Долго мне эта история душу изводила, да вот, наконец, решил ее вам рассказать.
Пять лет назад частенько я катался в дом своих, ныне почивших, бабки с дедом. Дом тот стоит в маленькой деревушке недалеко от местной безымянной речки. Население едва за пятьдесят человек будет. Дома достаточно далеко друг от друга расположены, и улиц как таковых нет. На всю деревню один магазин, и тот работает не каждый день. Мой дом был на самой окраине деревни, невдалеке от лесной опушки, за холмом высокой травы. Бабка с дедом его мне оставили, а сами переехали в город, к людям ближе, где и умерли.
Так вот, ездил я туда каждое лето на месяц уже как два года — рыбку половить, грибы пособирать, да с местным людом пообщаться. И все мне нравилось — тишь да спокойствие, о чем еще мечтать? Воровства, и какого-либо криминала в деревне не было — все друг друга знали. Проще было попросить.
Но в то лето случилось кое-что, чего я никогда не забуду, и по причине чего, я больше никогда туда не вернусь.
Началось все в один прекрасный июльский вечер. В тот день я встретил закат с шашлыком, и бутылкой пива. Едва стемнело, мне очень захотелось спать, и я, оставив все вкусное на столе открытой веранды, отправился спать. Спал крепко, и сны снились хорошие. Проснувшись утром, я первым делом решил подкрепиться вчерашним шашлыком. Выхожу я, значит, на веранду, и вижу странную картину: кастрюля с шашлыком, которую я вчера оставил на столе закрытой, валяется на полу пустая. Крышка лежит на столе, шашлыка нет. Но это еще не самое странное — весь пол веранды неравномерно усыпан какой-то глинистой грязью, большей частью мелкими комками.
Ну ладно, бывает — авось животное дикое забрело, или собака местная. Но пока я прибирался, ни одной шерстинки не нашел. Днем спрашивал у местных, есть ли в округе более-менее крупные звери, или собаки бродячие. На все получил отрицательный ответ, и странно отстраненный взгляд, явно свидетельствовавший о том, что тема эта местным не по нраву.
Вечером я вручную выстирал большую часть своего белья, и развесил его на веревках перед верандой, как делал это много раз до этого. Лег спать, не особо волнуясь по поводу случившегося ночью.
И в этот раз сон был крепким. Проснулся я выспавшимся и бодрым. По-быстрому перекусив, я пошел снимать белье. На этот раз картина мне действительно не понравилась и насторожила: все белье лежало на полу, испачканное грязью. Некоторые вещи пропали. Но это еще не самое странное. Была там белая наволочка, которая заставила меня очень сильно напрячь пятую точку. Она вся была в грязи, и ничем от другого белья не отличалась, кроме одного — на ней было 4 длинных грязевых полосы. Я чувствовал что эта ситуация начинает меня пугать.
Днем я заново постирал все белье, и повесил его дома. Сходил в магазин за провизией, потом пошел рыбачить на речку до вечера. Вернулся в девять. Поскольку электрический свет выключали в одиннадцатом часу, я зажег везде свечи, и растопил печь, хотя было довольно тепло. Почувствовав появление мурашек на теле во время заката, я решил закрыть ставни на окнах. Захватив с собой в дом топор, я с плохим предчувствием лег спать, оставив свечи и печь догорать. Мне снились дельфины, как сейчас помню. И тут внезапно меня разбудил звон бьющегося стекла. Я проснулся в кромешной тьме, схватил из под подушки топор, нащупал на стуле у кровати зажигалку, и зажег запасную «ночную» свечу. Подняв свечу повыше, я осмотрел комнату, крепко сжимая топор. Никого. Я встал с кровати, и начал обход дома. Тут мой взгляд упал на свечу, которую я зажигал перед сном — фитиль еще тлел. Значит, что-то случилось, когда последняя свеча погасла. Я пошел дальше. Тарелки и кружки были целые. Что еще было стеклянного в доме? Я был сонный, и плохо соображал, поэтому мысль проверить окна пришла не скоро. Я начал обход окон. Все окна были целые. Я вернулся к своей кровати, надеясь, что мне померещилось. Однако, тут я увидел то, что не на шутку меня напугало — в окне над кроватью, которое я забыл проверить, в самом низу, где есть щелка под ставнями, был разбит стеклянный фрагмент. Я пригляделся, и чуть в штаны не наложил — на осколках битого стекла была чья-то кровь!
