особенно безопасной!.. Меня начало одолевать беспокойство, и походу только у одного меня копошился инстинкт самосохранения.
— Игнат, ау! Народ! Может не стоит дразнить судьбу? А?!
— Не жим, жим, расслабь батоны! Не правда ли стоящую жесть отыскал Бегемот?!
— Та я случайно вспомнил…
— Бега, ну, красавчик ты!
— Если и вправду психушку сожгли, значит, на это был ахрененный повод! Огородили забором, заварили все двери – не кажется вам серьёзным обоснованием не лезть туда?
— Саня вот именно сожгли, и кого можем там встретить, человеческие черепа и кости? Блин, не расстраивай меня своим нытьём! Вон, девчухам и то не страшно, правда?
— У нас с собой энергетики, сигареты и вы, — с энтузиазмом ответила Элла, а Катрин поддержала подругу коротким хи-хи…
— Сам же сказал, обугленные черепки и кости, что в этом интересного? – меня задевал псих.
— Сам процесс!
К девяти утра мы въехали в Сосновое. Полчаса потратили пока сориентировались на местности, конечно, можно было дорогу к психушке узнать у местных, но Игнат категорически был против. Не хотел привлекать к нам лишнего внимания. В итоге попали на когда-то забытую цивилизацией асфальтированную дорогу, ведущую к лесу, вернее на то, что от неё осталось. В одиннадцать, среди деревьев заприметили угрюмое очертание заброшенного здания. Психушка реально существовала! Как можно ближе, насколько позволял лес подъехали к бетонной ленте забора. За столько времени лес вплотную придвинулся к деятельности рук человека, поглощая в себя его труд. Молодняк — сосны, лиственные деревья и кустарник даже пробрался за забор на территорию двора. Немного осмотревшись, Игнат, заговорил тоном командира:
— Десантируемся! Берём рюкзаки!..
Территория больницы, окружённая глухим забором, имела приличное расстояние. Пробираясь сквозь заросли, держа путь вдоль бетонных плит, выискивали подходящее место перелезть через высокую преграду. Метров через пятьсот обнаружили достаточно толстое дерево с раздвоенным стволом. Один устремился вверх, другой наклонился к колючей проволоки и терялся где-то за плитой.
— Вот самое то! – убеждённо сказал Игнат. – Перелазим.
Как только последний из нас спрыгнул на землю, осмотрелись. Неприятным зрелищем выглядели почерневшие от гари и сажи стены. Уныло демонстрировали пустоту обугленные бойницы оконных проёмов. Толщина ржавых оконных решёток сливалась с внутренним мраком здания. Не доходя до самих стен, в густой траве, под ногами захрустели куски когда-то разлетевшегося шифера. Мы продолжили идти параллельно зданию, совершенно не понимая, к какой части корпуса относится это строение. Но когда впереди на стене заприметили пожарную металлическую лестницу, поняли, что это первый корпус. Хлипким на вид скелетом, лестница сползала с перекрытия второго этажа и заканчивалась в аккурат у середины первого. Учитывая высоту цоколя и плюсуя метраж половины этажа, в сумме выходило два с половиной метра.
— Ну и как собственно на эту хрень взобраться? – поинтересовался я.
— Очень просто, — ответил Игнат, стягивая с плеч лямки рюкзака.
Положив рюкзак на траву, из него достал две стальные кошки, к которым привязана верёвочная лестница. Сгрёб их и закинул в направлении перекладин пожарной лестницы. С третьей попытки обеим кошкам удалось зацепиться за перекладину. Игнат с усилием потянул на себя концы верёвочной лестницы. Убедившись в надёжности сцепки, проговорил:
— Бега, давай первым.
— Игнат, — отдёрнул я, — может, всё-таки не стоит. Судя по толщине оконных решёток, то, к чему мы стремимся должно быть на совесть заварено.
На секунду задержав взгляд где-то у края возвышающейся стены, будто подвергся мимолётному сомнению, Игнат раздражённо сказал:
— Бега, чего ждём?!
Я последний взобрался на перекрытие второго этажа, некогда служившее полом чердачного помещения. Немного прошёл в сторону, выходя из-за спин скучковавшихся друзей, и тоже осмотрелся. Среди остатков разрушенных пожарищем и временем труб, сплошным ковром лежали ветки, пожухлая листва, кирпичи и торчавшие куски уголков.
— Да уж, — многозначительно выдал Борис.
— И в этом хламе надо отыскать люк, — высказал Игнат. – Главное внимательно смотреть под ноги, чтоб не сломать себе шею.
Не торопясь прошли за первый полуразрушенный остов многоканальной трубы и стазу напоролись на вывернутый, искорёженный лист железа. Подойдя ближе, увидели тёмную дыру.
— Это всё правда! — аж закатила глазки Элла.
Игнат довольно улыбнулся.
— А сразу не поверила, когда увидели в лесу стены?!
Я внимательно присмотрелся, досконально рассматривая детали безжалостного взлома железной ляды.
— Видимо убедившись в надёжности винтового замка, не стали заваривать крышку.
Неожиданно Игнат стукнул носком кроссовка по искорёженному металлу. Даже от незначительного усилия, с него посыпалась ржавчина, оголяя десятки мелких дырочек.
— Замок то надёжный, но взломщик вывернул металл, сорвав его с навесов. Видимо от высокой температуры железяку вздуло, а при остывании образовались большие щели, — сделал вывод Игнат, горя зрачками. Немедля, он вытащил из рюкзака ещё одну верёвочную лестницу. Быстро осмотрелся вокруг лаза, и привязал два конца верёвочной лестницы к торчавшим уголкам и скинул её вниз.
— Я смотрю, ты тщательно всё продумал! – в моих словах отсутствовала какая-либо радость от предстоящего спуска. Наоборот что-то засосало под ложечкой, отчего тело покрылось мурашками.
— А ты надеялся, мы не попадём внутрь? – Игнат просто светился от счастья, чётко и безошибочно раскусив моё дрянное состояние. – Желающие есть стать первым, окунувшимся в неизвестность?!
— Первым?! – я специально акцентировал на этом слове. – Походу пьесы никто из нас первым уже не станет, и это меня очень сильно напрягает.
— И чем не повод увидеть там не только черепушки?! – продолжал в том же духе Игнат. – Так, что?!
— Та по барабану, могу и я первым, — буркнул Бегемот.
Глава 2.
Наконец и второй этап был завершён. Все столпились в затемнённом помещении. И если б не проникавший дневной свет, то темень царила б полная. Как спустились сюда, мне показалось, что там наверху стало как-то пасмурно. Будто сама природа пыталась отговорить нас. Прибегнув к фонарикам, отыскали выход с чуть приоткрытой железной дверью. Разрывая могильную тишину тошнотворным скрипом при открытии двери, вышли в длинный коридор. В его полумраке — теперь мне пасмурность не казалась, природа быстренько переобулась в воздухе, заполнив небо тёмными тучами — по правую сторону от нас, тянулся ряд оконных проёмов с решётками. По левую, вереница перекошенных деформированных дверей.
