В последний день своего больничного, перед сном Коля все-таки рискнул. Достал спрятанные уже под кроватью часы, и надел их на левое запястье, застегнув ремешок по размеру своей руки.
Коля осмотрел часы, стрелки так и стояли на месте. Он осматривал часы со всех ракурсов, любовался, как они сидят на руке. Было интересно, они в рабочем состоянии или нет, поэтому Коля сжал тонкими пальцами головку заводного механизма, сверху и снизу от которой было еще по одной поменьше, и повернул ее. После этого ничего не произошло, и Коля решил повернуть верхнюю часть ремонтуара — опять ничего. И только когда он чуть повернул нижнюю часть механизма, часы внезапно ожили. Секундная стрелка поплыла сначала назад, несколько раз дернулась и пошла в правильном направлении.
Коля даже обрадовался, что такая находка оказалась еще и полезной, это ж теперь у него есть свои часы, и не абы какие, а трофейные. Еще раз глянув на часы, Коля лег спать. Несмотря на небольшой «подарок», достался он ему не просто так.
Ночью Коля проснулся, слыша тихий шепот из зала. Несмотря на страх, он все-таки решился выйти. И лучше бы этого не делал.
На кухне громыхала крышкой кастрюля с борщом, шторы разошлись, за ними виднелся когтистый силуэт, а в ванной загремела новенькая Ока.
Коля не выдержал и заплакал в голос.
— Я надел часы! Надел! Что еще надо?
Машинка в ванной заглохла, крышка кастрюли прекратила громыхать на кухне, силуэт за шторой замер.
— Надел, вижу-у, — послышался зловещий голос, — и что ты хочешь?
Коля оторопел от такого вопроса.
— Чтобы ты отстал от меня!
Раздался веселый и одновременно издевательский утробный хохот.
— Нет уж-ж, мальчик, так не выйдет. Теперь мы вместе-е-е, — протянул голос, а когтистая рука за занавеской взметнулась, разжав пальцы, — так что ты хочешь?
Коля задумался, и в его голове яркой вспышкой проснулась одна мысль, которую он тут же озвучил.
— Я хочу быть обычным! Нормальным! Как все остальные!
Тень за занавеской замерла, еще с минуту не двигалась.
— Как пожелаешь, — прошипела тень, и в это же мгновение Коля проснулся в своей кровати.
— Просыпайся! Больше толкать не буду, в школу пора! — привычно заговорила мать, толкая Колю.
Коля резко открыл глаза, вспомнил сон, посмотрел в глаза матери, и огорченно выдохнул.
Рука с часами была под подушкой, поэтому мать не увидела ее. Что-то недовольно проворчав, она вышла из комнаты, а Коля тут же подскочил с кровати, думая о том, как же скрыть часы. Не идти же с ними в школу? Точно отберут, а отец, если увидит, так вообще от него мокрого места не оставит. Но расставаться с часами он по какой-то непонятной причине не хотел.
Коля тут же подскочил к шкафчику с вещами, нашел и сразу надел свою старую, серую кофту с длинным рукавом. Старая, растянувшаяся кофта хорошо скрывала часы, и Коля решил идти в ней.
— На себя посмотри, позорище. Сними это, если не хочешь чтобы тебя в первый день изваляли там! — причитал отец Коли, уже собравшийся на работу.
— Пусть идет, как хочет, — отмахнулась мать, — неделя то всего осталась.
Отец спешил на работу, поэтому на воспитательную беседу о внешнем виде у него времени не оставалось. Махнув на сына рукой, он холодно поцеловал жену в щеку и ушел.
Первый день в школе прошел спокойно, и это было не особо удивительно, все-таки последняя неделя учебы. Большинство учеников были похожи на уставших медведей перед спячкой, лениво и в развалку ходили по коридорам на переменах. У некоторых наоборот, настроение было на высшем уровне, последняя неделя все-таки, а там уж такое желанное и долгожданное лето.
На последнем уроке истории ребята больше походили на спящих ленивцев, чем на учеников. Учительница средних лет, а по совместительству классный руководитель шестого «В» класса Мария Александровна, среднего роста строгая женщина, постоянно собирающая волосы в «гульку», зачитывала строчки о русско-японской войне 1904-1905 годов.
