Новый Год, как праздник, я ненавидел с детства. Отец обязательно напивался в этот день как последняя скотина и искал всякий повод, чтобы устроить скандал и разгромить всю хату. Под утро, по обыкновению, его можно было найти в луже собственной мочи или блевоты с ошмётками салата Оливье, который так старательно часами нарезала мама. Отвратительное зрелище. Обычно, мы закрывались с мамой в маленькой родительской спальне, обнимались и плакали в ожидании, когда животное успокоится и пойдёт смотреть телевизор. Моя жизнь стала гораздо тяжелее, когда мама пропала. Однажды она собралась в магазин за продуктами и не вернулась. Она не оставляла никаких записок, ничего не говорила. На плите стояла сковородка с тёплыми котлетами и кастрюля с пюре. В ванной в тазу лежало замоченное бельё. Я не мог и подумать, что больше никогда её не увижу.
Сначала отец испугался и пошёл её искать. Обзвонил всех родственников, сходил в милицию и оставил заявление о пропаже. Когда она не вернулась на третий день, он впал в горе и справлялся с ним так, как умел — пил долго и беспросветно.
Нельзя сказать, что он скатился после её исчезновения. Он и раньше был скотом, но с некоторыми собственными принципами. Он продолжал ходить на работу и покупать мне еду. Иногда давал деньги на одежду. Покупал я её, естественно, сам. В общем, очень быстро я стал самостоятельным в свои 10 лет. Сам готовил, сам стирал, делал дома уборку и всё такое. Годам к 15-ти научился давать отцу отпор и больше не боялся его. К 17-ти обзавёлся работой. В 20 я съехал от него и больше никогда с ним не виделся. Только отправлял немного денег на его карточку и уведомлял сообщением. Он сухо отвечал «Спасибо» — и на этом всё.
Я не искал маму, потому что считал, что её уже нет в живых. Времена тогда были опасные. Если люди пропадали и долго не возвращались, то надежды не было. Я не верил в то, что она просто бросила меня. Мне думалось, на неё кто-то напал — ограбил или ещё чего хуже, а потом просто убили и спрятали тело. Тяжёлое детство научило меня тому, что не стоит ждать счастливого исхода. Я привык готовится к худшему — к тому, что отец разгромит квартиру, что больно ударит меня, что в школе я схлопочу двойку, потому что не смог сделать домашнее задание, что замёрзну на улице, потому что моя одежда стала совсем плоха. Короче, я всегда был готов к тому, что мне достанется от жизни, что наложило определённый отпечаток на мою личность. Многие люди считают, что у меня тяжёлый характер. Девушки долго не задерживаются в моей жизни, мол слишком я мрачный и унылый. На работе почти нет приятелей, зато все прислушиваются к моему мнению, потому что знают — я просчитываю всё наперёд, включая самые плохие исходы.
На дворе была середина декабря 2019. Я неторопливо шёл по супермаркету, собирая свой стандартный закуп: макароны, томатная паста, сыр, хлеб, ветчина, яйца, блок энергетиков, две бутылки хорошего грузинского вина. Люди неистово сметали банки с горошком и пачки майонеза. При мне две дамы поссорились за последний пакет мандаринов на прилавке. Они обе схватили его практически одновременно и теперь не могли решить, кто имеет право его забрать. Эта сценка позабавила меня и я даже ненадолго притормозил свою тележку, сделав вид, что выбираю авокадо на овощном прилавке по соседству от фруктового.
И вдруг на меня нахлынуло необычное чувство. Всё тело как будто наэлектризовалось, волосы встали дыбом и в животе возникло неприятное ощущение на грани тошноты. На расстоянии нескольких рядов от меня стояла женщина в сером плаще и голубом платке. Картинка реального мира расплылась у меня перед глазами, а в голове крутился образ того, как выглядела мама в тот день, когда исчезла. Сейчас я отчётливо представлял, что она была именно в сером пальто и в голубом платке. Спустя пару мгновений я встряхнул голову, чтобы отвести наваждение, убедив себя, что мне показалось, и вообще одежда у мамы была совсем другая. Это было совпадением, образ какой-то совершенно другой женщины затриггерил глубоко запрятанное воспоминание — вот и всё.