— Как в страшном сне! – напустил ужасу Бегемот.
Отпив пару глотков энергетика, проговорила Катрин:
— Гарью и сажей воняет жуть как, ну а так-то ничего страшного.
Апчхи! Чихнула Элла, оглушая нас звонким эхом.
— Ой, простите! Хоть и нет в окнах стёкол, но реально неприятный воздух.
Не спеша пошли по коридору, заглядывая в палаты, в те, двери которых позволяли открываться с наименьшим скрипом. Ни единого окна в палатах не было. По-видимому, эти небольшие в размерах помещения предназначались для особо буйных пациентов. Как бы не старались тихо двигаться, под ногами постоянно шуршала листва заброшенная ветром через оконные проёмы, осыпавшаяся штукатурка и мелкие осколки оплавленного стекла, скрывавшиеся под толстым слоем сажи и пыли.
— Вот это трэш! – довольно озвучил Игнат. – Такое чувство, что вот-вот взлетишь, бля!
— Игнатушка, не понимаю, что тебя так заводит?
— Ожидание, Катрин, ожидание.
— Ожидание чего?!
Игнат неожиданно для всех резко развернулся и громко гаркнул остановившись перед Эллой. При этом растопырил пальцы поднятой руки, скривив жуткую гримасу.
Элла, как и Катрин, спокойно попивавшая энергетик взвизгнула, выронив из руки полулитровую пластиковую бутылочку.
— Вот дурак полоумный! Я чуть не описалась.
— Так дурак или полоумный, определись?! – проржал он.
— В твоём случае всё подходит. Ещё раз так сделаешь, по яйцам дам!
Войдя в просторный холл, перед нами появились два арочных проёма.
— И куда идём? – тихо спросил я.
— Туда, где потемнее, — предложил Игнат, снова включая фонарик. – Видимо здесь здание расширяется.
От отсутствия окон в рукаве коридора было слишком темно. Выбирая густой мрак лучами, продолжили заглядывать в десятки комнат. Попали в поворот, коридор, потом в разветвление, зашли в проходное помещение, и вновь оказались у очередного поворота. А затем стали реально блуждать. Наконец вышли ещё к одному холлу с парой лестничных маршей. Между площадками зияло чёрное пятно. Подойдя ближе, увидели тёмный туннель нового коридора, но его вход перегораживала спаренная решётка. Так как упёрлись в тупик, решили спуститься по одной из лестниц и начали осматривать первый этаж. Немного удивились, когда по ходу продвижения наткнулись ещё на лестницу.
— Откуда она взялась? – проговорил Борис, явно уже теряя всякий интерес к бессмысленному гулянию в потёмках. – Кто так строит?! Я нахрен запутался в этих лабиринтах.
— Может наверху прошли мимо лестничного марша, не заметили спуск? – отозвалась Элла.
— Теряешься в пространстве, — поддержал и я. – Даже фиг определишь, по какой из лестниц мы спустились.
— Это квест!.. – не договорил Игнат.
— Ребята, а лестница тянется как вверх, так и вниз. Мы же на первом этаже, вроде как? – растерялась Элла.
— А где ж ещё! – сказал Игнат.
— Если мы на первом, тогда куда уводят эти ступени?
— Скорее всего, в подвал, — высказал я своё предположение.
— Согласен Санёк. Нахрен первый этаж, рулим в подвал.
Неожиданно где-то там внизу что-то глухо стукнуло, как будто кто-то зацепил валявшийся на полу предмет.
— Ой! Мама! – вцепившись в меня, прошептала Катрин.
— Это уже хоть что-то! Ууух! Спускаемся, надо посмотреть.
— Это может быть кто угодно, крыса, кошка, — начал было я отговаривать Игната.
— Кошка в лесу? Я тебя умоляю!
— Ну, не кошка, согласен. А если нехорошо настроенный к человеку дикий зверь. Ты о девчонках подумал?- и тут я вновь вспомнил о той группе людей, якобы оставшейся в этих стенах.
— Естественно, — отвечая, Игнат достал из рюкзака электрошокер и сорока сантиметровую монтировку. – Хорошо бы поймать этого зверя и расспросить того, как пробрался внутрь здания. Явно же не по верёвочной лестнице!
— А ты всё наприколе, завидую твоей нервной системе, — огрызнулся я, в душе каря себя за слабость. А мог бы послать всех их к прабабушке и остаться дома.
— Нормуль, — очнулся Боря, в луче света рассматривая оружие Игната, — а чё мне не сказал, я бы взял батин тесак.
— Бега, ты ведь боксёр, чё зверушку испугался?
— А если это те, кто проломал крышку ляды?! – решился ещё раз всем напомнить.
— Тогда мы станем героями, спасшими заблудших! – как проповедник вычеканил Игнат.
— Может, заблудившихся?! – поправила Элла.
— Та пофик, пошли!
— Ты слишком легкомысленно ко всему относишься, — все, что мог сказать я.
Абсолютно бесшумно спустились вниз, теперь уже очутившись в непроглядном мраке. Какое-то время вслушивались в темноту, глазея на раздвижную решётку.
— И как? Две половины решётчатых дверей сваренные между собой полосой металла.
Игнат не ответил мне, он начал что-то выискивать, высматривать, проводя лучом по железному косяку.
— Вот сюда, — сказал он, пропихивая один конец монтировки в видимую щель. – Бега, а ну поднатужься!
Тот, засунув небольшой фонарик в рот, ухватил другой конец обеими руками. Сконцентрировав силу, монтировку рванул вниз. Глухо треснул металл.
— Тсс, по-моему, я услышала какой-то звук, — предупредила Элла.
— Конечно, услышала, это же мы вошкаемся. Бега берись сверху за решётку, а я в середину косяка вгоню палочку выручалочку. На раз, два, три резко рвём на себя. Раз. Два. Три…
Шуму было на всю психушку. С гулким скрежетом и треском оба вместе с половиной решётки завалились на пол, поднимая облако из сажи и посыпавшегося со стены песка. Девчонки закашляли. В суматохе Элла отскочила от падавших парней. В чёрном облаке замаячили дёргавшиеся лучики.
— Бля, походу лодыжку вывихнул, — выплюнув со рта фонарик, сквозь общий гомон прогремел бас Бори, и… как мне показалось, послышался быстро приближающийся скрипучий клокот. Такой, как в фильмах переговариваются инопланетяне.
— Бляха муха, вот это дёрнули!
— Игнат, я тоже что-то слышу!..
Если секунду назад думал, что мне показалось, то сейчас его отчётливо услышал. Я хотел посветить фонариком в сторону открывшегося прохода, но в это время Катрин наклонилась к Игнату. Задев плечом мою руку, мой фонарик выскользнул из пальцев.
— Катя, мать твою…
Клокот прозвучал уже у вывернутой решётчатой двери.
