1
Надя проснулась от холода, пахло старым подъездом. Поднявшись на ноги и зябко сжимая пальцы на босых ступнях, что касались голого пыльного бетона, она ёжилась и оглядывалась в почти кромешной темноте, пытаясь понять где находится. Когда сверху гулко щёлкнул дверной замок, девушка рефлекторно подалась назад и упёрлась спиной в стену. Пару раз гавкнула собака и зашуршала лапками по твёрдому полу. Последовали шаги, кто-то спускался по лестнице, кто-то грузный. Прошёл мимо Нади, после чего на ощупь потыкал рукой в железную поверхность, найдя таки кнопку, и запищал домофон. Подъездная дверь отворилась, впустив внутрь пасмурный уличный свет и ещё больший поток пробиравшей до костей прохлады. Полная женщина шагнула наружу, а ражая такса, учуяв незнакомку, устремила в её сторону взгляд чёрных поблёскивающих глаз, снова гавкнула и, насколько ей позволял поводок, рванула вперёд.
— Зара, идём! — хозяйка вытянула своего питомца наружу, и дверь закрылась.
Чуть переждав, уже неспособная спокойно переносить холод, Надя подошла к двери, нашарила кнопку и вышла наружу. Там её ожидал пустой утренний двор, окружённый пятиэтажками из белого кирпича. Высокие клёны в порывах ветра шуршали жёлтыми кронами, грузная женщина в светлом пальто шла вдоль палисадника, рыжая такса бегала подле неё, обнюхивая то асфальт, то деревянную оградку.
Надя была одета в одну лишь клетчатую больничную пижаму — просторные продуваемые ветром штаны и рубашку с длинными рукавами, под которой не было даже лифчика. В эти минуты девушку охватило чувство, что она может замёрзнуть насмерть. Не долго думая, она бросилась в сторону противоположную той, в которой шла женщина с таксой, и свернула за угол. Перед ней открылся ещё спящий, с редкими машинами проспект. Пара человек стояли на остановке, на противоположной стороне располагались железные торговые боксы. Место было знакомым — вещевой рынок на окраине города, как нельзя кстати. Надя перебежала дорогу, даже на глядя по сторонам и забежала в торговые ряды. Большая часть боксов была ещё закрыта. Где-то мужчина развешивал свитера и футболки, где-то стояли кроссовки. Быстрым шагом, прижимая руки к груди, Надя преодолела с пол сотни метров, увидела стену с пуховиками и тут же направилась к ним. Схватила первый, что был ей более-менее в пору, не взирая на фасон, и занырнула в него. Начёс в рукавах приятно отдавал теплом, и в этот момент Надя поняла, что на неё никто не обращает внимания. Женщина, которая видимо была хозяйкой павильона, разговаривала с мужчиной, открывавшим соседний бокс.
Надя тут же навострила лыжи.
— Эй!!! — услышала она позади себя возмущённый крик, что только заставило бежать её быстрее.
Оглянулась она только тогда, когда оказалась в тупике перед двухметровым прутчатым забором. К ней следовал рослый лысый мужчина, пузатый, в форме охранника, неумолимо сокращая расстояние. Владелица краденного пуховика и ещё пара мужчин плелись немногим позади. Надя подпрыгнула, ухватившись за верхний край забора, напрягла мышцы до боли, подтянулась и перемахнула на другую сторону. Охранник со своей комплекцией даже не попытался провернуть то же самое.
Надя скрылась в редких деревьях пустыря, перешла через железнодорожные пути и направилась в сторону, где раньше был её дом. Теперь оставалось решить вопрос с обувью.
2
Часам к десяти потеплело, а пуховик был довольно тёплый для середины октября. На ногах Нади были дешёвые сланцы, украденные на уличной торговой раскладушке, недалеко от супермаркета, где из которого она вышла, сунув в карман сочное кремовое пирожное. Сладкий завтрак немногим перебил аппетит, но хотелось чего-нибудь повкуснее. От мыслей о запеканке, что давали по утрам в психиатрической клинике, сводило живот. Украсть что-нибудь в кулинарии или тем более деньги представлялось сложной задачей.
Торговый центр открылся. Как только охрана разблокировала двери, Надя вошла внутрь с парой десятков других ожидавших у входа посетителей. В кармане у неё были кусачки, которыми она разжилась незаметно для владельца обувной мастерской. Рисковать и красть принесённую на починку обувь Надя не стала. Та стояла за прилавком и стащить её было сложнее. К тому же и подходящей не вид там не было. А вот плоскогубцы лежали на самом видном месте, ничего не стояло завладеть ими, едва сидевший за прилавком мужчина отвернулся. Стыда Надя не испытывала, хоть до этого ей ещё ни разу в жизни не приходилось воровать.
