Я никогда не верила в паранормальные явления и мистику до недавнего времени. Мне очень страшно, призраки и силуэты увиденного мною возвращаются каждую минуту. Я не могу об этом молчать, но и не могу никому рассказать. Любой, кто услышит эту историю от меня скажет, что мне пора лечь в «желтый дом». Но я не спятила, я не сумасшедшая, я в этом уверена абсолютно так же как и в том, что Земля круглая. Могу ли я назвать это случаем из жизни? Нет, случаи из жизни звучит так, будто они курьезные или смешные, пусть это будет страшным сном наяву. Иначе это никак не назвать.
На столе лежит раскрытая тетрадь, в которой я привыкла описывать свои хорошие сны, и ручка, которая меня ужасно бесит, потому что оставляет на бумаге пятна и размазывается. Последняя моя запись о том, что рассказывала о сне про море, глубокое ярко-синее спокойное море. Про пугающую тихую воду. Но увы, сны теперь снятся мне только о том ужасном дне. Теперь стоит к нему вернуться…
Ничто в тот день не предвещало ничего необычного.
На улице бушевала зима, снег, идет метель, даже вьюга. Я спешу домой с полным пакетом продуктов в одной руке и папкой документов в другой. В этот день мне на электронный адрес должно прийти письмо о том, одобрили ли мои умения в университете, смогу ли я туда поступить или нет. От этого зависила вся моя жизнь, моя будущая работа, и именно поэтому все мои мысли были направленны на то, как побыстрее добраться до дома и узнать свои результаты, укутавшись теплым пледом с чашкой горячего кофе в руках. Ничто в тот день не предвещало ничего необычного.
Позади меня идет женщина в черном пальто за руку с ребенком в белой куртке. Я не придавала совершенно никакого внимания этой паре. Дело в том, что я по своей природе не питаю особых чувств к детям, даже стараюсь обходить их стороной. Дети хаотичны и совершенно дики, они всегда творят только то, что хотят, рушат, ломают все, что видят, но любые их действия оправдываются любящими родителями, мол «он же маленький, подрастет и все поймет», тем самым зачастую выращивая людей, не имеющих представление о чужих интересах и ценностях, эгоистичных и самовлюбленных мразей. Не думайте, что я не питаю любви ко всем детям, что попадаются мне на глазах, это не так. Среди многих сорняков можно найти чудесный одуванчик, который предпочтет не разрушать окружающий мир, но созерцать свой новый, личный, наивно прекрасный и беззаботный. Так я размышляла в тот момент.
Мои мысли оборвала женщина, которая шла следом за мной с ребенком. Она активно что-то орала, скорее всего, ругала свое дитя. Любопытство взяло надо мною вверх и я ненадолго оторвалась от собственных мыслей, чтобы узнать в чем так провинился ребенок. Он свернул по едва протоптанной на снегу трапинке немного в сторону, на что мать закричала ему в спину: — Куда ты поперся, мерзкий ребенок! — Но дитя лишь продолжало топать по несуществующей тропинке далее. — Какой же ты глупый! Все делаешь по своему! — Закричала мать и пошла вслед за сыном. Малыш же почти полностью преодолел тропинку и выбежал на проезжую часть. Мать, чуть ли не пуская пену изо рта, закричала еще активнее и громче: — Как же ты достал меня, ублюдок! Быстро иди сюда!
Когда она перепрыгнула через сугроб и побежала вслед за ним по магистрали, которую ее сын уже преодолел. Визг тормозов и ее стремительно сбивает газель и уносится прочь. Я никогда раньше не видела, как умирают люди. Никогда не видела аварий или несчастных случаев. Она упала на дороге, находясь в неестественном состоянии, словно кукла. Я все ждала с замиранием сердца пока девушка встанет, но этого момента не настало. Я даже не предполагала, что смерть женщины было лишь началом…
Малыш стоял и смотрел как подлетевший ворон клевал еще теплый труп его матери, а затем обратил свой взор на меня, как на единственного свидетеля. Это был не человеческий взгляд. Меня окутали смятение, паника, пустота словно одолела мною, моей душой. Я не могла сделать ни единого движения, даже пошевелить головой, словно впала в некий транс, во время которого тысяча воображаемых игл пронзило мое парализованное тело. Малыш постоял пару секунд, а затем, вскинув руки к небу, задрал белую куртку, оголив живот, на котором не было пупка…
157