— А-а-а! – Сквозь не умолкавший шум голосов выкрикнула Элла, и её что-то потащило. – А-а-а! – её упавший фонарик застыл длинной световой нитью, — а-а-а! — удалялся крик.
— Заткнитесь!
— А-а-а, — продолжала кричать она в глубине тёмного коридора. Кричала, как человек, который впал в отчаянье, граничащее с безумием. В наших глазах тенью застыл ужас.
— Саня, а теперь ты заткнись! – прорычал Игнат, вставая на ноги. – Помоги мне приподнять решётку.
Как только выкарабкался Борис, я подобрал свой и его фонарики, Игнат монтировку. Не медля побежали на женский крик. Мы бежали так быстро, насколько позволяла обстановка. То тут, то там с потолка свисала обмоточная фольга обугленных кабелей, куски водопроводных и канализационных труб. Да и на полу вечно спотыкались о разбросанный хлам, не сгоревший при пожаре. Мы бежали на звук, в страхе понимая, что её вопль становился всё глуше, будто углублялся в смрадные туннели подвала. Воздух уплотнялся, становясь более зловонным, а мрак упирался, нехотя отступая от дребезжащих лучей фонариков. Вопль утих, только где-то впереди нас периодически простреливал резкий клокот и звук, копирующий чьё-то чавканье. Сбавив ход, всё же продолжили движение. Но метров через двадцать наши лучи упёрлись в стену, от которой коридор уходил в две стороны. А прямо в центре… Нечто, схожее с человеком. Оно стояло в рваной одежде и в своих объятиях удерживало Эллу. Голова девушки склонилась, рука мутанта ухватилась за её грудь, вторая потерялась в волосах жертвы. Издавая тошнотворное чавканье, мутант высасывал кровь из рваной раны на шее Эллы.
— Вот пиздец, — громыхнул ошарашенный Борис.
Мутант мгновенно отреагировал на голос резким клокотом, оторвав морду от шеи. Тёмная вязкая жидкость из его рта тонкой струйкой устремилась на взъерошенную макушку нашей подруги. Луч фонарика Бори прошёлся полосой по потолку и засмолённым сажей стенам. Неуловимое движение и со скрежетом в его руке оказалась двухметровая дюймовая труба, только что выломанная из стены. Наверное, от бушевавшего огня металл потерял свои свойства, становясь хрупким и податливым к излому.
Клокоча во всю глотку мутант, смахивавший на мужика, отбросил девушку. Где-то в разветвлении двух коридоров послышался ещё клокот, ещё и ещё. Мутант дёрнулся…
— Ну, выблядок! – Борис в два прыжка оказался у бледного тела и со всего маху вогнал конец трубы прямо в лоб. Вогнав, провернул так, что труба вылезла из затылка и выдернул. Что-то слизкое и липкое струёй фонтана вырвалось из пробитого черепа. Презренно охнув, Борис отскочил и стал рьяно вытирать с лица дурно пахнувшую массу.
В моих глазах расплескалось недоумение близкое к помешательству, но это не помешало им, из полумрака сопряжённого туннеля выхватить новую фигуру.
— Бега сзади!
Правым боковым Борис встретил нового мутанта. Да так, что у того хрустнули шейные позвонки. Голова несвойственно запрокинулась назад, и существо завалилось у стены. С левого коридора выскочило сразу два мутанта. Монтировка Игната и смертельный хук Бориса, сбили тех с ног. Парни как одержимые стали добивать их кто ногой, кто монтировкой, я же прибитый страхом не моргая наблюдал за процессом экзекуции.
— Мама! – вскрикнула Катрин.
Я повернулся к входу правого коридора. На Бориса, клокоча, неслось ещё одно человекоподобное существо. Больше я себя не контролировал. Извергая в узкое пространство истерический вопль, перенасыщенный адреналином и отборным матом, подобрал брошенную Бегемотом трубу и вонзил мутанту в бочину. Как у меня получилось, и сам не понял, ведь мой фонарик при поднятии трубы был отброшен. Пришёл в себя, когда всё стихло. Вокруг нас пять дохлых уродов, из которых, судя по форме тела, один походил на девушку. В центре стычки лежала мёртвая Элла.
— Это что за гермафродиты?! – от ярости быковал Борис, пытаясь избавиться, как оказалось при свете фонарика от тёмно зелёной слизи. – Это у них вместо крови, что ли?
— Бега, миленький, — причитала Катрин, помогая тому очистить себя от липкой субстанции.
В свете лучей наши лица выглядели не ахти как, даже зловеще. Перемазанные сажей и пылью, потёками пота, а в случае с Борисом, ещё и зелёным дерьмом – они смахивали на физиономии чертей, только безрогих.
— Ты как? – поинтересовался Игнат, подойдя ко мне.
— Сам видишь, сижу на жопе среди каких-то мутантов жрущих человечину.
— Ты молодец, не спасовал, спас жизнь Бегемоту.
— Да-а-а, только что скажем Елене Михайловне? Эллу мы ведь не вернём к жизни!
В метрах трёх от меня снова прозвучал приглушённый клокот. Я вскочил как ужаленный.
— Что это?! – меня просто трясло от страха. Как не старался, никак не мог разглядеть хоть еле видимый силуэт очередного мутанта. А клокот продолжался, сопровождаемый шуршанием чего-то ползущего. Я отпрянул от стены, где только что сидел, к стене напротив. — Где мутант, я его не вижу!
Посреди коридора лежал мой фонарик. Я мгновенно подобрал и направил луч на слышимое странное движение. Световое пятно легло на голову мутанта – мужика. Ещё два луча осветили ёрзавшее по полу тело, насквозь пронзённое куском трубы. Только сейчас мы обратили внимание на глаза существа, они были поглощены салатовой плёнкой в центре с маленькой точкой зрачка. Изо рта существа кусками вываливалась шевелящаяся зелёная масса.
— Эта блевотина живой мох? – проронила Катрин, уткнувшись в меня своим небольшим рюкзаком.
— Сдохни! – и Борис, по дороге раздавив свой фонарик с силой наступил на голову мутанта. Под человеческой ногой та лопнула. Из расколотого черепа потекла тёмная слизь. – Всё, экскурсия закончилась, пора сваливать.
— Согласен. Но надо с собой забрать Эллу, — впервые растерянно проговорил Игнат.
— Не парся, я её понесу.
Боря подошёл к мёртвой девушки и взял её на руки.
Мы прошли небольшое расстояние, как неожиданно громко за нашими спинами взвыл Борис. Резко остановившись, обернулись.
— Ты чё делаешь, Элла? – хрипел Борька, выпучив в темноту глаза.
Первым задрожал луч фонарика у Катрин, которая свободной рукой зажала себе губы, чтоб не выпустить припадок истерики. Я же стал в ступор. Меня охватило какое-то необъяснимое животное чувство, когда увидел, как в объятиях сильных мужских рук Элла впилась зубами в шею Бориса. Обессиленный разум заполонило неудержимое стремление бежать отсюда без оглядки. Схватив за руку Катрин, забрав у неё фонарик, потащил её за собой. На первых десятках метров она ещё немного сопротивлялась, но потом оставила всякие попытки. Сейчас просто не мог, что-либо соображать, но мозг хоть и с перебоями, но продолжал функционировать.
