Эта история имеет реальные жизненные факты. Жизнь так построена, что не у каждого человека может быть счастливое детство, за частую его детство портят. Его могут портить не только ровесники, или посторонние люди, но и свои родные. Это может быть как жестокое воспитание, так и навязывание и внедрение в подсознательную систему ребёнка, своих интересов, серьёзности и чужого мнения, родителями с целью — успешного будущего. Таких людей жаль, так как в большинстве случаев, данные люди счастья не обретают, они живут по чужим порядкам и нравам, стараясь угодить чужим, но не себе.
Со дня на день, её родители должны были приехать. Они два года не видели свою дочурку, им очень хотелось повидаться с ней, узнать, как та провела и проводит свою жизнь по сей день. А что она могла им рассказать? То, чего они хотели услышать? Или же то, что происходило и продолжает происходить на яву?
Возможно — ложь, могла бы покрыть её смутённую, скучную, невзрачную жизнь, как свежая краска белоснежную стену. По крайней мере, так считала и думала Анна.
Жизнь была наполнена одной жизненной морокой, тяжестью и негативом. Лишь искусство, приносило ей отдых и хоть какое-то расслабление от повседневной рутины. Анна понимала, что родителям её хобби, её увлечение, не понравится. Они всегда хотели видеть в ней не художника, а кого-то большего, кем они могли бы гордиться в будущем обществе.
Можно смело сказать, что «хобби», каким бы оно не было, родители считали лишним мусором, которое будет только мешать продвижению в карьере, работе, саморазвитие.
В детстве, они не давали Анне заниматься тем, чем ей нравилось. Отец с матерью пытались навязать Анне свои интересы, свои увлечения, но она их не принимала. Тогда, у них пробудилась в голове одна идея, поставить в пустую комнату стул и стол, принести туда печатную, старую машинку и запереть Анну в этой комнате. Наказать ей, что-бы та сидела до определенного времени и писала свои мысли, то, о чём она думает. Так они думали, что смогут понять её внутреннее подсознание, хотели перевоспитать.
Но вместо этого, она начала рисовать, на белой, пустой, стене. Анна нашла маленький осколочек чёрного, как сажа, мела и стала рисовать.
В тот же день, отец в ярости избил дочь, да так, что у той на один глаз ухудшилось зрение.
Анне было 15, когда она съехала от родителей. До 20-ти лет она ещё как-то поддерживала связь с предками, но после того, как отец вновь упомянул старую, как бабка, тему, про хобби Анны, она сразу оборвала всё общение и хоть какое не какое контактирование с ними.
Ей было по началу не легко, душа тянулась к ним, но она понимала, что всю жизнь, это навязывание чужого мнения, чужих интересов, не могло продолжаться. Поэтому, спустя какое-то время, она полностью забыла про своих родителей.
Как это обычно бывает, неожиданное появление родных и близких, как болезнь или простуда, может внезапно удивить и вызвать иную реакцию.
Анна в этот день заканчивала свою работу и собиралась заняться рисованием. Она как раз хотела закончить одну картину, которая ей очень нравилась. Особа считала её самой лучшей, из своих работ.
И вот, взяв тонкую кисть в руки, она принялась творить. Не спеша, краска за краской. Она нежно водила ею по холсту, прорисовывала каждый уголок, каждую линию. Добавив нового цвета в картину, яркая, красная краска, как кровь из раны, стала медленно сползать с холста, вниз, нарушая гармонию рисунка.
Это портило вид шедевра. Анна стала подтирать салфеткой красные подтёки, но это не помогало. Становилось только хуже и безобразнее.
Тогда она решила закрасить всю ту область, где протекла краска, только вот, красная уже закончилась, а в запасе у Анны её больше не было. «Не беда»: ловко сказала Анна, пошла на кухню и вернулась с ножом в руках. «Сейчас, мы это исправим..»
Проведя острым, зазубренным лезвием кухонной принадлежности по вене, на руке у локтя, она пролила несколько капель крови в палитру. Добавив туда других смесей, составляющие состава краски, она хорошенько размешала и принялась творить дальше.
Секунда за секундной, минута за минутой, час за часом и картина готова, вроде как..
Что-то смущало Анну в этой картине. Как будто она не была доведена до конца. Отбросив тень сомнений, она встала со стула и посмотрела на картину в полный рост. Но что художница увидела потом, её повергло в небольшой шок. Это был портрет. Настоящий, живой, портрет.
«Но как так?? Я рисовала луг и сад, почему у меня получился портрет?!»- с восклицанием произнесла девушка.