Отстояв очередь и расплатившись за покупки, я погрузил пакеты в машину и поехал домой. Когда выезжал с парковки, могу поклясться, что в зеркало заднего вида уловил силуэт женщины в голубом платке. Её лицо было повёрнуто в мою сторону, но разглядеть его я не мог. Боковые зеркала были слегка припорошены снегом, и машина была в движении. Я попытался ещё раз отбросить глупые мысли, но неприятный осадочек остался.
Закрыл машину, достал продукты, закрыл багажник, поднялся в квартиру, разложил продукты, принял душ, поставил воду на макароны и заварил чай. Открыл соцсетки, полистал ленты — тут ёлка, там ёлка, мандарины, чудо-чудо, чьи-то дети в милых костюмчиках. Стало тошно. Подошёл к окну — кто-то украсил двор: нарядили ёлку, поставили светодиодные украшения, вдалеке горели тёплые огни предновогоднего города. Чувство тошноты и раздражение усилились. Задвинул наглухо шторы, ушёл варить макароны.
Спустя некоторое время я уже забыл о неприятных вещах этого вечера — потягивал вино и ел любимую пасту, наслаждаясь просмотром интересного сериала. Внезапно раздался звук дверного звонка. Я разозлился. Кому приспичило беспокоить меня в такое время? Было поздно, я никого не ждал. Очень не хотелось вставать и разбираться с этим. Но я также предположил, что это могли быть воришки, которые ищут пустые квартиры, чтобы выбрать, кого обнести в новогоднюю ночь. Надо было дать понять, что хозяин на месте и что он очень зол.
Я встал и ещё не дойдя до двери громко рявкнул:
— «Кто там?!»
Само собой, никто не ответил. В дверной глазок я никого не увидел — площадка как площадка, свет горит, всё нормально. Но решил всё-таки открыть дверь и ещё посмотреть по сторонам.
Открыл. По сторонам никого не обнаружил, но на пороге заметил коробку. Прямо на коврике, который лежал у входа в квартиру, красовалась простая белая коробка, перевязанная красной ленточкой. Брать не хотелось, ожидал какой-то подляны или ещё чего хуже. Но любопытство взяло верх. Я поднял коробку и легонько потряс её — внутри что-то пошуршало, судя по всему, бумаги какие-то и предмет небольшой. Занёс коробку в квартиру и закрыл дверь. Ещё какое-то время понаблюдал в глазок — ничто не нарушало тишины подъезда.
Открыть коробку не представляло труда. Ленточка легко развязалась. Внутри оказалась винтажная ёлочная игрушка — стеклянная шишка, пара открыток с мишками-зайками и прочими снеговиками, вафельная конфета — в детстве они мне очень нравились. Решил рассмотреть открытки и мне поплохело. На одной из них сзади было написано: «С Наступающим, сынок!», а на другой: «Не грусти!». На дрожащих ногах я дополз до дивана.
Сначала я подумал на отца. Позвонил ему. К моему удивлению, он поднял трубку и даже оказался трезв.
— Здорово. Слушай, это не ты мне коробку под дверью оставил с новогодним подарком?
— Ты что, поехавший?
— Блин, ну, чёрт тебя знает. Короче, забей.
Я бросил трубку, не дожидаясь развития этой высококультурной беседы.
«Кто же мог оставить её? Чья это шутка?» — эти вопросы меня донимали. Вариантов было много. Это мог быть коллега с работы, но маловероятно, что кто-то захотел бы себя утруждать таким. Могли быть волонтёры какие-то. Ну знаете, бывают такие, кто ищет одиноких и, по их мнению, несчастных людей, и пытается их подбодрить. Но, блин, я мужик при машине, явно же при деньгах, на кой чёрт это мне сдалось — лучше бы помогли малоимущим. Соседи? Вроде, не замечал за ними таких странностей раньше.
