Матвей ненадолго посетил участок, но Стаса с ночного дежурства уже не застал, слишком долго пробыли на месте преступления. Поэтому «отцовский» подзатыльник по лысой голове Стаса пришлось отложить на неопределенный срок.
С долговязого и гнусавого нечего было спрашивать, а вот третьего навестить стоило, поэтому Матвей отправился в больницу, где договорился встретиться с Серегой, как только тот все разузнает. Вот только допросить больного не получилось. Лежит себе недвижимый, щека зашита, сам под капельницей, ни слова сказать не может, даже не мычит, только глазными яблоками в разные стороны водит.
Матвей покинул палату ни с чем, сразу же встретился с врачом.
— Долго он в таком состоянии пробудет? — спросил лейтенант.
— Не могу сказать вам точно, состояние необычное, мы еще даже не выяснили причину этого паралича, чтобы давать какие-то прогнозы, — пожал плечами врач.
Вскоре к ним присоединился Серега. Матвей поблагодарил врача, и вместе с сержантом они ушли из больницы, устроившись в его серой приоре.
— Нихрена я от него не добился. Ничего сказать не может, вот и думай теперь. Впервые у меня такое, вот он, свидетель, живой и почти невредимый, а допросить его не можешь, даже силой, — сокрушался Матвей.
— Да уж, интересный случай, — подтвердил Серега.
— А у тебя чего?
— Тоже не густо. Жильцов домов вокруг кооператива опросили, чьих отпрысков дома не было, тоже поспрашивали. В общем, никто ничего не видел и не слышал, — пожал плечами Серега.
Матвея словно молния поразила, когда он это услышал. Он медленно повернул голову к Сереге, уставившись на него.
— Чего?
— Пиздец… вот чего! Дуй в отдел, лейтенанту этому… Кравченко все передай, а я на один адрес съезжу, — сказал Матвей.
— Что, думаешь, она? — с опаской спросил Серега.
— Ничего я не думаю! Просто… проверю.
Серега кивнул, вышел из машины, а Матвей завел двигатель и отправился в дорогу.
***
Когда в дверь позвонили, женщина наливала чай из только вскипевшего чайника. Она поставила чайник на плиту и поспешила к двери. Посмотрела в глазок, по ее лицу скользнула улыбка, и она открыла. На пороге стоял Матвей, взгляд у него был озадаченный.
Она сразу поприветствовала лейтенанта, пригласила к чаю, и Матвей не отказался. Он проходил мимо зала на кухню и мельком заметил за стеклом в серванте четырех плюшевых медвежат со сшитыми ручками. Она сразу налила вторую кружку чая, выложила на стол пачку печенья и сушек. Поговорили, выпили чай, и Матвей решил перейти к делу.
— Мария Викторовна, я, конечно, рад был повидаться, но я еще и по делу пришел, — начал Матвей. Женщина посмотрела на него с легким удивлением.
— Да? Что такое, Матвей?
— В общем, вчера около полуночи где-то, в соседнем дворе недалеко от меня троих… — Матвей кашлянул в кулак, неловко пожевал губами, — двое погибли при неизвестных обстоятельствах, третий парализован, в больнице лежит. Свидетелей нет, хотя кооператив под окнами у одного дома практически. Скажите…
— Вы что думаете…? — начала Мария Викторовна, но Матвей ее перебил.
— Просто скажите, Полина может, ну, уходить ночами без вашего ведома?
— Что вы? Ни в коем случае! — отрезала женщина, — моя Полина отдыхает сейчас, с подругами! Да и не может она так далеко. Она до соседнего дома то не доберется в случае чего, если игрушки тут будут!
Матвей задумался и вперил взгляд в пустую кружку, разглядывая плавающие черные точки на дне от заварки.
— Может, вы замечали, что они меняют положение, например? Поверьте, я не обвиняю вас, просто надо проверить все версии. И что значит — отдыхает?