«Добавив частичку своей души, частичку души художника, картина может приобрести свою жизнь» — ответил голос
«КТО ЭТО?!?» Спросила испуганным голосом Анна.
«Будущий и настоящий друг. Ты вдохнула в меня жизнь и за это, я должен тебя отблагодарить.»
«Яя..??? Как я вдохновила в тебя жизнь?»
«Ты смешала краски своей кровью, это помогло мне ожить. Ты, Анна, человек по душе хороший.»
«Спасибо)»
«Но что-то тревожит тебя, я чувствую это, груз на твоём сердце, что это?»
«Если быть честной, то это… это моё беспокойство, тревога и паника. Мои родители, с которыми я перестала общаться, сегодня приезжают. Они хотят видеть во мне вундеркинда, тем, кем мне не суждено быть, а когда приедут, увидят одно разочарование. Я уверена, что отец опять начнёт играть на той же балалайке, на которой он привык играть обычно. А как ты почувствовал мою тревогу?»
«Кровь создателя с холстом, соединяет его узы с его творением. Я способен чувствовать всё то, что чувствуешь ты. Но так будет не вечно. Раз от раза мне нужно будет подкреплять жизнь.»
«И, как именно?»
И тогда, портрет сказал Анне, что для поддержания его жизни, нужна кровь, не важно чья, и если Анна хочет, что-бы он продолжал жить, ей нужно будет проливать и добавлять кровь на него.
Подумав над этим, она согласилась проводить такие процедуры.
Вечером, того же дня, приехали родители Анны. Они с радостью подбежали к ней и обняли её. Она ответила невзаимностью, но дабы показать им, что она тоже соскучилась, ей пришлось скорчить соскучившуюся рожу и обнять их в ответ.
Не мешкая, Аня пригласила родителей в дом. Они же в ответ с удовольствием согласились.
Посидев немного в гостиной с ними, дочь позвала родителей пить чай с тортиком. Аня думала, что за чаем они поговорят хотя-бы, но и за столом ничего не изменилось. Стояла гробовая тишина и вдруг отец спросил: «Аннушка, а чем ты занимаешься? Ты работаешь, или как обычно прохлаждаешься? «
Анна поперхнулась чаем и с недовольным лицом посмотрела на отца.
«Нужно сдержаться, а не то я опять сорвусь и это всё закончится не очень хорошо.» Подумала Аня, положила кружку на стол с прикрытыми глазами и ответила спокойным голосом: «Да папуль, я нашла работу, да не абы где, а в центре города. И чтоб ты знал, моя работа приносит мне большие деньги, поэтому доход у меня замечательный.» Конечно же, это была ложь.
У отца и матери на лице сразу же после слов дочери появилась лыба.
«Ну вот, Донна, я же говорил, что она большего добьётся, а ты мне — нет, да нет. Видишь, какая у нас доча выросла:)»
Сказал с радостью отец.
«Я говорила тебе, что давить на дочь, с самого её детства, было не лучшей идеей. Мне не нравился стиль твоего воспитания и я выговаривала тебе это, но ты всё равно не слушал меня и делал по своему.»
«Донна, мой стиль по воспитанию принёс свои плоды, да и к тому же успешные плоды. Тебе всегда было сложно угодить. Если уж тебе что-то не нравилось, ты всегда могла подать на развод, но однако ты этого не делала, якобы из-за боязни травмировать нашу маленькую дочку, морально.»
«Ты умел давить на больное и давить на живое, да что там умел, ты продолжаешь это делать до сих пор…»
Пока родители ругались на повышенных тонах, Анна тем временем ушла с кухни в комнату, лишь мать заметила внезапное исчезновение дочери, а отец как хойлаял, так и продолжал хойлаять дальше. Донна встала из-за стола и сказала, что-бы тот умолк, после чего вслед за дочерью ушла с кухни.
Ночью они извинились перед своей дочерью за скандал. Анна же на удивление была не чуть не расстроена, более того, она была в хорошем настроении.
Уложив доченьку и укрыв одеялом, засовывая при этом под Анну каждый угол одеяла, Донна села на стул, положила руку на голову Анны и стала медленно поглаживать, проводя пальцами по её волосам.
«Ты у меня так выросла… Совсем взрослая.. А ведь и подумать сложно, что я тебя когда-то на своих руках держала, ты была маленькой крохой, маленьким зайчёнком)… Эхх… Как же быстро летит время..»
«Мам, я уже давно не ребёнок, пойми это уже на конец. Я понимаю, что тебе сложно воспринимать меня такой, какая я есть сейчас, но такова наша жизнь.»