Всё добро сгрёб назад в коробку, закрыл крышку и оставил на столе. Выбросил остатки ужина — аппетита больше не было. Выключил сериал, невозможно было теперь на нём сконцентрироваться. Принял душ и хотел было уже идти спать, но измучился мыслями, вернулся и забрал из коробки открытку, на которой меня назвали «сынок». На лицевой стороне медвежонок и зайчонок лепили снеговика. Это изображение было таким добрым и наивным. Моя психика не выдержала контраста этой невинности с тёмными красками моей реальности. Мне было жалко себя за то, что у меня не было нормального детства. И всё хорошее из него исчезло вместе с мамой. Когда она ещё была с нами, она читала мне книжки, дарила какие-то глупые открытки по праздникам и игрушки. У меня был подаренный ей плюшевый мишка, который лет в 11 совсем перестал меня интересовать. Наверно, валялся где-нибудь в квартире отца. С этими грустными мыслями я уснул сжимая открытку в руке.
Проснулся утром совершенно разбитый. Умылся, собрался заправить себя банкой энергетика. Побрёл на кухню, взял банку, вернулся в зал, сел на диван и обалдел. На столе красовалась еловая лапка, поставленная в стеклянную банку с водой. На ней красовалась та самая шишка, которая ещё вчера лежала в коробке. Пару минут я просто смотрел на это, не понимая как реагировать. Потом меня охватил страх. «Неужели в квартиру кто-то пробрался?».
Я тихонько зашёл на кухню и взял самый большой нож. Побрёл к двери и проверил её — дверь была заперта. Но я не помнил, запирал ли я её вчера на замок или нет. Вчера меня слишком сильно интересовала эта проклятая коробка. Я мог и оставить ключи в двери, когда заносил продукты. Обычно со мной такого не происходит, но мог же — чисто машинально. Ключи висели на гвоздике.
Как герой триллера я не спеша облазил весь дом и проверил каждый возможный закуток — все шкафы, под кроватью, на балконе, в ванной. Всё было абсолютно нормально. Кроме чёртовой банки с еловой веткой. Мне было очень плохо.
Я принял успокоительные и отпросился с работы. В таком состоянии я не смог бы ничего делать. Стал думать. У соседа снизу была камера на лестничной — все об этом знали. Я решил докопаться до него. Сосед оказался сговорчивый и ради общей безопасности дал мне посмотреть записи вчерашней ночи. Но там не было никаких незнакомцев. Вот на записи я поднимаюсь с пакетами. Спустя некоторое время соседка с ребёнком. Затем ночью соседка сверху на нетвёрдых ногах — она та еще гулёна. Ни одного чужого человека. Уже подумал, что соседка с ребёнком могли коробку оставить. Достучался до неё, узнал — не они.
К полудню голова раскалывалась, а загадка всё ещё не была разгадана. Было желание взять эту банку и швырнуть её в стену. Но что-то щемило в груди от этой мысли. Еловая лапка выглядела мило и безобидно. Стеклянная шишечка сверкала на солнце. Это было красиво и немного празднично. Мама так делала. У нас не было денег на большую ёлку, поэтому к Новому Году она срезала в парке несколько веточек еловых и украшала ими дом. Ставила их то тут, то там. Это казалось мне безумным, но эти подарки указывали на маму. Но как? В голове не укладывалось. Я не верил в паранормальщину, но столкнулся с тем, что не мог объяснить. В конце концов, я решил, что мне надо остыть, подышать свежим воздухом. Я собрался и отправился на прогулку. Иррациональное желание надоумило меня взять с собой канцелярский нож.