— Нет, Полина никуда не ходит, только с подругами играет, ей ничего такого не нужно. Когда я пыль протираю на полке, всегда кладу медвежат на то же место. Нет, ну бывало, конечно, — вздохнула Мария, а Матвей напрягся, — Настя тут в подъезд выходила, там компания шумная была, так она их спугнуть только успела, но Полина ее сразу вернула обратно, она их в ежовых рукавицах держит.
— Ладно, спасибо вам, Мария Викторовна. Мне пора идти, — Матвей встал из-за стола, женщина сделала то же самое. Он вышел из кухни, посмотрел на сервант и спросил, — можно?
— Конечно, — без раздумий ответила Мария.
Матвей подошел к серванту, посмотрел через стекло на медвежат. Он смотрел долго, оглядывал каждого медвежонка по очереди, но потом до него дошла одна простая вещь.
Крестик…
Он был привычно холоден.
Матвей покивал собственным мыслям, и сказал.
— Рад был повидаться, Полина.
Он попрощался с Марией Викторовной и покинул квартиру. Он еще долго сидел в машине и думал. Мыслей было много, и все они в голове смешались в кашу, никаких зацепок и наводок, ни-че-го. Внезапный звонок вывел его из ступора, звонил Стас.
«Але, ну, чего там такое? У нас весь отдел на ушах, нарыл чего?»
— Ты че не спишь то, придурок? — хмыкнул Матвей.
«Да ни че, Кравченко звонил щас, попросил на еще одно дежурство заступить, заебал уже. Ты почему-то всегда людей находил, никого не трогал» — высказался недовольный Стас.
Организационные вопросы — они такие, Стасик. Не каждый может.
— Нихера я не нарыл, голяк полный. Два трупа, третий парализован, да так что не спросить ничего с него.
«Парализован? Че, прям, как те дети?» — спросил Стас, а Матвей округлил глаза и хлопнул себя по лбу ладонью.
— Блять, точно! Дети! Стас, ты адреса и телефоны записывал тех, кто обращался по этому поводу?
«Ну, я тебе их все на почту сбросил, думал, ты посмотрел уже»
— Все, понял. Подзатыльник все равно свой получишь, — хмыкнул Матвей, заведя двигатель.
«Э, за что?»
— За беленькую или полторашку гуся, а лучше за каждое отдельный, — ухмыльнулся лейтенант, сбросил вызов и открыл в браузере почту.
***
Теперь путь Матвея лежал в детское отделение больницы, по пути в которое он созвонился с последними обратившимися в полицию родителями. Он нашел врача, курирующего нужную палату, и вместе с ним прошел по коридорам.
— Лейтенант Добров Матвей, — у палаты он показал удостоверение отцу и безутешной матери, — пройдем в палату?
— Да, конечно, — пустым голосом сказал мужчина, и они прошли в помещение.
Все койки в палате были заняты, но Матвей с врачом, а так же родители прошли к девочке у окна. Матвей снова почувствовал тепло от крестика, только приблизившись к ребенку.
Матвей осмотрел ее, вся бледная и явно исхудавшая, волосы иссушены, а глаза закрыты.
— Когда вы ее обнаружили такой? — спросил Матвей.
— В четверг утром, — сказал отец, — они на рынок собирались с утра, я их отвезти должен был, а она… не шевелится, только глаза.
Он отвернулся, а мать девочки тихо заплакала. Матвей сжал губы, снова осмотрел девочку.
— Почему она такая худая?
На этот вопрос лейтенанта ответил уже врач.
— Она поступила к нам нормальной комплекции, за эти четыре дня она сбросила почти пятнадцать килограмм, товарищ лейтенант.
— На минутку, — Матвей отошел к двери палаты, и врач вместе с ним, после чего он шепотом спросил, — что это за болезнь, и долго ей осталось?
— Мы за две недели так и не определили природу этого паралича, стандартная методика не приносит никакого результата. Известно лишь то, что дети, не смотря на стимуляторы и капельницы, как бы вам сказать… высыхают. А этой Алисе осталось чуть меньше недели.
— Первый пациент где?