« После укуса человек достаточно быстро превращается в мутанта. Элла стала им, она грызнула Борьку, и он тоже станет ими. Значит, всё правильно делаю, унося ноги. Эти мутированные твари как в фильмах про мертвецов. Один укус, одна царапка и готов. Даже убивать их надо одинаково — размозжить, оторвать, отбить или пробить башку. Только… Только эти какие-то странные мертвецы. Стоп! А Игнат? Да хер с ним, он хотел, чтоб его яйца к горлу подкатили, получит желаемое. А я всё правильно делаю, я ведь Катрин не оставил! И, сука, всё же нет!»
Я остановился, по-прежнему не выпуская из руки руку Катрин.
— Игна-а-а-ат!!! Мать твою, беги к нам!
Тяжело дыша, я прислушался.
— Игнат! Игнат!
— Саня-я-я!
Где-то из непроницаемой темноты дёрнулась крошечная точка света, но с каждой секундой она становилась отчётливей. На мгновение удивился, какое расстояние преодолели, унося ноги.
— Саня, не бросай меня, — паниковал Игнат.
Уже втроём оставив позади себя лестницу, выскочили в коридор. Сквозь оконные проёмы яркая вспышка молнии осветила царивший полумрак. На улице ещё сильнее потемнело от разбушевавшейся непогоды, холодные капли дождя и гранулы града, картечью пробивались сквозь решётки. Порывы ветра то и дело ударяли в лица. Мы растерялись, не понимая, в какую сторону бежать. Ещё одна вспышка, а за ней последовал топот ног.
— К лестнице! – опомнился я, подгоняемый диким ужасом.
Может быть не пропустили бы лестницу, если б нас не преследовала фигура. Кому она принадлежала, Элле или Борису, было глубоко похер, ведь кто бы из них не гнался за нами – ничего хорошего не предвещало. Мы бежали не останавливаясь, пока не попали то ли в холл, то ли в вестибюль. Сквозь сбившееся дыхание в полумраке быстро осмотрелись. Два лестничных марша, явно заваренная металлическая дверь, скорее всего выхода на улицу и распахнутые двойные дверные решётки, за которыми тянулся очередной коридор. От бешеного бега дрожали ноги, горели лёгкие и на новый забег сил уже не было, особенно у Катрин. Минутной остановки вполне хватило, чтоб до максимума сократилось расстояние между нами и… Я на секунду оглянулся.
— Элла! – и как перепуганный заяц рванул к коридору.
— Саня, хватайся за решётку, и сдвигаем их! – орал, почти вопил Игнат.
Заскрипели навесы, цокнули две решётчатые створки. Но деформированные обрамления обоих створок никак не желали состыковываться между собой, а Элла в пяти метрах от нас.
— Мать твою! Саня тяни свою!
— Господи! Боже! – за нами причитала Катрин.
— Не получается, сука! – пот лил со лба, от усилия вздулись на руках вены.
Три метра, два.
— Бля-я-ять, тяни их, ну тяни же!..
В момент, когда руки Эллы ухватились за решётчатые двери, грёбаная створка поддалась, а монтировка Игната, каким-то образом до сих пор не выброшенная, вошла в отверстия навесных «ушей». На своём изгибе, та плотно застряла. Я и Игнат, отскочив на пару метров, попадали на колени. Тяжело и прерывисто дыша, молча таращились на разгневанное подобие человека, которое ещё недавно было Эллой. Мутант яростно тряс решётки, шипел и рычал. Издаваемые им звуки, всё ярче приобретали клокочущий оттенок. Но вдруг он застыл на месте распахнув большие выцветшие глаза. Боль и ужас вытесняли из них оставшуюся краску зрачков. Он приоткрыл рот, словно на остатке человеческого подсознания пытался что-то сказать, демонстрируя кровавую плёнку на зубах.
Смотря на жуткое перевоплощение, прекрасно понимал простую истину, неотвратимо повисшую в воздухе – по своей глупости угадили в самое ПЕКЛО. Как и понимал, что оставаться на одном месте, значит подыгрывать смерти в лице жутких созданий. Что, скорее всего мы навсегда останемся в этих обугленных лабиринтах, ведь добраться на второй этаж к чердачной ляде вряд ли получится, так как очень скоро откроет на нас охоту и Борька.
Стоило подумать об этом, как во вспышке ослепительной молнии увидел расползающуюся по полу тень. Видимо эти мутированные твари либо как-то чувствуют друг друга, либо у них слишком обострённый слух, потому что в непрекращающемся ливне и шуме леса, пространство гудело ульем. Но как только в глубине коридора возникла тень, мутант Элла, словно получив извне импульс агрессии, продолжила трясти решётки.
— Надо валить отсюда, — поднимаясь, хрипло проговорил Игнат.
Глава 3.
Мы скрылись в темноте поворота, и только теперь решились всё осмыслить.
— Сань, Катюха, бля, простите меня. Кто мог знать о реальном существовании такого дерьма в нашей то жизни…
— А то, что в разговоре было сказано о военных, которые неспроста сожгли психушку, огородив её бетонным забором с колючей проволокой, и заварили все выходы, тебя это не напрягло и не остановило?! Квест, говоришь, на, получи и распишись.
— Мне с этим жить, и только мне в ноги кланяться родителям Эллы и Беги.
— Но сперва попробуй ещё отсюда выбраться, — меня одолевала злость.
— Мне страшно, очень страшно, — прошептала Катрин, сфокусировав взгляд в темноту.
Её слова, имевшие хрупкий и безнадёжный смысл прозвучали как раз кстати. Ещё немного, ещё чуть-чуть лишки в нарастающих эмоциях и дело дошло бы до мордобоя.
— Ладно, проехали! – взял себя в руки, прекращая, в нашем случае совершенно ненужную перепалку. — Что имеем?! До чердачной ляды не доберёмся пока в том корпусе бродят Элла и Борис. Судя по коридору, в котором удалось закрыть дверную решётку, и коридору на втором этаже с такой же, только заваренной решёткой, скорее всего сейчас мы во втором корпусе. Эти два прохода явно связывают между собой корпуса. Значит, нам надо искать либо вход в подвал, либо выход ко второй ляде, если такова вообще существует.
— Даже если б и была, как забраться наверх, чем откупорить её? Не-е, дохлый номер, только подвал, — вдруг Игната осенило, как будто в мыслях нашёл подтверждение собственным словам. – Саня в этом корпусе обязательно должен быть свободный вход в подвал, потому что мы вскрыли подвальную решётку в первом корпусе и наткнулись на этих уродов в самом подвале. Они же, как то в него попали.