Большой вещевой магазин располагался на втором этаже, прямо над продуктовым супермаркетом. Пока посетителей было мало Надя пошла на фудкорт. Села в углу, в менее заметном месте и стала глядеть в окно на площадь со стоявшим на гранитным пьедестале во весть рост памятником. Чуть задремала и снова проснулась. Кто-то оставил недоеденной картошку фри. Взяв её, Надя вышла с фудкорта, совсем не боясь, что кто-то заметит, как она собирает объедки. Главное, чтоб это был не дотошный охранник, который ещё сообразит обратить внимание на её обутые в сланцы ноги и на совсем не парадного вида пижаму под пуховиком.
В вещевом магазине прибавилось посетителей, работники же занимались тем, что вывешивали товар из новых поставок. У входа стоял один единственный охранник. Надя пошла туда, где находилась обувь. Выбрала себе одну пару чёрного цвета с чем-то похожим на мех. Оглядела их, прикинула размер, приложив к ступням, после чего быстро зашагала в примерочную. Обувка пришлась в пору. В каждом ботинке было по одному магниту, державшемуся на металлическом шнурке с иголкой, вдетом в отверстие для шнурков. Снять их кусачками не составило никакого труда. Надя специально выбрала примерочную кабинку, где оставалась висеть одежда от прошлого посетителя. Она завернула магниты в висевшие на крючках рубашки и положила их на стул. Туда же она спрятала и плоскогубцы. После чего тщательно исследовала обувь внутри и снаружи — никаких хитро спрятанных магнитов не нашлось. Тогда, одев обувь, она вышла из кабинки и пошла прямиком к выходу. Проходя мимо охранника и детекторов, она молила бога, чтоб ничего не запищало. Обошлось. Обутая в украденные ботинки, она спустилась на первый этаж и вышла из торгового центра.
3
Всё началось после смерти матери — столь же внезапный, сколь ожидаемый сердечный приступ. Болела она уже давно. Надя была единственным ребёнком в семье. Отец нашёл новую жену — самовольную барышню чуть моложе него, уже вдова с ребёнком двадцати одного года, на три года младше Нади. С первых дней он стал вести себя в чужой квартире, как у себя дома, а Надю же охватила апатия. Она хотела только одного — чтоб от неё отстали. С каждым днём отец удалялся от неё всё больше, общих тем с ним почти не было, как, собственно, не было и раньше. Женя (так звали сына новой отцовской жены) был из тех, кто на одну сказанную фразу выкидывал с десяток своих. Говорить с ним было чем-то невыносимым, и Надя просто закрывалась в себе.
А потом умер и отец.
Не прошло и недели после похорон, новые домашние стали уговаривать Надю уйти жить в квартиру покойной бабушки, на что девушка отвечала категоричным “нет”, ожидая новых глупых издёвок в свой адрес. К ним приходили друзья, родственники, что безропотно нарушали идиллию и покой. Потом Надя уже начала было свыкаться, научилась давать им отпор, как в родной дом наведались мужчины в белых халатах. Они повалили девушку на пол, на что та стала вопить во всё горло, пока ей не вкололи дозу успокоительного.
Так она оказалась в лечебнице.
Первые дни она ещё пыталась сопротивляться. Но ни от криков, ни от попыток спокойных разговоров не было никакого толку. Санитары и медсёстры просто выполняли свою работу, а главврач, понятно дело, было заодно с теми, кто её сюда засунул. Чем больше она пыталась сопротивляться, тем сильнее становились дозы лекарств, приносивших, стоит заметить, хоть и временное, но всё же приятное успокоение. А ещё побочные эффекты с дрожью в руках и пустотой в голове. Приходилось только мириться.
Там, в лечебнице, Надя познакомилась с Олей. Это была странная девочка восемнадцати лет, с удовольствием рассказывающая о себе. Особенно, она любила рассказывать о том, как хотела покинуть этот мир. Историй было много, но пара из них запомнились особенно. Когда Оле было четырнадцать, она как-то ночью, когда мама уже спала, взяла бутылку Джек Дэниэлс (свой, не мамки, в четырнадцать-то лет), кучу таблеток и пошла с этим всем делом в зал. У неё было несколько пачек парацетамола, каких-то лёгких успокоительных и Триган. Она где-то слышала, что если большое количество таблеток запить алкоголем, то медленно откажет печень. Настроение у Оли было приподнятое — сегодня она умрёт и завтра ей не придётся идти в школу. Она методично глотала таблетки, запивая их противной горькой жидкостью, пока не заснула. Утром получила нагоняй от мамки и с похмельем пошла на второй урок.
