Мать моего отца была женщиной сумасбродной, жадной, местами злобной. Всю свою жизнь она положила на то, чтобы отравить жизнь своим детям, внукам. Жила только для себя, предъявляла требования, претензии. Даже живя в одном доме со своими тремя сыновьями врезала замок в дверь своей комнаты, где прятала еду, деньги и все такое.
Сыновья росли без ее поддержки, их воспитывала их бабушка со стороны отца. Мой отец был средним из сыновей. Когда старший уехал в Узбекистан учиться, а бабушка Александра умерла, мой отец остался один с братишкой, т.к. их мама занималась своей жизнью, а их папа, мой дед, был в командировке на Кубе.
Отец стал учиться в техникуме, по специальности геология. На стипендию в 30 рублей надо было кормить младшего брата и самому тоже жить. В доме выключили за неуплату свет, и они его воровали, проведя удлинитель из подвала в квартиру, чтобы включать лампу по вечерам и магнитофон. Ели в основном хлеб и кильку.
Через несколько лет все сыновья женились. Мою мать бабка сразу невзлюбила. И все называла ее проституткой. Моей маме это надоело. Она нашла способ переехать в другую квартиру с моим отцом. Когда мать была беременна мной бабка всем говорила, что ребенок от другого. Благо, я родился точь-в-точь, скопировав гены своего отца. Когда мне был годик она накормила меня мороженным, чуть не отправив на тот свет. У меня был ложный круп. Я чудом выжил, но ходить и говорить пришлось учиться заново. Она часто держала меня на вытянутых руках с балкона четвертого этажа. Якобы для принятия солнечных ванн. Однажды, мой отец увидел это и услышав от нее: «Вот держу, а у самой руки дрожат. Думаю, уроню — не уроню?». После этого ей запретили приближаться ко мне вплоть до моего пятилетия.
В голодные 90-е, когда моим родителям было туго, не было работы, денег, мы с сестрой ходили тощие, часто недоедали. Однажды бабушка позвонила и радостно пригласила нас налепить пельменей. У нее есть и мука, и мясо. Мы радостные поехали с матерью, отец был на вахте на буровой. Весь день мы втроем делали тесто, фарш, лепили пельмени. А бабка все это время наливалась дешевой бормотухой. И когда мы закончили лепку пельменей, и ждали, когда же можно будет их варить и есть, она начала браниться и выгнала нас из дому. Так мы и поехали домой не солоно хлебавши. Отец, приехав с вахты и узнав об этом, позвонил своей матери сказал, что не простит ее ни при жизни, ни после смерти.
В 1997 у нее началась гангрена на ногах, после операции по замене сосудов, она 2 года пролежала у нас дома, отравляя всем жизнь своим деспотизмом. В 1999 она умерла. Мы ее похоронили и вздохнули свободно. Но вскоре заметили, что земля на могиле постоянно проседает. Мы вновь насыпали холм. На третий раз мой отец не выдержал и воскликнул: «да что она ее жрет что ли?».
Так продолжалось около 6 месяцев. Старший брат моего отца однажды позвал его съездить на кладбище, засыпать могилу побольше, чтоб ей надолго хватило. Они насыпали ведрами холм до позднего вечера. И когда вышли с кладбища попрощались и разошлись по домам. Больше живым моего дядю мы не видели. Его убили через несколько дней, долго били, спрашивая где его деньги, а потом выбросили в окно со второго этажа, уже мертвым, обставив все как несчастный случай.
Мой отец почувствовал миг смерти брата. Его просто подбросило с кровати. Хотя он и спал. А через пару часов к нам приехала его жена и увезла отца в больницу, к старшему брату. Там уже стало ясно, что привезли его поздно, и аппарат жизнеобеспечения работает вхолостую. Это был шок для нас.
И когда мы его похоронили, у бабки могила проседать перестала. Не проседала она и у моего дяди.
Прошло еще несколько лет. События прежних лет остались лишь в воспоминаниях. Все ссоры и дрязги покрылись быльем. Совсем недавно умерла и моя мать. Из-за диабета у нее раздулись ноги, затем лопнули и началась гангрена. Мы похоронили ее на том же кладбище. Вскоре земля на могиле начала проседать…
296
