Как я и говорил, данный рассказ сочетает в себе героев из «Дух из механизма» и «Полинка». Поехали!
Ракшас пробудился, он голоден и неистово лютует, его жертвами становятся все люди, что встают у него на пути. Вот только он зашел на чужую территорию, и лейтенант полиции Матвей Добров узнает о его бесчинствах. И тут назревает резонный вопрос: кто охотник, а кто добыча?
Часть 1 «Непонятки»
— Спокойной ночи, девочка моя, — женщина поцеловала маленькую Алису в лоб и прошла на выход из комнаты, — я выключаю свет.
Алиса не боялась темноты, а посему никак не отреагировала на заявление матери.
Свет погас, и дверь закрылась, Алиса осталась в своей комнате в полной темноте. Родители недолго шумели в зале и тоже улеглись спать. В окно бил яркий свет луны, и Алиса задвинула занавески, даже не вставая с кровати. Диван, на котором она спала, стоял поперек комнаты у окна, и девочке стоило только подняться, чтобы парой резких движений задвинуть занавески.
Она лежала на диване, укрытая теплым одеялом, и уже начала засыпать, как вдруг услышала какие-то посторонние звуки.
Алиса навострилась, приоткрыла глаза, шорох отчетливо доносился с другой стороны комнаты, где стоял шкаф-купе. И именно в недрах закрытого шкафа Алиса слышала еле слышимую возню. Алиса девочка смелая, а поэтому она сразу выкрикнула.
— Кто там!?
Шорох в шкафу затих на какое-то время, но вскоре возобновился. Крайняя ближняя створка шкафа раздвинулась, и оттуда на Алису выглянула абсолютно лысая, синюшная голова, вместо глаз у которой были бездонные провалы.
Увидев это, Алиса тут же пронзительно закричала, а уже через мгновения включив свет, в комнату ворвался отец девчонки.
— Алис, чего ты? — мужчина поспешил к кровати, присев на корточки, — что такое, маленькая?
Со слезами на глазах, Алиса указала на шкаф-купе.
— Та-а-ам, в шкафу кто-то есть! Он страшный! — хныкнула Алиса.
В это время в проеме комнаты уже стояла мать Алисы.
Мужчина грузно поднялся, и прошел к шкафу-купе.
— Ну, если ты еще там, то тебе будет плохо, — мужчина свел брови и подошел к шкафу.
И на глазах Алисы ее герой открыл одну створку. Никого там не увидев, мужчина обшарил весь шкаф, грозясь неведомому монстру расправой.
— Ну, видишь? — спросил отец, подойдя к дивану, у которого опустился на корточки, — кто осмелится к тебе лезть, сокровище ты мое?
Алиса крепко обняла отца за шею, заставив его тепло улыбнуться.
— Спасибо, пап.
— Все хорошо, маленькая. Никто тебя не обидит, — мужчина поцеловал Алису в лоб, и вместе с супругой вышел из комнаты, перед выходом спросив, — свет выключать?
— Да, я иначе не усну, — буркнула Алиса.
Мужчина кивнул, погасив свет, и вместе с супругой ушел в зал.
Алиса еще долго косилась на внезапно ставший враждебным шкаф-купе, но вскоре дрема начала одолевать ее. Сложив ручки на груди, она уже погружалась в сон, как услышала шорох.
Дрема мгновенно отступила, и Алиса посмотрела влево, увидев существо, что выбирается на коротких ногах из створки шкафа. Она только хотела закричать, но посмотрев в черные провалы глаз этого существа, она оцепенела.
— Молчи-и-и, Алиса. Ты ведь не боишься ничего? Зачем тебе привлекать лишнее внимание, девочка? — клокотало существо, подбирающееся к кровати.
Алиса оцепенела, она пыталась закричать, но крик ужаса застрял в ее горле.
Существо, выбравшееся из шкафа, уже подошло совсем близко и грузно опустилось когтистыми руками на диван по бокам от плеч Алисы.
