Нет, я не страдаю клаустрофобией и не боюсь того, что трос порвётся и кабина лифта полетит вниз вместе со мной, но то, что случилось около десяти лет назад, навсегда поселило в моем сердце страх перед лифтами. Хотя, дело было, конечно, не только в лифте.
Это был 2007ой год, середина октября. В то время я училась на втором курсе технического университета, на факультете управления — единственное, что я помню, поскольку, будучи на третьем курсе, я бросила институт и переехала в другой город.
Мне было девятнадцать лет, я жила в двухкомнатной квартире с мамой и бабушкой, после занятий обычно возвращалась домой, редко где-то задерживаясь. Была среда. Я помню это, потому что обычно по средам у нас было пять или шесть пар, а сразу после занятий я и ещё две-три моих однокурсницы до вечера сидели в библиотеке.
Девочки предложили пойти в кафе после библиотеки, но денег на кафе у меня не было, поэтому я отказалась, сославшись на то, что устала и хочу спать, зная, что они предложат заплатить за меня. На автобусной остановке мы ещё немного поболтали и попрощались. Как только подруги отошли, у меня завибрировал телефон. Номер был незнакомый, но я, даже не предполагая, какие последствия понесет за собой этот звонок, ответила. По голосу была моя бабушка. Сперва я решила, что что-то случилось, но голос у бабушки был спокойным. Она сказала, что звонит от тети Любы — ее подруги, которая живёт в доме напротив. Номера тети Любы я не знала, поэтому, конечно же, ничего не заподозрила.
Бабушка попросила помочь ей. А именно, забрать какие-то лечебные травы у женщины, которая живёт недалеко от моего института, и назвала адрес. До последнего автобуса оставалось около двух часов, поэтому я согласилась выполнить просьбу бабушки, к тому же дом, который был мне нужен, находился совсем рядом, стоило только перейти дорогу и немного пройти. Это я узнала у прохожих. Точное местонахождение дома никто не знал, но мне хватило и того, что пара человек махнули в ту сторону.
Дом найти было несложно, я справилась меньше чем за десять минут, к тому же он был высокий — девятиэтажный и заметный, а на углу висела большая табличка с названием улицы и номером, освещаемая рядом стоящим фонарем. Девятиэтажка была одноподъездная, и, что меня удивило, ничто не препятствовало проникновению в подъезд — не было ни кода, ни домофона, просто железная дверь с ручкой.
Зайдя в подъезд, я осмотрелась и прислушалась и, только убедившись, что никого нет, пошла дальше. В подъезде неприятно пахло. Я не стала разбираться, что это за запах, а просто заткнула нос пальцами. На первом этаже не было квартир, так что запах, скорее всего, шел из подвала. Я уже тогда была зла на бабушку за такие просьбы, но теперь я понимаю, что злиться нужно было на саму себя.
Квартира, в которой жила та женщина, как назло находилась на седьмом этаже. Я могла дойти пешком, по лестнице, но ещё на подходе к дому на меня внезапно накатила жуткая усталость и поэтому я выбрала лифт, хотя доверия он, конечно, не внушал.
Внутри было на удивление чисто и все кнопки были на месте. На остальное я не обратила внимание, я просто нажала кнопку нужного мне этажа и застыла в одном положении. Не то, что мне было страшно, просто не по себе. Даже новые лифты часто останавливаются, что говорить о тех, которым больше тридцати лет.
Я не знала, насколько он быстрый, табло, на котором в новых лифтах меняется номер этажа, в зависимости от того, где лифт находится, отсутствовало. Поэтому, когда лифт довольно плавно, но внезапно для меня остановился, беду я почуяла не сразу.
Прошло несколько секунд, лифт стоял, а дверь не открывалась. Тогда я поняла, что застряла. Помимо кнопок с этажами, на панели были ещё две, одна красная — кнопка «стоп» и кнопка со значком громкоговорителя для связи с диспетчером. Сперва я нажала кнопку седьмого этажа. Лифт слегка дернулся и снова застыл. Внизу, в шахте, раздался странный шум, и от испуга у меня слегка подскочило сердце. Но спустя короткое время, я снова находилась в абсолютной тишине. Так мне казалось.