«Ты права, да.. Ладно, спокойной ночи, Ань…»
Чмокнув дочь на последок, Донна встала со стула, выключила настольную лампу и пошла к выходу. Уже у выхода, она остановилась и не поворачиваясь к дочери лицом, сказала: «Доча..»
Уже начиная засыпать, Анна проснулась и повернулась к матери, спросив, что той нужно. Донна хотела попросить прощения за прошлое, ведь они с отцом много чего делали такого, чего делать при воспитании и подростании ребёнка категорически нельзя, но она понимала, на сколько тяжёл груз её вины, на сколько сильно она виновата и что даже если она попросит прощения, Анна навряд ли её простит. Поэтому, мать просто сказала, что любит Анну и что гордиться ею.
Анне приятно было это слышать. Мать ушла и закрыла за собой дверь.
Шёл третий час ночи. В доме тишина. За окном мелькают ветки от ветра, неподалёку стоящих деревьев к дому. Родители спят в отдельной комнате, которую им выделила дочь.
Анне не спалось после разговора с матерью. Она размышляла над её словами. «Раньше она меня не хвалила и не говорила, что любит..» — думала Аня. Она взяла плюшевого медвежонка и стала его рассматривать. Вдруг, неожиданно, она услышала голос. Он шёл из её художественной комнаты. Голос звал её к себе. Анна не раздумывая встала и пошла на зов.
Войдя в комнату, набитую всяческими художественными прибомбасами, она осмотрелась, походила по комнате, не находя источник голоса, молодая девушка собравшись уходить, взглянула на уголок комнаты, где стоял мальберт с холстом, прикрытый какой-то испачканной в краске, тканью. Это было то живое творение, которое создала Аня, по чьей воле оно и обрело жизнь. Она сняла ткань и посмотрела на портрет. Ии….
Ничего.
На следующий же день дочь, вместе со своими родителями собиралась ехать на пикник, но как на зло, машина, как её называл отец, «старая жестяная рухлядь», по неведомой причине сломалась. Благо, у Анны была идея, чем можно заняться, правда то, что она придумала могло не понравиться отцу.
Дочь предложила всем вместе порисовать. На удивление Анны, отец с матерью согласились, но если б Анна знала, чем всё закончится, то предложила бы просто попечь пироги или заняться вязанием.
Шло всё, вроде как и хорошо. Они вместе шутили друг над другом, веселились во время рисования, баловались и игрались, но в один миг весь мешок радости и веселья порвался. А начал отец. Ему крайне не понравилось, что Донна взяла его краски. Отцу показалось, как будто она, пока он не видел, взяла у него их без спроса в тихую.
Началось с обычного замечания жене, а перерасло в скандал с орами и руганью.
Отец орал на мать, она на него в ответ.
«Зачем я с тобой жизнь свою связала! Если бы меня кто-нибудь в тот раз предупредил, какой ты на самом деле, я бы тебя давно и на долго послала! Только и умеешь, что скандалить и затевать ссоры из маленькой соринки!»
«Думаешь ты лучше?! Да как бы не так! Ты не чуть не лучше меня, такая же, что-то не так сделал, скандал, что-то не то сказал, опять скандал и так постоянно, всю нашу семейную жизнь! Уже пожалел, что женился на тебе..»
Эти слова задели Донну и в порыве ярости, гнева, боли и обиды она ему дала такой ответ: «Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!! СЛЫШИШЬ?! НЕНАВИЖУ! У МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕТ ЧУВСТВ К ТЕБЕ, Я НЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И ЗНАЕШЬ, ТАКОЕ СУЩЕСТВО, КАК ТЫ, НЕ ДОСТОЙНО ЖЕНСКОГО ВНИМАНИЯ! И дочь наша, вовсе не от тебя)…»
В комнате резко настала тишина. Отец с грустными, наслезившимися глазами сел на стул и выронил из рук кисть. Один удар кисти об пол, разрушил тишину, а затем и отец..
Он в ярости скинул мальберт жены, взял с розмаху кисть побольше из стаканчика, что стоял на столике рядом с ним и воткнул её прямо в живот Донне.
Анна в слезах и панике выбежала из комнаты, а Донна с воткнутой в бок кистью упала на пол и от боли стала ворочаться. Отец ничего не понимал, он сел на стул и наблюдал за муками жены.