— Посмотри мне в глаза-а-а! — он нависал над девочкой, как хищный зверь Он уже не упустит свою добычу, ни за что. Сердце Алисы зашлось бешеным стуком, ее глаза округлились от ужаса, а затем остекленели, когда существо раскрыло перед ней пасть полную толстых и острых клыков…
***
— Алиса, подъем! Иначе сами пойдем, папа на рынок нас не повезет, ему на работу надо! — выпалила женщина, зайдя в комнату дочери, но девочка так и лежала безучастная, — Алиса! Папа ждет!
Когда девочка не ответила во второй раз, мать прошла в комнату, подошла к кровати.
— Алиса! Подъем!
Женщина пыталась растолкать дочь, но все было безуспешно. Запаниковала женщина, когда увидела движения глазных яблок дочери и поняла, что Алиса не спит, а парализована…
***
Под громкую музыку Матвей весело барабанил ладонями по рулю, при этом не забывая удерживать Приору на скорости около ста километров в час. Он вечером возвращался с Дашей с ее дачного участка, где они вместе и продуктивно провели минувшие выходные.
— Ну, Матвей! Громко же, — возмутилась Даша.
— Нормально, ниче ты не понимаешь, ай, — отмахнулся мужчина, но все же убавил громкость на минимум, — ну чего, в магаз то заедем?
— Да, надо. У меня в холодильнике мышь повесилась.
— И убежала, — хохотнул Матвей, на что девушка цыкнула, — ладно тебе. В общем, щас затаримся, да мне на мою квартиру заехать надо, там, скорее всего и переночую.
Девушка пожала плечами, а у Матвея зазвонил телефон.
— Блять, да че еще надо? — выругался Матвей, выключив музыку, от чего Даша облегченно выдохнула, — да? Здарова Стасян.
«Здарова начальник. Ну, ты чего, в городе?»
— Нет еще, еду, а че такое?
«Да тут в нашем районе какая-то дичь происходит, ума не приложу что и как. Короче, эти выходные, пока тебя не было, тут мамашки к нам в отдел приходили, все жаловались, что с их детьми что-то происходит непонятное»
— Что именно? — спросил Матвей.
«Да хрен их знает. Приходят что-то в панике бубнят, заявление какое-то написать просят. А на кого? По базам прикидываем, их отпрыски поутру в больницу с параличом отъезжают, ни вякнуть и пукнуть не могут, в общем», — Стасян продолжил уже более тихо, — «я сначала подумал, что ёбнутые какие приходят, ну кто ж попрется в ментовку если у тебя дитя вот оно, никто не убил и не похитил, даже пальцем не трогал. В общем, посылал я их сначала, оно и понятно, а потом хуй к носу прикинул, с Серёгой пошерстили по базам, а это уже с две недели у нас на районе кипишь какой-то, а эти три бабы первые, кто к нам обратился, без них и не узнали бы»
В трубке повисла тишина, Матвей тоже молчал. Он сбавил скорость и ехал уже более медленно, от чего насторожилась и Даша.
— Адреса есть, Стасян?
«Конечно, есть, начальник. Че думаешь, хрень какая-то?»
— Да я еб… — Матвей вспомнил про присутствие девушки в машине, — откуда знаю? Проверить все равно надо. К тому же пока тишина. До завтра терпит?
«Конечно, терпит. Ты только Матвей, если завтра с утра подтянешься, беленькой захвати или гуся полтораху, чтоб совсем скучно не было»
— Пошел нахер, — бросил Матвей.
И пока он не бросил трубку, слышал хохот Стасяна из трубки. Хотел выругаться, но вместо этого просто убрал телефон в карман джинс.
— Что там? Что-то серьезное? — спросила Даша.
— Ниче такого, один сержант улицы подметать просится, так устрою скоро, — отмахнулся он.
— А что ты проверить хочешь? — поинтересовалась Даша.
— Даш! — повысил голос Матвей, — давай, если сам начну, так и поговорим! Я не сплетница тебе, чтобы чуть что, сразу все растрепывать.
В это время они приехали к дому, где жила Даша.
— Давай, пойдем, затаримся, да я на старую хату поеду, — сказал Матвей, и вместе с Дашей они пошли в магазин, оставив Приору у обочины.