Делать нечего, я нажала кнопку вызова, но ничего не произошло. Мне никто не ответил, даже после того, как я нажала эту кнопку не меньше двадцати раз.
Пока я рылась в сумке в поисках мобильника, в мыслях я уже написала сорок жалоб на компанию, обслуживающую этот лифт, подала на них в суд и получила компенсацию. Благо, телефон отлично ловил связь. Я долго думала, какой номер мне набрать и, вспомнив, что при отсутствии связи, на экране телефона высвечивалось «только 112», я набрала этот номер. Автоответчик переадресовал звонок на номер 101, затем оператор наконец соединила меня с аварийной службой. Ответил мне молодой парень, судя по голосу. Он уточнил, по какому адресу я нахожусь и когда я ответила, попросил подождать одну минуту.
Я не засекала время, но мне казалось, что я нахожусь в лифте уже больше часа.
Прошло меньше минуты, прежде чем парень вернулся в разговор и уверенно сообщил мне, что такого дома не существует. Я настойчиво попросила его проверить ещё раз. Я не могла перепутать — на табличке были четко написаны название улицы и номер дома, только слепой бы не увидел.
Олег, имя парня я узнала в процессе разговора, попросил ещё пару минут и пока он искал, я пыталась себя успокоить, но успокоиться не получилось. Он вернулся через минут пять и опять повторил мне свое утверждение. К тому же, к нему присоединился ещё один человек и они уже вдвоем пытались меня в этом убедить.
Я всегда была в меру спокойной и меня не просто было вывести из равновесия, но когда Олег сообщил мне, что ради меня он зашёл в интернет и нашел информацию о том, что этот дом, дом в котором я находилась, в котором застряла в чертовом лифте снесли десять лет назад, я не выдержала и начала нецензурно выражаться. Товарищ быстро попрощался со мной, заявив, что я телефонная хулиганка и скинул звонок. Два других оператора, на которых я попала, сделали тоже самое.
Я несколько раз звонила домой, но к телефону, как назло, никто не подходил. Я перепробовала все, что можно — стучала кулаками по стенам лифта, кричала, но все безрезультатно, очевидно, жители этого дома отрицали тот факт, что в этом лифте может кто-то застрять и воспринимали эти крики, как что-то совершенно обычное, если они их вообще слышали — так я думала, чуть не плача от обиды.
Снова попробовав взять себя в руки, я решила найти другой выход из положения — попросить о помощи кого-нибудь из подруг, но как только я достала телефон, на экране высветился мой домашний номер.
Мама ещё не вернулась с работы, звонила бабушка, чтобы узнать где я гуляю так поздно. Моей бабушке было шестьдесят семь лет и она не страдала ни болезнью Альцгеймера, ни деменцией, поэтому ее ответ меня шокировал. Весь день она была дома, мне не звонила и никаких травок, она, конечно же, не заказывала. Я решила оставить этот вопрос на потом и только мы перешли к тому, что я застряла в лифте, мой телефон неожиданно отключился.
Я пыталась переварить все услышанное от оператора аварийной службы и от своей бабушки, но все это никак не хотело укладываться в моей голове. Только был один вопрос: «Что вообще происходит?»
Телефон включился, но он оказался бесполезным, связи не было. Я вытаскивала сим-карту и вставляла обратно — результат тот же.
Конечно, всему можно было найти объяснение — возможно я неправильно прочитала название улицы, возможно где-то произошла ошибка, и этот дом исключили из базы данных, возможно какая-то женщина, с голосом, похожим на голос моей бабушки ошиблась номером, возможно все это одно сплошное дурацкое совпадение. Я пыталась себе это внушить, чтобы не сойти с ума от страха. Да, тогда мне уже было страшно. Очень страшно.