— Уж похоронили, да и не с нашего округа был мальчишка, — пожал плечами врач, — и десяти дней не прожил, насколько мне известно.
— Не с вашего округа? — Матвей округлил глаза, — а с какого? С Ленинского? Центрального? С левого берега?
— С Центрального, только там мест уже нет, — врач мотнул головой, — да и у нас тоже скоро не будет.
Матвей осмотрел палату, все койки в ней были заняты парализованными детьми. Он почувствовал, как на лбу проступила испарина. Это же, сколько детей может погибнуть?
— Вы же понимаете, что как только мест в городе останется критически мало, у нас объявят ЧП, товарищ лейтенант. А мы уверено приближаемся к этим показателям. Еще неделя… и все. А там, если Москва нами займется — хорошего можно не ждать.
— Понимаю, — отрезал Матвей, — через какой промежуток они поступают?
— Обычно паралич детей настигает ночью, а утром родители либо вызывают скорую помощь, либо сами везут ребенка в больницу. Как правило, за последние две недели семь-восемь детей в сутки. Только сегодня было меньше, всего троих привезли.
Матвей задумался над последними словами доктора. Подошел к отцу Алисы и позвал на разговор вне стен палаты.
— Павел, верно? — на этот вопрос мужчина кивнул, — в общем, у меня есть нестандартный вопрос, так скажем. Скажите, вы в последнее время, ну, до трагедии ничего странного не замечали?
— В смысле? — не понял Павел.
— В прямом. Может шорохи, какие в квартире слышали? Или еще что?
— Никаких шорохов я не слышал, вы меня за ненормального держите? — спросил Павел.
— Ваша жена подала заявление в полицию…
— Дура она! — перебил лейтенанта мужчина, — эпидемия в городе, а она в полицию бежит! Обычно, вы в таких случаях посылаете, а тут взяться решили, ну надо же! Послушайте!
Матвей взял за грудки Павла и ошеломленного прижал к стене.
— Нет, это ты послушай. В городе нихера не эпидемия. Детей косит не болезнь. Врачи даже природу паралича определить не могут, а это уже пахнет диверсией, а значит, это дело полиции, понял?
Мужчина быстро покивал.
— Вот и молодец. А теперь говори, че странного видел перед параличом дочери?
— Да ничего! Не было ничего!
Матвей отстранился, отпустил Павла и тихо выругался, но не сдался.
— Может, ребенок на что жаловался!?
Матвей посмотрел на Павла, тот замялся.
— Чего?
— В ночь на четверг, Алиса кричала ночью, как спать уложили, — сглотнул Павел.
— Ну?
— Ну, мы с женой прибежали сразу, Алиска плачет, говорит, в шкафу что-то есть. Я, чтобы успокоить ее, весь шкаф перерыл, конечно, там никого не было! Ну, успокоил ее, да мы с женой дальше спать пошли, вот и все. А на утро… сами знаете.
— До этого она часто жаловалась на нечто в шкафу? — поинтересовался Матвей.
— Ни разу, она спокойным ребенком всегда была, — Павел опустил голову.
Матвей покивал собственным мыслям, обратился к Павлу.
— Спасибо за информацию, больше не смею задерживать.
До вечера Матвей подрядил Серегу и вдвоем они объехали больше двадцати адресов каждый, у кого дети попали в больницу с параличом. Практически ничего нового Матвей не узнал, за исключением того, что не все дети кричали, предупреждая о возможной опасности. Кто-то сносил это молча, но на утро была все равно одна картина. Паралич-больница-иссушение.
Домой Матвей вернулся поздно и даже не успел зайти в магнит, от чего настроение у него было не на высшем уровне. По такому случаю он не ночевал у Даши, а приехал на свою квартиру. Поужинал по пути домой, а посему сразу завалился спать, но перед этим позвонил Даше, объяснил, что сегодня снова не приедет. Даша бы могла выказать недовольство, но понимала, что работа у Матвея тяжелая, поэтому только пожелала ему спокойной ночи.
— И тебе спокойной ночи, — улыбнулся Матвей, сбросил вызов и сразу отложил телефон, закрыв глаза.
