«ВЛАСТЕЛИН НЕБА».(Мистический хоррор)

От автора:

Авторская мистико-эзотерическая повесть в стиле хоррор, одновременно приключений и триллера. Про альпинизм и покорителей горных вершин. Этакая теперь уже у меня еще одна, наверное, по сложившейся собственной традиции, трилогия из трех частей. Не большая по количеству страниц, как и предыдущие две работы.
Замешанная на горах в стиле некой даже сказочности и связанная с загадками самих гор.
В этот раз события будут происходить не в Гималаях или Каракоруме, а в горном районе под названием Центральный Тянь-Шань.
Повесть по своему содержанию, еще более трагичная, чем предыдущие две.
Эта часть своего рода в какой-то степени определенный экскурс в сам горный Тянь-Шань для непосвященного в сами горы. Автор здесь тоже постарался.
У кого есть интерес к горам, то это будет в самый раз. И думаю, понравиться.

С уважением к читателям Киселев А.А.

Вступление:

Про него говорили, он болен горами. Он, буквально не вылезает, оттуда с этих гор. Он в любой экспедиции и числе лучших горовосходителей всего мира. То, с нашими, то с иностранцами.
Он просто как ребенок влюблен в горы.
Но, кто был с ним и видел его. Совершая с ним восхождения, говорит, куда больше.
Андрей не просто любил горы. Он разговаривал с ними. И как ни странно они отвечали ему взаимностью.
В мире альпинистов даже жила легенда о нем и горах. Духах вершин и альпинисте, умеющем с ними общаться. С каждой горой, где бы его нога, обутая в альпинистские ботинки и в кошки не ступала и в какой бы лед, не врезался острием его ледоруб и Айбсаль.
Многие из альпинистов стали безоговорочно брать Андрея в свои группы восходителей. Они говорили, горы любят его. И мы под защитой. И вправду, группы, в которых был Андрей, возвращались с победой и в полном составе, без травм и обморожений. А главное живыми. А там, где этого не было, там случалось всякое. То, кто-либо сорвется, и прощай мама, пишите письма родным. Кто обморозится и не слабо. Либо переломается просто в хлам и попадет надолго на больничную койку.
Андрей бы просто нарасхват. Он был самым высокооплачиваемым в 90е годы горным восходителей и альпинистом. Молодым совсем, но уже опытным покорителем гор. Иногда участвовал в спасательных даже операциях в горах. И даже там прославился. Людей попавших под лавины и провалившихся в глубокие трещины при его участии всегда находили.
Он был просто избалован горами и стал баловнем самой судьбы.
Многие тали задавать вопросы кто он? Откуда такая связь у него с этими горами? Да и вообще кто он на самом деле? Человек ли?
Пошли слухи, что однажды все же горы заберут его себе.
Это случилось, когда в одной из горных экспедиций на Победу в Тянь-Шане Андрей подвернул себе на леднике Иныльчек правую ногу. Потом в другой экспедиции уже на Памире сломал руку при восхождении на пик Корженевской.
После таких случаев, начались твориться всякие другие трагедии, где бы, он Андрей не был. И от него стали отворачиваться все и не брать даже в свои группы.
И случилось однажды самое трагичное.
Он сам пропал и его так и не нашли. В одной из групп альпинистов и не с нашими. Толи Американцы, то ли Англичане. Сейчас не вспомню даже. Но, Андрей просто исчез. И его не нашли при восхождении на Хан-Тенгри. Вроде говорили, он достиг вершины одним из первых. И потом уже при спуске в подгорный лагерь, просто пропал по дороге бесследно и навсегда.
Малоопытная альпинистская иностранная группа туристов взяла его себе горным гидом. Причина. Им нужен был хороший проводник знающий, именно на отлично свою работу и особенно эти все горы. Тянь-Шань и Памир. Причем, платили хорошие деньги за весенний самый кассовый сезон.
Но эти иностранцы не знали, что Андрея Мотылева свои никуда уже не брали. В горах риск слишком высок для всех из-за любой случайности. А Андрей стал теперь этими случайностями.
Им просто никто не говорил про него. И что с Андреем, как с горным проводником стало крайне опасно ходить в горы.
Уже начали поговаривать, что сами горы хотят забрать его себе. Сначала баловали и давали фору, а теперь требуют обратное. Иностранцы. Сами знаете, да они и сами кому тут в чужой стране для них нужны. И так сойдет. К тому же народ этот из-за океана придирчивый и надоедливый со своим тараканами заморскими в голове. Наши многие их не любят. Вот и спихнули на Андрея, целую человек в десять группу с их начальником. Ну, а те, и рады были русскому гиду по здешним горам. И сразу замахнулись на одну из потрясающих по величию и красоте вершину Тянь-Шаня Хан-Тенгри.
Вначале хотели на Победу на целых 7439 метров. Но увидев Хана, вдруг переменились в своих желаниях .Мало того, приплатили даже за его покорение.
И вот там то и случилось то, что случилось. Оттуда он, Андрей не вернулся. С ним пропали несколько горных иностранных туристов. Которых, как корова языком слизала на Южной стене вершины, судя по сводкам из последней радиосвязи с альпгруппой. Так никого и не нашли. Ни кого, ни души. Они все просто испарились, как ни бывало.

Глава 1. Гордый красавец Тянь-Шань

17 апреля 2010 год. Горный центральный Тянь-Шань.
Ледник Северный Иныльчек. Хребет Тенгри-Таг.
Базовый интернациональный альпинистский лагерь «Тенгри-Кемп».
Высота 4100 метров.
Палаточный городок на двадцать человек.
Время 10:35 утра.

Когда они узрили эту гордую высокую пирамидальную всю в снегах вершину, возвышающуюся над другими здесь горами, они просто были околдованы ей. Нельзя сказать, что американцы, как и англичане, никогда не были в этих горах, но именно эти были впервые.
Очарованные горами и самим чистым целебным чудодейственным горным воздухом эти иностранцы, просто как малые дети скакали и радовались от не передаваемого счастья.
Он смотрел на них, и самому было радостно, от такой их уже взрослой неподкупной глупой наивности. Они даже не представляли насколько опасное место для себя выбрали ,способное убить уже человека одной только своей красотой. Сделать своим рабом навечно и подчинить себе навсегда.
Может, все было не так. Может, он просто себе лишнего накручивал. И все было только для него именно так. А для них это была просто высокогорная туристическая оплачиваемая из их тугих богатых кошельков прогулка.
Он уже давно был повязан горами и был их вечным пленником, как только ступил на натечной фирновый лед Памира и Тянь-Шаня.
Сейчас, Андрей Мотылев подумал, зачем все эти были нужны положенные инструкции и проведена подготовительная со своей в подчинении командой работа. В предгорном базовом лагере. На высоте 4100 метров и леднике Северный Иныльчек.
Нельзя сказать, что Андрей был единственным тут русским. Тут было много наших, русских. Многие были из Советской альпинисткой проверенной уже горами и временем школы. В соседних, на леднике палаточных мини городках перед Северной стеной Хан-Тенгри и пиком Чапаева.

