Давно это было, но в памяти настолько четко запечатлелось, что кажется будто бы вчера.
В восьмидесятых годах прошлого столетия был я студентом четвертого курса рыб хозяйственного института. Учился я вполне прилично и при распределении на место летней практики у меня был свободный выбор. И если многие мучились вопросом, где же провести свои незабываемые дни, чтобы и вспомнить было что и материал на дипломную работу собрать, то посмотрев места куда можно было поехать, я уже нисколько не сомневался в своем выборе. И дело даже не в том, что это действительно супер практика по части профессиональной подготовки будущего ихтиолога (именно эту профессию я осваивал в Вузе), но еще та, может быть и наивная, мечта увидеть его. О ком речь, скоро вы поймете.
Итак, я выбрал место прохождения своей практики Якутрыбвод, а конкретно – озеро Лабынкыр, а темой моей итоговой курсовой, а впоследствии диплома была «Особенности морфологии, миграции и нереста эндемика озера Лабынкыр подвида арктического гольца (топи)».
Вы даже не представляете с каким трепетом и предвкушением предстоящих приключений и романтики я отправился в свое путешествие. Если честно, то я до конца не верил в свое счастье, даже когда уже ехал с готовыми документами в аэропорт. Перелет с Владивостока в Якутск прошел без всяких неожиданностей и вот я прибыл в головной институт Якутрыбвода. Отдал документы в отдел кадров, где зафиксировали дату моего прибытия и направили в отдел по естественному воспроизводству лососей, знакомится с моим руководителем практики. Вы не поверите, но моим «шефом» оказался не якут, ни эвенк, ни даже русский, а эстонец Тарвас Адольф Ионович (потом просто Йеныч), кандидат биологических наук, старший научный сотрудник. Этот веселый дядька со своим неподражаемым акцентом, типичный ученый – батан, почему-то сразу мне понравился, и я для себя отметил, что везение просто прет и я все ближе и ближе к моей тайной, никому пока неведанной мечте.
От него я узнал, что ближайший вертолет, перевозивший геологические партии, будет не раньше, чем через неделю, показал мне небольшой кабинетик, где и предложил мне перекантоваться этих несколько дней до отлета. Меня это нисколько не удивило, не знаю, как сейчас, но тогда иного транспорта и быть не могло, туда ни поездом, ни автобусом нет маршрутов. На этот же вечер я пригласил своего «шефа» и его друзей так сказать отметить великое событие – мой приезд, рюмкой чая. Для подготовки к своему мероприятию я сходил в магазин, увидел, что якуты совсем неплохо живут, набрал отменной закуски, собственно самого «чая», который мы собрались разлить по рюмочкам и приготовился ждать окончания рабочего дня и когда мои, чуть захмелевшие новые друзья начнут наперебой рассказывать о нем.
Друзья, это сейчас интернет и море всякой информации, а в те годы существовал еще великий, уже не совсем могучий советский союз и все, что было за пределами рамок марксистко-ленинской теории, все было под запретом, а моя мечта туда явно не помещалась и я несколько лет собирал информацию по крупицам, в разных журналах, эпосах, сказках о том, кого я хотел увидеть воочию и которого в тоже время якобы не существовало вообще. Во как.
Это Лабынкырское чудовище или черт. Сородич и собрат существу из озера Лох-несс. ДА, не удивляйтесь, я наивно полагал, что мне повезет так, что я за три месяца (ровно столько длилась моя практика) увижу то, чего люди не видят, живя там годами. Можете расценивать это как юношеский максимализм, но я твердо верил в свою мечту. Вечером, когда я затронул эту тему, мои друзья, ученные подняли меня на смех, сказали, что это все сказки, сами они провели на Лабынкырском озере не одну экспедицию и кроме разговоров старых пьяных эвенков про это существо, ничего сами не видели. Я упорно утверждал, что им несомненно повезло в этот раз, что я еду с ними и мы обязательно не только увидим черта, но еще и сфотографируемся на его фоне. В конце концов меня не обидно обозвали дурачком-романтиком и уставшего от всех новых впечатлений отправили спать.
Вот уже и подходил конец моей практике, оставалось каких-нибудь дня три-четыре до прилета вертолета. Я честно уже потерял всякую надежду на встречу с чудовищем, да и сама практика так меня захлестнула, что я был на седьмом небе от всего, что там происходило. В общем все было здорово, я набрал просто уникальный материал по топи, у меня были уже запакованы все мне необходимые образцы и пробы, я был счастлив. Ранняя осень, вокруг такая красотища, воздух резкий, видимость на озеро была отменная. Мы с Йенычем взяли фотоаппарат «Зенит» и поднялись на невысокое плато с экзотическим название Сордоннох. А теперь, друзья, затаите дыхание вот что мы увидели (это была не галлюцинация, мы были вдвоем, в полной памяти, в здравом уме и рассудке: к нам по озеру приближалось нечто и когда оно подплыло на небольшое от нас расстояние (метров тридцать) мы увидели живое существо, оно двигалось по своеобразной траектории и чем ближе оно подплывало к нам, тем больше возрастало внутри нас чувство первобытного, непреодолимого страха и ужаса (какой там фотоаппарат, я в тот момент и имени своего не помнил). Размеры туши были просто чудовищные и это мы видели только небольшую часть, открытую над водой спину серого цвета. Рыло удлиненное, очень напоминающее морду гавиала, глубоко посаженные желтые глаза, плыл он подобием стиля «баттерфляи», то показывая спину, то заныривая под воду целиком, однако ласты-конечности из воды не вынимались. Почему мы поняли, что они именно такой ластообразной формы, потому, что при каждом гребке можно было отчетливо видеть какой широкий пласт воды он загребает. Не доплыв до берега несколько метров, чудовище сделало крутой разворот и в последний раз обнажив свою спину погрузилось в пучину озера.
Я не знаю сколько времени мы простояли после увиденного. Когда мы вернулись в лагерь, один из ученных-насмешников, задорно смеясь спросил: «ну что, увидел своего черта?» А я находился в таком состоянии, что мне не хотелось ничего ни говорить, ни отвечать, а просто снова и снова переживать этот исключительный, фантастический, незабываемый, уникальный момент своей жизни. Спас меня мой шеф, он ответил за меня совсем коротко, со своим мягким акцентом, протяжно и тихо «Таа», и сказано это было так, что все вокруг замолчали, как будто они вместе с нами прикоснулись к чему-то невозможному, великой тайне.
217