Другой раз она хотела повеситься. Петлю сделала хорошую, прочную, но попытка была обречена на провал, так как вбитый в стену гвоздь не мог выдержать вес даже самого лёгкого ребёнка.
А затем, уже годам к семнадцати, у Оли открылись экстраординарные способности. Звучало это даже не как бред сумасшедшего, а просто как детская выдумка, но скука больничных будней понудила Надю проявить некоторое любопытство. И кто бы мог подумать, что выдумка эта — совсем не выдумка.
4
Вечерело. Накинув на голову капюшон, Надя сидела на детской площадке подле пятиэтажной хрущёвки. Она предполагала, что Женя ещё обживется здесь, в квартире её покойной бабушки. Возможно, они уже готовят жилплощадь к продаже или что-то вроде того. Чувство была щемящим, ведь всё это принадлежало ей.
В песочнице играли дети, недалеко сидело несколько женщин. Надя же старалась лишний раз не пресекаться с ними взглядом, дабы случайно не потревожить мнительность матерей. Она внимательно следила за обоими углами дома, пока, наконец, не увидела того, кого ждала. Это был он. Куртка нараспашку, походка вразвалочку, капюшон откинут, под джинсами и кофтой жиреющее тело. Бросив в палисадник дотлевающую сигарету, Женя вошёл в подъезд. Дверь железная, с домофоном серьёзным препятствием не была.
Надя встала с лавки и направилась бродить по улицам, в ожидании позднего вечера, когда Женя ляжет спать.
Стемнело. Время близилось к полуночи, когда она вернулась во двор дома своей бабушки. Посмотрела в окно третьего этажа, свет не горел. Не было даже заметно лёгкого свечение от телевизора или ноутбука. Надя выдохнула и полная решимости подошла к подъездной двери. Огляделась — никого. Обхватила обеими руками ручку, крепко сжала её, потом упёрла ногу в стену и резко дёрнула. Магнит поддался со звуком, похожим на сильный удар. Надя вошла в подъезд, встала под лестницей, ведущей на второй этаж, и пристально вслушалась, не всполошился ли кто на шум.
Тишина.
Надя поднялась на третий этаж и остановилась возле двери бабушкиной квартиры, что находилась справа от лестницы. Немного постояла и затем позвонила в соседнюю дверь. Позвонила один раз, затем второй, третий. Наконец внутри кто-то зашевелился.
— Кого принесло-то, — доносился приглушённый знакомый женский голос.
Щёлкнул замок, дверь приоткрылась. Надя увидела лицо бабы Лены, близкой знакомой своей бабушки. Та стояла в выцветшей ночнушке.
— Здравствуйте, баб Лен, — начала Надя, — простите, что так поздно. У вас ключи от бабушкиной квартиры не остались?
— А Женя не здесь разве? Он, вроде, тут живёт.
— Нет, он сегодня дома, — соврала Надя.
— Да остались вроде, — баба Лена стала сонно рассматривать крючки на стене, потом сняла одно кольцо с двумя ключами и стала разглядывать их слабым старческим зрением, — они вроде… или не они.
— Они, они, — сказала Надя, сразу узнав чёрную ручку на плоском ключе.
Баба Лена протянула ей ключи, Надя взяла их, ещё раз извинившись за столь позднее беспокойство. Дверь закрылась. Надя снова прислушалась, тихо, как в погребе, только лёгкое гудение счётчиков. Шагнула вперёд, просунула ключ в замок и тихо-тихо, осторожно-осторожно повернула, потом ещё раз, не издав и малейшего скрипа, при этом надавливая на дверь. Всё, открыто.
Надя придерживала дверь, напрягая мышцы, чтоб петли не дай бог не скрипнули. Зашла в квартиру, где царила мёртвая тишина. Вздрогнула, когда заработал старый холодильник. Потом вынула ключ, вставила его с внутренней стороны и закрыла дверь на один оборот. Немного подумав, закрыла на второй и спрятала ключи в боковой карман украденного пуховика.