— Не факт. В темноте спокойно могли пропустить ещё одну лестницу в подвал, помнишь, этажный коридор уходил в две стороны. Решётка, через которую мы сюда вошли, явно ещё до нас кем-то вскрыта, поэтому не стоит упускать вариант второго входа в подвал в первом корпусе.
— Но, — подрагивал голос Катрин, — если всё же где-то здесь возможно попасть вниз, Боря и Элла могут тут появиться.
По моему телу словно пропустили ток, меня аж передёрнуло. Но такая реакция произошла не только от реальной возможности их появления в случае возможного прохода, а ещё от того, что мы упустили самое главное…
— Сань, что с тобой? – насторожился Игнат.
— Катрин права, если здесь есть проход, прости господи, ребята, что уже совсем не ребята могут нагрянуть, как и мы можем на них напороться. Поэтому поводу нам чем-то надо вооружиться и настроиться к встрече. Борька и Элла, особенно Бега – для нас смертельная угроза, но меня сейчас больше волнует другое.
— Что-о-о? – почти одновременно протянули Игнат и Катрин.
— Те пять мутантов в подвале, без сомнения и есть та атрофированная компашка, которая чердаками двинулась, решив посетить это место. Впрочем, мы от них недалеко ушли, раз тоже сунули сюда свои носы, – спонтанно бросил на Игната укоризненный взгляд.
— Саня, не начинай.
— Так вот, если они те самые, возникает логический вопрос – как и что их превратило в хер знает что?! Мутанты сосущие как упыри кровь, блюющие жидкой шевелящейся дрянью в виде мха, эдакие зоологические зомби!
— Бл-я-я! Верно говоришь!
— Мальчики, — Катрин обхватила плечи руками, будто таким образом пыталась согреться. А ведь и взаправду для летнего месяца было слишком свежо и достаточно влажно. – Мы же не будем искать причину?
— Главное, чтоб причина не решила сама найти нас. В десяточку, Саня, надо хорошо вооружиться, если хотим выжить.
— У меня в рюкзаке есть нож – бабочка, кстати, а где твой электрошокер? И вообще я думаю, необходимо избавиться от рюкзаков, тупое развлечение закончилось и в нынешней ситуации они только мешают.
На этот раз, неосознанно вырвавшийся укор в адрес Игната им был поглощён в кратковременном отблеске глаз.
Нахмурившись, он всё же ответил.
— Я про него совсем забыл, когда понеслись за Эллой.
Какой бы силой характера он не обладал, как бы не старался скрыть наседавшее чувство вины, невооружённым глазом было видно его внутреннюю борьбу и ответственность за произошедшее…
Больше ни каких слов не последовало. Каждый снял с себя рюкзак и взял из него, что посчитал нужным. Я вытащил нож, Катрин полулитровую соску энергетика, сразу же выпив его залпом, Игнат пачку сигарет. Подкурив сигарету, двинулись вперёд. В оконных проёмах стало светлее, но определить на слух закончился ли совсем дождь, было сложновато. Со стыковочных швов плит перекрытий то там, то тут тонкими струйками протекала вода, заполняя внутреннее пространство нескончаемой капелью. Мы пробирались по коридорам стараясь как можно реже пользоваться фонариками. Лишь в крайних случаях включали их, попадая в довольно затемнённые места. А так же старались найти что-нибудь подходящее для самообороны, не забывая концентрировать внимание на возможной опасности. Бродили долго. В одном из помещений наткнулись на нагромождение поржавевшей арматуры, швеллеров и заготовок. Это выглядело как временный склад строительного материала для усиления чего-то – либо стен, либо перекрытий, да чего угодно. Игнат и я выбрали по куску арматурины сантиметров восемьдесят в длину, отчего, наконец, появилась мнимая защищённость.
И вот мы вышли в просторный холл с несколькими развязками лестничных маршей и с тёмным провалом под одним из них. Включив фонарики, обнаружили лестницу, ведущую вниз. Прежде чем отважиться на спуск я остановился и трижды перекрестился. В иной ситуации незамедлительно последовала бы нездоровая реакция от друзей, но в данном случае Игнат и Катрин просто не обратили внимание. Сосредоточившись на каждом шаге, медленно опускались. Шагнув в появившийся проём остановились. Были немного удивлены представшему архитектурному расположению. Вместо ожидаемого коридора параллельно шедшего фундамента, упёрлись в стену. Лучи наших фонариков разбрелись по сторонам вдоль возникшей преграды. Через время сообразили, что вход в подвал разделялся на два направления. Спонтанно двинулись вправо. Метров через пятнадцать в носах защекотало от застоявшегося неприятного запаха плесени. Под ногами хорошо выражалось чавканье подошв, вступавших в бесформенные лужи. По стенам, опять же со стыковочных швов плит перекрытий капала и струилась дождевая вода. Здесь, в отличие от подвала первого корпуса было очень сыро, достаточно прохладно, а сами стены сплошь и рядом покрыты наростами пухлой сажи и выпуклостями штукатурки от воздействия грибка.
Мы продолжали молча идти, с опаской всматриваясь в темноту. Лучи двух фонариков замерли на первом, а затем и на втором сгустке черноты. За этими плотными затемнениями явно находились проёмы проходов. Прежде чем принять решение куда дальше, обязаны были прощупать их светом. Начали с ближайшего. Первый сгусток оказался резким поворотом. Во втором лучи осветили странную дверь, находившуюся за проёмом примерно в десяти метрах. Помимо двери, какие бывают в отсеках подводных лодок или подземных бункеров, около неё валялась разбросанная груда кирпичей. Будто перед дверью выложили перегородку, а затем почему то её разобрали. Чтоб лучше рассмотреть детали, осторожно приблизились.
— Как думаешь, что за ней? – шёпотом спросил Игнат.
— Без понятия, но не стоит проверять.
— А если это аварийный выход?! Мы в шаге от спасения!
Я поздно вдуплил в смысл его слов, выражавших не скрытое намерение. Игнат перешагнул через кучу кирпичей и подошёл к необычной двери. Мои мысли хаотично метались, трезвоня во все колокола, что он совершает ошибку.
— Игнат!
Секунды, мгновения и нескончаемая вечность застыли в непроницаемом зловещем мраке. Я кожей, шестым, да сука миллионным чувством ощущал затаившееся рядом зло. С одной стороны очень надеялся на возможный выход из этого кошмара, а с другой – она ведь неспроста стоит здесь, тем более такая мощная, совершенно не поддавшаяся безжалостной силе пожарища, и за ней может быть что угодно, или… Кто угодно!
— Игнат! – уже на панических нотках пытался того остановить.