Во время прогулки по дороге попалась красивая голубая ель с пушистыми раскидистыми ветками. Я достал нож и срезал парочку. Чувствовал себя нелепо, но при этом на адреналине ощутил подъём энергии. Когда я шёл назад, то краем глаза заметил женщину в сером пальто и платке на остановке. Хотел повернуться и разглядеть её лицо, но приехал автобус, и женщина скрылась за ним. А потом её уже не было. Возможно, она уехала.
«Возможно, она уехала» — эта мысль заняла меня на остаток дня. Что, если мама не погибла? Что, если она просто уехала куда-то далеко к таким знакомым, которых отец не знал? Но тогда получается, что она бросила нас с отцом. Разве она могла так поступить со мной? А что, если уже там случились обстоятельства, которые не позволили ей вернуться за мной? Что, если она заболела или потеряла память? Я всё думал и думал, пока расставлял еловые лапки по дому. Это немного подняло мне настроение, хоть я всё ещё и испытывал тревогу. Почти не заметил, как наступил вечер. Сил что-то готовить совершенно не было, поэтому я просто заказал пиццу.
Раздался звонок и я без задних мыслей отправился открывать дверь. Сердце начало бешено колотиться и голова закружилась. На коврике лежала ещё одна белая коробка. Я сел на пол рядом с открытой дверью и прямо там открыл её. В коробке лежал блестящий дождик, мандарин и ещё пара открыток. На одной была нарисована красивая украшенная ёлка, которая переливалась огнями на фоне тёмной ночи. Картинка на другой была странной. Фон открытки был тёмно-синий с белыми точками — выглядело как снежная пурга в голой степи. Я перевернул открытки. На той, где была ёлка, написали: «Порадуйся хоть немного!», а на странной синей: «Я здесь». От слов на второй открытке мне стало ещё хуже. Я заплакал. Мне было холодно и я был напуган.
В таком состоянии меня нашёл доставщик пиццы. Молодой парень был совсем растерян. Он предложил мне помощь, помог подняться на ноги. Зашёл со мной в квартиру, довёл до дивана и заварил мне чай. Он был ничем мне не обязан. Я выпил чай, пришёл немного в себя, осознал действительность. Убедил парня, что со мной всё в порядке. Дал ему хорошие чаевые и проводил.
«Мама, где ты?» — я задал вопрос в воздух. Но ничего не последовало. Никаких паранормальных вещей. Только открытки, еловые лапки, мандарин и конфета. Я хмыкнул и почистил мандарин. Он был совершенно обычный. Ароматный и сладкий.
На следующей день я вышел на работу, а вечером решил проведать отца. Заранее написал ему, что приеду. Купил в супермаркете готовое Оливье на развес и пару бутылок пива. Старик был удивлён таким жестом, но ворчать не стал.
Я зашёл в квартиру, в которой не был 10 лет. Всё осталось почти также, кроме того, что жильё стало чуть более обшарпанным и грязным. Пока старик кряхтел на кухне с чайником и шуршал пакетами, я прошёл в гостиную. В серванте за стеклом стояла кое-какая «праздничная посуда», которой давно никто не пользовался и фарфоровый зайчик. Я припоминал, что были какие-то новогодние игрушки.
— Пап, а ты не помнишь, где игрушки лежат?
— Какие игрушки?
— Ну, новогодние.
На его лице отчётливо читалось, что он считал меня придурком. Но браниться всё же не стал.
— Да я не помню. Глянь в нижних ящиках.
Я понял, что речь идёт о серванте. Внизу и правда нашлась старая пыльная картонная коробка. Я открыл её — внутри лежали шарики и шишки — точно такие же как та, что висела на еловой лапке у меня дома.
— Пап, я заберу их?
— Да бери, на кой чёрт они мне сдались.
Мы молча посидели с ним. Поели Оливье. Он пил пиво, я пил чай.
— Ты думал о том, что с ней стало?
— С кем? — его взгляд был слегка помутнён, своим вопросом я как будто вытащил его из дрёмы.