***
Подъем планировали с Севера с пика Чапаева с Казахстанской стороны, и по простой обычной классике. Маршрут, правда, был не из легких, но посильным для этих отчаянных смельчаков из-за океана. По шесть человек в группе. Сам гид проводник, мастер ледовик, скалолаз. Возможно, даже два опытных спортсмена альпиниста и остальные просто туристы.
10 апреля 2010 года большую группу альпинистов и туристов тремя вертолетами Ми-8 забросили прямым ходом в горный Тянь-Шань из Бишкека в горный Каракол. Вместе с грузчиками и опытными в своем деле нанятыми горными киргизами гидами. Те с собой прихватили еще киргизов, как грузчиков и носильщиков.
Тут не Гималаи и не Каракорум. Нет ни тибетских, ни Непальских знаменитых высокогорных носильщиков шерпов. И уж тем более пакистанских лихих мусульманских ушлых хлопчиков. Но грузчиков все же нашли. Из местных, что жили у подножия Тянь-Шаня. Из местных аулов. Удалось нанять с пару десятка человек. Включая поваров. Потом все везли машинами, пока позволяли дороги до предельной точки. Остальной маршрут был проделан на животной тяге. Так лучше происходила адаптация к высоте. Особенно у новичков туристов. Те сначала брыкались, но потом даже остались довольными и благодарными за такой проделанный своим ходом маршрут. Многое посмотрели и были уже под огромным впечатлением. Все живы и здоровы и в прекрасной форме. И готовыми к высокогорной работе и подъему.
Организовал это все русский глава гид группы мастер по скалолазанию и очень опытный альпинист Всеволод Воропаев. Всеволод давно уже подключился к этой работе именно с иностранцами. Те платили много и щедро, когда жаждали залезть на какую-либо вершину. Пример… Гималаи и Эверест. Каракорум Чогори К-2. Всеволод Воропаев мог заниматься своими альпинистами и готовить трудовые новые кадры. Но 90е переломали все. И теперь все было поставлено на бизнес и деньги. Даже альпинизм.
Всеволод Воропаев работал не один. В соавторстве естественно и под контролем второго главного члена группы и его знакомого американца Дональда Чапмена, тоже хорошего в принципе альпиниста, в свое время облазившего все горы Европы и своей Америки. Который и подбирал за рубежом ему тут кадры из иностранцев. Дональд Чапмен был на Эвересте в Гималаях и пытался взобраться на К-2 в Каракоруме, но не смог. Получил травму. И вот теперь уже здесь на русской земле в Киргизии и в высокогорном Тянь-Шане пытает свои силы. И именно тут Андрей Мотылев оказался не лишним. Его в тот весенний сезон взяли в группу, идущих на Хан-Тенгри. А он и не отказался. Он жил горами и без гор, не смог бы жить.
Андрея Мотылева взяли вторым опытным членом альпгруппы. Он с Всеволодом Воропаевым был хорошо знаком еще с Памира, пика Ленина и Корженевской. Именно тогда Андрей сломал руку и его не захотели уже брать с собой в горы свои же ребята. Тогда с ним и начались все случаться несчастья, как некая пожизненная беспросветная черная полоса. Боялись. Но, Всеволод Воропаев взял с собой, как закадычного проверенного в боях друга.
И вот…2010 год Тянь-Шань. И оба друга вместе. Да еще прихватили с собой третьего в свою группу. Альпинистку и скалолаза, мастера спорта Валентину Пономареву. Она была протеже пятидесятилетнего Воропаева и почти ему как родная дочь, так как была в прошлом сиротой и из детдома. Ее в пятилетнем возрасте удочерил Всеволод Воропаев. И с самого детства занимался ей и тренировал девчонку, ставшую в итоге отличной просто спортсменкой и альпинисткой.
У Андрея с Валентиной внезапно случился, как видно бурный любовный в горах роман. Одному, было, лет тридцать. И второй тоже наклевывался тридцатник. Валентине было двадцать восемь. Молодые и здоровые физически. Спортивные оба. Все видели их отношения, но делали вид, что не видят. А Всеволод Воропаев считал это даже правильным. Пусть его бабенка взбодрит. А то парень совсем упал уже духом. Стал, чуть ли не сам с собой общаться и разговаривать с горными камнями и ледниками. Может любовь в такую горную в желтом пуховике анораке русскую спортивную и шуструю красавицу вдохновит на подвиги и отрезвит от всего ненужного.
Сейчас Валентина, как раз шла в связке за Андреем. Второй и довольно смело и твердо, ступая на склон горы своими женскими подкачанными на спортивных тренажерах стройными полненькими ножками. Именно ножки и привлекли внимание Андрея, когда Валентина Пономарева выскочила из своей палатки и подбежала к ледниковой журчащей холодной водой речке умываться. С полотенцем, обвязанным вокруг женской гибкой талии. В коротких джинсовых туристических шортах, легкой летней белой футболке и в сланцах тапочках на босу ногу. День был тогда, как и сейчас просто замечательный, солнечный и яркий. В небе яркое жаркое солнце, а рядом просто до жути холодная ледниковая река.
Именно тогда их судьба тут и свела вместе. Когда амеры с англосаксами по своему уже обычаю устроили тут пир горой. Решили отпраздновать будущее победоносное свое восхождение на величественную пирамиду Хан-Тенгри. На этой пирушке среди льда и камней ледника Северный Иныльчек они и познакомились довольно близко. И потом сразу провели ночь в одной палатке. Валентина была не промах женщина. Сама его себе захомутала и уложила с собой в постель.
— Надо дать отдохнуть этим американцам — произнесла она Андрею Мотылеву, идущему главным впереди Валентины Пономаревой – Особенно этому уже в годах Сэму Велингтону. Че-то, мне подсказывает, не дойдет, он до конечной точки маршрута, если ему и все им не давать периодически отдыхать. Я слышала, он был здесь уже однажды. Вроде в 1993 году. Когда был значительно моложе.
— Был — произнес ей Андрей – Думаю, надо дать им передохнуть. Подъем довольно крутой и все становиться круче. Мы же не звери какие-нибудь. А то угробим их всех тут. Посмотри на них. Так до лагеря №1 на высоте 4600 метров, не доберемся вообще, не то, что вовремя. Дальше будет сложнее и труднее до отметки и лагеря №2 на 5500. Уже 14:29. Так мы только к вечеру доберемся до отметки 6150 метров. А там и ночь застанет нас на вершине. И избежать, думаю, ее не удастся. А какой будет ночь одному Богу Тенгри известно. Не дай Бог погода резко испортиться. Холод и сильный ветер балов более пятнадцати, а то и выше. Эти горные районы также опасны как в районе К-2 в Каракоруме.
— Знаю, любимый — она произнесла ему уже как его любовница и любимая женщина — Вот Интересно. Нас сейчас тут видят из базового лагеря на леднике?
Андрей взял в руки небольшой свой бинокль и дал в руки Валентине.
— Смотри. Видимость, на редкость, пока просто замечательная. Все горы видно. Ни тучки, ни облачка – он ей сказал — Вон туда в сторону Восточного ребра Хан-Тенгри, смотри, любимая.
За ним, за Андрем Мотылевым. Его спиной была Восточная стена пирамидальной красивой вершины. Что своей макушкой, точно четырехугольной острой пикой, врезавшейся в синее чистое небо.
Валентина, стала смотреть в бинокль. И немного порыскав своими женскими синими глазами заядлой спортсменки альпинистки, уставилась в одну точку на самом срезе Восточного ребра вершины.
— Там русские – она произнесла –Человек наверное пять… Наши — она добавила — Точно, наши. Из соседнего базового лагеря. Я их не всех узнаю. Но это, точно наши.
— Идут по Восточной стене по Восточному ребру — он произнес ей – Смелые ребята. Сразу и на вершину. А мы тут с этими заморскими гостями прохлаждаемся. Возможно, к вечеру буду уже почти там. Если погода не подведет. Да и нам надо молиться за хорошую погоду. Не дай Бог тут попасть в сильный ветер и ледяной холод. На высоте свыше 6000 метров. При разреженном воздухе, это вдвойне опасно. К тому же нам надо будет пройти узкое Северное плечо перемычку с Чапаева на Западную стену Хана.
Он, вбил стальной острый скальный в черную породу скал крюк и воткнул в снег рядом с собой, свой на длинной деревянной рукоятке ледоруб. Андрей обернулся и кивком головы показал на идущих следом пятерых горных туристов из Штатов. Действительно ползли уже и кое-как. Да и сам Андрей достаточно уже устал и видел, как устала с альпинистским тяжелым рюкзаком за женскими плечами Валентина.
Надо было сделать все же небольшой привал. Да и место тут на стене в пятьдесят градусов было подходящее, как раз для шестерых альпинистов.