Ту ночь я глаз от страха не сомкнул — в каждой комнате горело по пять свечей. Печь топилась открытой, для света. А сам я сидел на высоком кресле в углу комнаты, крепко сжимая топор, и всматриваясь в темноту, в которой мне мерещились странные существа.
С первыми лучами солнца, я побежал в деревню. Все спали. Только один знакомый дед, которого я знал достаточно давно, проснулся и открыл мне дверь. Я показал ему осколки окровавленного стекла, и спросил что это, и что с этим делать? Он похмурился, и сказал, что даст мне несколько волчьих капканов, которые я могу поставить перед окнами и дверью. Кто, или что бы там ни было, капкана ему не миновать. Я не знаю сколько весили эти капканы, но они были чертовски тяжелыми, поэтому тащить их домой пришлось в два захода. Последующую половину дня я провел, сооружая самодельную оборонительную систему вокруг своего жилища. Повсеместно в десяти метрах от дома мной были натянуты тонкие зеленые нитки, присыпанные листвой. Под всеми окнами я выкопал небольшие ямки, в которых растянул капканы, для маскировки, слегка приворошив землей. С дверью оказалось сложнее — капкан зарыть было некуда, по причине бетонной плиты, закопанной в землю, и служившей крыльцом. Замком служила массивная щеколда. Поэтому вечером, когда село солнце, я просто передвинул огромный тяжелый антикварный комод к двери, исключив всякую возможность ее открывания снаружи. С приходом ночи, я зажег свечи, сел на кресло, взял в руки топор, и стал ждать. Ту ночь я никогда не забуду.
Постепенно в доме становилось все темнее — одна за другой догорали свечи. И с каждым потухшим огоньком я ощущал все меньшую защищенность. Наконец, исчез последний огонек, оставив за собой едва заметную красную точку тлеющего фитиля. Я замер, и прислушался. Стояла мертвая тишина. Каждый удар сердца бил по ушам, словно колокол. Прошла минута, длившаяся целую вечность. Где-то вдалеке за окном послышался шорох. Я затаил дыхание и еще сильнее сжал обух топора. Сердце бешено заколотилось. Секунда, вторая, третья. Что-то, невероятно быстро шаркая листвой, понеслось к окну над кроватью. Я слышал ЭТО! Оно двигалось с необычайной скоростью — все ближе, и ближе. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Нечеловеческий вопль разрезал гробовую тишину. Голова закружилась от страха. Тут же последовали частые, сильные удары по закрытым ставням. Через несколько минут удары прекратились, и раздался глухой звук, словно кто-то бросил мешок картошки на землю. Я так и не пошевелился, просидев в шоковом оцепенении в обнимку с топором чуть ли не до самого утра, бессмысленно уставившись в темноту комнаты. Придя в себя, я зажег свечу, и стал ждать рассвета.
Признаюсь честно: я даже не пытался предположить, что может лежать за моим окном. Смелость выйти пришла только когда стало совсем светло — около девяти часов утра. Я отодвинул от двери комод, отворил щеколду, и, едва приоткрыв дверь, посмотрел сквозь узкий проем наружу — там все было как и всегда в былые, спокойные дни. Убедившись, что никого нет, я осторожно вышел на солнечный свет, и направился к злополучному окну. Уже на подходе к нему, мне в нос ударил мерзкий запах фекалий. Различные гнусные мысли полезли мне в голову, но, что я увидел, повергло меня в настоящий ужас — в пыльной земле, среди пропитанных кровью земляных шариков, с застывшей посмертной гримасой боли, лежал труп мальчика! Глаза его были дикие, устремившиеся в никуда, зубов почти не было, одно ухо порвано, частично отсутствовали пальцы на руках, а все тело испещрено шрамами. На секунду я остолбенел, а потом что было мочи побежал в деревню.