От усталости он уснул через считанные минуты. Сон обещал быть долгим и крепким, если бы не одно НО…
Сначала сквозь сон он чувствовал приятное, теплое пятно, которое разрасталось у него в районе груди, от чего и спалось крепче и слаще. Но потом это пятно начало сужаться, от чего тепло концентрировалось в более малой площади, постепенно превращаясь в жар. Когда возившегося на диване Матвея одолевал уже дискомфорт, сквозь сон он услышал резкий выкрик.
«Проснись!»
И Матвей подорвался на диване, чувствуя почти нестерпимый жар в области груди. До него не сразу дошло, что это крестик так нагрелся. Он встряхнул головой, посмотрел в сторону коридора, и сердце, не смотря на жар от крестика — заледенело.
Из недр темного коридора к нему выходил крупный силуэт. Вся его кожа была синюшная, огромное туловище и абсолютно лысая голова с провалами черных глаз. Ноги у него были небольшие, но довольно крепкие.
— Матве-е-ей! — заклокотало существо, выходящее к нему в зал, — я искал тебя-я!
Матвей вскочил с дивана, чувствуя уже обжигающий жар от крестика, и отбежал к балконной двери.
— Ты кто, сука!? — вспылил он.
— Это не важно, — утробно хохотнуло оно, — посмотри мне в глаза-а-а!
Матвей попытался несколько раз посмотреть в глаза этому существу, но не смог. Взгляд словно насильно отводило в сторону, на лоб, уши или же подбородок со щеками, но не в глаза. А при очередной попытке крестик на груди Матвея нагревался все сильнее.
— Смотри в ГЛАЗА! — прорычало существо.
Матвей прекратил эти попытки, и стало немного легче, только крестик на груди не переставал прижигать кожу.
— Хер тебе, урод, — выпалил лейтенант, — давай, сам подойди!
Ракшас озлобленно зарычал, начал попытки кидаться на Матвея, но все попытки заканчивались лишь угрожающими рывками демона. По какой-то причине он не приближался к лейтенанту.
Боль была нестерпимой, крестик, касаясь тела, оставлял ожоги, но Матвей не сдавался, хотя желание сорвать гребаный атрибут было.
— Ну, че ты? Давай, нападай, — оскалился Матвей, смотря на синюшного демона, что так и не рисковал приближаться, держа расстояние.
Ракшас злобно рычал, громко скалился и переминался на месте, грозясь вот-вот прыгнуть, и Матвей понял, почему тот не контактирует.
— Да ты блядский призрак, — хмыкнул он и вспомнил одну вещь. Призраки… они ведь не уходят далеко от предметов, к которым привязаны. А значит…
Матвей повернулся к окну, увидев во дворе силуэт.
— Сука… — оскалился Матвей, переглядываясь между силуэтом на улице и призраком, что преграждал ему путь на выход.
Собравшись с духом, Матвей просто пошел в сторону коридора. Ракшас еще более озверело рычал и скалился. Крестик на груди прижигал еще сильнее. Но, когда Матвей проходил мимо, то он отходил, не решался приблизиться. Обувшись, лейтенант сорвался с места, сбежал по лестнице и припустил за фигурой, которая как по наитию покинула двор до его выхода из подъезда. Он побежал за беглецом, но нагнать его так и не сумел.
Бросив затею с погоней, Матвей вернулся домой, хоть возвращаться и было страшно, захватил свой телефон и набрал Дашу. После нескольких длинных гудков трубку взяли.
«М-м-м… Матвей, ты чего не спишь?»
— Да нихрена! Сейчас приду, выпить есть чего?
«Д-да, есть, приходи. А что случилось?» — голос Даши стал встревоженный.
— Скоро буду, — отрезал Матвей, сбросил вызов и поспешил покинуть квартиру.
Он ушел со двора, и к его подъезду вскоре подошла темная фигура…
Пройдя мимо домофона, парень снял с себя плотный капюшон, осмотрелся и тихо спросил.
