Уважаемый читатель! Данная публикация- продолжение рассказа «Ведь это в порядке вещей». Его вы сможете найти у меня в публикациях. Что ж, а теперь, оставив нудные ремарки, приглашаю вас к прочтению сего произведения…
Пролог.
Долго мучила меня поездка в село Бичёвка. Странные люди там- вот уже месяц полиция не может поймать старуху, а из местных её знать никто не знает, никогда не видели; усадьба ещё с времён Гражданской войны заброшена, когда убит был её владелец, один из бывших белогвардейцев. Вернувшись в Хабаровск, начальство невзлюбило меня:» Исхаков! Да пойми ты- НЕТ твоей старухи, это выдумки всё, твой Назаренко Дима просто больной на голову психопат, ему в психушке место! Это ОН всех убил, жестоко и безнравственно, родственники ищут убийцу, и это- он!»,- твердили мне без устали. Старался я навещать Диму, как мог, в свободное от работы время. Это было поистине ужасное место: серый длинный забор вокруг старого, обветшалого кирпичного здания- вот такая краевая психиатрическая больница в Хабаровске только с внешнего виду. Внутри же это рассадник больных, нездоровых людей. С Димой мы встречались в особой, с белыми стенами комнате; посреди неё стоял стол, два стула. Присаживался Дима всегда в больничной рубашке, со связанными руками. По его глазам видно было, что ему здесь не место: жалкие, беспомощные, овеянные последней надеждой на спасение, в котором он рассчитывал только на меня, очи. Но каждый раз, собираясь, мы оба понимали, что ни ему, ни мне никто не поверит.
-Дима… Мне очень жаль… Я делаю всё, что в моих силах…. Но ведь ты понимаешь, что…- я прервался. Я как оперативник никогда не обещал людям то, чего они просят от меня.
-Я уже всё прекрасно понял. Это я убил своих друзей. Я убийца и психопат. Мне об этом говорит доктор.- скороговоркой и с хладнокровием сообщал Дима.- Егор. Егор Николаевич. Исхаков. Вы. Обязаны. Выслушать. Прочтите. Я сам составил! Я поэтом нарекался. Но теперь я ещё и писатель! Врачи позволили мне. Раньше- нельзя. Прошу. Вы обязаны.- отрывисто говорил Дима.
Я взял небольшой журнал, больше похожий на дневник, и начал всматриваться в строчки, написанные корявым почерком.
Глава 1. Что такое страх.
-Так вы, кхе-кхе, говорите-с, что не убивали своих друзей-с, господин Назаренко?- покашливая, ехидным голосом спрашивал на осмотре психиатр Диму.
-Я ещё раз повторяю, это всё старуха была! Но не та, которую изначально мы видели, а обезображенная! Вышлите все отряды полиции, она чрезвычайно опасна!-повышенным тоном повторял Дима.
Психиатр приспустил свои пенсне и посмотрел на Диму исподлобья, затем что-то начеркал карандашом в своём журнальчике, продолжив логически обрисовывать картину- Так-с. Давайте ещё раз… Вы были в бане. Заметив акты надвигающегося насилия…
-Верно! Верно!- верил Дима в какую-то помощь.
-… Вы побежали в погреб. Там лежал ваш друг Денис, с выцарапанной надписью на лбу «ЧЕРВЬ» ,и издавал какие-то звуки, истекая кровью…
-Так! Всё так! Вышлите спецназ, срочно, люди в опасности!-умолял с криком Дима.
-Затем вы увидели старуху, с выколотыми глазами… И так далее… Но вот в чем, кхе-кхе, парадокс- выбежав из погреба, как вы выразились, «за помощью», в одном полотенце в погоду -10 градусов, пробежав до Бичевки- ровно один километр, вы не смутились тем, что ваш друг Денис умирал от потери крови, а девушка, по имени Саша, в доме была жестоко удушена… Баня, в которой, полагаю, были следы изнасилования вашей возлюбленной и её подруги неким Андреем, случился пожар, и их останки!- хочу, кхе-кхе, подчеркнуть, не напоминают какого-то разумного всему объяснения…-протяжительно долго и с интонацией объяснял доктор.