Милицию пришлось ждать четыре часа — своего отделения в деревне не было, за ненадобностью. За это время я узнал много нового: три года назад умерла в деревне одна стареющая женщина, которую все считали сумасшедшей. Но была она ко всем очень добра, поскольку мужа своего похоронила за несколько годков до смерти своей, в связи с чем и двинулась у нее крыша. Женщину ту никто не никогда не трогал, и злым словом не поминал. Знали люди, что до того она мужа своего любила, что после смерти его, чуть ли не через день к нему на могилку ходила. Кто видел ее на улице, когда шла она в сторону кладбища, рассказывали, что всегда она несла с собой мешочек какой-то, да приговаривала про себя полушепотом: «..ох не быть мне с кровинушкою родною. Дни и ночи не коротать. Так хоть гостинцев принести..» И все бы ничего, да только не видели ее ни разу на могилке муженька своего. И сама могилка нехоженая была — вся бурьяном поросла.
Меня, по неведомой причине, очень сильно взволновала эта история. Я чувствовал, что здесь что-то не так, и есть какая-то связь.
Приехала милиция, стала разбираться, показания у меня брать, у деда, который капканы дал. Ни я, ни дед, врать не стали. И вообще вся деревня поддержала меня, сказав, что я спрашивал у них о диких зверях, что, впрочем, тоже было правдой.
Милиционеры осмотрели окрестности, и… обнаружили еще детские следы, ведущие от трупа в лес!
Ночь я провел у деда, любезно приютившего меня у себя, и напоившего чаем с водкой. Вследствие чего, я прекрасно выспался. Утром я снова пришел домой. На веранде, развалившись на стуле, сидел бородатый мент, беспечно покуривая сигарету. На мои вопросы, он ответил, что всю ночь вокруг дома была засада, но ничего не произошло. Ранним утром прибыли кинологи, и отправились с ментами в лес. На этом новости закончились, и я пошел в дом, где заварил себе большую кружку малинового чая, и, лежа в кровати, и накрывшись пледом, читал «Гекльберри Финна», пока не провалился в сон.
Проснулся вечером, от топота на веранде. Я вышел сонный, и увидал несколько ментов, и двух кинологов, с шевронами в виде голов собак на плечах. Они нервно курили, и о чем-то живо переговаривались. Увидев меня, они замолчали. После десятисекундной немой сцены, один из кинологов подошел ко мне, и сказал, что в лесу они нашли обветшалую землянку, в которой было два детских трупа мужского пола, со следами удушения на шее. Кто их убил — неизвестно, поскольку след обрывается на берегу той самой мелкой речушки. Там же обнаружили земляной шлейф от носа лодки. Что за лодка — никто определить не смог. Сделали снимки, ждут следаков. На этом их работа была закончена, а от меня больше ничего не требовалось. Предложили подвезти до города. Я согласился без долгих раздумий. Быстро собрал свои вещи, и с ветерков доехал до города в машине кинологов, играя с собаками в «дай лапу», и выслушивая различные жизненные кулстори из богатой киноложьей практики. Высадившись на ж/д вокзале, я попрощался с попутчиками, и пошел за билетами, чтобы через десять минут сидеть в зале ожидания, думая о том, каким странным и пугающим было время, проведенное мной тем летом в деревне.
Уже пять лет прошло с тех пор. Я забыл почти все мелкие детали происшедшего тогда. Все, кроме гримасы мальчика, которого убил мой капкан под окном дома. Вот и вся моя история. Вроде бы, ничего не соврал, и рассказал без искажений.
Ах да, чуть не забыл — через неделю после случившегося, мне позвонили следаки, и спросили, не возвращался ли я в деревню, потому что кто-то ночью выломал дверь, но ничего не украл, вот они и подумали, что это я вернулся…
2 815
Отличная история!