Подземные находки
Последние полчаса я лежал в жуткой, ржавой, наверное, трубе, не знаю конкретно, чем это может быть на самом деле, подозрительно смахивающей на металлический гроб, прислушивался и, собственно, гнал от себя мысли о гробе. А еще о том, что меня тут фиг найдут. И пополнит мой хладный труп коллекцию тех, кого уже не нашли.
Что может лучше всего отогнать мысли о скорой и, вполне возможно, неминуемой кончине лучше, чем воспоминания? Вот я и вспоминал, а еще задавался вопросом, какого… собственно, фига я постоянно нахожу себе приключений на задницу, да еще и с таким завидным постоянством? Чо мне дома не сидится? Не. Определенно. Если отсюда выберусь, желательно – живым, уеду домой, займусь вязанием, вышиванием, выпиливанием лобзиком, короче, прижмусь поплотней к стулу. В наше, прогрессивное, время, даже в магазин не надо выходить, все притащат прямо к порогу.
А как оказался в этой незавидной ситуации? С моей везучестью – да проще некуда. Гостил я, значит, у матушки, в Риге, когда она намылилась рвануть к своим старым знакомым, которые перекочевали жить в Германию. В свое время они неплохо дружили, я даже знал их дочку – Катьку. Хоть и не видел сто лет, но интересно, что там из нее выросло. Романтики у нас было не больше, чем в куске шифера, кидаемом в костер, да, в те времена, в силу возраста, девчонка, способная на любые подвиги, а в некоторых аспектах затыкавшая за пояс дворовых пацанов, воспринималась скорее как свой пацан. А потом они переехали…
Короче, уже через день мы подъезжали к небольшому, но уютному домику в дебрях бюргерланда. Навстречу нам высыпало все семейство.
— Катюха, ядрен-батон, ну ничо се! – восхитился я статью старой подруги, которая выросла себе во вполне красивую девушку, почти на голову выше меня ростом.
— А ты особо не изменился, — парировала та, после дружеских обниманий-лобызаний всех по очереди.
— Ну-у-у… я надеялся, что немного вырос с моих девяти лет.
Катюха фыркнула, рассмеялась, а потом представила нам и своего жениха. Надо же, только что его заметил. Жених был местным, типичным арийцем, с квадратной челюстью, светлыми волосами и занимательным именем – Маркус. Надо же, какое совпадение.
Поединок взглядов у меня с ним продолжался пару минут, и, выяснив все необходимое, закончился ничьей. Языковой барьер не мешает в таком выяснении позиций. Немец понял, что я на его территорию не претендую, так что и в разборки лезть нет смысла. Но если полезет… от его территории останется только выжженная земля. Стоит ли связываться?
Так что, день, да и вечер пошли своим чередом. Атмосфера немного оттаяла, а под конец даже то, что Маркус говорил на русском так же, как и я на немецком, не мешало нормально общаться.
На одном из вечерних перекуров, когда разговоры дошли уже до совершенно философских тем, к нашей уютной компании присоединилась Катюха.
— Слышь, Марк, — девушка сжимая в одной руке банку пива, телефон, пачку сигарет и, кажется, небольшую тарелку с закуской, попыталась второй достать сигарету, уронила все на пол, умудрилась в полете поймать банку, но откинула в сторону пачку, выругалась, стрельнула сигарету у меня и, с наслаждением прикурив, наконец вспомнила, что что-то говорила. – Наши говорят, ты всякой дребеденью увлекся?
— Это какой? – навострился я, чуя приближающиеся звез… приключения.
— Ну, этой… — девушка сделала резкий, неопределенный жест рукой, облив пивом и себя, и меня, и немца. – Мистической. Заброшки там всякие, призраки, черные девушки, бегущие за машинами, белые собаки, стоящие на обочине… или там наоборот было? Не суть. Есть тут у нас одна старая фабрика. Хош покажу? – Катерина сделала неуверенный шаг вперед, покачнулась на своих каблуках и, чтобы не упасть, тут же вцепилась одной рукой в меня, другой в Маркуса. Несчастному немцу достались остатки пива и смятая банка, упавшая к ногам.
— Хочу, конечно, только давай не прям щас, — отцепив от себя ее руку, я вручил ценную ношу нашему многострадальцу. Его невеста, хай сам и разбирается.
— Не-е-е… не прямщас. Завтра. Маркус отведет. Он там все знает.
Вот так вот, утром, мы и оказались у грандиозных развалин, некогда бывших фабрикой. Правда, перед этим пришлось поплутать по улочкам на машине, а потом и проехать какое-то расстояние прямо через всамделишний лес.
