Мне всегда казалось, что я всем несу неприятности. Будто что-то такое исходит от меня, что доставляет окружающим неудачу и, как следствие, разочарование. Что же касается меня лично, то я никогда не желал настоящего зла кому-либо.
Началось всё, как я подозреваю, с удивительной истории моей мамы. Когда я ещё в пеленках был, родители частенько любили вывести меня в коляске в парк и часами кружить туда-сюда. Как мне говорили, я очень радовался «птичкам», которые частенько кантовались у установленных рядом с деревьями скворечников. Но в один из таких дней, когда мама в очередной раз снарядилась на прогулку с годовалым ребёнком, она встретила весьма неприятную нашим соседям женщину. Звали её, допустим, Елена Витальевна.
Эта женщина, пожилых лет, не имея ни кого, кто бы смог подать ей стакан воды, прославилась в округе её невиданной и необъяснимой до сей поры силой. Заключалось её умение в том, что с кем бы она ни заговорила, всех ждала череда неприятностей и провалов. Но, хуже того, если кто-то подпустит к ней ребёнка, то такого ждёт клеймо проклятия на всю оставшуюся жизнь и на весь его род. Конечно, всё это были байки, придуманные мнительными зеваками с нашего двора, чтобы свалить на неё все свои беды. Тем не менее, все, кто с ней хоть раз общался, действительно находили тому подтверждение.
Я же не из их числа, и уж точно не моя мать, очень добрая и вежливая по натуре душа. Но, думаю, будет уместным рассказать о поразительном и необъяснимом « обычном совпадении».
Так вот, возвращаясь к тому случаю, когда мама, гуляя со мной в парке, наткнулась на Елену Витальевну. По её словам, эта мадам действительно была «не из приятных». Никаких рамок приличия при встрече, ни здравствуйте, ни до свидания. Её внимание сразу привлекли милые румяные щёчки ребёнка, которые, обычно, сразу приводят пожилых женщин в неописуемый восторг. Елена Витальевна завизжала от какого-то глупого счастья и сразу же потянула руки ко мне, удовлетворяя животный инстинкт «потискать лялечку». Пока она закрывала от меня вид на птичек, которые присели у кормушки, мама стояла в ступоре и была полностью обескуражена таким поведением.
Затем, правильно среагировав, мама тут же поставила безумную женщину на место, спокойным, но властным тоном приказав прекратить. Как мне потом описывала мама, наигранная улыбка Елены Витальевны моментально исказилась, привратившись в какую-то искаженную и уродливую гримасу. После метаморфозов с лицом этой дамы, она ехидно произнесла вслух : «У вас такой замечательный мальчик! Надеюсь, он всем будет нести радость и счастье, как мне». Затем она развернулась и молча пошла в свою сторону, в то время как мама пережёвывала , как правильно ей ответить.
Но после слов Елены Витальевны, птичка, которая мне так понравилась в тот момент и на которую я указал пальцем от радости, замертво плюхнулась наземь в метре от моей коляски. Больше никаких историй, связанных с Еленой Витальевной, я не помню или не знаю вовсе.
На следующий день я непонятно где подхватил корь и начал тяжело ею болеть. Всё бы ничего, со мной в итоге всё стало хорошо, я успешно переболел, но вместе с тем захворал и мой отец, который никогда раньше такого недуга не имел. Для взрослых этот процесс протекает гораздо тяжелее, а потому у мамы забот стало вдвое больше.
Прошёл год или два, и вроде бы всё шло спокойно. На первый взгляд. Меня отдали в детский сад, я кое-как успел познакомиться с новыми ребятами, появились какие-то друзья. Всё было хорошо, пока я не начал чувствовать, что у меня ужасно болит горло. Боли нарастали с каждым днём в геометрической прогрессии, создавая даже ощущение «застрявшей кости в горле» и мешая тем самым глотать более твёрдую пищу. Хуже того, вместе со мной начали испытывать впоследствии такой же недуг ребята, которые пытались отнимать у меня дорогие игрушки, подаренные родителями на день рождения. Позже меня положили в больницу с диагнозом «пневмония лёгких», в возрасте двух с чем-то лет. Врачи на то время не знали, как её лечить, так как антибиотики не помогали, а температура стремительно нарастала, не сбавляясь с 40-ка градусов. Чтобы хоть как-то снять жар, врачи начали класть мне лёд подмышки. Сомнительные методы лечения… Слава Богу, моя мама, как мой личный ангел-хранитель, отказалась от таких практик и унесла домой, где я не видел страшных обшарпанных палатных стен и не чувствовал постоянный запах спирта. Выздоровел.