***
В его голове все смолкло. Все какие-то странные звуки, что были некими голосами и, превратившись в тихий шепот, исчезли. Осталась только дикая усталость.
Горы перестали разговаривать с ним. Они, почему-то вдруг замолчали.
Вокруг было тихо и спокойно. Было странным каким-то. Все точно притаилось. И готовилось к нападению.
Эти жуткие непонятные голоса, звуки и видения, часть из которых он, Андрей Мотылев понимал, а часть совершенно нет. Иногда он даже, что-то видел здесь в горах. То странного горного снежного огромной величины барса. Прямо, лежащего на обрывистых обледенелых скалах. То такого же огромного парящего над горами орла Беркута. А то ползущую среди горных камней прямо по крутым склонам горы пятнистую огромную змею.
Однажды видел невероятно красоты женщину. Возможно, некую Богиню и даже парящего в световом ярком шаре древнее некое Божество, похожее на индийского Буду, сидящего в позе лотоса в самом цветке и лепестках белого озерного лотоса. Но особенно запомнился ему Андрею Мотылеву снежный огромный барс. С красивой пятнистой шерстью, появившейся из утреннего яркого солнечного света, встающего над заснеженными горами. Он ему виделся чаще других видений. Однажды Андрей даже прикоснулся к нему и его великолепной красивой шерсти. И что удивительно, он был реален. Он был настоящим. Не из сна. Но был сном. Он просто исчезал, как и прочие все видения. Внезапно появлялся и пропадал бесследно. Вскоре Андрей стал разговаривать с ним и тот тоже с ним. Они понимали друг друга. На, каком-то древнем странном и утерянном в веках реликтовом языке. Стоило только поговорить с камнями или скалами на любой горной вершине Памира или Тянь-Шаня.
Дух Бога Тенгри. Бога воздуха и белоснежных облаков. Повелителя Неба.
Сначала Тенгри напугал его, когда явился к Андрею из белого окутавшего самую вершину одного безымянного пика. Когда он на высоте порядком 5700 метров с группой молодых русских альпинистов делал тренировочные проходы по горным стенам Памира. Это был таким чудесным Божественным явлением, что трудно описать словами. Тенгри был не один. С ним были две женщины. Очень сами красивые, и в красивых одеждах и украшениях. И это случилось, когда он в одиночку прокладывал скальный маршрут на пике Корженевской. Тогда Андрей даже не все понял, но как выжил, тоже была для него загадка.
Высота, на которой находилась группа альпинистов, была порядком за 5000 метров. Да и утро еще было темное. Красные от встающего солнца обледенелые камни и скалы. Даже натечной фирновый лед точно алая кровь. И он, стоя в кошках и вбивая ледовые крючья в сам лед под скальным карнизом, вдруг уходит, куда-то из своего реального сознания. Внезапно. И не помнит ничего, кроме видений. Он видит все это, толи в бреду толи во сне. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не Всеволод Воропаев. Он просто дернул Андрея за рукав красного анорака и тот мгновенно пришел в себя.
— Уснул, что ли, друг?! — Воропаев напугано произнес сзади ему в спину.
Они оба стояли на узком уступе, над, почти трехкилометровой и почти вертикальной скальной пропастью.
— Андрюха! — он уже обеспокоенно ему произнес в затылок. И Андрей резко и напугано в его сторону обернулся – Ты, что? Что с тобой? Тут спать опасно!
— Я не спал, друг – Андрей весь встряхнулся, приходя в себя. И все еще напугано произнес ему — Просто не могу всего сейчас объяснить.
— Ты, даже не представляешь, как напугал меня, Андрей — Всеволод ему произнес – Я иду к тебе, проверить тебя. И вижу, стоишь и не двигаешься как скальный этакий над пропастью монумент. Точно прирос к скалам и льду. Точно мертвый. Совершенно без движения.
Андрей вцепился правой своей в теплой перчатке рукой, в левую руку Всеволоду.
— Идем, отсюда быстрее — он обеспокоено, тому произнес – Горы мне сказали, надо сменить маршрут. Тут скоро пройдет обширная лавина. Идти нам тут нельзя. Либо надо переждать ее, а это потеря драгоценного времени. Либо идти в обход этого места. Но только не туда.
Всеволод Воропаев, тогда не на шутку призадумался. Андрей Мотылев выглядел так будто молнией ударенный или камнем, упавшим на его голову. Но, совет от друга принял. В группе же восходителей все это восприняли в смешки и шуточки над Андреем Мотылевым. Но, позднее, все подтвердилось. Если бы туда пошли то по отпущенному на преодолении этого маршрута и времени, точняк были бы на том самом месте, где Андрей вбивал ледовые крючья. И проскочить по-быстрому, то место бы не удалось. А лавина как раз в тот момент и сошла с горного склона. Рухнул вверху огромный нависающий над пропастью снежный обледенелый козырек. И вниз съехали с Восточной стены пика Корженевской с гулким грохотом и эхом по всем горам мегатонны снега и льда. Просто бурным убийственным сметающим все на своем пути потоком.
Вот тогда все и уверовали в особые способности Андрея Мотылева, что приносили ему удачу в горах, и которые стали позднее ему просто неким проклятьем и Карой Небесной.

***
Он сам остановился, и остановилась на привязи и одной страховочной синего цвета стометровой веревке Валентина Пономарева. За ними вся группа из пяти альпинистов.
Тяжело ступая своими полненькими женскими ногами в ботинках и кошках, подошла к нему ближе Валентина, и он ухватил ту за ременный альпинистский из жесткой конской кожи с мощной пряжкой, обвешанный ледовыми, скальными крючьями и карабинами пояс. За пропущенные промеж женских ног подтяжки. Валентина была в теплых специальных альпийских штанах и желтом теплом анораке.
Все в группе восходителей были одеты приблизительно и точно также. В теплых двойных шерстяных рукавицах и с большими тяжелыми набитыми вещами рюкзаками за спиной. В альпинистских ботинках и острых заточенных кошках. С ледорубами на длинной деревянной рукояти. Что ременной большой петлей были привязаны к правой каждого восходителя руке.
Андрей подтянул Валентину к себе и поцеловал в губы. У них и вправду завязывалась здесь жаркая любовь. Тут в этих горах. Возможно, Валентина уже, что-то планировала на будущее. Он же Андрей сейчас, ни о чем не думал, кроме как о горах.
Он указал правой рукой Валентине вниз со склона Чапаева в сторону северной стены Хан-Тенгри. В узкую ледовую заснеженную там внизу в паре километров под ними котловину между двух склонов двух вершин. Чапаева и Северным скально-ледовым отрогом самой величественной пирамидальной вершины, устремленной ввысь на 7010 метров. И в сами облака своей островерхой макушкой.
К ним подошли все остальные из их шестерки, и он показал им рукой в сторону заснеженных вершин хребта Сары-Джас и на голубеющее вдали ледяной водой ледниковой озеро Мерцбахера.
— Это, ест пик Чапаев? – вдруг, спросил один из Американских подошедших ближе всех к нему, туристов у своего гида по горам Андрея Мотылева.
— Мы стоим на его склоне, Джонни, кажется так? Я не ошибся? – Андрей произнес ему.
— Нет, я ест Джонни — произнес тот и заем-то ему представил еще раз своих сотоварищей из такой далекой сейчас заокеанской Америки – Этьо Клайв. Этьо Мегги – он еще произнес на ломаном русском. Другие двое русского, вообще не знали. Он был их личным переводчиком.
В группе была еще одна женщина, лет сорока, как и эти двое американцев.
Здесь же стоял один англичанин по имени Родни. На удивление самому себе, Андрей смог запомнить его имя. А вот их всех фамилии, он даже не запоминал. Н посчитал это сейчас в горах ни к чему. Да и они его фамилию вряд ли помнили. Имя было важнее сейчас для общения.
— Смотрите — произнесла всем стоящим на небольшой снежной среди скал и склонов Северной стены Чапаева уже сама Валентина Пономарева – Ребята, не правда ли как кругом красиво!
— О, Ес!…Ес! — посыпались радостные восторги уже с отдохнувших иностранных уст и лиц американцев. Лишь только англичанин, стоя в своем, как бы одиночестве, молчал и смотрел, куда-то вдаль и, потом взглянул вниз под Северную стену Хан-Тенгри. Он так стоял, молча. И это привлекло внимание самого Андрея Мотылева. Это был тот самый из того далекого 1993 года замыкающий их альпинистскую группу из шести человек Сэм Велингтон.
— Там внизу погиб Валерий Хрищатый — произнес Андрей Валентине.
Та, посмотрела вниз под Северную стену Хан-Тенгри.
— Может, слышала катастрофу в 2005 году на Эвересте в Гималаях? — он спросил ее.
— Слышала — произнесла Валентина – Та катастрофа запомнится всем.
— Она была тоже не просто так — произнес Андрей ей –Тому была своя причина.
— То было в Гималаях, любимый — она ему произнесла — И далеко отсюда и не с нами.
– Там было много смертей. И тут в этом месте вообще было много смертей, дорогая – он произнес ей, сильней прижав за альпинистский пояс Валентину Пономареву к себе.
— Это горы, Андрей. Это неизбежно. И может случиться, когда угодно и с кем угодно. Хватит об этом, Андрей – возразила ему Валентина, видя какие-т о непонятные перемены в его мужском молодом лице. С синими красивыми глазами, в которые она так безропотно и безумно влюбилась как какая-нибудь школьница и дурочка.
Валентина Пономарева была в прекрасном настроении, а лицо, наполненное загадочной необъяснимой грустью или даже скорбью, любимого человека портило ее настроение заядлой и тоже влюбленной в горы двадцативосьмилетней русской альпинистки.
— Она наблюдает за нами — произнес, он ей, приближаясь своими мужскими губами к ее губам, чтобы поцеловать любимую.
— Кто, любимый? — спросила Валентина Андрея, удивленно и не понимая, о ком это он.
Они, соединились в плотном жарком, согревающим их холодные губы поцелуе.

***
Все американцы были новички тут. Но был, как оказалось один из целой группы, что тут был однажды. Под самой Северной стеной пика. Тут произошла трагедия. Погибло несколько человек при подъеме на Хан-Тенгри в обвале с пика Чапаева. Тогда еще 4 августа 1993 года погиб известный Советский уже достаточно опытный и профессиональный альпинист Казахского клуба в звании «Снежный барс» Валерий Хрищатый и его друг Илья Йодес и еще трое заокеанских альпинистов. Кажется, звали этого американца Сэм Велингтон. Он тогда был неприметным и никому еще не известным. Тогда, в таком далеком 1993 году, он и еще несколько человек, искали и Валерия Хрищатого и троих из своих. Но найти так и не удалось никого. Ан, нет, одного, кажется, откопали в лавине и снегу. Как говорили все в альпклубах страны Валерку жалко. Погиб из-за этих заокеанских дураков. Пошли в горы, тогда, когда нельзя было идти. Время упустили. Произошло это в 11:15. Вышли на два часа позже и все…Возможно, было даже случилось как раз землетрясение как по другим слухам. Но, сейчас все шло как по маслу. Вышли вообще по темноте и ровно в 9:00. Уложились во время и по всем отпущенным нормам. И уже были на достаточно крутом заснеженном вперемешку с торчащими острыми черными скалами Северном склоне пика Чапаева.
Сейчас группа из шести альпинистов, преодолев высоту 375 метров , уже была на пути к лагерю №1. Оставалось, преодолеет более крутой участок своего и без того нелегкого пути, чтобы попасть на отметку по высоте 4600.