Через двадцать минут неспешной ходьбы по супермаркету, к кассе они подъехали уже с полной тележкой продуктов. Еще десять минут в очереди и почти столько же на пробитие, оплату и укладку в пакеты собственных продуктов. Даша дала карту магазина кассиру, и та, отсканировав ее, назвала сумму.
— С вас две тысячи сто семнадцать рублей.
Матвей словно и не услышал ее, как будто в одно мгновение впал в прострацию. Единственное, что он сделал, так это прощупал пальцами через футболку свой крестик. Кассир продолжала переглядываться между парой, ее взгляд так и намекал, мол, хоть кто-нибудь из вас заплатите и валите уже. Даша глянула на него.
— Матвей?
Он словно вышел из ступора, сразу спохватился, достал карту и оплатил покупки. Он еще раз ощупал крестик через футболку, взял чек, два полных пакета и вместе с Дашей пошел к выходу.
— Все нормально? — спросила Даша.
— Да, показалось просто.
А что ему показалось? У кассы он почувствовал что-то непривычное, как будто крестик на его груди немного нагрелся. Почти неощутимо, но этого хватило, чтобы заострить на этом внимание. Раньше крестик Матвей не носил, да и сейчас этот атрибут не значит, что он верующий. Верить-то он поверил, но вера его была своеобразная. Он поверил в то, что в их мире есть место не упокоенным душам, и души эти могут обозлиться и начать кроваво мстить, как это было с Полиной и теми душегубками, которые ее замучили на той самой вписке.
Эта история все еще не позабылась, пусть и прошло уже достаточно времени, лето, как время года уже миновало, передав эстафету традиционному преемнику — осени. Но сейчас, в начале сентября все еще было тепло, бабье лето все-таки. Матвей в эту пору поработал на славу — обустроил в деле Полины все так, что вина четырех девушек была доказана твердо и неоспоримо, а смерти Насти в квартире ее парня и Светы в больнице подстроил под их личные разборки. Ничего необычного, подруги были в замешательстве после убийства, начали ссориться, Вика воспользовалась моментом, необычной болезнью Светы с аномальным ростом зубов, и задушила ее в больничной палате.
А потом она расправилась с Настей в квартире ее парня с особой жестокостью, так гласили после работы Матвея официальные отчеты. Что до парня Насти — так ему предложили два варианта. Либо уезжаешь за соучастие в убийстве Насти и попытки оправдать убийцу, либо говоришь что да, Вика с Настей были в хате, ушел в магаз девчонкам бухла прикупить, а когда вернулся, то увидел то, что увидел. Ну а потом продолжаешь жить и в ус не дуть, что говорится. Первый вариант не сулил Тимоше ничего хорошего, поэтому он всецело поддержал следствие и сказал все так, как ему было сказано. В общем, в некоторых устоявшихся традициях, Тимоше грубо заткнули рот, вот и всего.
Правда, обстоятельства гибели Леры совсем не вязались с делом, поэтому над этим заморачиваться Матвей не стал, хотя и мог добавить, что та же Вика могла удерживать дверь уборной, пока девушка задыхалась в парах зловонных миазмов.
В общем, история Полинки постепенно улеглась, а Вика получила свои пятнадцать лет, и воли ей не видеть, как Полине своей жизни. Может, после тридцати лет увидит, но это не точно.
После распутывания такого дела его повысили в должности, и теперь он был старшим лейтенантом. Порядки в отделе немного изменились, появились новые люди, но Матвей не забыл о своих друзьях. Некоторые из его ранее подчиненных уволились, некоторые перевелись в другие отделы, но Стас и Серега не хотели покидать пригретые места, да и нравилось им работать с Матвеем, вот они двое и остались ему ближе всех в отделе. К тому же, Матвею пришлось им объяснить, в чем же была изюминка дела пропавшей без вести Полины. Доказательств перед задержанием Вики им хватило за глаза и за уши. После этого дела они были связаны не только дружбой, но и тайной. Тайной, которую они свято хранили.
Что до крестика Матвея — это подарок от матери покойной Полины. За неделю до злосчастной «вписки» у Полины порвалась цепочка, и мать все забывала отдать мастеру на ремонт, а потом уже было поздно. Все-таки, женщина сходила и отремонтировала цепочку крестика, и сделала Матвею подарок за его неравнодушие к работе и восстановление справедливости. Матвей, конечно, сначала не принимал подарок, но мать Полины его уговорила. Носить или нет — решать ему, но сохранить память о том, что он настоящий страж порядка — должен. И Матвей принял подарок.