— С мамой.
— Да померла она, чего уж тут ещё говорить. — он был явно раздражён.
— Как думаешь, а могло так случиться, что не померла? Что уехала к кому-то?
— Голова у тебя маленькая, мозгов мало. Ты там чего-чь, совсем со своей работой шизанулся, что ли? Померла она, да и всё тут! Сдохла твоя мать!
— Но тело-то не нашли.
— А годы-то какие были, ты помнишь? Кто б стал её искать тогда. К едрёне фене никому не нужно это было.
Мне показалось, что он расстроился. Я начал собираться. Когда выходил уже, отец внезапно взял меня на плечо и внимательно посмотрел на меня.
— Игорь, что-то не так с тобой. Ты завязывай это, понял? Нет твоей матери. А будешь ерундой страдать, и тебя не станет.
Я одёрнул руку и ушёл.
Мне хотелось сказать, что это всё из-за него. Что он виноват в том, что мама тогда ушла. Но я не знал, на самом деле, почему она ушла. Когда-то я горячо ненавидел отца. Сейчас был по большей части равнодушен к нему и его натуре.
Вернувшись домой я ждал, что у порога будет ещё одна коробка, но ничего не было. Зашёл домой, достал игрушки, развесил их на остальные лапки по дому. Заварил чай, съел конфету. Принял душ, почистил зубы, лёг спать.
Следующий день на работе прошёл в обычном предновогоднем аврале, когда все пытаются успеть всё, но никто уже не хочет работать. Вечером я решился на отчаянный эксперимент. Я купил в супермаркете несколько пустых новогодних открыток и пару шоколадок. Вечером я взял открытку и аккуратно написал на ней: «Мама, я скучаю по тебе». Взял белую коробку, положил в неё открытку, шоколадку и стеклянный шарик, перевязал ленточкой и вынес на лестничную площадку. Закрыл дверь и ушёл спать.
Утром коробка была всё ещё на месте. Я решил её оставить там на целый день. Даже если кто-то чужой и забрал бы её, я бы не расстроился. Вечером вернулся, и коробка всё ещё была там. Немного раздосадованный тем, что эксперимент не удался, я всё же забрал коробку домой. Развязал её и понял, что содержимое изменилось. Внутри лежала другая открытка и веточка с сухим кленовым листиком. На открытке было звёздное небо и надпись «Я тут». Стало жутко и не по себе. Я решил незамедлительно написать ответ. Взял другую открытку, написал «Что мне делать?», взял ещё одну и на ней написал «Как мне тебя найти?». Положил в коробку, завязал, вынес на площадку. Лёг спать. На иголках прожил следующий день. Вернулся, открыл коробку.
Внутри лежала безделушка — сувенир «заячья лапка» и открытка жутковатого вида — она выглядела как сделанная в движении фотография человека, сильно размытая. Черты лица невозможно было различить. Только три пятна: синее, белое, серое. А на обратной стороне сообщение: «Мы будем с тобой вместе, но не сейчас».
Я сорвался, спустился вниз, завёл машину, рванул к отцу без предупреждения. Долго колотил в его дверь, пока он наконец не открыл её. Разумеется, он был сильно пьян и грубо выругался. Я оттолкнул его и зашёл в квартиру. Забрал из серванта белого фарфорового зайчика и ушёл.
Дома я никак не мог решить, отправить зайчика маме или оставить себе. Решил в итоге отправить маме. Взял открытку, написал: «Мама, я тебя люблю». Сложил в коробку статуэтку и открытку, вынес в подъезд. Открыл вино и пил, пока меня не сморило. Уснул прямо на диване.
Утром болело всё тело. Решил не дожидаться ночи, выполз в подъезд и забрал коробку. В ней лежало моё фото, на котором было запечатлено, как я срезаю еловую ветвь. Сзади была надпись «Я тебя тоже».
Больше я писем не писал и не получал.
Автор: Alonso
83