— Так, а чем это раньше было? – остановившись у остатков чисто номинального забора, я шарил в рюкзаке, проверяя ничего ли случайно не забыл?
— Я фиг его знает… — Катюха мучилась похмельем, поэтому вопрос был переадресован местному. — Говорит, что какая-то фармацевтическая фабрика была. Еще до войны, потом, во время войны там что-то другое делали, потом еще что-то, а потом и забросили. – Наконец перевела девушка длинный ответ немца. – Там, на другой стороне, еще работающие корпуса есть. Нам туда не надо. Там охрана, злые собаки и можно найти неприятности. Мы идем в другую сторону, там подземный лаз то лив бункер, который немцы вырыли, то ли просто подземные переходы, что раньше соединяли корпуса. Везде не пройдем, но на что посмотреть – найдется.
Тут Катюха, конечно, немного преувеличила. Заброшка как заброшка. Частично, а то и полностью разрушенные здания, трава, кусты, деревья, обилие граффити. Подземные переходы тоже не отличались оригинальностью. Сыро, темно, местами плесень, а кое-где и грибные колонии, где-то капает вода. Некоторые переходы разрушены, вниз спуститься удалось лишь на один уровень. На лестнице еще ниже, вровень с последней ступенькой стояла темная вода, не вызывающая желания купаться. Фиг знает, что там может быть, а еще фиг знает, чем эти бюргеры тут занимались. А ну как после такого купания ласты вырастут? И так всю дорогу нас преследовал тяжелый химический дух. Так что, посветив фонариками в воду и различив под ней поразительно хорошо сохранившиеся ступени, мы передумали купаться и двинулись дальше.
— Стой, а это – что такое? – я остановился у небольшой дверцы, почти в конце одного их коридоров. Дверца была металлической, высотой сантиметров в семьдесят, частично засыпанной мусором, но складывалось ощущение, что не так давно она открывалась. Но не это привлекло внимание. Казалось, что именно в этом коридоре слышен отчетливый электрический гул.
— Это? А… это, наверное, как раз тот коридор, который ведет к действующим корпусам. Вон там, видишь? – Катерина посветила фонарем на дальнюю стену. – Был проход, но его заложили кирпичами. Подозреваю для того, чтобы всякая шпана не шарилась. Ну как, набрался впечатлений?
— Весьма, — соврал я, а когда сопровождающие отвернулись, зачем-то подергал металлическую ручку дверцы, ощутил укол статического электричества и отвял от нее. Странно, но фиг знает, что тут может быть на самом деле? Может, и в самом деле какое-то рабочее помещение. Только вот почему на самой двери, да и вокруг, такое ощущение, что разбрызгано масло? Желтое или даже зеленоватое. Не машинное, слишком странно пахнет. Однако выяснять это не было времени. Мои провожатые двинулись обратно, пришлось догонять.
Возвращение обратно, да и сам вечер в гостях прошли как обычно, без приключений. Все в той же дружеской обстановке. Признаться, я остался немного разочарован. Душа жаждала ответа на вопрос, а задница, судя по всему, приключений.
Я про эту фабрику даже немного погуглил, но ничего нового не узнал. Разве что, заявления, что там, время от времени, пропадают или погибают люди. А это, насколько я знаю, вообще норма для всяческих заброшек. Про ту же Ховринку сколько всего писали, и где она теперь? Да и про наш завод, где, как говорят, до сих пор гибнут «металлисты». Ну не надо пилить газовые баллоны в цеху, где делали порох.
Так что, ко сну я отходил в своем обычном состоянии. А вот дальше началась ерунда. Что именно снилось, я не помню, но проснулся я с ощущением, что только что пробежал свой первый и единственный марафон. За окном занималось теплое, весеннее немецкое утро, где-то недалеко горланил петух, а мне отчего-то отчаянно захотелось куриного супа.
Едва спустившегося к завтраку, меня тут же атаковала Катерина, тыча в фейс свой телефон, на котором мелькали строки на немецком.
— Ты смари, смари что пишут, — продолжала нападать девушка, не выпуская из рук смарт.
— Ты ведь помнишь, что я на немецком на собачьем уровне? Многое понимаю, но не могу сказать. Читать не умею, — вяло отмахнулся я от нее.
— Помнишь фабрику?
— Ну, помню.
— Там подростки пропали. Прикинь! Вчера. Сейчас волонтеров собирают.
— И шо?
— Мы едем!