А вскоре во сне к Матвею пришла Полина. Нет, не в том виде, какой он ее лицезрел, а в нормальном облике светлой девочки, какой она себя помнила при жизни. Во сне она поблагодарила его, попросила оставаться таким же правильным полицейским, справедливым. Она даже обняла его и сказала, что по возможности постарается оберегать. От чего она постарается его уберегать — не уточнила. Да и он не спрашивал, неудобно было задавать покойнице вопросы, но крестик исправно носил. Не как верующий, а как помнящий.
И вот сейчас крестик впервые дал о себе знать. Может, ему и правда показалось, а может, и нет. Он вышел с Дашей из магазина и в этот момент, едва он успел повернуться, справа в него врезался парень, чуть не сбив его с ног. Парень явно куда-то спешил.
— Сорри, — бросил парень и тут же спешно пошел дальше, скрыв за рукавом блеснувшие, кажется, золотые часы.
— Смотри куда прешь, бл…! — прокричал ему вслед Матвей, но тот не отреагировал, — совсем обурели уже.
Они с Дашей пошли дальше, а Матвей только сейчас почувствовал, что крестик на груди нагрелся сильнее, чем в магазине на кассе. Он бы сейчас бросился за этим доходягой, если бы не полные пакеты продуктов, да спросил за спешку. Серебро неприятно припекло кожу на груди, от чего Матвей быстро забыл о странном неприятеле.
Когда они были в квартире Даши и разбирали пакеты с продуктами, Матвей уже и позабыл об этом инциденте у магазина, да и крестик уже был холоден, как и всегда.
Он задержался на кружку кофе, немного поболтал с девушкой, посмотрел время, был уже десятый час. Попрощавшись с Дашей, Матвей поцеловал ее и покинул квартиру. Он хотел успеть вернуться к себе до десяти, и он успел, да еще и с трофеями из магнита, а именно — две по полтора, как он и любит по вечерам в выходные. Мог бы и остаться у Даши, но как-то неловко ему было выпивать при ней, будучи в отношениях, да и о личном пространстве он не забывал, поэтому сейчас и был у себя в одинокой квартире, лежал на диване и отдыхал душой.
Он чуть поправил подушку под головой, и сознание напомнило о крестике, который съехал чуть набок. Тут и вспомнился тот спешащий тип у магазина, припекающее тепло от серебра, и часы этого парнишки.
«Такой шкет, и с такими часами» — думал Матвей.
Он точно не помнил, как они выглядели. Вроде даже белое золото? Ну, вряд ли. На Алике посмотреть, так там и не такую реплику найти можно, на любой вкус и цвет.
Выпитое дало о себе знать, и Матвей уже было задремал, как услышал за окном приближающиеся голоса. Внезапный выкрик заставил его открыть глаза. Да, бухая компания, остановилась именно у его дома, и именно у его подъезда. Где ж еще то? Они продолжали гомонить, от чего даже в подпитии Матвей не мог уснуть. Стоит только начать дремать, какой-нибудь особо громкий нет-нет, да отличится очередным выкриком.
Всякому терпению приходит конец, и вот Матвей собрался и через несколько минут уже открыл дверь домофона изнутри, выйдя к трем парням. Мельком оглядел их, один с длинными волосами и высокий, двое стандартного типажа «ночных гуляк». У каждого в руке по полторашке клинского. Троица притихла, увидев незваного визитера. Матвей собрал остатки самообладания и обратился к троице.
— Ребят, отдыхать мешаете, время позднее.
— Да та же херня, — гнусаво буркнул один из парней.
— Да ладно те, отец, щас еще погудим немного да уйдем, у нас вон осталось, — второй поднял свою полторашку, там было еще больше половины.
Матвей вздохнул, подошел ближе и достал удостоверение. Как знал, что пригодится.
— Слышь, ребятня, мне завтра с утра на работу и я хочу спать. Так что пиздуйте нахуй отсюда, или все втроем по двадцать/двадцать один пойдете, а утром и свидимся. Вы свои рожи уже засветили, найдут вас быстро, дежурный недалеко отсюда.
