Близь холма было очень страшно жить.
На диковинном крыльце трели огрызки снега, бесконечную струей.
И вдоль моего дома брусья жалобно бурчали.
Я смотрел в заледеневшие окно и видел как лёд превращается в зубы чудовища, ожидавшего меня по ту сторону холма.
И я часто заходил туда, окликая голосом того кто в ночь скребётся возле моей спальни, и рвёт объятия зимы.
О том о ком я забываю, угорая в алкоголе, движет в спальне не спеша оберегая моё горе.
Про того чей труп лежит близь спальни, по кому прошелся молоток, напившись, в спальне я, не засыпаю.
Не засыпаю на яву.
Мною движет объятие холма.
И подружится с ним я смог.
Но не смог я скрыть те пятна, что на моей руке цвели, как увидав сгусток крови на руках я почувствовал свободу, заперев ту дуру в спальне, умереть я должен за холмом и там лежит мое начало.
37