Позже, дети, которых я, как видно, заразил( и которые тоже чудесным образом выздоровели) окончательно взъелись на меня, называя меня «проклятым» и пуская слухи в группе. Я не злился на них и пытался объяснить, в детской манере, что это случайность, но никто не хотел меня слушать. Месяцы терпения превратились в ужасные пытки для меня, пока уже, наконец, меня открыто не пнул один под зад на потеху остальным детям.
Я человек миролюбивый и не люблю «взрываться», пока ко мне не применяют насилие. Именно поэтому в тот миг я настолько рассердился, что начал кричать, как психопат, мысленно и как-то внутренне посылая им весь накопившийся во мне негатив. Все дети даже как-то смолкли, а воспитательница вызвала родителей. Через неделю тот, кто меня пнул, пришёл на костылях со сломанной ногой. Объяснить, как он так умудрился, тот был не в состоянии. Больше меня никто не обижал.
Когда мне стукнуло 7 лет, родители решили отдать меня в гимназию. Не лицей, конечно, но и не обычная школа номер 96. Однако, чтобы попасть туда, нужно было пройти ряд тестов на умственные и психологические способности. С умственными отклонений никаких не было, а вот с психологической стороны- беда. Первое, что мне не понравилось- женщина-психолог, принимавшая детей. Она сначала заставила меня решать логические задачи, с которыми я в легкую бы справился, но только на бумаге. Психолог же заставляла устно на всё отвечать и немножко «пораскинуть мозгами». Мне было тяжело её понять, так как действительно я не мог уяснить, чего она хочет, и выбрал наилучшую стратегию- сидеть и молчать, игнорируя все её слова.
Затем она предложила прочитать текст на время и показать ей, где я остановился. На это
я ещё был согласен и, конечно же, принялся изо всех сил тараторить, не разбирая в голове даже слов, которые я успел прочитать. Время вышло- почти двести слов. Однако подлая женщина-психолог заставила меня опять выполнять то, на что я даже не рассчитывал- объяснить то, что я усвоил из прочитанного. На этот раз я опять стал придерживаться старой тактики, и женщина вспылила, выставив мне диагноз «Аутизм». Это означало, что я не мог обучаться в нормальных школах в принципе, и нужно было идти в класс коррекции. По крайней мере, в то время права аутистов никто не защищал. К счастью, меня спасла бабуля, которая работала в РАНО и приказала «обдумать всё же диагноз».
Что же стало с самой женщиной-психологом? С ней- абсолютно ничего. Но вот её сын умер от передозировки наркотиками через месяц, как я поступил всё-таки в первый класс. Мне рассказали об этом уже спустя долгое время. Когда я услышал об этой новости, мне стало по-настоящему страшно даже думать о чём-либо ужасном или плохом.
Шло время, я заводил со всеми знакомства, и такие « удивительные случаи» учащались. Кажется, что никто не замечает, да и ты сам, дорогой читатель, в неведении, а всё равно окружает тебя череда каких-то неведомых событий, чьих-то смертей и болезней, горестей и печалей, боли и страдания. Но возникает стойкое ощущение чего-то сверхъестественного, мистики, и появляется резонный вопрос: «А я ли виновник всему этому?»
В моей жизни произойдёт ещё немало чудес, и немало людей, плохих и хороших, будут в этом замешаны. Если вы хотите узнать обо мне больше, для начала спросите себя: «А не виновник ли Dante этому?»
1 560
Неплохо. Мы с вами по моему в чём то похожи, даже во многом.
Да и история классная! Я верю, даже не совневаюсь в правдивости.
Вы когда книги уже писать будете? Читаешь вот так ваши рассказы, и не вольно думаешь, а как называется книга этого автора? Просто вот, ну четное слово, ваши истории просто прекрасны! Чисто книги. Ну нет у меня слов чтобы описать!