Порой жизнь преподносит сюрпризы о которых ты даже не подозреваешь, какими бы они не были: хорошими, плохими, но чаще всего плохими. К великому сожалению мой жизненный сюрприз не пал под категорию «хороший». Я не жалуюсь, но мне обидно, обида которая похлеще жалости. Мое наказание (так я это называю) настигло меня еще в начале моей жизни в виде психического расстройства, и не просто какая-то меланхолия или сопливая подростковая депрессия аля «заметьте меня», а настоящий ночной кошмар в реальности, от которого не проснешься и не убежишь, прямо-таки сонный паралич. Мне даже трудно назвать это классической шизофренией, никакие таблетки не смогли помочь мне: дорогие, расхваленные, не важно, я давно потерял веру в них.
На этом ‘сюрпризы» не оканчиваются. Я уже 9 лет как сирота, последней умерла мама, когда мне было 20 лет, от рук наркоманов. Сейчас я живу с бабушкой, она тоже потеряла надежду на таблетки, но они меня успокаивают, но плата за успокоение не мала: мой мозг деградирует, а тело теряет большую часть массы. Конечно, все недостатки после таблеток можно исправить, но смысл ? Все равно это будет повторятся по второму разу, а может уже и не по второму. Вообще моя болезнь не всегда была такой непонятной и мучительной, но с возрастом все хуже, сейчас мне 29, выглядел я всегда моложе своих лет , плюс я еще довольно худой, но чувствовал я себя на все 50-60 лет во всех отношениях. Если говорить о моем подростковом возрасте, то с виду я был не менее нормальным чем остальные ребята, даже играл в футбол с парочкой ребят, но внутри я понимал что больше ценю одиночество. Наверное я всегда был одиночкой, просто сейчас я это лучше осознаю.
Ужас находящийся в четырех стенах моей комнаты, не дает мне выйти наружу, и этот ужас находится в моей голове, который я не могу объяснить или уже не могу. Но малое количество раз я все таки выходил наружу, на свежий воздух, на солнечный свет, общение с людьми я сюда не приписываю, так как я не люблю людей. Пару раз я попадал в драки из-за своей наркоманской внешности, но я не наркоман, если не считать тяжелые таблетки и антидепрессанты. Хотя моя бабушка порой называет меня наркоманом и больным на голову, я молчу, просто молчу, мне нечего ей говорить. По правде говоря, она боится, боится меня, за мое странное поведение, за мои тревожные мысли , не то чтобы они были противными или ужасными, но в них действительно было что-то пугающие и криповое, я их не контролирую.
Мои дни не выделяются разнообразием, почти каждый день: я встаю, чищу зубы и сижу в комнате под слабым дневным светом за шторками, оставаясь наедине со своими странными мыслями, иногда я говорил с кем-то о том, как меня вымораживает думать про них, но бесполезно, тут все решает случай, один день их нет, второй день они мучают меня так, как ни кто и ни что не может мучить человека больше чем они, мысли . Ночь. Ночью приходит самое интересное, по мою душу. Я слышу как кто-то скребется под моей дверью, которая, слава всевышнему, закрыта на замок в этот миг. Окна я закрываю шторками, потому что я не могу сидеть спокойно когда они открыты, а уж тем более спать, ибо мне кажется что каждую ночь кто-то или что-то дожидается этого времени, чтобы посмотреть на меня с широкой улыбкой и немного выходящими из орбит глазами. Порой я думаю о том, что надо мной просто кто-то шутить, но очень долго и жестоко, но всегда оказывается так, что этот шутник-моя голова. И вот: новый день, я снова начинаю думать о ночи, что ни день то новое испытание, и к каждому испытанию надо по разному готовиться, и я в самом деле готовлюсь, я взял нож с кухни, спрятал его под подушку. Прошел день, настала ночь, под дверью опять что-то скребется, я вижу тень из маленькой щели снизу. Окна закрыты и плотно занавешены, но чье то дыхание все равно доносится до моих ушей. За бабушку я не волнуюсь, ее дверь тоже закрыта. Естественно замок на двери ни когда не ломался, и окна тоже, ведь я понимал что это мой больной разум. Но когда дверь начала пошатывается, тут-то я вскрикнул, но в душе, так как не мог сделать это голосом, ведь когда человек по настоящему напуган, он ничего не может сделать, вообще ничего, прямо как я сейчас. Я начал пытаться здраво мыслить, и остатки моего здравия привели меня к такой мысли что, это наверное бабушка стучится ко мне. Я взял волю в своих худые и бледные руки, но на всякий случай взял ножик, и направился открывать дверь. Каждую секунду которую я открывал дверь, я дергался, готовился к худшему, и не зря, мой пессимизм облегчил шок который я испытал от увиденного: моя бабушка лежала вся в крови около двери, а на кухне были слышны какие-то дикие звуки, точно не человеческие. Я мигом перетащил труп бабушки в свою комнату и закрыл дверь на замок. Всю оставшийся ночь я, можно сказать, спал с открытыми глазами, и мои мысли переплетались в раздумии о том, что за кошмар произошел пару часов назад. Рассвет, можно выдохнуть, я открыл дверь, перед моей дверью всегда стояло зеркало, и я посмотрел в него, прямо в свои испуганные зеленые глаза, которые будто знали того чего я не знал, ведь я не чувствовал сильного страха. Я обратил внимание на свою одежду, она была вся в крови, странно, я ведь не сильно испачкался когда перетаскивал тело. Я вспомнил про нож, каким-то образом у меня не было его в руках, я заглянул под подушку, он находился там, при чем тоже весь в крови, хотя за всю свою жизнь я не находил ему никаких действий, кроме как еду порезать. Внезапный удар по голове дал о себе знать, это был отрывок воспоминания, в котором я пишу что-то на стене кухни. Я побежал на кухню, и обнаружил надпись кровью на стене:
«Сиди в голове, ты наказан».
620