Игнат против часовой стрелки крутанул массивную круглую задвижку, и дверь плавно отошла, образовав приличную щель. Он потянул на себя задвижку, толстенная дверь бес проблем открылась…
Скорее всего, у Игната сработала личность подкреплённая статусом лидера нашей компании, потому что он даже не соизволил посоветоваться со мной, прежде чем переступить порог в неизвестность. Катрин я уже не брал в счёт, она выглядела бесхребетной фигурой. И в подтверждении мимолётной мысли о девушке, та, словно на незримом поводке последовала за ним. В момент резко усилилась вонь гнили, плесени и чего-то ещё, что заставило содрогнуться мой желудок. Я убрался подальше, выйдя к повороту коридора. Блеванув, вытер ладонью губы, размазав по подбородку грязь. Задрал нижний край футболки, прикрывая рот и нос, и как грёбаный пограничник удерживал вход. Было крайне неудобно одной рукой держать и фонарик и удерживать на лице край футболки, постоянно вертя головой, чтоб направлять луч. А мысли продолжали попытки зацепиться друг за друга, давая возможность, хоть что-то выстроить в моём ошарашенном мозге.
« Грудой сваленные кирпичи, почему?! Потому что… Откуда они взялись?! Судя по недобитой стене, не-е-ет, перегородке… Эту хрень заложили, чтоб скрыть правду. Какую?! – мысли то расползались, то вновь соединялись. – Может, я себя накручиваю?! Нет – нет, с какого перепуга кто-то хотел скрыть этот вход?! — Я припомнил обрывок из рассказа Борьки – строители принялись за работу, но через определённый промежуток времени видимо что-то пошло не так… — И это «не так» – дверь! Они как-то поняли, что за перегородкой пустота, может именно в этом месте забуривались в стену и выпал кирпич, либо бур, рассчитанный на определённую глубину сверления, провалился, пробурив насквозь кирпич. Дальше можно лишь предполагать – вызвали, кого следует, а затем нагрянули военные. Для чего?..»
От усиленного мозгового штурма, от периодического перемещения луча по набухшим от нароста стен, и провалам темноты, мне стали мерещиться тени, а в голове всё отчётливей вырисовывалась картина постапокалипсиса.
За моей спиной приглушённо прозвучал несуразный мат, перемешанный с раздирающим кашлем. Мгновенно развернулся к двери, направив луч фонарика. Дико кашляя, так кашляя, что вот-вот Игнат и Катрин готовы были частями выплевать собственные лёгкие, оба буквально вывалились из дверного проёма. Незамедлительно запечатав дверь, будто этим отделались от чего-то жуткого, Игнат, сквозь непрекращающийся кашель прохрипел:
— Саня-я-я! Это полный пиздец! Такого пиздеца!.. – его снова пробил гортанный спазм. Такой спазм, что его скрутило, затем и скрутило Катрин.
— Что там? – спросил я, покрываясь холодной дрожью, хотя меня и так колотила пропитанная вонючей сыростью холодрыга.
— Пиздец! Такого в жизни не видел! – он опять откашлялся. – Братан ты в своей жизни видел компостную яму?
— К чему клонишь?
— Там огромная гора тел. Помещение забито человеческими костями, скелетами, скрестившихся и соединившихся между собой. Гниющие трупяки навалены друг на друга, напоминая единое костное образование. Но их покрывает что-то похожее на мох или густой субстанции, а под верхним слоем костей что-то постоянно шевелится, ползает, булькает и чавкает. А ещё приподнимая гниющую массу, надуваются пузыри и лопаются.
— Ну, вот скажи, какого хрена…
— Всё Саня, — он продёр горло сплюнув желейный сгусток. – Всё братан, больше ни, ни. Только вперёд, – и он случайно вблизи себя лучом задел стену. – Вот в такой хрени вся немыслимая куча.
Тут-то я внимательно осмотрел, что осветил световой контур. Это была не набухшая от чрезмерной сырости сажа, нет, это походило на сплошной ковёр мха, только… Я напряг зрение. Только какие-то мелкие волосинки торчали из тёмно зелёной мякоти. И они сами собой шевелились, словно под воздействием ветерка. Но никакого ветерка не было! Да, лёгкий поток сквозняка ощущался, и то он стелился по полу. Меня нехорошо передёрнуло, ведь эти волосинки, ворсинки – мать их, хер знает что, представляли собой что-то вроде сегментов морских кораллов, которые в постоянном движении вылавливают микроорганизмы.
Глава 4.
Игнат первым вошёл в поворот, за ним Катрин и я. Прошли всего ничего, как застонала девушка.
— Мне холодно, меня тошнит, нет сил идти.
Погружённый в мысли о мхе, не дающем покоя, с отвращением то и дело посматривал на стены, нарушив бдительность. Я только и успел лучом выхватить силуэт Игната, как что-то чёрное, словно отделившись от стены, прилипло к телу друга. Машинально поднял руку с куском арматурины, бочиной в сторону отодвинув трясущуюся Катрин. Луч упёрся в чьё-то тело, которое руками обхватило плечи Игната, а голова закрыла его шею. Игнат в хрипящем визге беспомощно, на уровне локтевого сустава дёргал куском своей арматуры, пытаясь добраться до того, кто напал. Я никак не мог сообразить, почему ему не удаётся нанести наотмашь удар, но переместив немного луч, увидел причину…
Судя по одежде и фигуре опознал, чья спина передо мной. Только откуда столько силищи?! Фигура просто сковала своим объятием худощавых рук друга, словно сжав того тисками. Перевёл луч обратно, и, держа на прицеле фонаря голову напавшего, со всей силы опустил арматуру. Удар был настолько сильным, что арматура на две части расколола череп, добравшись до самой шее. Игнат отпрянул в сторону, мутанта развернуло ко мне. Своим движением, тот вырвал из руки моё оружие. На тонкой шее повисли две бесформенные половинки лица.
— Ах ты, сука грёбаная! – зашёлся Игнат, с ноги прорубив прямо той в живот. Распластав в воздухе руки, Элла влетела в темноту комнаты, в которой поджидала нас. Игнат стоял, не шевелясь. Опустив взгляд, смотрел на быстро пропитывающуюся кровью ткань футболки. Катрин перестала стонать и трястись. Широко раскрытыми глазами она наблюдала за последующими действиями.
— Саня, это что?! – наконец проговорил Игнат, не убирая светового пятна от груди.
Я подошёл к нему. Не сводя глаз с его перекосившегося лица, чуть пригнулся, ухватив рукой его арматуру. Немного надавил на неё, ладонь Игната не разжалась. Ещё попытка, тот держал её крепко.
— Не дури, — спокойно сказал я, по-прежнему не отводя глаз. – Она тебе уже не к чему, а нам пригодится.
— Я с вами, — с его ошарашенных глаз скатывались слёзы.
— Ты же понимаешь, это невозможно, — скрипя душой, подбирал слова.
Я опять надавил на арматуру, на этот раз его хватка ослабла, пальцы медленно распрямились. Уверенно держа ржавый ребристый металл, отошёл от друга. И пока Игнат прибывал в своеобразном ступоре, потащил за собой Катрин. Мы быстро перешли с шага на бег.