-Но…
-Затем! Кхе-кхе, затем, вы начали жаловаться оперуполномоченному Исхакову Е.Н. на старуху, имя которой не помните. Но, к вашему сведенью, старуху знать никто не знает, а дом, верней, заброшенный дом, долгое время пустует у черта на куличиках! Это ВАС не смущает-с, кхе-кхе, господин Назаренко?!- с убедительной точностью подметил психиатр.
Эти слова поставили Диму в тупик. Психиатр приказал повязать Диму, на что тот начал буйно себя вести: отталкиваться охранявших его двух полицейских, кидаться вещами со стола в психиатра, два раза ударил медбрата, пытавшегося надеть ему опоясывающую руки смирительную рубашку и, наконец, громко кричал:
-Изверги! Я невиновен! Старуха на свободе! Вы все грешны! Отпустите! Требую сатисфакции! Я поэт! Поэт!
Но Диму никто не слушал. Спустя время психиатр вынес ему вердикт: тяжелое расстройство личности, усугляемое под воздействие алкоголя, или проще- шизофрения.
Глава 2. От судьбы не убежишь.
Следующая ночь. Холодная, ужасная ночь. Дима не понимал, не мог понять, что с ним произошло. Он лежал на железной с ободранным матрасом кровати, в комнате ,с абсолютно-белыми стенами, без всяких острых предметов. Только приоткрытая форточка окна, снаружи закрытого огромными прутьями, показывала вид на уходящую Луну. Врачи, как и положено, засунули две пилюли ему в рот, красного и белого цвета. В дальнейшем ему предстояло перепробовать множество таких пилюль: синих, розовых, желтых, потом опять белых, красных… Потом начались уколы. Здоровье Димы сразу пошло под откос. Его сознание быстро помутнело. По утрам его обливали холодной водой, наряжали в одинаковые смирительно-белые наряды, кормили с ложечки. Всё это было унизительно для него. Не было у него и друзей( оно и понятно- кругом одни психи) Никому не мог он рассказать про старуху, только ждал Исхакова-его верного спасителя. Но со временем пристальное внимание врачей стало утихать из-за полного спокойствия пациента. Ему дали больше свободы, разрешили самому есть, а главное- писать и самостоятельно передвигаться по больнице( под присмотром врача, конечно). Так, увлёкся он написанием своего романа. Дима хотел найти старуху. Сидя в один из дней на лавочке по дозволенной всем больным прогулке, к нему подошёл псих, улыбавшийся во весь рот. Косая осанка, замученные глаза, текучие изо рта слюни- всё это указывало на его обреченность. Завелась беседа:
-Здра-а-а-авствуй,- поздоровался псих.
-Ну привет- равнодушно ответил Дима.
-Что это ты пи-и-и-шешь?…
-Роман
Глаза психа помутнели. Улыбка превратилась в презрительную гримасу. Псих начал орать и кинулся на
Диму. Сдавливая ему горло, псих кричал:
-Рома! Ро-о-омочка! Это стар-у-уха виновата! Стару-у-ха-а! Ааааа! Она!
Медбратья растащили двоих. Всех завели обратно. Главврач долго ругался, спрашивая:
-Кто позволил его так оставить? Почему не следили за больным?
В своей палате Дима вспоминал эти слова:» Старуха. Старуха…» И хотя его старуха,возможно, никак не связана с воспоминанием психа, Дима мечтал её встретить. Затем пришли врачи с очередными лекарствами. Вновь наступала очередная мучительная ночь.
Глава 3. Я знал!
Эта ночь не давала Диме покоя. Силы стали угасать, побег был невозможен. Да и кто поверит ему, кто в здравом уме позволит больному разгуливать по Хабаровску? Кто забудет жертвы близ села Бичёвки? Ведь это всё он. Врачи говорят. Полиция говорит. Все говорят…
А тем временем Дима выдумывал у себя в голове роман о той старухе, чтобы потом записать свои мысли на прогулке.
Но мечтал он о встречи с ней, только чтобы написать правду.
Внезапно свет в комнате вырубился, вся больница должна уйти на заслуженный ночной покой. В комнате стало темно и страшно. Только сияние тусклого месяца успокаивало Диму.