— Катерина, откуда в тебе эти альтруистические настроения?
— Дурак ты, Марк.
— Ладно, ладно. Дай хоть перекусить, — не то, чтобы я очень жаждал куда-то ехать и кого-то искать. Хотя бы потому, что представлял себе, что именно могу найти, но та странная дверца не давала мне покоя. Не могли ли неуемные подростки, в поисках острых ощущений найти чуть больше, чем рассчитывали? Не просто так ведь мне показалось, что ее недавно открывали? Дети, они везде дети. Пусть даже немецкие.
На место мы прибыли через пару часов. На месте уже работали местные МЧС, волонтеры и фиг знает, кто еще. Свежеприбывших резво распределяли на группы, инструктировали и отправляли в разные сектора. Повезло или нет, но нам достался как раз тот, где был вход под землю. Поразительное совпадение.
Под землей уже кто-то шарился, но переходов было много, так что мне удалось отколоться от группы и отправиться по своим делам. Не хорошо, конечно, да и неправильно, но если я прав, долго искать не придется.
Немного поплутав, я вышел в нужный сектор, а уже там, по памяти, нашел искомый коридор, добрался до дверцы. Тэкс, что у нас тут? Мусор у дверцы, еще вчера лежавший если не равномерным, то относительно ровным слоем, сегодня был отчетливо сдвинут в одну сторону. Достаточно, чтобы увидеть, без малого сектора, ровный полукруг, прочерченный царапинами по полу. «Да, словно дверь открывалась и оставляла эти царапины, отодвигая мусор». По спине пробежал холодок. Они полезли туда? И на кой, спрашивается, фиг?
Покрепче сжав фонарик, на случай, если оттуда что-то выпрыгнет и попытается оторвать мне башку, я схватился за ручку и потянул на себя. Ничего не произошло. Током не шарахнуло, неведомая фигня не выскочила, на мою думалку никто не покусился. Хм. Открыв дверцу пошире, я присел, заглянул внутрь, ничего не увидел, посветил фонариком. Еще раз – хм. Больше всего смахивает на небольшой, но глубокий, шкафчик. Только на дальней стене тоже металлическая ручка. И для чего она?
Тихонько матерясь, на карачках, забрался внутрь, подергал ручку, она тоже уколола электрическим разрядом, но больше ничего не происходило.
— Э-э-э, нет.
Пробормотал я себе под нос, положил фонарь, попытался удобней раскорячиться в этом шкафу и услышал за спиной щелчок закрывшейся двери.
— Твою же… — привычно среагировал я на непредвиденные обстоятельства, попытался развернуться в тесном пространстве, что-то неудачно зацепил локтем, оно щелкнуло, и уже через секунду просевший под ногами пол плавно, но настойчиво, выплюнул меня в другое помещение, напоследок звезданув по башке моим же фонарем. Фонарик не выдержал таких потрясений и погас. Правда, он мне и не пригодился бы там, где я оказался. Как я выяснил, потирая шишку на голове, после того, как из глаз высыпались все звездочки.
Себя я обнаружил на каменном полу, в помещении, которое я, в другое время, принял бы за машинный зал в каком-то старом фильме. Очень старом. Только там я видел подобные пульты, непонятного назначения, множество кнопок, рычаги, все это гудело, трещало и отчетливо намекало, что оно включено и работает. Где-то под потолком горели, пощелкивая, лампы. Само помещение было размером с небольшой цех, высокое, квадратное, в центре было нечто, смахивающее на… металлическую колонну? Увитую проводами и прибамбасами еще более непонятного назначения. Даже не представляю, что это могло бы быть. У противоположной стены была лестница, ведущая куда-то в сторону и вверх. Со своего места я не видел куда именно. Пульты заинтересовали больше. Что сделал бы любой нормальный человек на моем месте? Правильно, стал бы искать выход. Именно поэтому я приблизился к одному из пультов, осмотрел, с видом профессионала постучал ногтем по одному из датчиков непонятно чего. Восхитился собственным профессионализмом и, недолго думая, ткнул пальцем в какую-то кнопку. Пульт за мгновение задумался и изменил тональность.
Решив, что, в крайнем случае, кто-то из рабочих заметит неполадки и придет, чтобы навешать мне звездюлей, а, следовательно, выведет меня отсюда, я в очередной раз восхитился, на этот раз своей находчивости, и ткнул еще несколько кнопок.
Электрический гул в очередной раз изменил тональность, а потом наверху, в районе лестницы, послышался явный щелчок открывающейся двери. Повезло. Среагировали довольно быстро. Я уже думал, что застряну тут.
