Со слов сослуживицы сестры, зовут её Марина:
Мне было лет 7-8, в школу я уже ходила. Жили с родителями в посёлке, в панельной трехэтажке.
Были зимние каникулы, и мы с подружками «веселились как могли», до ночи почти пропадая на улице. Нас не останавливал ни снегопад, ни мороз… Каждый день выходили в обед на улицу, затем часов в 6 вечера, когда родители возвращались с работы, заходили поужинать и опять на улицу.
Некоторые игры или мороз загоняли нас в подвал. Подвал был около каждого из трёх подъездов (таковы типовые дома во многих посёлках области). Подвал был распланирован таким образом, что на одной его части располагались отсеки для жильцов, в них хранился в основном разный хлам, который «жалко выбросить», «а вдруг пригодится», хранились банки с соленьями, картошка, велосипеды и все, что обычно хранят в подвале. У некоторых «продвинутых», как, например, у моего отца, в подвале была оборудована мастерская с верстаком, разными шкафчиками с инструментами. Там мой отец проводил уйму времени после работы и в выходные, улизнув в подходящий момент от мамы и ее домашних поручений.
Один из трех подвалов был всегда закрыт. Никто из соседских мужиков не имел привычки сидеть в этом подвале, спускались туда, видимо, редко, поэтому на нем висел замок.
Подвал первого подъезда не особо прельщал нас, из-за слишком дурного запаха и слишком узкого коридора, идя по которому, обязательно наберёшь паутины и пыли. Хотя, по прошествии времени, могу сказать — он мало чем отличался от остальных. Просто не нравился нам.
А вот «наш» подвал, второго подъезда, верой и правдой служил нам все детство. Хотя, после случая зимой, мы долго в него не спускались.
В тот день, часов в 7-8 вечера (зимой в это время темно очень), мы играли, человек 6-7, около дома. Самой старшей из нас, Свете, было 11 лет. Строили крепости, в основном, и барахтались в сугробах. Бесились, бегали, роняли друг друга в снег… В какой-то момент, начали бросать снежки. И, разыгравшись, начали бросать снежками в окна первого этажа. Почему-то выбрав окно квартиры, в которой жила пожилая пара, постоянно на нас жаловавшаяся родителям. То мы кричим громко, то топаем, то цветы топчем… причём дядек был злее, чем хозяйка. Постоянно смотрел таким странным взглядом, мутным, что мы его почему-то боялись. Он мог просто встать и, вроде как, спокойно так смотреть. Но веяло неприятным от него.
Кидались мы так недолго. У кого-то из нас, вместе со снежком, в окно улетела варежка. И так и осталась лежать на подоконнике. Достать мы её просто так не могли. Нужна была палка. Заслышав шум в подъезде и поняв, что идут нас ругать, мы побежали сначала за дом. Забежав за дом, остановились около гаражей. Сосед вышел и направился в нашу сторону. К слову сказать, мы прятались, думая, что он не поймёт — кто именно кидался снежками или просто не будет связываться, и, поорав на нас, уйдёт в тёплый дом с мороза, и все. Но он преследовал нас. Молча. Это было ужаснее всего.
Мечась по территории дома и участка возле него (дальше нам заходить не разрешали в темное время суток), мы, в какой-то момент, занеслись всей гурьбой в подвал и, забежав в большое отделение (подвал имел сложную систему проходов, отделений), сели в самый дальний угол и затаились. Свет в подвале был только около двери, в самом начале, дальше – тьма, и в каждом боксе частном был свой свет. Мы сидели в полной темноте и боялись дышать. Но, так как до этого бежали, наше дыхание все равно было слышным.
Понадеялись на воздуховод, из которого можно было выскочить на другую сторону дома, но он был закрыт на зиму, и мы оказались в ловушке.
Услышали отчетливо как открылась подвальная дверь (а мы знали, с каким именно скрипом она открывалась), шаги по железной лестнице и тихое пошоркивание по стенам (в зимней одежде всегда задевалось за стены), в темное помещение зашёл кто-то, ещё более темный, и остановился шагах в 10 от нас. Мы слышали, что рядом кто-то есть, слышали его дыхание, слышали, как похрустывает мусор под его ногами, и боялись пошевелиться.
Сидели мы так долго. Минут 15. Но для нас это казалось вечностью. Так страшно нам не было, даже когда Пиковую даму вызывали. Хотелось вскочить и броситься наутёк. Но тогда надо было бы пробегать там, где стоял сосед. Он просто стоял и ждал, когда мы выйдем. Мы понимали, что он знает где мы, видит нас. Глаза привыкли к темноте, и все видели уже отчетливее.
И вдруг в подвал зашёл кто-то ещё, послышались разговоры. И я поняла, что идёт мой отец с соседом, д. Колей, и разговаривают — как починить гаражные ворота, заходят в бокс, бряцают какими-то железками, включают свет, и свет, из щелей в боксе, проникает и в наше помещение.
И… тьма рассеялась, и никого не было. Не было соседа. Хотя каждая из нас могла бы поклясться, что он был в подвале. Или было «нечто». Мы, «очумевшие», вылезли из угла и пошли наверх.
Варежку мы, кстати, не нашли. На подоконнике её не было.
Этот случай мы с подругой вспоминаем часто, когда встречаемся. Встречаемся редко, раз в год, примерно. Все хочу поговорить с другими участницами тех событий, но как-то все не выходит.
887
Не страшно