— Причиной войны стало соперничество между Россией и Японией за влияние в Манчжурии, — она продолжала говорить о причинах войны, и неожиданно для учеников задала вопрос всему классу, — а повод был какой? Мы проходили это в прошлом месяце, я все подробно объясняла.
В классе повисла тишина. Неожиданно для себя Коля вспомнил тот день, и что объясняла Мария Александровна. В голове этот момент всплыл сам собой, даже немного напугав мальчика. Убедившись, что это действительно воспоминание, а не плод его фантазии, Коля несмело поднял руку.
Мария Александровна, увидев вытянутую руку Коли ненадолго оцепенела. Моргнула несколько раз, нет, не показалось, действительно руку тянет.
— Что, никто не запомнил? — учительница оглядела весь класс.
Отходящие от полу анабиоза ученики тоже обратили внимание на Колю. Где-то послышались девичьи смешки и шепот, обсуждали явно его.
— Тихо всем! — Мария Александровна хлестнула указкой по столу, и класс затих, — ну, давай Степанов.
Коля неуверенно поднялся под насмешливые взгляды одноклассников.
— Поводом для войны был отказ России вывести войска из Манчжурии, и отказ признать исключительные права Японии на Корею, — Коля отчеканил слова учительницы, которые запомнились ему с прошлого месяца.
Мария Александровна, услышав ответ, едва не открыла рот. В классе стало еще тише.
— Да… правильно, это был основной толчок к войне, — уже в голосе Марии Александровны заиграла неуверенность, — что ж, садись Степанов, — она едва не проглотила последнее слово, — пять.
Домой Коля возвращался в прекрасном настроении. Он с восторгом и лучезарной улыбкой разглядывал свою первую пятерку в дневнике с подписью классного руководителя. Он был в бодрящем и будоражащем предвкушении, как удивится мать, увидев такую оценку и ни одного замечания за прошедший день.
Вот только дома его восторга мама не разделила. Увидев оценку, она ее внимательно разглядывала. Настолько внимательно, что чуть ли не зарывалась носом в дневник. Закрыв дневник, женщина шумно втянула воздух ноздрями и швырнула дневник в стену, едва не попав в сына. Она закатила неистовую истерику понося Колю, на чем свет стоит.
— Оценки он еще подделывать будет мне тут, ишь ты, чепуха! — распалялась мать, — ничего, отец придет, он тебе покажет!
Коля клятвенно уверял маму, что оценку он заработал сам, ответил на вопрос учительницы, но мать его не желала слушать. Когда уже Коля был на грани истерики, женщина пошла на кухню и вышла уже со шнуром от кипятильника. Этот аргумент в руках матери отбил все желание доказывать свою правоту, и до прихода отца мальчик пробыл в своей комнате.
Вечером, когда отец вернулся и поужинал, Коля услышал из зала причитания матери.
— Ты посмотри, он еще и оценки сам себе рисует, или помогает кто, я не знаю! Ну, ты посмотри-посмотри, — послышался шелест бумаги, наверняка передала дневник отцу.
Коля в страхе сжался на своей кровати, на всякий случай снял часы и спрятал их под матрац. В зале надолго повисла тишина, было слышно лишь шумное дыхание отца.
— В школу ходила? — спросил мужчина.
— Н-нет, — заикнулась мать, — что туда мотаться постоянно? И так ясно, что врет чепуха!
— Коля, подойди, — послышался спокойный голос отца.
Коля незамедлительно выполнил требование и уже через минуту стоял перед родителями, сидящими на диване.
— Что на уроке спрашивали? — обратился он к сыну.
Коля рассказал, что Мария Александровна спрашивала о поводе русско-японской войны, и он вызвался ответить, за что получил оценку.
— Откуда ты это знаешь? — сдержанно спросил отец.
— Мария Александровна рассказывала это в прошлом месяце, — тихо ответил Коля.
Жестом головы отец дал понять, чтобы мальчик шел в комнату, что он беспрекословно выполнил. Неужели отец ему поверил и не закатил истерику подобно матери?
Отец больше ничего не говорил. Судя по звонкому хлопку и писку матери, ей прилетела неслабая пощечина или даже затрещина. Мужчина ушел в спальню и больше разговоров на эту тему Коля не слышал, поэтому принялся за домашнее задание. Родители в последнее время не заставляли его делать то, что задали на дом. Сначала пытались, но успехи в понимании предметов оставляли желать лучшего. В конечном итоге они сдались, и не требовали с мальчика делать домашнюю работу.