Прошла минута, но никто не пришел, чтобы оторвать мне уши. Ладно. Я не гордый, могу сам подойти и поинтересоваться, когда же меня отсюда выведут.
Металлическая лестница под ногами недовольно скрипела и кряхтела, но мой вес выдержала. Хотя, по ее давно проржавевшему виду, я несколько и сомневался, что она на это способна.
— Эй! Есть тут кто? Мне бы к своим вернуться.
Подал я голос, поднявшись по лестнице, пошире открыв очередную металлическую дверь и инстинктивно вытерев перепачканные маслом пальцы об одежду.
За открывшейся дверью передо мной предстал новый коридор. Коридоры. Освещенный, он давал рассмотреть все в подробностях. Проход прямо передо мной пересекался еще одним, метрах в десяти, дальше – еще раз. А там… кто знает? Может, он бесконечный. Стены коридора были бетонными, пол – металлическим. Странно. Обычно наоборот. В стенах так же присутствовали рычаги, проводка, и снова – не поддающиеся идентификации устройства. Были и двери, но что за ними – оставалось только гадать.
Пока я осматривался, за ближайшим углом послышался то ли шорох, то ли скрежет. Решив, что именно там прячется ленивый рабочий, я, нарочито громко топая по металлическому полу, чтобы рабочего не хватил инфаркт от моего неожиданного появления, направился в ту сторону.
— Эй, я тут случайно оказался. Честное пионерское. Я этот… волонтер, мы подростков ищем. Наверное вы…
Завернув за угол, я нашел того, кто шуршал. Правда, это был не рабочий. И, скорей всего, вряд ли бы мне удалось его напугать, даже если бы я сильно этого захотел. Представший передо мной «шуршунчик» обладал мощным телосложением, явно мужским, но на этом сходство с людьми заканчивалось. Хотя бы потому, что нормальный человек не одевается в лохмотья, не имеет двух голов и, что окончательно исключало сходство с людьми, он парил сантиметрах в тридцати над полом.
— … слышали. – Закончил я фразу и замер, рассматривая странное явление и пытаясь решить насколько же сильно меня долбанул фонарь, раз начались такие глюки?
«А, может, оно мирное?» Подал трусливую надежду внутренний голос. Существо «рассматривало» меня, правда, не знаю, могло ли оно видеть. Одна голова была слепа хотя бы потому, что глаз у нее не было. Глаза второй головы были закрыты. На головах, на обеих сразу, да, ибо складывалось ощущение, что головы хоть и две, но они срослись где-то в районе затылков, было нечто, отливающее металлом, но, мысля современными категориями, я бы принял это за большие наушники.
«Насмотревшись» до отвала, оно подало сдавленный, клокочущий голос, что-то спрашивая. Я не сразу понял, что на немецком. Настолько сложно было разобрать слова.
Во весь рост передо мной снова встал языковой барьер. И что тут делать? Пришлось вспоминать матушку и ее опыт, которым она еще во времена союза вводила в ступор немецких пограничников.
— Гитлер… капут, — процитировал я матушку.
Похоже, мой ответ это существо не удовлетворил. Даже не дав мне времени на то, чтобы подумать – какого черта я вообще ввязался в диалог, вместо того, чтобы рвануть обратно и попытаться затихариться среди проводки, прикинувшись шлангом, оно мгновенно подлетело, одной рукой ухватило меня за плечо, а вторую прижало к груди, напротив сердца.
Отбиться я тоже не успел. Даже попытаться. Электрический разряд был такой силы, что за остальным, могу поклясться, я наблюдал уже со стороны.
Бросив на пол мою неподвижную тушку, оно словно… принюхалось, поводило головами из стороны в сторону и двинулось дальше по коридору, утратив всяческий интерес к своему гостю.
Лишь через какое-то время я понял, что лежу на холодном металлическом полу, все еще дышу, но не могу найти объяснения происходящему.
— Ничоси, в гости зашел… — пробормотал я, пытаясь приподняться на дрожащих руках. Все тело казалось желеобразным и трясущимся, так что даже на то, чтобы сесть, пришлось угрохать кучу времени. – Кажется, новости ему не понравились. – Добавил, решив что следующей встречи явно надо избежать. А еще неплохо было бы найти выход отсюда. Похоже, придется возвращаться. А еще – липкое масло фиг так просто отстираешь от одежды. Особенно эти пятна на груди и плече.
А ищё одна история уже на канале 👇
213