-Так ты меня всё ищешь?- раздался хриплый голос знакомой нам старухи.
Дима пришёл в ужас-сердце его колотилось со страшной силой. Но он не мог кричать, не мог спугнуть долгожданный образ- выколотые глаза, сложенные руки, измазанное кровью лицо, седые волосы, сложенные в косынку.
-Я.. Я… Простите меня,- начал биться в слезах Дима. Его раскаянию не было предела- день рождения превратился в ужасные дни в психбольнице, в которой ему осталось жить до конца дней.
-Страдай! Страдай! Весело было ведь там! Отчего сейчас не весело?- угрожающе-тихо говорила старуха, приближаясь своим ликом к его глазам.- Смотри! Смотри в мои очи! Это всё вы сделали, очернили меня, сделали такой!
-Простите! Простите! Молю вас!
-Нет больше прощения, ты здесь навеки заточен будешь! Прощение будет только в душе!
-Умоляю, бабушка,- Дима посмотрел в её выколотые глаза. Лицо изображало самую настоящую скорбь.
Он смотрел прямо в глаза той, из-за кого он находился здесь. Ему было очень страшно, голос стал прерывистым- поз-зволь мне лишь узнать, кто ты! Всё, чего я прошу- это правды! Открой мне истину и будь я вовеки здесь проклят!
-Да будет так…
Глава 4. Ab alteri expectes, alteri quod feceris.
Село Бичёвка. Огромная усадьба в километре от него. 1920 год, февраль. Семья Подлесовых. Мать-Мария Подлесова, её сын- поручик Евгений Подлесов, участник русско-японской войны, в дальнейшем- контрреволюционер, белогвардеец. Красное движение начинает побеждать. Семья собирает вещи и надеется пересечь границу, эмигрировав в Китай. К дому подъезжает отряд из 12 человек, вооруженных карабинами и револьверами. Семья уже собиралась покинуть дом.
-Товарищ Подлесов?- грозно обратился к сыну неизвестный
-Тот самый,- отвечал Подлесов
-Вы обвиняетесь в сговоре против советского правительства, участии в организованной группировке по борьбе с политическим режимом. Мы обязаны доставить вас в суд.
Сердце поручика началось биться со страшной силой, его лицо побледнело. Мать, в слезах, кинулась в ноги неизвестному, умоляя отпустить сына. Отряд из оставшихся человек достал ружья. Сын достал из кобуры, взведя курок, револьвер:
-Простите, господин, но вы не представились
-Мое имя не имеет значения.- рассердившись, ногой пнул он павшую на колени мать, что та упала лицом в грязь- Гражданка, не видите, здесь идёт разбирательство?! Отойдите немедленно! Ваш сын-преступник.
Эта картина взбесила Подлесова. Увидев, как издеваются над его матерью, очерняют его имя, он нацелил пистолет на неизвестного.
-Приказываю вам отпустить нас немедленно!- громко прокричал Подлесов.
-Вы совершаете ужасную ошибку… Считаю до трёх, чтобы вы сложили оружие и сдались. Раз!- угрожал командир.
-Я не сдамся. Я-Подлесов, сын помещика, которого вы вздёрнули за то, что он не выделил зерна, которого у нас и так до вас отобрали!
-Два!
-Я повторяю…- брови Подлесова нахмурились, он понимал, что это последние его минуты. Вмиг стало страшно от такой безысходности.
-Умоляю! Прошу! Нет! Пощадите…- слезно просила мать, но её никто не слышал.
-Три!- прозвучала как будто резкая команда из уст человека, в запыленном фраке.
Началась пальба. Было сделано 6 выстрелов. Подлесов промахнулся, в него же попало 3 пули- в живот, ногу и руку. Упав наземь, он кричал от дикой боли. Командир подошёл осмотреть его. Изо рта раненого брызнула кровь, он начал биться в конвульсиях. Командир обратился к матери, нагнувшись к её смирённой позе:
-Тебе мы сохраним жизнь. Вот, посмотри, что ты сделала, позволив сыну идти против нас. Если через неделю я вернусь сюда и обнаружу здесь твоё присутствие, то закончишь также.