Устав стоять, я бросила на пол сумку с тетрадями и села сверху. Когда ничего не оставалось, как просто сидеть и думать, как выйти из этого положения, я начала вспоминать то, на что не обращала внимание раньше. На улице было сыро и грязно, а в подъезде на полу идеальная чистота и в лифте тоже. К тому же, за то время, что я торчала в лифте, не прозвучало ни одного постороннего звука. Это все было вполне объяснимым, однако от последнего, что я вспомнила, меня бросило и в жар, и в холод одновременно. В доме не было ни одного окна, в котором горел свет. Светло было только подъезде и только на первом этаже.
В следующий миг я пожалела о том, что это вспомнила. Потому что, стоило мне все осознать, в лифте тут же погас свет. На сердце у меня похолодело. Перестал работать телефон, отключился свет, что дальше — полечу вниз?
Обычно возле каждого лифта есть табличка с указаниями, чего не стоит делать. Я хорошо запомнила один пункт — нельзя проникать в шахту лифта и выбираться из лифта самостоятельно, если он застрял между этажами. Тогда я подумала — «какая разница, если выбора у меня итак нет» и, собрав волю в кулак, начала делать первые шаги к свободе, а именно — попыталась руками раздвинуть двери. Сил на это требовалось немерено, но у страха глаза велики, поэтому адреналин мне здорово помог. Остановилась я на этаже, тусклый свет, идущий от телефона, помог мне это разглядеть. Я раздвинула двери примерно наполовину и уже была готова резко выскочить из кабины, как где-то рядом со мной, на площадке раздался страшный грохот. От испуга я отскочила от дверей и они тут же захлопнулись.
Не помню, было ли мне когда-либо так страшно, как в тот момент. Я сидела на полу, боясь шелохнуться, сердце трепыхалось в груди, как раненая птица, колотилось о ребра, я вся покрылась холодным липким потом, а голове стоял туман и казалось, я вот вот потеряю сознание.
Испуг прошел, но страх никуда не делся, он уже крепко засел в моей голове. Что бы это ни было, оно помешало мне выбраться. По звуку напомнило взрыв, возможно и вправду где-то что-то лопнуло или упало что-то тяжёлое, а звук эхом разнёсся по всей площадке. Я попробовала вспомнить, что это за звук, но не смогла.
Была уже половина одиннадцатого. Я провела в лифте два часа пятнадцать минут. За это время никто, кроме меня, не заходил в подъезд. Я была в этом доме совсем одна. Заряда телефона могло хватить ещё на день, у меня не было никакой еды, а воды только половина пол-литровой бутылки. Я жалела о том, что нагрубила Олегу и остальным операторам, что начала задавать бабушке совершенно ненужные вопросы, вместо того, чтобы сразу попросить о помощи, и вообще о том, что ответила на звонок с незнакомого номера. Я поклялась себе, что если выберусь отсюда, — больше никогда не буду отвечать на такие номера и никогда не зайду в лифт, пусть даже мне придется идти пешком до двадцать пятого этажа.
Вскоре я начала дремать и уснула, но ненадолго. Телефон снова завибрировал и я, резко очнувшись, чуть не порвала карман своей куртки, чтобы его достать. Звонок был с того же незнакомого номера, и на этот раз брать трубку я не стала. Если звонки поступают, значит есть связь. Звонок я сбросила и сразу же начала набирать свой домашний номер. Но незнакомец на этом не успокоился. Я не успела сделать дозвон, как мне снова поступил входящий с этого номера. Я сбросила опять и повторила набор, только уже быстрее. К счастью, трубку взяла мама. Я, едва сдерживая слезы, немедленно сообщила ей, где нахожусь и что со мной случилось. Мама сказала, что плохо меня слышит и попросила все повторить, а когда я открыла рот, чтобы это сделать, в дверь лифта кто-то постучал.
Тонким-тонким голоском я спросила, есть ли кто за дверью, но ответа не поступило, а спустя пару секунд снова раздался стук.
Изо всех сил стараясь не обращать на это внимание, я вернулась к маме и все повторила. Она сказала, что скоро приедет и сразу после этого мой телефон снова перестал видеть связь. Не высказать словами, какой камень тогда упал у меня с души. Только бы она приехала и нашла меня.