Анна тем временем убежала в соседнюю комнату, закрылась и в слезах упала на кровать. Она не понимала, за что ей это, почему всё так получилось, ведь начиналось с хорошего, а закончилось ужасным. Анна в истерике вспомнила про портрет, который говорил ей, что для поддержания его жизни, нужна кровь, любая, кровь. Аня испугалась, что портрет погиб, он был её единственным другом, который мог действительно понять и прочувствовать её чувства. Она вскочила с кровати и собралась было уходить из комнаты, как вдруг перед выходом не оказался он, друг в рамке на мальберте. Анна подбежала к нему, упала на колени и молила его, что-бы тот подал хоть какие-нибудь признаки жизни и заговорил с ней. К счастью девушки, он был ещё живой. Только вот-вот его жизненный цикл должен был подойти к концу.
«Я ещё живой, Анна, я ещё живой, но во мне угасают силы. Мои краски высыхают, мне нужна новая краска, Аня, мне нужна кровь.»
«Хорошо.. сейчас, сейчас… Я дам её тебе, мне нужен только нож», захлёбываясь в своих же слезах, ответила молодая особа.
«На этот раз, мне нужна не твоя кровь, а кровь близких.»
«Кровь… Близких…?»
«Да, ты достаточно приняла удары этой жизни на себя, теперь, эти удары должны почувствовать твои близкие. Они должны ощутить твою внутреннюю боль, но только в двойном виде, как морально, так и физически.»
«Физически… Нет.. нет….НЕТ, Я НЕ ХОЧУ ИМ ПРИЧИНЯТЬ БОЛЬ!!!»
«Разве не этого они заслуживают? А? Они никогда не давали тебе свободы действий, возможность творить что-то своё. Они не давали тебе счастье, всё, что ты получала и могла получить от них — душевную боль, тяготу души и морального состояния, упадок самооценки и эмоциональное выгорание. Я не хочу тебе навредить, я хочу помочь. Поверь мне, ты заслуживаешь большего. А сейчас, возьми в руки нож и сделай это.»
Аня села на пол и стала рыдать ещё сильнее. С одной стороны, она не хотела этого делать, но с другой, портрет был прав, они не давали ей родительского и жизненного счастья, которое должны были давать. Всё, что он сказал, Анна считала правдой.
Она встала, вытерла рукавом лицо. С глаз потекла от слёз чёрная тушь. Тушь, как капли воды, стекали по щекам. На лице у Ани вместо грустного взгляда, появился решительный и жестокий. Она вышла из комнаты, заглянула в художественную комнату, где находился отец с матерью, мать в это время лежала головой на коленях у отца и гладила его щетинистую, не бритую щёку, а он гладил её в ответ, по голове.
Посмотрев на это, она прикрыла дверь комнаты и ушла во тьму дома.
«Донна, милая, прости меня пожалуйста. Я знаю, что бываю не прав. Я знаю это и понимаю, прости меня… если можешь….»
«Рафи, милый, всё хорошо… Я не держу на тебя обиды… Главное, что мы всё ещё вместе)…»
Неожиданно идиллию родителей нарушила Анна, которая внезапно появилась в комнате. Она что-то держала одной рукой за спиной. Отец посмотрел на неё с убитыми от вины глазами, его взгляд упал как раз таки на спрятанную руку дочери. Потом он посмотрел на саму дочь и тихим, спокойным голосом, пригласил присесть рядом, мать предложила то же самое.
Девушка на их предложение отреагировала странно. Она с холодным взглядом и медленным шагом подошла к отцу сзади. Аня молча стояла, взгляд падал то на мать, то на отца. Раф поднял голову и посмотрел на свою дочку, которая возвышалась над ним. Спустя несколько минут, Анна спросила у отца: «Пап, а как долго, ты будешь убивать морально маму?)»
Мать и отец посмотрели на дочь с не понимаем.
Опустив голову, так, что волосы и челка стали скрывать глаза, Анна сказала : «Хах, а я знаю ответ — всегда)», после этих слов Анна резко взяла за волосы отца, наклонила его голову в свою сторону и показала, что у неё было во второй руке.
Раф и Донна с испуганными и шокированными лицами смотрели на свою дочь.
В руке у Анны был большой кухонный нож.
Девушка поднесла его к горлу отца, что лезвие касалось кадыка, попросила прощения у матери холодным голосом: «Прости мамуль, так нужно», и дёрнула рукой в сторону.
Брызнула кровь.
По рубашке, в которую был одет отец, она стала стекать водопадом. На его горле был глубокий и большой порез.
Постепенно рубашка приобретала ярко — красный оттенок. Фонтан крови покрыл половину пола, где сидел Раф и лежала Донна. Лицо Донны было полностью в крови мужа.