Обувь, ясно дело, снимать не стала. Дверь в комнату была открыта. Женя лежал на боку, лицом к стенке, на разложенном диване, в проникавшем сквозь окно и старый тюль уличном свете. Из-под одеяла торчали трусы, стягивающие его бесформенный зад. Справа от двери в комнату стоял сервант, а перед ним — столик с домашним телефоном. Там же лежала маленькая сумочка Жени. Надя осторожно шагнув в комнату, раскрыла молнию на сумочке и заглянула внутрь. На ощупь она нашла кошелёк, паспорт и смартфон. Надя вынула кошелёк. Отлично! Внутри была наличка, несколько тысячных купюр. Они тут же перекочевали в карман пуховика. Туда же, следом отправился и паспорт. Ей он был ни к чему, но устроить лишние проблемы этому уроду всегда приятно.
Вдруг Женя зашевелился. Сердце ушло в пятки, а Надя быстро юркнула в кухню.
Снова тишина. Наверно, просто ворочается, — подумала девушка. Но нет. Было слышно, как Женя поднимается с дивана, как скрипит пол под его ногами. Он вышел в коридор, зажёгся свет в уборной. Через тонкие стены было слышно, как журчит моча в унитазе. Перед тем, как закончить справлять нужду, Женя громко пёрнул. Затем слил воду с бочка и вышел в коридор.
Щёлкнул выключатель и зажёгся свет в кухне. Сердце Нади замерло, но она точно знала, что будет делать в этой ситуации. Дверь открылась. Едва Женя возник в дверном проёме в одних трусах, как пальцы Нади силой хватили его мягкий пах, скрутив его достоинство так, что глаза парня, заискривившись, обмерли. Он упал на бок, держась руками за промежность. Надя же вынула из мойки грязный кухонный нож, новенький и острый, и этим ножом перерезала Жене горло.
Агония длилась недолго. Парень захлебнулся собственной кровью, испустил дух и остался лежать на боку с открытыми остекленелыми глазами. Надя переступила через него и растекающуюся под его головой и ключицей алую лужу, вошла в комнату и направилась на балкон. Мозг работал машинально — если уж она расправилась с ним, то стоит навестить и его мамашу. На балконе, обстановка которого была ей довольно знакома, она нашла молоток. Деньги теперь были совсем ни к чему, но она всё равно оставила их в кармане пуховика. В Жениной сумке она нашла ключи от родной квартиры и вышла в подъезд, не забыв запереть за собой дверь.
5
— Жень, ты что ль? — послышался женский голос из спальни, — чё так поздно-то пришёл?
Полноватая женщина приподнялась на кровати. В комнате было темно, лишь проникающий в окна свет с уличной автостоянки немногим обрисовывал силуэт человека в капюшоне. Едва женщина заподозрила неладное, как в её мягкий висок врезался тупой конец молотка. За первым ударом — второй, третий, четвёртый… Голова женщины лежала на подушке, в то время, как Надя продолжала молотить. Потом включила свет и увидела результат своей работы. Видный из раскуроченного черепа мозг смешался с тёмными крашенными кудрями, вся подушка и часть одеяла с простынёй были в крови. Кровь была и на изголовье, и на полу, бурого цвета.
Надя выронила из рук молоток и ощутила, как всё плывёт перед глазами. Она проваливалась куда-то сквозь реальность, сквозь сон, возникая обратно в том месте, где прибывала последние полтора месяца…
6
Надя проснулась пасмурным утром на больничной койке, с трудом веря, что всё произошедшее с ней могло быть сном. Уж чересчур всё было реально, настолько реально, что с ночным видением не перепутаешь. Она встретилась взглядом с Олей, та, проснувшись, лежала в постели, подпирая голову согнутой в локте рукой.
— Это был сон? — тут же спросила Надя.
— Нет, — покачала головой Оля.
Действительно не сон, возможно даже подтверждение Оли были излишним. Она действительно каким-то непонятным образом побывала за пределами лечебницы и вернулась обратно в палату.
Кроме Оли и Надя остальные ещё спали. До подъёма оставались считанные минуты. Спустив ноги на пол, Надя увидела на штанах пижамы тёмное пятно. Потрогала его — ещё влажное. Коснулась пальцами носа, вдыхая запах — запёкшаяся кровь. Всё действительно было по-настоящему.
Подъём. В палату вошли санитары и медсестра. Надя чувствовала, что сильно проголодалась, а в столовой её уже наверняка ждала горячая порция запеканки.
477
Сюжет есть, грамматика не хромает, описание событий четкое, в общем получилось очень хорошо!