Глава 2. Северная стена пика Чапаев

17 апреля 2010 года.
Горный центральный Тянь-Шань.
Со стороны ледника Северный Иныльчек.
Северный склон пика Чапаев.
Высота 4040 метров.
Время 14:45 дня.

Андрей слышал сейчас все. Свой стук живого мужского сердца в груди и слышал горы. Они разговаривали с ним. А он с ними, твердо и уверено ступая в острых кошках по снежному вперемешку с обледенелым снегом достаточно крутому склону пика Чапаев.
Погода была просто отличная. И еще обещали пару т ройку дней такой погоды.
Светило и жарить уже начало яркое солнце. Лед таял внизу и шевелился. Там сейчас было очень опасно и нужно было держаться от самих гор подальше и ближе к самому леднику и каменным межгорным осыпям в районе поставленных лагеря палаток. Внизу уже сошли пара лавин из-за обрушения ледовых стенных карнизов с самой Северной обледенелой стены Хан-Тенгри. Довольно сильно грохотало до звона в ушах и трясло горы.
Амеры, что-то между собой и за его спиной переговаривались не очень громко на своем родном языке. Но Андрей был сам в себе. Он думал о своих недавних сновидениях. Разговоры с камнями на каменной горной осыпи и с бурной ледниковой холодной речкой.
Они снова общаются с ним. Они сопровождают его и идут по пятам. По следу их высокогорной туристической интернациональной экспедиции.
Он видит снова его громадного снежного барса. Тот видит его. Барс в снежной пыли, что слетает с пятнистой густой зверя шерсти и теперь проникает ему сейчас в поднявшейся вверх и уносимой в сторону за Северный Иныльчек пыли. Прямо низкой поземкой под его ногами. В легком пока ветерке, что говорит о скорой смене погоды.
— Так внезапно — он произносит сам себе, а они еще не добрались до первого лагеря.
— Андрей — обратилась к нему, идущая сзади опять в единой связке Валентина Пономарева – Кажется портиться погода.
— Пока еще нет – он ответил ей ободряюще – Но, нам надо добраться до первого лагеря. Разбить и хорошо закрепить свои палатки. Придется, возможно, заночевать там. А какой будет ночь, даже я, любимая, не знаю и не скажу, Если поднимется вдруг буря, то это лучшее, чем, если бы случилось позднее уже на самом Тенгри. Там при сильном ветре и таком же лютом холоде даже ночевка небезопасна. Знаешь, лучше сейчас, чем позднее, когда спуститься будет даже невозможно.
Он вспомнил одно из своих восхождений на Памире. Там пришлось спасать других и себя тоже самому. Обмороженных и еле живых. Удивительно, но он единственный выпутался, тогда из всего этого и остался целым и не невредимым. Без травм и обморожения. Он тогда, как и Анатолий Букреев в Гималаях на себе вытащил из снежной ледяной пурги ночью троих. Все говорили, если бы не Андрей Мотылев, то могло все закончиться смертями. Но это было тогда до двухтысячных. И когда, он был еще совсем молодым и шел к чемпионству и лидерству. Еще до получения звания «Снежный Барс».
— Снежный барс — он про себя вслух произнес, глотая урывками, высокогорный прохладный воздух и обернулся, остановившись, глядя на идущих всех за ним сзади. За спиной его любимой Валентины Пономаревой и всей связки.
Его беспокоил сейчас этот англичанин в пятидесятилетнем возрасте Сэм Велингтон. Андрей подумал, что не надо было его брать с собой в горы. Он еле плетется сзади, и видно как в отличие от других заметно отстает от усталости и преодоление крутого снежного склона Северной стены пика Чапаева.
Теперь он был якорем всей группы. И если что, коснись спасения группы, им придется пожертвовать, невзирая на саму сугубо человеческую ответственность, любые чести и приличия.
Путь дальше, как и обещалось, был круче и труднее. Но Более молодые, лет не старше сорока, американцы, с невероятным терпением и упорством, за собой на прицепленном веревочном буксире тащили пятидесятилетнего англичанина. Они упорно, не жалея себя, лезли, след в след, следом за Валентиной и Андреем.
Скребя острыми на альпинистских ботинках прицепленными кошками по острым черным камням и скалам, осыпая мелкие снежные козырьки, преодолели отметку 4600, лагерь №1, где пришлось вновь перевести дыхание. И затем, почти поднялись к отметке 5500 метров.
Наконец все поднялись в лагерь №1.
Не большая площадка для шестерых. Но это не остановило иностранцев. Они хотели идти дальше.
— Мы не хотьим оставаться тут – произнес их старший группы на ломаном русском Джонни — Идьем дальше. Шьяс немьного отдохньем, и вперьед — он за всех своих ответил Андрею Мотылеву.
Андрей посмотрел на его друга и напарника по горам туриста Клайва и подругу Мэгги, которых его другу и теперь уже больше бизнесмену, чем спортсмену Всеволоду Воропаеву проспонсировал сюда этот соратник по спортивному бизнесу американец Дональд Чапмен. Самого Дональда Чапмена, там внизу в базовом лагере не было. Говорят, он присутствовал в другой группе и уже в Каракоруме у К-2. Эта вершина этому зарубежному альпинисту, просто всю душу изгрызла и покоя не давала. Он запал на нее, как на красивую, но не сговорчивую опасную женщину. И он снова был там, но в качестве руководителя тоже альпинистской группы.
— Ну, что же, похвальное рвение. Не ожидал даже — Андрей тогда, ответил ему – Тем лучше. Если так.
Он смотрел сейчас в глаза этому пятидесятилетнему англичанину Сэму Велингтону. Ибо тот был якорем всей группы. Но и он, на удивление всем, невзирая на растущую с каждым шагом высоту и разреженность воздуха, несколько приободрился. И это придавало уверенности всем. И Андрею Мотылеву с Валентиной Пономаревой тоже.
— Давайте — ответила им вслед за Андреем Мотылевым Валентина Пономарева — Там, в лагере номер три «Чапаев Северный» и заночуем. Думаю, таким темпом, мы к вечеру подымемся туда.
Группа из шести человек снова двинулась в путь. Не спеша, и под весом своих нелегких рюкзаков, все же к самому вечеру и заходу солнца, все поднялись в лагерь № 3 «Чапаев Северный» на высоту самой Северной вершины пика 6150 метров.

***
17 апреля 2010 года.
Горный центральный Тянь-Шань.
Со стороны ледника Северный Иныльчек.
Пик Чапаев.
Высота 6150 метров.
Лагерь № 3. «Чапаев Северный».
Время 19:20 вечера.