Сейчас же он почувствовал необъяснимое желание выполнить то, что задали, поэтому оставшийся вечер он провел за уроками. Было тяжело, многого Коля не понимал, но уж всяко лучше, чем раньше, когда он смотрел в книгу и видел там фигу, грубо говоря.
Следующий день для Коли так же выдался продуктивным. На уроке истории он получил уже вторую пятерку за правильный ответ, а когда подошел к столу и протянул дневник, Мария Александровна заметила часы, блеснувшие из-под рукава кофты. На уроке русского языка Коля написал классную работу по домашнему заданию, но строгая учительница, увидев несколько незначительных ошибок, по привычке влепила мальчишке трояк.
Пятерка по истории радовала, а вот тройка не очень, но за тройки его родители не ругали, так как дело было привычным. Коля шел домой и испытывал смешанные чувства. Нет, на этот раз он дневник матери не покажет, и не будет хвастаться оценкой. Надо будет — сама посмотрит.
В одном из дворов Коля услышал плач, плакала девочка и постоянно причитала:
— Отдайте уже! Отстаньте от меня!
Интерес проснулся неожиданно. Обычно в таких случаях Коля проходит мимо, оно и понятно, сам же и получит по первое число, но сейчас этого страха не было. Он свернул с тротуара во двор и увидел, как трое сверстников с параллели играючи кидают розовый рюкзак плачущей Вики, которая мечется от одного к другому. Мальчишки ловко кидали друг другу рюкзак, их забавляла реакция Вики, которая плакала и просила вернуть рюкзак.
— Там мамины очки! Она меня убьет за них! — рыдала в голос Вика.
Сейчас он взглянул на трех пацанов иначе. Не было никакой любви и доброты. Было то, что заставило его подойти ближе.
— Отдайте ей рюкзак.
Трое пацанов замерли, глянув на Колю.
— О, да ты совсем смелый стал, смотрю? — тот, что был ближе всех, пошел к Коле, — ты че на?
Он толкнул Колю в грудь, что он чуть не свалился навзничь, но на этот раз устоял.
Задира толкнул Колю еще раз, и еще, а очередной толчок не удался, и нос задиры встретился с кулаком Коли. Мальчишка по-девичьи взвизгнул, сделав шаг назад, а двое его друзей двинулись в их сторону, оставив рюкзак на земле.
Коля наклонился, взял под ногами осколок кирпича и без предупреждения кинул прямо в обидчика. Попал в голову, от чего пацан снова пискнул и упал на землю, схватившись за голову. Когда двое увидели, как через пальцы задиры сочится красное, они тут же перепугались и разбежались кто куда. Убежала и Вика, предварительно схватив свой рюкзак.
Что-то изменилось в Коле, и теперь он это прекрасно чувствовал. Без всякого сожаления взглянув на воющего в голос задиру, Коля пошел своей дорогой.
Вечером отец заметил, что Коля занимается уроками. Он ничего не сказал сыну, а лишь думал одному ему известные думы. Относительно спокойную обстановку в квартире прервал остервенелый стук в дверь.
Отец пошел открывать дверь и чуть с порога не схлопотал в нос. Мать ринулась в коридор на громкие ругательства какого-то мужчины, а Коля вышел в зал. Лезть он не собирался, просто было интересно.
— Я тебя и твоего сопляка закопаю! — едва не кричал разгневанный мужчина, — кх… отпусти!
— Не трогайте моего мужа! — выпалил другой голос.
— Это он тут начал кулаками махать, — отрезал отец Коли, — объясни сначала, а потом уже кулаками маши.
Драка кончилась, не успев начаться, запыхающийся мужчина отпрянул.
— Где этот говнюк? Приведи сюда, пусть объясняется, почему мой сын пришел со школы, бл, в крови весь! Нос сломан, башка пробита!
Услышав это, отец Коли сначала помолчал, а затем рассмеялся в голос.
— Я понять не могу, че я смешного сказал?
— Кто тебе это сказал, сын? — спросил отец Коли.
— Ну, а кто еще!?
— А ты допроси его хорошенько, да с ремнем, — уже серьезно ответил отец Коли, — он и мухи за все шесть лет не тронул, а ты мне говоришь, что он твоему обалдую нос сломал, да башку пробил. Поди со своими не поделили чего, подрались, а свалить то, конечно, проще на нашего!
