Живем в местах отдаленных, все здесь завязано на нефти, практически у всех профессиональная деятельность с ней связана, с родимой. Расстояния на севере огромные, но пейзаж однообразен, — болота, болота и еще раз болота. Выбраться из нашего поселка можно только зимой, по зимнику, да летом на барже. Зима длинная, месяцев девять, едва пригреет солнце — тучами гнус поднимается, лету будешь не рад. Все так, однако редко кто возвращается на большую землю. Многие сюда подзаработать приезжают и остаются навсегда. Попадаешь, как в капкан, затягивает север, тайга, река… Кажется, и люди здесь совсем другие.
На буровой случай был. Повариха в перерыв на болото за черникой убежала. Буровую далеко видно, да и шуму от нее много, — не заблудишься.
К ужину она не вернулась. Все на поиски пошли, кто свободен был: бурение — процесс непрерывный. Никаких следов не обнаружили. Три дня искали, все без толку. И с воздуха вертолетом, и наземными командами. Одним словом — сгинула в тайге. А на четвертый день она сама вышла. Гнус ее сильно покусал, лицо, руки — все было шишками покрыто, коростой. Оголодала сильно, замерзла. Ночи холодные стояли. Правило есть негласное — в тайгу без спичек и ножа ни ногой, это не парк отдыха, всякое может случиться. А у нее спичек не было. Думала, быстро вернется…Так костер запалила бы — дым издалека видно, и погреться можно.
Стали у нее допытываться — как вышла из тайги, — отвечать не хотела, была то ли напугана, то ли просто устала. Нескоро она отошла. Без рюмки не обошлось. Потом рассказала:
«Когда поняла, что заблудилась, — уже стемнело. Страха не было такого, думала, ночь как-нибудь перетерплю, а утром найду дорогу. Мошки да комары одолели. Сначала отмахивалась, потом устала. Так они сплошь облепили руки, лицо. Пить хотелось…
На третий день безразлично уже все стало. Не чувствовала ни холода, ни голода. Глаза почти не открывались от укусов. Как стемнело — под деревом упала и в сон провалилась. Проснулась от прикосновения, глаза открываю — мужик стоит. Заросший весь, вместо одежды лохмотья. Испугалась я, а он меня манит рукой. Сам ни слова не говорит. Поднялась кое-как, пошла за ним. Ноги не идут, не вижу ничего — ночь ведь, темно, хоть глаз выколи. Падала сколько раз, и в забытье проваливалась. Мужик этот не ушел, не бросил, под конец пути почти что на себе тащил. На меня тогда отупение нашло, обессилела я совсем. Не думала, кто он, откуда взялся, куда меня ведет. Хотелось одного — упасть и лежать. Светать стало, а потом шум появился – значит, буровая близко уже. Приободрилась я, повеселела, сил, вроде, прибавилось. Ну, думаю, последний рывок остался. Оглядываюсь — а мужика не видно нигде. Посидела еще немного, подождала, да и пошла вперед потихоньку. Немного прошла, сзади шуршание услышала. Оборачиваюсь — метрах в двух от меня волк. Вот когда я по-настоящему испугалась. Бежать не могу, кричать тоже. А он нападать вроде не собирается, сам потрепанный какой-то. Потом отбежал от меня, повернулся, постоял и исчез за деревьями. С того места я еще минут двадцать шла, пока к людям не вышла».
Не все ей поверили, ясное дело. Мало ли что привидеться может в таком состоянии. А потом замечать стали, что повариха эта отходы с кухни в тайгу носит частенько. Оборотня, значит, подкармливает…
Ее потом на другой номер перевели. От греха подальше.
1 380