Задул снова низкий весьма прохладный ветер. Было 19:20 на ручных часах Андрея Мотылева и Валентины Пономаревой.
Откуда-то с Северо-Запада в сторону Западной более наклонной и пологой обледенелой и заснеженной стены Хан-Тенгри.
Андрей посмотрел в бинокль в сторону острого, как нож извилистого ребра, разделяющего Западную и Южную Мраморные стены величественного и красивого пирамидального пика. За его спиной и в стороне была главная вершина Чапаева. Она была выше Северной. По высоте 6371 метров. А внизу с той стороны под крутыми скалистыми склонами, испещренными глубокими узкими кулуарами и разломами двух вершин, ледник Южный Иныльчек.
Валентина взяла на себя обязанности экскурсовода по горам. Давай всем тут рассказывать, где какие расположены вершины. Справа и слева. За самим Хан-Тенгри.
— Там за этой громадной махиной расположен пик Саладина, высота 6280 метров.
— Простьите — произнес старший группы иностранцев Джонни Гудмен, как все же смог запомнить единственную иностранную фамилию Андрей Мотылев – Мы в мьетрах не поньимаем. Можно если чьто в фьютах — он пояснил Валентине.
— А я в ваших футах, не понимаю — она ему ответила — Давайте, тогда без высот и измерений.
— Пожалуйста — произнес Джонни Гудмен и его соратники Американцы закивали одобрительно головами, когда, он им стал переводить с русского на английский. А пятидесятилетний англичанин Сэм Велингтон подошел к Андрею Мотылеву, и произнес на довольно сносном русском языке – Я раньше был здесь. Здесь чрезвычайно опасно.
— В горах везде опасно — произнес ему Андрей – На то, они и горы.
— Нет. Тут особенно – Сэм Велингтон ответил ему – Духи гор. Я видел их. Поверьте. И вы, простите, как и я, умеете с ними общаться.
Это приятно удивило Андрея Мотылева, который о чем, кое-что, как видно знал. Возможно, с чьих-то очень болтливых уст.
Андрей, опиревшись на свой воткнутый в глубокий белый снег ледоруб, удивленно посмотрел в карие, смотрящие на него глаза зрелого в годах англичанина.
— Мы сейчас с вами находимся на Центральном хребте высокогорного плато Тенгри-Таг. Посмотрите справа — раздался сзади и за спиной Андрея голос Валентины, что продолжала свой экскурс по горам Тянь-Шаня — Там ледники Южный Иныльчек и Звездочка. Там, вот – Валентина Пономарева показала правой своей женской рукой и произнесла туристам иностранцам – Хребет Кокшаал-Тау и Пик Победы.
— О, Ес! – произнес восторженно, после перевода друг Джонни Гудмена, этот Клайв – Виктори! Ес!
Он удовлетворенно и восхищенно, произнес громко, а за ним подхватила свое такое же восторженное Ес! американка Мэгги.
А Валентина просто увлеклась своей работой. Она заменила Андрея в этой работе просто на отлично.
— Далее туда, пик Нансена. Ледник Каинды. Если смотреть туда — она произнесла, показывая право рукой в другую сторону — Шатер, Палатка, пик Рихарда Зорге, пик Погребецкого. Ледник и пик Дружбы. Перевал Высокий. Вершина Военных топографов. Там вот, перевал Дикий. Меридиональный хребет. А с той стороны – Валентина произнесла, и показала правой в теплой зимней перчатке рукой на Север – Горный хребет Сары-Джас. Пик Семенова. И ледник Мушкетова.
Андрей перебил ее – Уже темнеет и быстро. Надо разбить успеть палатки здесь пока еще без фонариков. Потом придется возиться в полной темноте.
Американцы все поняли и принялись за работу. Благо, их учить этому не нужно было. Они все очень быстро сработали. Да так, что не придерешься. Три палатки стояли идеально и намертво вкопанными и закрепленными на все вбитые ледовые и скальные крючья и специальные металлические крепления. Одна синяя и две желтые. У Андрея в рюкзаке еще была одна большая на всех шестерых. Это на случай непредвиденных крайних ситуаций.
Андрей так и не успел расспросить Сэма Велингтона подробно и обо всем. Было похожим то, то этот в солидном уже возрасте англичанин, кое-что знал из того, что знал и Андрей.

***
Они лежали в одной палатке. Рядом друг к другу. Ночь обещала быть ветреной.
Андрей обнимал и прижимал крепко к своему телу Валентину. Закутавшись в спальные мешки по самую грудь, оба обнялись и смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Не отрываясь.
— Интересно — произнесла ему Валентина – Как там наши восходители почивают?
— Не слышно никого – произнес он ей — Спят, наверное, как убитые. Высота свое берет. Плюс сама усталость. Им нужно спать. Особенно тому старенькому уже для гор англичанину Сэму Велингтону. Тут еще можно спать без кислорода и масок. Вот, на Эвересте или на Чогори, такое не прокатит, где свыше восьми тысяч. На любом восьмитысячнике. Хотя, мы все прихватили по баллону с маской. Эта вершина опасная своими необъявленными сюрпризами. Пригодятся, думаю.
— Любимый — она снова обратилась к нему.
— Да. любимая — он ей ответил.
— А, ты был тут раньше? — спросила Андрея Валентина.
— Нет, любимая — Андрей ответил ей – Первый раз. Вот, поэтому и прихватил кислород.
— А сколько раз эту вершину покоряли? – спросила Валентина у Андрея.
— Несколько раз – он ей ответил – Первым была команда Погребецкого. Они по праву самые первые взошли на этот семитысячник. Не без жертв конечно.
— Погиб, там, кто-то? — Валентина спросила его.
— Нет – он ей ответил – Сильно обморозились при спуске уже. Такое не ново. Часто бывает и особенно на спуске, если погода подкачает сильно.
— Название у нее интересное. Хан -Тенгри – Валентина произнесла Андрею, и отвернулась от него, повернувшись женской своей в теплом шерстяном свитере спиной. А он прижал ее к себе и своей мужской сильной груди еще сильнее. Прижался к ее русым вьющимся мягкими волосам и затылку своим лицом.
— Тюркское наименование –произнес ей Андрей — Древнее. Это имя самого Бога Неба. Она так и переводиться и еще есть у нее имя.
— Какое? – она поинтересовалась, зевая и думая сейчас, о чем- то своем, чисто женском.
— Кан-Тоо — он произнес ей — Кровавая гора.
— Жуткое какое-то название — Валентина Пономарева произнесла ему –Не очень приятное. Даже зловещее.
— Так и есть — Андрей ей в ответ произнес – Она оправдывает свое такое название по всем правилам и пунктам, любимая. Она по своим жертвам не уступает самому Эвересту в Гималаях. Ну, разве, что только К-2, Кату Чогори, дикая гора превосходит ее по числу трагедий. Под Северной стеной в лавинах и обвалах уже погибло порядком больше десятка человек. Но все эти жертвы преимущественно из-за собственной беспечности и нарушений самого времени восхождения.
— Вот как – та произнесла ему и снова, повернулась к Андрею своим миленьким женским личиком.
— Но, нам это не грозит, любимая – он ее решил успокоить – Мы уже почти на вершине и выше всех этих обвалов. Тут теперь главное, пройти межгорную узкую перемычку между Чапаевым и Тенгри. И дальше уже конкретный стенной ледово-скальный подъем к самой вершине. Его можно пройти в одном сильном рывке. Если были бы мы только с тобой вдвоем. Но с этими гонными туристами из-за океана, я не знаю, как пойдет там дальше. Да и с погодой не знаю, как будет обстоять все.
Андрей Мотылев, вдруг вспомнил короткий разговор с англичанином Сэмом Велингтоном. О духах гор. Они, похоже, видели одно, и тоже. Но Валентина своим высокогорным экскурсом не дала им разговориться. Да и время было вечернее. Надо было ставить, как можно быстрее свои палатки. Ночевки в горах даже в спокойную погоду далеко не подарок.
Но, он, Андрей Мотылев еще рассчитывал на дружеское общение с этим пятидесятилетним иностранцем. Может после восхождения.
— Я по радиорации связывался с базовым лагерем на леднике – произнес Андрей Валентине – Всеволод Воропаев говорит, соотносительно последних метеосводок. Завтра погода ожидается тоже ничего. Это подтверждают и соседи по базовому лагерю по своим сводкам из центра метеосвязи. Можно смело выдвигаться на вершину.
Андрей Мотылев знал, что от этого успешного восхождения зависело все его последующее будущее. Слишком много было последнее время бед и неудач, выпавших на его голову, как профессионального альпиниста. Надо было реабилитироваться и восстанавливать свое доброе честное имя.
Валентина смотрела на него и молчала. Она рассматривала лицо любимого своего человека. О, чем-то сейчас снова думала, молча.
— Ты, о чем-то сейчас думаешь, моя возлюбленная женщина Валентина? — он, приободрившись радостной метеосводкой. Уже составляя планы восхождения на завтра в своей кучерявой русоволосой тридцатилетней альпиниста голове, произнес ей, как бы в шутку и улыбаясь красивой белозубой улыбкой.
— Интересно, как воспримут меня твои родные, папа, мама – она спросила его неожиданно – Еще один альпинист в семье. Это как?
— Я же говорю, все будет нормально — Андрей сказал, обеспокоенной Валентине – У меня мировые родители. Все будет нормально. Обещаю тебе, любимая. Это не должно тебя беспокоить.
— Я, просто волнуюсь — она произнесла ему — Это единственное, чего я пугаюсь, Андрей. Всегда думала, как это будет с любимым парнем и его родными.
Слова Валентины Пономаревой его опять заставили задуматься о родителях. Они были уже в солидном возрасте. И папа и мама. Они нуждались в том, чтобы их сын был с ними и рядом. Как можно чаще, не смотря на личную взрослую жизнь.

Глава 3. В единой связке

18 апреля 2010 года.
Горный центральный Тянь-Шань.
Со стороны ледника Северный Иныльчек.
Пик Чапаев.
Высота 6150 метров.
Лагерь № 3. «Чапаев Северный».
Время 02:10 ночи.