— Приведи его сюда, пусть сам скажет! — выпалил мужчина, явно пытаясь вломиться в квартиру, и вдруг все затихло.
Послышался короткий щелчок.
— Э-э, мужик… ты че? — сглотнул мужчина.
— Пойдем, Никита! Пойдем, извините, мы ошиблись! — запричитала женщина из подъезда.
— Наш сын никого не мог обидеть, а вот я могу, — строго отрезал отец Коли, — а если еще ломиться ко мне будешь, ну, ты сам понял. Пошли отсюда.
Незваные гости тут же начали рассыпаться в извинениях и через минуту от них след простыл.
— Идиоты, — отец Коли закрыл дверь, мальчик тут же вернулся в комнату за уроки.
Родители даже не думали обращаться к сыну по этому поводу и что-то спрашивать, а он ли это сделал или нет. Смысла от этого допроса не было, и так все понятно. Были уже подобные случаи, когда сверстники шпыняли Колю, и в разгаре веселья кто-то из них мог ударить своего друга или кого-нибудь еще. Логическая цепочка выстраивалась сама собой — собрались все из-за Коли, издевались над ним и кто-то кроме него пострадал — виноват Коля, очевидно же, без него и сборища не случилось бы, а тем более травмы. Однажды в класс, пока не было учителя, заскочили старшеклассники с рогатками, один прицелился в Колю, но промазал и выбил зуб одной девчонке неподалеку от основной мишени.
Виноват кто? Правильно, Коля. Ведь старшеклассники пришли позабавиться над ним, а из-за него пострадала девочка. Разъяренные родители девочки тем же вечером пришли разбираться к отцу Коли, мол, ваш изверг только девочек и может обижать! Против Коли в таких случаях находилось множество аргументов, но все они без шансов разбивались об отцовский Макарова.
Для отца Коли такие заскоки возмущенных родителей, чьи дети по их смелым заявлениям пострадали от рук его сына, были не в новинку, как и этот, про который Валера забыл сразу же, как только захлопнулась входная дверь.
На следующий день Колю после уроков ждали по-старому новые проблемы. Прознавшие про минувший инцидент старшеклассники, приходящиеся друзьями тем пацанам, на глазах которых Коля пробил голову одному из них, решили спросить с него на серьезный лад. За школой собралось много народа, которые окружили Колю и трех старшеклассников. Самым «крутым» из них считался Стасик. Худощавый, высокий, короткостриженый и с жиденькими усами.
— А ты чего, Коля, — вышел вперед Стасик, мельком оскалившись, — крутым себя почувствовал, кирпичами швыряться?
Он струйкой сплюнул через щербинку в зубах, но даже не отворачивался, от чего попал на Колину форму.
— Ну, говори, не то больнее будет, — Стас едва не нависал над Колей.
Из круга кто-то вытянул небольшую палку. Другой старшеклассник подошел и взял предложенное оружие, которое вручил Стасу.
— Я… — взгляд Коли отыскал в толпе Вику, но тут же вперился в Стаса, — защищался.
— Ах, защищался он? Ну, защищайся, — фыркнул Стас.
Трое старшеклассников навалились на Колю и принялись его избивать. Били недолго, но сильно и не особо разбираясь. По ногам, по голове и всему телу. Стас помимо ног использовал палку, которой в пылу попал по запястью Коли. Из-под кофты было не видно, но палка звонко стукнула по циферблату его часов, а в общей суматохе этого не было слышно.
Штаны Коли были местами порваны, волосы грязные и растрепанные, а по всему видимому телу были ссадины, царапины и шишки, набухающие на голове.
— И запомните, — Стас оглядел всю толпу, указав на Колю, — если вот такие недоумки будут сопротивляться, или даже нападать, сразу говорите мне. Все, расход.
Стас напоследок плюнул на извалянного в земле и пыли Колю, сунул руки в карманы брюк и пошел прочь с заднего двора школы. За ним увязались и его двое друзей, а вся остальная толпа, шепчась или шумно переговариваясь, начала расходиться. Обессиленный и избитый Коля поднял голову, увидел Вику, которая шла и бросала на него кроткие взгляды. Но, как и все, она просто пошла дальше
125