Раф в конвульсиях стал дёргаться, Анна опустившись на корточки и обняв его, стала успокаивать. Когда он перестал показывать признаки жизни, а глаза его стали стеклянными и смотрели в потолок, на последок, девушка поцеловала отца в щеку и сказала: «Я могла тебя любить, если бы ты приносил мне счастье и давал детскую радость, но ты способен был только на моральное расчленение и эмоциональное убийство.»
Она медленно опустила свой взгляд на испуганную мать и произнесла: «Не бойся мамуль, место для таких как ты, всегда найдётся. Я благодарна тебе, спасибо за то, что бросала меня, когда отец наезжал в мою сторону, спасибо, что поддерживала отца, спасибо, что оставила меня в тот день одну наедине с отцом, который избивал меня у тебя на глазах.»
Девушка не спеша встала и начала медленным шагом делать круги около матери.
«Я ничего не могла сделать. Ты знаешь отца, ты знала, на что он способен. Несколько раз, я пыталась его остановить, но всё заканчивалось провалом, в тот день я поняла, что вставать у него на пути, бессмысленно, ведь он как поезд на полном ходу, возьмёт и снесёт…»
«Ты боялась его, но это ладно, самое ужасное, что ты позволяла ему меня бить, я видела, что тебе это нравится, я слышала, что ты ему говорила, я чувствовала как тебе всё равно на меня.»
Дочь встала около макушки матери и присела на корточки.
«Я кое-что поняла, вам обоим моя жизнь, мои достижения, мои успехи, были не нужны, вы хотели видеть один результат, поэтому выжимали из меня все соки, дабы увидеть и получить желаемою цель.»
«Доченька, пож…пожалуйста…давай забудем и отпустим прошлое…? А..?.. Мы можем ещё всё исправить…»
«Нет, мамуль, здесь уже ничего не исправишь.»
Жестоким и беспощадным взглядом она посмотрела в глаза матери и произнесла мрачным и пустым голосом с улыбкой на лице: «Это надо было делать в далёком, моём, детстве, а не сейчас)). Сейчас, поздно)»
Донна широко открыла глаза. Анна размахнулась и ударила по груди матери. После, она сделала ещё один удар, а за тем ещё и ещё. На последний удар, девушка воткнула нож в середину грудной клетки Донны и оставила его лезвие находиться там.
Затем, она разрезала и ей горло.
Настал следующий день. В художественной комнате стоят два стола, а на них лежат тела обоих родителей. Рядом с телами лежит палитра с разными цветами краски, так же на столе, где лежит мать, стоит стакан с кучей видов кистей.
В комнату, в красивой синей рубашке, сиреневых в клеточку брюках с фартуком, входит молодая художница.
Она подходит к столам и становится по середину меж ними. Думает, с чего бы начать. «Идея! Начну сразу и с того, и с другого», подумала девушка, взяла нож и сделала надрезы на животах Донны и Рафа.
Когда-то, для неё, эти люди были родителями, но сейчас, это обыкновенные объекты по добыче и производству красителя из их крови.
Добавив в склянку крови обоих и несколько смесей, она тихонько взболтала, намокнула кисть и принялась творить.
Дорисовывая портрет, у Анны было в уме лишь одно, она сделала всё правильно и не о чём не жалеет. Портрет в свою очередь обрёл новую яркость, ещё лучше, чем прежде.
Человек может загоняться по любым причинам. Это может происходить как в детстве, так и во взрослом возрасте, но обычно и чаще всего всё идёт с детства, ибо детство, тот промежуток времени, когда на человека, можно как угодно воздействовать. Пока ребёнок не переступит порог осознанного возраста, он никогда не сможет понять и принять суровую реальность.
Ребёнку, можно конечно навязать свои интересы, свои правила, свой стиль и своё мнение, но как это обернётся в будущем для навязчика и окружающих, неизвестно. Возможно, такой член общества просто закроется в себе и будет до конца жизни мрачным, не жизнерадостным, а возможно будет что-нибудь и похуже. Тут главное то, как человек воспринимает всё это. Если он понимает, что для него это лучше, он не станет слушать кого-то, кто пытается всучить ему своё мнение, мол для тебя так будет правильнее, нет, он будет делать по своему, именно такие люди становятся открытыми в обществе, именно они могут достигать в большинстве случаев своих целей, так как чужое, их не интересует, они делают так, как считают быть нужным.
Конец.
Автор: Felix
107
Феликс, история шедевральная! Со смыслом и понятным стилем. Душевно очень, спасибо тебе за историю)
Не знаю, как я мог пропустить эту историю, но, она мне правда зашла. Очень хорошая и моральная история, основанная на жизни, всё прикольно и интересно. Это удивительно и бесподобно!