Они занимались снова любовью. Здесь на высоте 6150 метров. В синей альпинистской палатке. Это был уже третий секс между Андреем Мотылевым и Валентиной Пономаревой.
Два прошлых произошли там внизу под горой на леднике Северный Иныльчек. Также в палатке, где они вдвоем неплохо, можно сказать, скоротали пару ночей. А познакомились еще в летящем сюда в Центральный Тянь-Шань самолете из Свердловска в Киргизию в Бишкек, потом в Чолпон-Ата . Потом уже сидя рядом, друг с другом на вертолете Ми-8 до Каракола.
Валентина все сильней влюбляла Андрея в себя. А что? Красивая русоволосая шатенка. Стройная и спортивная. С красивой гибкой фигурой и ногами. Грудью третьего размера, упругой с торчащими востренными сосками в жарком ночном сексе.
Им сейчас никто не мешал. Иностранцы все спали в соседних рядом палатках.
Андрей как Валентина были в единой общей на двоих связке. Два отчаянных альпиниста. Как на отвесной скальной стене. Помогая друг другу. Мужчина и женщина. Один сильный и умелый. Вторая гибкая и ловкая. Там, где не может один, поможет второй, сменяя в постельных позах, друг друга. То снижу, то сверху.
Было 02:10 минут, когда все закончилось, двое совершенно голых обессиленных жарой любовью любовника, уснули крепким беспробудным сном.
Андрей решил забыть обо всем своем прошлом. Он хотел избавиться от всех этих жутких практически реалистичных видений. Изменить всю свою к лучшему жизнь. Даже познакомился с красивой двадцатидевятилетней женщиной, что только что занималась с ним, Андреем Мотылевым любовью.
Он перестал делать то, что делал раньше, разговаривать с камнями и водой. С горами. Но они, не перестали общаться с ним. По ночам, когда он спал. И где бы, не находился. Эти видения доводили Андрея Мотылева до сумасшествия.
Он даже, не помнит точно, когда все началось. Но это, оно, не хотело оставлять его.
И он снова увидел это жуткий и реалистичный полный мистики и волшебства сон.
Он на восхождении, какой-то огромной с черными отвесными, скалами стене. Среди, каких-то незнакомых ему гор. Он лезет, цепляясь за расселины и трещины своими скалолаза альпиниста мужскими натренированными сильными на таких же сильных жилистых руках пальцами.
Он в легкой летней экипировке. Спортивной яркой майке, джинсовых шортах и в резиновой предназначенной для подобных подъемов обуви. С кожаным поясом альпиниста и подтяжками.
Звенят на поясе скальные крючья и карабины. На русоволосой кучерявой голове надета задом наперед с длинным козырьком легкая кепка бейсболка.
Он видит снова эту точно приклеившуюся к вертикальной скальной стене сверкающую золотом чешуи змею. Она, пугая его и шипя, проползает мимо него и через его вцепившиеся в скалы руки и мимо мужского молодого тридцатилетнего лица Андрея Мотылева. За его мокрой от текущего жаркого пота широкой мускулистой спиной, парит в самом воздухе и над бесконечной умопомрачительной бездонной, разбрасывая яркие ослепительные искры, огненный дракон. Огонь течет по черным каменным скалам, заполняя собой разломы и в них трещины.
И он, Андрей Мотылев, выползает на скальную обширную полку.
В тот же миг, солнце куда-то до того ярко ему светившее мгновенно исчезает окутанное практически черными облаками. А каменные вертикальные стены неизвестной горы окрашиваются красным кровавым цветом.
Впереди глубокая среди скал темная пещера. И он, Андрей идет туда и заходит в нее. И слышит сзади громкий грозный звериный рык.
Он оборачивается.
Сзади дорогу обратно ему преграждает огромный снежный барс.
Но он, почему-то не боится его. Даже, когда тот подходит к нему.
Зверь прижимается к Андрею и трется о, него своим правым боком, пятнистой шерстью и головой. Сверкая огненными своими глазами, он превращается в пляшущего с бубном колдуна шамана.
Громко, как раскаты грома, гремит большой обтянутый звериной кожей бубен, и шаман, что-то поет на странном и неизвестном ему Андрею Мотылеву языке. Толи некие молитвы. Толи волшебные заклятья. Он кружит в своем танце вокруг идущего вглубь пещеры Андрея Мотылева.
Он слышит, какие-то еще громкие звуки. Кругом странные яркие ослепительные как молнии всполохи. Они не слепят его. И он понимает, что способен видеть теперь даже в полной темноте. Его глаза загораются красным пламенем как у того снежного барса. И Андрей Мотылев весь видоизменяется и перевоплощается.
Он теперь уже не человек. Он некое странное существо. Существо, окутанное белыми облаками и вспышками молний. С огненными как у дракона пылающими глазами.
— Тенгри — он слышит вокруг себя.
— Тенгри – он слышит, где-то рядом.
— Тенгри — он слышит перед собой.
Пляшущий перед ним в диком своем колдовском танце шаман падает перед ним и ему в самые ноги и исчезает, как и тот горный снежный барс.
— Тенгри – звучит в самом воздухе и где-то в самих Небесах.
И вокруг уже никого. Ни шамана, ни барса, ни пещеры. Ни каменных скал и даже загадочных неизвестных гор. Кругом только густые непроглядные облака. И он летит в этих облаках и растворяется в них и превращается сам в эти белоснежные легкие облака.
Он эти облака. Он сам ледяной горный воздух. Он снег, он лед. Он вода. Он сами теперь камни и скалы. Горные осыпи. Обширные горные ледники и сами вздымающиеся над всем живым этим земным миром белоснежные Величественные горы.
Тенгри. Бог Небес и всего на земле живого.
И Андрей Мотылев просыпается весь в холодном поту.
Рядом спит в палатке крепким сном его любимая Валентина Пономарева. После жаркого с ним секса и любви. Она спит, а он нет. И уже не уснет.

***
Он и раньше видел все эти видения и сны. Эти странные скалистые и заснеженные горы. И этого шамана со всей шаманской атрибутикой, бубном и горящими от яркого костра летающими по кругу огоньками. Потом кругом этот палящий и пожирающий все огонь, рождающий неизвестных огненных птиц, змей и различных зверей.
Он видел огненного парящего в воздухе дракона и этого снежного огромного барса.
Но этот сон был всем снам сон. Он был настолько ясным и четким. Он был предвестием, чего-то, что должно было скоро сработать и состояться.
Весь этот пережитый сказочный заново ужас перетряхнул с ног до головы в теплом спальнике Андрея всего. Его сейчас мокрое от текущего холодного пота нагое полностью тело.
Он осмотрелся по сторонам. Горела на батарейке подвешенная к потолку синей альпинистской палатки осветительная электролампа.
Андрей Мотылев не мог никак вспомнить, что произошло тогда на том скальном отвесном карнизе вершины Корженевской.
Те, кто тогда в базовом лагере наблюдали подъем всей спортивной альпинистской группы, видели, как светился странным светом та скальная отвесная стена, на которой делал свой одиночный проход Андрей Мотылев. Видели в бинокли его там стоящего и неподвижного. И как его оттуда вывел его друг Всеволод Воропаев. И после этого стали происходить с ним странности и случаи совершенно непонятные и необъяснимые даже им самим. И вот эти видения. А позднее травма правой руки и ее просто волшебное излечение.
Она горела огнем. И ее всю корежило и ломало. Но наутро она была целой и переломов, как не бывало. Помниться, как это потрясло всех казахских врачей Алма-Атинской травматологической клиники, где он лежал на излечении после экспедиции на Памир.
Потом, все отказались брать его в горы. Начались с его участием несчастья. В тех группах, в которых был Андрей, что-то все время случалось. А в тех, где его не было, все было в порядке и нормально. Стали ползти слухи о том, что он, Андрей Мотылев привлек каким-то образом к себе несчастье. Чуть ли не проклятье самих гор. И будучи далеко не атеистами и прагматами, все другие горовосходители, просто отвернулись от него. Сначала, стали с ним меньше общаться все, кто был почти близким и уже в горах практически по-братски родным. Не стало друзей и товарищей.
Последней каплей была трагедия на Памире. В районе пика Коммунизма во время тренировочных подъемов. Совершенно случайно, как потом Андрей Мотылев всем доказывал, сорвался со склона один из участников группы, в которую он входил и погиб.