И Матвей указал на камеру «умного» домофона. Гнусавый было дернулся к Матвею, но долговязый его грубо одернул и шикнул.
— Слышь, пойдем, все, пошли-пошли.
Долговязый направил друзей и пошел с ними восвояси, напоследок обернувшись к Матвею.
— Извините!
— То-то же, — сплюнул Матвей и вернулся в дом.
***
Трое парней поспешили покинуть двор, но гнусавого парнишку распирало от возмущения. Они ушли в соседний двор и остановились у небольшого гаражного кооператива.
— Ты бы поклонился ему еще, «извините» бля… — прогнусавил недовольный, продолжая прихлебывать из горла. Долговязый обозлился, а следом за ним вмешался и второй.
— Ты совсем берега попутал? Че то ты трезвый на ментов не кидаешься, ссыкотно, да?
— Да, осади в натуре, мы засветились там, так еще до утра бы в обезьяннике куковали, я вот не хочу че то.
— Да он на понт нас взял, а вы повелись и сразу переобулись. Камера там и не работает по любому, — сплюнул гнусавый. Долговязый был не согласен, отхлебнул немного пива и поведал.
— Работает, еще как. Я у Вадика когда был, а ему тоже поставили недавно такой домофон. Короче, мы по веселой дунули, и че то ему приспичило показать мне камеру. Так там с телефона не то, что ночью все видно, а еще и слышно, ну это уже от фирмы зависит. Вадик говорил, что даже черно-белые камеры ночью четко палят. Так что правильно, что свалили, ладно мент еще нормальный, другой бы молча своих отзвонил, даже не поняли бы ничего.
Такие доводы подействовали на гнусавого. Он пусть и остался при своем мнении, но спорить перестал. Все вместе закурили, продолжили пить пиво и уже общались на отстраненные темы. Постепенно случай с полицейским забылся, и ребята продолжили весело гомонить, но теперь они никому не мешали.
Вскоре пиво дало о себе знать, и долговязый парень отошел за гараж. Он справлял нужду, задрав голову, и смотрел в ночное небо, посвистывая и покачиваясь. Внезапно, он услышал за спиной шорох и странный клекот. Повернул голову, ничего не видно. Тогда он побыстрее закончил, застегнул штаны и только он успел обернуться, как прямо перед его глазами мелькнул силуэт, который тут же растворился в нем…
***
Парни продолжали общаться и допивали пиво, пока их долговязый друг отошел за гараж по нужде. Прошла минута, вторая, и вот, через пять минут они заметили долгое отсутствие друга.
— Он че там, срать сел что ли? — спросил гнусавый.
— Да вряд ли, но его че то долго нет, — заметил второй, — проверим?
— Никитос! — позвал гнусавый, но Никитоса слышно не было, — ладно, пошли.
И только они собрались пойти за ним, он вышел из-за гаража.
— Мы уж решили, что ты там того, — ухмыльнулся гнусавый, но Никитос не ответил.
Он шел в их сторону, опустив голову, и едва заметно покачиваясь.
— Че то он совсем окосел, — заметил второй.
— Некит, ты че? Тебе уже не наливать? — спросил гнусавый.
Но ответа до сих пор не было. Долговязый подходил молча, все еще держа голову опущенной. Остановившись неподалеку от гнусавого, Никита почти замер, лишь изредка покачиваясь.
— Никитос? — тихо шепнул гнусавый, — тебе херово?
Тут второй опустил глаза и заметил одну деталь. Пальцы долговязого были… длиннее? И острые.
— С ним че то не так, Димон, — сглотнул второй, похлопав по плечу гнусавого, — руки смотри!
Когда Никита медленно поднял голову, Димон заметил его пальцы и сам поднял голову, оцепенев от ужаса. Лицо Никиты было все синюшное, кожа была покрыта трещинами, а глаз не было. Вместо них виднелись лишь два черных, бездонных провала, которыми он уставился на Диму.