— Где он?
«Иди по следу-у!» — услышал он в голове голос демона.
Закатав рукав, Дима посмотрел на часы. Стрелки, до этого показывающие время взбесились, и начали с бешеной скоростью вращаться в разные стороны. Но по итогу все три стрелки замерли в одном месте, указывая направление. Посмотрев в ту сторону, Дима послушно пошел туда, куда указал ему Ракшас.
Он миновал несколько дворов, покорно следуя по направлению стрелок часов, которые периодически судорожно дергались. Следуя по своеобразному навигатору, Дима в итоге уперся в подъездную дверь пятиэтажного дома. Осмотревшись вокруг, он спросил.
— Ты пойдешь?
«Нет, у него есть оберег, я не могу к нему подобраться! Мне нужно было узнать адрес. Уходим, мне нужна еда-а!» — протянул Ракшас последнее слово.
Снова осмотревшись во дворе, Дима ушел восвояси.
***
Переполошив Дашу своим внезапным приходом и нервным поведением, Матвей сидел на кухне в одних штанах, а девушка обрабатывала свежий ожог на его груди, который в точности копировал форму крестика. За это время Матвей выпил уже несколько рюмок водки, и дрожащей рукой налил очередную стопку, подумывая о том, что руки как у алкаша трясутся. Да уж, и хрен его знает, что в таком случае лучше. Крестик так и продолжал болтаться на его груди, Матвей не снимал его вопреки просьбам Даши.
— Может, выбросишь его уже? Я так и знала, что нет ничего хорошего, вещи покойников носить, — возмущалась Даша, заканчивая обрабатывать ожог.
— Он меня спас, — отрезал Матвей. На вопросительный взгляд Даши он опрокинул стопку, поморщившись, и указал ей на место за столом.
Матвей поведал обо всем, что знает сам. О случаях массового паралича у детей и о том, кто за этим, скорее всего, стоит. Про историю с Полиной девушка была в курсе, но реальное восприятие паранормального держала на расстоянии от себя, предпочитала считать, что это где-то там. Но так вышло, что рядом с Матвеем это «где-то там» медленно, но верно превращалось в «где-то здесь».
Под конец рассказа Даша была уже не на шутку встревожена и напугана в первую очередь за Матвея.
— И ведь если с Полиной все было ясно, что ей нужны были эти четыре ебанашки, которые ее убили, то с этим… — Матвей пожал плечами, — я хрен знает, что ему надо. И какого беса он прицепился ко мне!
Он не стал озвучивать свою догадку о том, что эта неизбежная встреча должна была случиться еще вчера, но вот трое обалдуев, которых он шугнул со двора, могли вполне себе быть помехой для прямого нападения.
Матвей пил до тех пор, пока рассудок не застелил плотный, алкогольный туман. То и дело в голове прокручивались воспоминания о появлении этого монстра. Его голова, похожая на огромное, куриное яйцо, его мускулистый торс и руки, клыкастая, внушительных размеров пасть и синюшное тело, как из мультика Лило и Стич, только ушей-лопухов еще не хватает. А еще глаза, эти черные провалы, в которые Матвей так и не смог заглянуть. Неведомая сила отводила его взгляд от очей смерть несущих, как ему сейчас казалось. Была мысль, что загляни он в эти глаза, и остался бы он сейчас в своей квартире парализованный. Да, были уже мысли, что стало виной массового паралича детей в городе. Разобраться бы еще, почему именно дети?
Сейчас Матвей даже посмеивался про себя, и как он не струхнул прямо там, когда пришел этот демон? Наверное, появление в его квартире мертвецов стало чем-то обыденным, привычным, пусть и было лишь дважды, включая сегодняшний день.
— Ну-у, все, — Даша погладила его по плечу, когда Матвей бесхозно опустил голову, — пойдем спать.
Так и отвела девушка Матвея в комнату, где он без сил свалился на кровать и практически сразу же уснул богатырским сном. Утро обещало быть веселым…
96
Круто объединил персонажей. Жду продолжения!
🙂