***
Было 09:10, когда все поднялись и собрались. Скрутили и убрали все палатки. Уже светало. Солнце, подымалось, высоко над гористым заснеженным горизонтом.
— Пора – произнес всем Андрей Мотылева – Я, как принято, иду первым. Идти придется крайне осторожно. Это, пожалуй, самый ответственный и опасный момент в этом переходе. Меня, думаю, все поняли?
Иностранцы покачали своими головами удовлетворительно, после того как им перевел с его слов Джонни Гудмен. Клайв и Мэгги были в полном своем сборе, как и Джонни. Надо отдать должное именно этим трем американцам. Редко попадаются такие вот исполнительные и внимательные к словам чужака среди них люди. Наверное, подъем сюда по склону Чапаева дал нужный положительный воспитательный эффект. Ведь подъем был далеко не из легких, хоть и классический и уже многими протоптанный. Самый хоженый.
Узкий заснеженный перешеек от пика Чапаева к пику Хан-Тенгри плавно уходил вниз от 6150 метров на 5850, и сворачивал к Западной стене главной вершины горного Центрального отрога.
— Я их осмотрю — произнесла Валентина Пономарева и принялась вокруг каждого ходить и осматривать иностранцев. Правильность надетых подтяжек и ремней. Рюкзаков и правильность сцепки к единой страховочной стометровой альпинистской веревке.
— Ну как? Все готовы? – произнес Андрей Мотылев всем снова.
— Ес – произнес за всех своих коллег горовосходителей Джонни Гудмен – Готьовы все.
Андрей посмотрел на молчаливого и всего тоже собранного англичанина Сэма Велингтона.
— Готовы – еще раз произнесла Валентина ему –Можно выдвигаться.
— Я иду первым — он произнес им – Вы за мной. Цепочкой и след в след. Делайте также как я. И никак не по-другому.
Андрей Мотылев пошел первым в группе, как инструктор и проводник. Он выдвинулся не торопясь и очень осторожно по засыпанному толстым слоем белого снега узкому соединительному скалистому перешейку, как точно посту, между пиком Чапаева и Хан-Тенгри. Очень узкому и будучи довольно опасному в прохождении альпинистов участку.
Тут надо было быть невероятно осторожным и внимательным. Выверять каждый свой шаг. Справа и слева были крутые в обе стороны обрывы. Один, в сторону Северного Иныльчека, крутой и скалистый. Практически до самого низа и ледника. Второй в сторону Южного Иныльчека. Тот был чуть более пологий и заснеженный. С разломами глубоких ледовых опасных трещин. Тут все время сходили лавины. Снег под собственным многотонным весом проседал и сходил вниз, отламываясь от самого узкого, как этакий мост соединительного перешейка между пиком Хан-Тенгри и пиком Чапаева. Но другого маршрута тут не было. Этот путь был единственным к главной здесь в хребте Тенгри-Таг вершине.

***
18 апреля 2010 год. Горный центральный Тянь-Шань.
Ледник Северный Иныльчек. Хребет Тенгри-Таг.
Базовый интернациональный альпинистский лагерь «Тенгри-Кемп».
Высота 4100 метров.
Палаточный городок на двадцать человек.
Время 09:15 утра.

— Они, где-то там должны уже быть уже на перемычке — произнес в голос своему коллеге по кухонному обеспечению и завхозу альплагеря Ихтекбеку Ималиеву начальник горной туристической экспедиции Всеволод Воропаев.
Он стоял среди больших камней и среди громадных обломков льдин на леднике и смотрел в свой бинокль на самый верх пика Чапаев.
Никого там, пока не было видно.
— Они там? — спросил Ихтекбек Ималиев.
— Там, они должны быть. Сейчас должны выйти к перемычке на Западную стену Хан-Тенгри. Я по рации связался с Андреем и его группой. Он ответил, хорошо переночевали. И, что уже все в сборе и выдвигаются к Западной стене вершины. И начнут новый подъем уже по пику и по стене с каменного Северного ребра.
Ихтекбек Ималиев вскинул свой вверх бинокль.
— Вон они – он произнес, и указал рукой на самый верх горной длинной искривленной зигзагом перемычки.
Всеволод Воропаев направил в ту сторону, куда указал его коллега по альплагерю и начальник всего хозяйства и столовой.
Он увидел их там всех, идущих друг за другом аккуратно и осторожно, след в след, на привязи друг к другу. Точно этакий горный навьюченный караван. Он рассмотрел там впереди идущего Андрея Мотылева. Маленькой совсем фигуркой, он там светился своим красным анораком. И идущую, в самом хвосте в замыкании Валентину Пономареву.
— Они перестроились. Чья это была идея. Ее или его? — произнес Всеволод Воропаев.
— Наверное, обоих — произнес ему в ответ Ихтекбек Ималиев.
Признаться, он сейчас больше переживал даже за эту иностранную группу и за Андрея с Валентиной, чем сам Всеволод Воропаев.
Ихтекбек Ималиев был товарищем по команде Андрею Мотылева, куда ближе всех. Он последний раз сам лично вытаскивал того со сломанной рукой из ледовой трещины и тащил на себе в лагерь. Да и общались они лучше других друг с другом. Скажем, Андрей ему нравился как человек. В общении и вообще. Да и Валентина Пономарева ему тоже сильно нравилась. Просто даже как молодая женщина спортсменка.
Сейчас горная альпинистская группа уходила вдаль по зигзагу к самой Западной стене крутого пирамидального громадного горного пика. И становилась визуально еще меньше.
— Говорил же, надо было взять, что-то помощнее для этого – произнес Всеволод Воропаев.
— Ага, телескоп — произнес стоящий тут же рядом еще один член альпинистской группы Владимир Карамзин – Нормально все. Андрюха доведет всех до вершины – он добавил, и ушел в свою палатку.
Всеволод Воропакв, снял с ременного пояса свою радиорацию. И произнес громко в нее — Тенгри! Тенгри! Я База! Ответьте базе!
Молчание было недолгим и в ответ раздалось – База! База! Я Тенгри! Идем на стену! Все живы и здоровы! Погода, просто отличная здесь!
Это был голос Андрея Мотылева.

Глава 4. Западная стена

18 апреля 2010 года.
Горный центральный Тянь-Шань.
Со стороны ледника Северный Иныльчек.
Центральный хребет Тенгри-Таг.
Пик Хан-Тенгри.
Высота 6350 метров.
Время 12:24 дня.

Группа восходителей Андрея Мотылева уже работала на Западной стене Небесного великана Хан-Тенгри, провешивая перильные веревки и вбивая свои скальные и ввинчивая в лед ледовые крючья. Продвигаясь вверх, хоть и медленно, но достаточно уверенно. Еще бы в группе были два хороших восходителя и горного инструктора. Иностранцы были уверены в скорой победе над вершиной.
Сейчас все были выше отметки бывшего лагеря №3.
Раньше лагерь №3 был как раз под этим ледово-скальным ребром и Западной стеной Хана. Но его впоследствии перенесли за перемычку на Северную вершину пика Чапаев. А, вообще, теперь каждый как хотел, так и ставил палатки. То перед ней, то за ней, уже почти на стене Хан-Тенгри.
Просто там, на Северной вершине пика Чапаев было гораздо безопасней в случае непогоды и с ночевкой. Места было больше, чем здесь. И риска меньше, что, кто-нибудь выйдет из палатки ночью по нужде. И улетит, оступившись на Северный крутой скальный склон вершины. А падать было высоко. Да и на скалы и лед со слежавшимся твердым снегом. Тяжелые травмы, да и сама смерть гарантирована. Высота тут была, более полутора километра вниз по крутому склону.
Андрей шел первым. Он, прикасаясь к скалам, ощущал и чувствовал каждый торчащий из снега и льда камень. Валентина шла за ним, как условились изначально.
Она, периодически останавливалась на подъеме. Оборачиваясь назад, Валентина Пономарева, смотрела на тех, кто шел за ними. Внимательно и оценивая каждого на новом крутом высотном подъеме.
Двигались по скальному Северо-Западному ребру.
Слева был Север, справа Юг. Слева хорошо был виден горный длинный заснеженный хребет Сары-Джас, высшей точкой которого был пик Семенова, высотой 5816 метров. Справа вдали хребет Кокшаал-Тау 6819 метров в высшей своей точке. И семитысячник пик Победа 7439 метров. Самая высокая вершина Тянь-Шаня, с протяженной своей узкой как лезвие ножа до трех километров вершиной.
Было сейчас солнечно и спокойно. Хотя ночью был сильный вершинный ветер. И, что удивительно, ни облачка, ни тучки в небе.
После проведенной в палатке со своей возлюбленной любовницей альпинисткой и спутницей в этом горном походе Валентиной Пономаревой ночи, Андрей был бодр и даже счастлив сейчас. Не взирая, на свои ночные очередные мистические видения.
Группа двигалась к лагерю №4. На высоте 6400 метров.
Андрей решил, не задерживаясь, слишком долго в лагере №4, и с короткой передышкой, выйти на вершинный Северный головной пирамидальный гребень Северная вершины. И по нему по узкому еще одному предвершинному острому небольшому продуваемому всеми ледяными ветрами гребню, идти к Южной вершине. Хан-Тенгри, не смотря на свою пирамидальную форму вершины, имел две разделенные небольшим перешейком вершины. Южная была главная и самая высокая. По ней окончательно была высчитана высота Хан-Тенгри. Северная 6860 метров над уровнем моря. Южная 7010 метров.
Издали и под разными углами эти две вершины, словно сливались в одну целую. Особенно, если смотреть на пик с ледника Звездочка и Южного Иныльчека с видами на самые две красивые стены Хан-Тенгри, Южную и Западную, что назывались Мраморными стенами из-за своеобразной своей скальной заглаженной обледенелой структуры. Хоть обе эти стены были более пологими, но передвижение по таким скалам было невероятно опасным. И поэтому по Южной стене и по Западной Небесного Властелина мало было подъемов. Хотя Северная стена четырехстенной вершины была, куда сложней и круче. Там даже снег не задерживался и сдувался всеми сильными ветрами. Ее чаще проходили в разных местах. Также были неоднократные восхождения по Восточной стене Хана наших альпинистских профессиональных спортивных команд. Были тут и иностранцы. Особенно после девяностых. Тянь-Шань, как и Памир. Особенно, Гималаи, и Каракорум стали этакой Меккой для любителей риска и опасностей. Те все горы просто заполонили все эти рискачи своей жизнью и своим здоровьем. Заплатил пятьдесят тысяч долларов и вперед. Тебе обязательно предоставят горного специалиста инструктора, проводников гидов с шерпами. Вот бизнес и попер у этого друга Всеволода Воропаева американца Дональда Чапмена, что сейчас был в районе Чогори К-2.
Здесь иностранцев было меньше, конечно, но от этого эти горные районы не стали менее популярными у иностранцев.
Вот и сейчас, они двигались вверх упорно с желанием постоять, хоть, какое-то время на второй по высоте вершине высокогорного Центрального Тянь-Шаня.