Стучать в дверь перестали. Странно, что при этом не было произнесено ни одного слова. Даже, если представить, что это человек, но глухонемой, какой в этом всем смысл?
Какое-то время было тихо, а потом я услышала шаркающий звук, словно кто-то шел, совсем не поднимая ноги. И что самое странное — звук не отдалялся, а приближался.
Почти не дыша, я застыла, сидя в углу и всматривалась в темноту, едва имея силы на то, чтобы бороться с накрывающим меня ужасом. Если бы дверь лифта в этот момент открылась, меня бы хватил приступ как минимум.
В дверь постучали снова и это был громкий, настойчивый и яростный стук. Я не кричала. По горлу прошёлся спазм и крик застыл где-то внутри меня. По щекам покатились слезы. Я опустила голову между коленей и повторяла себе одни и те же слова. Я убеждала себя в том, что это сумасшедшие и одни уйдут. Что скоро приедет мама и заберёт меня отсюда.
Не знаю, сколько прошло времени, мне казалось, что целая вечность, до того, как снова стало тихо. Я подняла голову и вдруг меня ослепил внезапно загоревшийся свет. Но это было не все. Лифт сдвинулся с мертвой точки и начал спускаться вниз. Моей радости не было предела. В мыслях я уже бежала, сломя голову из этого проклятого дома, но когда лифт доехал до первого этажа, как мне показалось, возможно это был второй или он остановился посередине, двери не открылись, а я снова поехала наверх. Кнопка «стоп» не помогла, сколько бы раз я ее не нажимала, лифт продолжал двигаться. Через какое-то время он остановился и снова поехал вниз.
Трудно сказать, что творилось со мной тогда, особенно после того, как я услышала, как кто-то бежит по лестнице. Я спускалась, он или точнее сказать оно, спускалось вместе со мной, я поднималась, оно бежало вверх. Я молилась только о том, чтобы все это прекратилось и вот, когда лифт в десятый или пятнадцатый раз остановился где-то наверху, звуки исчезли, а потом… двери лифта начали медленно открываться.
Моему взору предстала обычная площадка, пустая, как на первом этаже и без единой двери. Дальше — только лестница, уходящая вниз. Никого не было, все звуки растворились в тишине. Теперь мне хотелось, чтобы двери закрылись. И пусть лифт больше не двинется, за закрытыми дверьми я буду в безопасности. Тогда я потянулась к панели и нажала кнопку первого этажа. Где-то внизу снова послышалось движение и кто-то судя по звукам, начал подыматься по лестнице.
Двери дернулись и стали так же медленно закрываться. Я прижалась к стене, плотно закрыла глаза и пальцами заткнула уши. Скорее всего это и помогло мне не умереть от ужаса.
Я не стала выяснять, на каком этаже остановился лифт, когда он спустился и двери открылись, я просто кинулась бежать, не видя ничего перед собой. Лестницу из пяти ступенек я просто перепрыгнула, а дверь толкнула плечом и вывалившись на улицу, побежала дальше и бежала, пока не вспомнила о том, что мне обещала мама.
Когда я позвонила ей на сотовый, она еще сидела в такси. Уже через полчаса я была дома. Неделю я почти не покидала квартиру и каждую ночь во снах я возвращалась в этот дом. Маме я так ничего и не рассказала, боясь, что она отправит меня к психиатру. Возможно мне и самой следовало попросить помощи у специалиста, но вскоре все прошло и кошмар перестал ко мне являться.
Только через несколько месяцев я решилась вернуться к этому дому, взяв с собой подруг. Ничего не изменилось, он по прежнему стоял на этом месте и выглядел в дневном свете ещё мрачнее, чем казался мне тогда. Но, когда я показала на него подругам и спросила, слышали ли они хоть что-то об этом доме, они смерили меня удивлённым взглядом и одна из них сказала:
— Ась, ты чего, там же ничего нет.
1 003