Уже бежали по подвалу первого корпуса, затем спасительная лестница на этаж. Как только на него поднялись, сквозь оконные проёмы дорогу нам осветили солнечные лучи. Лёгкая облачность уже вполне позволяла солнцу обогревать землю. Не знаю как, но в бешеном марафоне нам удалось не проскочить лестничный марш. Но стоило нам начать подъём, среди начавшейся трели лесных птиц, услышали тяжёлые шаги, а затем отвратительный клокот.
— Давай, давай дорогая! – причитал сквозь сбившееся дыхание, спешно толкая, Катрин вперёд.
Преодолев часть коридора второго этажа, уже не только слышал шаги и клокот преследовавшего нас, но и на бегу обернувшись, увидел Борьку. Вернее мутанта, монстра, зомбяка или тварь – выбор ахиреть какой – в обличии друга. Наконец мы влетели в последнюю по коридору комнату…
Упёршись плечом о ржавую дверь, с натугой надавил на деформированное полотно. Подаваясь силе человека, железо скрипело и потрескивало. Всё же её удалось придвинуть к обрамлённому уголку, но до конца так и не смог закрыть. Время безжалостно растворялось в слышимом топоте ног, суливших лишь одно – нашу неминуемую смерть! А щель в кулак, достаточный аргумент для паники…
Надо было срочно чем-то эту дверь забаррикадировать! Но, чем?! Взглядом полным отчаянья в тёмных углах помещения пытался хоть что-нибудь рассмотреть.
Но метавшемуся взгляду мешала сраная солнечная блямба, вальяжно лежавшая на полу. Она слепила зрачки. Да ещё и Катрин, дрожавшая как в лихорадке бесила своим бездействием.
— Чего тупишь, принцесса! – в промежутке рысканья глазами, психуя, выкрикнул я. – Давай заноси милую попку на лестницу, чего ждём! Бля-я-я!
Я нажал на кнопку фонарика, в надежде в этой просаженной кирпичной коробке отыскать что-нибудь, что могло хоть на какое-то время задержать Борьку. Но эта падла – грёбаный китайский ширпотреб, только моргнул, а потом взял и сдох. Матерясь на чём свет стоит, кинулся к стене, решив её ощупать. Перецепившись через какой-то угловатый предмет, свалился на колени. Мимолётный взгляд на Катрин.
— Ты чё девочка в уши долбишься! Лезь, сказал!
Плюнув на неё, ощупал то, через что перецепился. Ящик, какой-то железный ящик!
В момент появившихся клешней в зазоре дверного проёма, сопровождаемый зловещим клокотом, я подполз к обнаруженному предмету и вскочил на ноги. Торопливо опустил руки, хватаясь за днище. Отчаянный рывок с места ничего не дал. Ящик только затрещал по швам, выстреливая кусочками ржавчины. Ещё усилие, он поддался. Ещё, тот приподнялся краем, отрываясь от пола опорными уголками.
— Твою мать! Раз не желаешь отправить свою жопу на лестницу, помоги мне! – на грани истерики, обратился к Катрин.
— Саш, мне плохо, мне холодно, — совершенно без эмоций, в пустоту бормотала она.
— Ну и хер с тобой! – взбесился я, и эта злость помогала мне снова и снова приподнимать этот тяжеленный ящик. – А-а-а! – заорал, прибегая к резкому толчку. Ящик поднялся на дыбы, из щелей посыпался влажный песок. – А-а — а — а! – продолжал пытаться опрокинуть его, но, не имея опоры, подошва то и дело скользила в лужах. Я не отпускал угол, потому что уже просто не было сил, да и времени, чтоб бросить его, найти лучший градус для рывка, и ещё раз попытаться перекинуть эту хрень. Сквозь дико пляшущие круги в глазах увидел, как дверь отходила в сторону, отчего последовал глубокий вдох и яростный крик:
— Да пошли вы все ублюдки-и-и-и!!! – с треском в висках и полившейся кровью из носа, мне всё же удалось его опрокинуть.
Ящик пошёл по косине, со звонким скрежетом металла об металл рухнул, скользнув по двери. Под своей тяжестью принудил её плотнее придвинуться к косяку. Что-то между клокотом и рычанием оглушило коридор.
— Мне холодно, — уже просто сама себе шептала Катрин.
— Катенька, милая, — вытерев с губ и подбородка кровавую юшку и подобрав арматуру, как мог нежно заговорил с ней. Криком и матом её не пробить, осталось только таким способом уговорить тупую овцу. – Лезь наверх, видишь, там солнце, оно тебя согреет.
По-видимому, припадок бешенства и ещё хрен знает чего до кучи, был не только у меня. Видать Борьке не понравился мой отчаянный манёвр. Неимоверной силы толчок в дверь, и та вместе с ящиком поползла в сторону. В вновь образовавшемся зазоре появились руки. Конечности мутанта как-то рьяно продвигались вперёд.
Наверное, раздирающее нутро чувство страха настолько поглотило меня, что на глаза накатило непонятное забвение. Я словно провалился в пустоту, в которой существовало лишь безумие. Я больше не контролировал себя и свои действия. Размахнулся и со всей дури прорубил по тянувшимся из зазора рукам. Я ожидал рёва, но в ушах свистела всё та же пустота. Выкинув арматуру, рванул к лестнице. На моё удивление Катрин вяло взбиралась вверх. Верёвочная лестница бес конца болталась под нашими телами, но я упорно лез наверх, то и дело головой подталкивал пятки девушки…
Наконец мы выбрались на плиты перекрытия, и первым делом трясущимися от перенапряжения руками вытащил из кармана джинс раскладной ножик. Заливаясь потом начал перерезать первый верёвочный конец лестницы. Вдруг кто-то, словно из неоткуда врубил выключенный звуковой рубильник. В мгновение услышал клокот и… прочувствовал по натяжке лестницы движение внизу. Видать мозг от перегрузки уже накатившего на меня ужаса так тупонул, что перестал воспринимать очевидные вещи. Я старательно ёрзал тупой стороной лезвия по верёвке, панически не понимая, почему та оставалась невредимой. Под ярко выраженный клокот, который с каждой секундой набирал силу, приближаясь к проёму ляды, ощущал, как одна за другой перетянутыми струнами лопались нервы. Казалось бы вот оно спасение! Вот оно — в шаге от меня, только всего лишь надо перерезать эту сраную верёвку! Но она сука никак…
И тут, будто некий художник извне начал писать картину. Сначала нарисовал маленькое облачко, преградившее солнце. Затем пробившийся луч, нежно опустившийся к перекрытию второго этажа. Он лазерной указкой прошёл по жиже из прошлогодних листьев и забившейся в ней пыли, коснувшись, стали лезвия.