Гнусавый только успел дернуться, долговязый отреагировал незамедлительно и размахнулся, полосонув четырьмя острыми, как бритва когтями шею друга. Гнусавый тут же захрипел, схватился за шею и попятился назад, сквозь его пальцы ручьем заструилась кровь. Второй заорал, развернулся и побежал, но его ждал тупик в виде высокого забора с сеткой рабицей, сверху которого была протянута колючая проволока.
Долговязый вонзил когти в живот гнусавого, резким движением вспорол. Из чрева парня рождались на свет его органы, которые вывалились из него как из выдавленного фурункула.
Перестав подавать признаки жизни, Дима рухнул оземь, намертво вцепившись в свою шею окровавленными руками. Убедившись, что с ним покончено, долговязый повернулся ко второму…
Он в это время пытался забраться на гараж, у него это почти получилось. Еще чуть-чуть, осталось лишь подтянуться, и можно бежать, куда только глаза глядят. Но внезапная осечка оборвала все планы на корню. Предательски вспотевшая рука соскользнула, парень ударился подбородком о край гаража и сколол передние зубы, а пока падал — разодрал щеку о колючую проволоку.
Долговязый подходил к нему медленно, прихрамывая и топорща в разные стороны острые когти. Он победоносно посмеялся низким басом, наблюдая за парнем, который уперся спиной в сетку рабицу. По его щеке текла кровь, он просунул через рану на щеке язык, от чего тот показался снаружи, и парень завопил от ужаса.
Измененный друг уже подошел и схватил его за шею, поднял как пушинку и прижал к гаражу.
— Посмотри мне в глаза-а-а! — раздался его утробный голос, и парень посмотрел…
***
Матвея утром разбудил телефонный звонок. Поднявшись на диване, совершенно разбитый он взял в руки телефон.
— Ну, мать твою, Серега, еще сорок минут до будильника, — устало выдохнул Матвей, но вызов принял, — чего еще?
«Извини, что так рано, дело есть» — без обиняков начал Серега.
— Какое еще дело? — встрепенулся Матвей, — ладно, скоро приеду.
«В том то и дело, что никуда ехать не надо. В соседнем дворе гаражный кооператив знаешь же?»
— Ну?
«Ну, вот там и ждем…»
***
Наспех умывшись и почистив зубы, Матвей уже через двадцать минут был в соседнем дворе. Весь кооператив был оцеплен, неподалеку сотрудники опрашивали соседей, чьи окна выходили из дома.
Пройдя через оцепление, он сразу же почувствовал что-то странное.
Точно же, крестик на груди. Матвей почувствовал, как серебро начало нагреваться. Поздоровавшись с Серегой, лейтенант осмотрел три тела и вздохнул. Один окоченевший лежал на земле недалеко от разбросанных бутылок пива, со вспоротым животом и держался каменной хваткой за свою шею. Долговязый чуть поодаль у забора… о нем чуть позже.
— Вот и свиделись, как и обещал, — хмыкнул Матвей, — поутру.
— В смысле? — спросил Серега.
— Да вчера шугнул их от своего подъезда, спать не давали, — Матвей внимательно осмотрел первого убитого, — бля, хорошо, что не завтракал. Что тут было предположительно? И где третий?
— С этим понятно, — Серега кивнул на первый труп, — хотя нихера тут не понятно. Ну убили, но чем? Криминалисты говорят… когти.
— Когти?
— Когти, — хмыкнул в ответ Серега, — но с остальными двумя все вообще непонятно.
Серега подвел Матвея к трупу у забора. Долговязый был похож на высушенную мумию. Кожа синюшная, растрескавшаяся, вместо глаз черные провалы, а так же обломанные с корнем ногти на руках.
— Эх, ебать, — Матвей присел на корточки, почувствовав, что крестик начал прижигать куда ощутимее, — че за пиздец? Он же на мумию больше похож! Я видел их вчера, этот самый крепкий был, а теперь…
— В том то и дело. Криминалисты сказали, что в нем кроме костей и сушеного мяса ниче не осталось.
— Так, а где третий то!?
— Третий в больнице, щека распорота, зубов передних нет, но это он сам, видать с гаража наебнулся, пока свалить пытался, а щеку о колючую проволоку распорол. С ним другое немного…
— Что же?
— Он парализован…
117