Затем командир приказал разграбить всё, что находилось в доме. Вслед им разъяренная, но не сдерживающая слёз, мать кричала:
-Будьте вы вовеки прокляты! Изверги! До чего довели женщину!
Глава 5. Дураком был-дураком и остался.
Прошла неделя с момента кровавой истории близ Бичёвки. Ночь, стояла полная Луна. Мать похоронила сына за домом, сил не хватало справиться с этой утратой. Еду почти всю забрали, спасали лишь остатки, спрятанные от нашествия красных. Как и обещал командир, он вернулся в тот дом, один. Стояла поразительная тишина, снаружи никого не было. Осмотрев все углы, командир перешагнул порог дома. Внутри было очень темно и сыро. Продвинувшись дальше, заиграл внезапно старый граммофон, который солдаты решили не забирать. В испуге командир прижался к углу у двери, держа заряженный револьвер. От неизведанности он стал кричать:
-Старая! Белогвардейская тварь, я знаю, ты здесь. Я обещал, что найду тебя и убью, как твоего плешивого сынка.
В ответ никто не отвечал. Музыка перестала играть. Было по-прежнему темно. Командир стал медленно двигаться к кухне, осторожно перебирая шаг за шагом.
-Где ты, Подлесова? Где?!-кричал командир. Но ответа по-прежнему не было. Почувствовав сильный страх и напряжение, он решил всё же покинуть место:
-Черт с тобой, старуха. Черт с тобой! Я не намерен тратить больше своё время.
Развернувшись, в спину вонзился ему кухонный нож. Командир неожиданно повернулся и стал стрелять, но промахнулся. Старуха быстро шинковала его лицо, оставляя глубокие порезы. С силой он выхватил нож и повалил старуху наземь. Наклонившись над её немощным старым телом, он начал выкалывать ей по глазу.
-Всё-таки красные победили, старуха! Хотя, признаюсь, я испугался. Нехило ты так меня изуродовала.
Но на издевательства она не издала ни звука. От удивления командир прекратил экзекуцию:
-Почему молчишь, старая? Язык проглотила?- восклицал командир.
-Нет, вояка, это ты его сейчас проглотишь- вымолвила старуха, вытащив из-за пазухи армейский нож сына. Она вонзила его ему в горло так, что тот начал задыхаться, захлебываясь потоком крови.
Подлесова нащупала его рот и медленно стала вырезать язык. Затем стала заталкивать его командиру в рот. Тот не выдержал боли и умер. Взяв его револьвер с оставшимся внутри патроном, она пообещала:
-Каждого, кто явится сюда в полнолуние и кто опозорит честь этого места, настигнет жестокая кара. И буду являться я призраком, мстя за сына своего.
Затем она выстрелила себе в рот.
Глава 6. Суровая реальность.
Услышав ужасную историю, Диму охватили смешанные чувства. Эта старая женщина, стоявшая перед ним, убила всех его друзей, а его самого ложно подозревают. Но и в то же время ему стало стыдно, что очернили они её дом, обманули её. Теперь понятно было, что призрак не собирался убивать Диму. Его жизнь была кончена и так. Женщина промолвила шёпотом:
-Спи. Тебе ещё долго предстоит пострадать. Но когда встретишься там, с моим сыном, передай ему- я его очень люблю…
Затем призрак начал издавать скрипящие звуки, напоминающие призыв в Ад. У Димы начала болеть голова, пошла кровь из носа, он слышал в комнате невыносимый для человеческих ушей скрежет, умолял всё это прекратить. Затем старуха исчезла.
***
Тут я отложил роман моего старого друга. Всмотревшись в его дикие глаза, я видел, как Дима из стороны в сторону водил глупыми глазами по стенам. И всё ждал, что я смогу сказать о его творении. Но я ничего не сказал. Взять роман обратно он отказался. Затем Диму увели, и я решил больше его не навещать. Оставалось одно неоконченное дело- признать Диму в суде виновным в содеянном. Не знаю, правдой ли была эта история о старухе, или мой друг действительно псих. Но эти заметки я использовал в суде, и сейчас меня перевели в другой отдел, с большими полномочиями и зарплатой. Не знаю, как там Дима. Но он там теперь навсегда…
562