— Вот же дурбачило! – перевернув лезвие, с утроенным усердием продолжил резать верёвку. От рьяного старания не замечал текущих соплей и фырканья слюны – перед глазами только конец верёвки. Глухой фшик разрыва первого конца незамедлительно продублировал зловещий клокот. В отчаянье преступил к обрезке второго конца, а всё тот же художник, добавляя новые краски, продолжал ими насыщать холст. Вот очередной солнечный луч прильнул к луже, в которой я валялся, усердно перерезая тугое волокно. Он заиграл изумрудами и бриллиантами в расплёскивающихся каплях от движения моей руки. Запечатлев это на холсте, невидимая кисть добралась до края проёма. И в тот момент, когда верёвка пошла на разрыв, из лаза высунулась голова. На мгновение моя рука застыла, а зрачки, постепенно расширяясь от ужаса, впитывали в себя глаза мутанта. Кисть продолжала вырисовывать очертания, одновременно нанося цвет. Появилась светло зелёная пелена глазных яблок, а вот точки из тёмно зелёных, практически чёрных зрачков. Вот луч осветил серую кожу лица, а кисть добавила оливковый оттенок. Дальше проявились тёмные губы, и напоследок кисть вырисовала рот, который широко раскрылся. Прозвучал отчётливый гортанный клокот, и вдруг незримый художник решил сгустить краски – он вывел язык! Но необычный. Он состоял из шевелящейся зелёной массы, отдельных, независимых друг от друга субъектов. Целое скопище тонких трубчатых элементов с присосками и жалами хаотично вздрагивали, словно что-то выискивали для себя в пространстве. Это было адски завораживающее зрелище, оно притягивало к себе будто гипноз, напрочь заглушая любое желание, кроме как с упоением взирать на нечто немыслимое. И я бы таращился на эту дичь до наступления смерти, если б художник не стратил…
Голова мутанта вылезла наружу ещё на приличную высоту, казалось бы, последний мазок и привет Саня, но тут треснул надрезанный конец верёвочной лестницы. Мгновение и холст стал пуст, а уши прорезал сначала грохот упавшего, затем не останавливающийся клокот. В тот же миг меня отпустило наваждение, предоставляя рассудку окружавшую меня реальность. И чтоб выпустить из себя всё дерьмо, скопившееся за это время, проведённое в стенах псих больницы, я зашёлся истерическим смехом. Я просто валялся в луже и до слёз давился хохотом, совершенно не обращая на нависшую надо мной тень. Как только перевёл взгляд с голубого неба на лицо девушки, сразу же заткнулся.
— Ты чего это, Катрин?! – забормотал я.
Приподнялся на локти, затем упёрся на ладони. Помогая пятками, что рак пятился от наступавшей на меня девушки. Выполз из лужи и продолжил ползти по жиже из грязи, а прямо на моих округлевших глазах Катрин превращалась в нечто страшное.
« Но как?! Почему? Она ведь не была укушена!»
Белки её глаз заплывали салатовой плёнкой, она хрипела, наверное, перестраивались под клокот голосовые связки. Её кожа приобретала бледность с оливковым оттенком. Перецепившись за что-то, упал на спину. Катрин раскрыла пасть и набросилась на меня. Визжа как резаный кабан, прижал к груди колени и в момент её падения, пружиной выпрямил ноги. Её тело, встретив преграду в виде неслабого удара, отшвырнуло куда-то назад. Явно слышимый шлепок перемешался с глухим треском. Я вскочил на ноги, ощущая веками нервный тик. Бешено перемещая по поверхности взгляд, как можно глубже вдыхал воздух, недостающий в пережатых от страха лёгких. Обнаружив лежащее тело у края ляды, осторожно подошёл к нему. Катрин не двигалась.
« Всё, теперь уж точно хватит с меня всего этого!»
Я резко развернулся, но остался стоять на месте.
— Если оставлю её лежать вот так на плитах, её разлагающимися останками могут воспользоваться хищные птицы либо какие-нибудь падальщики. Нажрутся и станут летающими тварями. Нет уж, пусть ЭТО останется в стенах психушки!
Отыскав кусок арматуры и корявого уголка, при помощи их вытянул башку мутанта насаженную на торчавшие уголки, с которых ещё недавно срезал привязанные концы верёвочной лестницы. И этими же приспособлениями скинул Катрин в открытый лаз. Там внизу на этаже громко заклокотал мутант – Борька. Я отжал назад деформированный лист железа, некогда служившего в качестве крышки ляды. Насобирав кучу разных железяк, замуровал вход.
Я спускался по пожарной лестнице, ощущая дикую слабость, ломку во всём теле и выкручивание суставов. Я страшно устал, но мне ещё предстояло выбраться за территорию ада, навсегда покинув эту запретную зону. Опустившись к последней перекладине, ногой поочерёдно приподнял металлические кошки. Когда верёвочная лестница упала на землю, держась руками, от опоры освободил ноги. Лишь руками опустился всё к той же последней перекладине. Так провисев несколько секунд, сосредоточился на падении и разжал пальцы. Удачно приземлившись на траву, в охапку сгрёб верёвочную лестницу.
Направляясь к видимому стволу дерева склонившегося на бетонный забор, прошёл мимо трёх оконных проёма. Как вдруг перед собой услышал ужасный клокот. Реально струхнул, сердце сжалось, застыл на месте, а глаза, словно снайперский прицел выискивали хозяина клокота. Впереди никого не было, но клокот продолжал разлагать мои нервы. Через пару минут, наконец, сообразил, откуда тот доносится. Отойдя подальше от стен психушки, немного прошёл вперёд и повернул голову к четвёртому окну. Там за оконной решёткой вцепившись за неё руками, стоял Игнат. Он смотрел на меня, смотрел и клокотал, широко раскрыв рот. В момент вырывавшегося изо рта жуткого звука, появлялась зелёная масса с живыми трубочками-присосками. Убрав взгляд от кошмарного зрелища, поспешил к спасительному дереву. Забросив на сук кошки, по верёвочной лестнице взобрался на ствол. Опять же прихватив с собой лестницу, спустился за другой стороной забора. Через время добрался до машины. Ключей у меня естественно не было. Когда разбил железными кошками водительское стекло и открыл дверь, полез к бардачку. Зная, что в нём всегда лежал набор отвёрток и, работая на СТО, у меня не возникло проблем завести машину…
Я ехал по трассе морально подавленный и усталый. Ехал, прокручивая в памяти весь ужас, через который пришлось пройти. Ехал, с каждым километром приближаясь к предстоящим вопросам и несуразным объяснениям. К вопросам, которые посыплются на мою голову при встрече с родителями моих бывших друзей. Но меня больше волновали не мои ответы, не признание в адекватности, а то, что обязательно последует после допросов. Зная характер Дмитрия Павловича, отца Игната, без малейшего сомнения он и его братия охранников посетят сгоревшую психушку, и не факт что на этот раз Игнат или Борька, а может мутировавший от укуса охранник не вылезет наружу.
Вдруг я вспомнил про Катрин. Если она не была укушенной, а это точно, то значит она, впрочем, как и Игнат либо от вируса, либо от спор «живого» мха заразились в том бункере, вдохнув в себя ядовитый воздух.
От ужасной мысли прорезавшей сознание я надавил на тормоз.
« А если я тоже заразился и мой запоздалый процесс мутации, с учётом небольшой дозы – только начинается!..»
Конец.
389
страшненько