***
Время было 13:20, когда все выбрались на Северную вершину Хан-Тенгри. И теперь путь лежал по узкому гребню пика к главной вершине. С подъемом вверх. Цепочкой след в след, друг за другом.
Иностранцы, хоть были измотаны медленным движением вверх и под весом своих рюкзаков и своего нелегкого на такой высоте снаряжения, были счастливы как маленькие дети. Они уже были на самой вершине и крутили во все стороны своими головами в наброшенных анораков капюшонах.
Джонни Гудмен достал свой фотоаппарат и стал снимать во все стороны сам горный заснеженный Тянь-Шань. А его коллеги по горам Клайв и Мегги снимали в семейную видеокамеру все вокруг.
Лишь тут для собственного удивления, Андрей Мотылев узнал, что это была семейная пара. И даже узнал их фамилию, хоть до этого и не особо интересовался этим. Ему, как-то было без разницы все это. Но теперь спросил у Валентины Пономаревой, сам в восторге от безумно красивых видов гор, что были вокруг теперь него на высоте 6995 метров над уровнем моря.
Семейная молодая чета Андерсен. И этот Джонни Гудмен был им, каким-то родственником, по какому-то семейному колену. Так ему объяснила Валентина Пономарева, стоя рядом с Андреем Мотылевым на Северной скалистой вершине второго пика Тянь-Шаня. Она, обняв любимого своего мужчину, смотрела, восхищенно на горы. На безумно красивое синие, освещенное весенним жарким солнцем небо. Впереди было лето. Он уже планировал после всего отдохнуть. Рвануть, куда-нибудь у воде, летним жарким пляжам. Сначала здесь заработать на этих восхождениях побольше денег. И потом вместе с Валентиной поехать отдыхать, скажем, на Кавказ. Для начала полазать по горам и крутым скалам горной Сванетии. Полюбоваться природой тех гор и селений. Побывать на родине тигра скал Михаила Хергиани. Потом в Ялту или Сочи. На само Черное море. Горячий сказочный песок и синие как это чистое вечернее небо бурные волны. Валентина хотела того же. Она ему говорила, что у нее есть обалденный купальник. Припасла для любимого мужчины. Чтобы соблазнять того собой и на солнечном морском пляже.
Он так замечтался, что не сразу увидел странные глубокие впереди себя углубления. Он прошел несколько их уже, затаптывая своими в альпинистских ботинках с кошками ногами.
Это походило на следы. Да, точно это были следы. Длинной впереди, идущей к самой главной вершине красивой непрерывающейся цепочкой. На самом узком предвершинном гребне. Звериные следы. Огромной, судя по следам кошки. И начинались, почти от него самого. Как будто, некий зверь, спрыгнул, прямо и, вот именно здесь, в снег. На этот узкий заснеженный скалистый гребень с самого неба.
— Снежный барс! – он произнес, содрогнувшись, вспоминая свои ночные потусторонние жуткие видения.
Валентина Пономарева, идущая следом за ним, тоже это увидела.
— Что это, любимый — она произнесла ему, подойдя, практически вплотную и прижавшись к спине и рюкзаку Андрея своей женской молодой альпинистки грудью.
Андрей Мотылев опустился на одно правой ноги колено, чтобы рассмотреть один из следов. След оказался довольно по очертаниям четкий. Там вырисовывались все с когтями пальцы. Пять пальцев большой передней лапы невероятно большой хищной кошки.
— Снежный барс – он произнес ей, потрясенный и ошеломленный своими кошмарными видениями наяву.
— Снежный барс?! – она произнесла ему – На такой высоте и в таком месте?! Не может такого быть, Андрей! Что ему тут делать то?! Бред какой-то! Мистика!
— Именно мистика, любимая. Мистика — он, волнуясь, и стараясь себя сдерживать и не подавать тревожного уже панического вида любимой, произнес Валентине Пономаревой.
Следующие следы были такими же и двигались к Южной вершине. Эти больные мистические сновидения выползли из его мужского альпиниста сознания на Божий Свет и именно в такой ответственный крайний момент и именно сейчас.
— Чертовщина, какая-то — он произнес негромко и сам себе.
Андрей Мотылев был не на шутку напуган. Все как будто было рождено его воображением и его болезненными бредовыми жуткими снами. Точно он сам их породил и выпустил из самого себя. И еще здесь на высоте, более семи тысяч метров.
— Это, что такое, Андрей?! — Валентина Пономарева сейчас была тоже ошеломлена и напугана не меньше его.
— Позднее расскажу. Идем дальше. Затаптывай следы – он произнес ей – Пока эти, что сзади не увидели такое и не запаниковали. Сама знаешь сейчас не время паниковать и вообще опасно, как никогда. Меня беспокоит этот англичанин Сэм Велингтон. Он точно тут не к месту сейчас. Он опасен как всей якорь группы.
— Он мутный, какой-то — Андрей ей произнес – Что, он, вообще делает здесь и среди нас всех?
— Наверное, грехи прошлого привели его сюда — она ему ответила.
И Андрей Мотылев задумался над ее словами.
Этот англичанин был здесь, хоть и уже давно. И судьба его привела через столько лет сюда обратно. А он так и не смог с ним перекинуться парой, хоть каких-то слов. Был поздний вечер там внизу в лагере №3. И некогда было разговаривать. Но этот пятидесятилетний англичанин невероятно хорошо разговаривал по-русски. Значит, какое-то долгое время, вероятно, жил здесь в нашей стране еще до девяностых. Если эти амеры, вообще ни бум-бум по нашенски, без переводчика. Только Джонни Гудмен еще ломано мог говорить с Андреем Мотылевым. Но этот Сэм Велингтон просто отлично разговаривал. Но времени пообщаться с ним так и не получилось. И сейчас его нет. Хотя бы узнать, что его сюда привело к пику Хан-Тенгри и потащило в горы. И вероятно, не одно лишь только покорение самой вершины. Он был странным.
Но и Андрей был не лучше. После всего пережитого. Хоть он и завязал разговаривать с ледниками, скалами и камнями. Но, эти жуткие ночные видения его еще навсегда не покинули. И с доверием среди своих, пока так ничего не вышло. Но этот поход в горы, единственное место его теперешней реабилитации, если все пройдет успешно и без происшествий. Всеволод Воропаев пожалел молодого русского парня, взяв сюда в горы. Он рисковал. Но взял. Старая братская была еще с Памира дружба.
Вскоре подтянулись на прицепе длинной стометровой перильной веревки, звеня карабинами на своих альпинистских поясах, все остальные. И группа из шести альпинистов и горных туристов выдвинулась дальше в направлении Южной главной вершины пика Хан -Тенгри.

Глава 5. Высота 7010 метров

18 апреля 2010 года.
Горный центральный Тянь-Шань.
В направлении ледника Южный Иныльчек.
Центральный хребет Тенгри-Таг.
Пик Хан-Тенгри.
Высота 6990 метров.
Время 14:55 дня.

Сейчас было уже 14:55 на ручных часах Андрея и Валентины.
Стала вдруг портиться погода. Внезапно и неожиданно. Как показалось Андрею и Валентине.
— Вот черт – произнес он ей – Это как раз некстати и на такой сейчас высоте. А обещали чистое по прогнозам погодное окно.
— Надо быстрей дойти до самой вершины и быстро спускаться вниз — произнесла Валентина Пономарева ему.
– Легко сказать сейчас – он ей ответил — На все уйдет уйма времени. Да еще на привязи с этими иностранцами. Если бы мы были только вдвоем. А тут еще эти, за кого отвечаем своими головами.
Погода и вправду портилась. Не очень быстро, но чувствовалось, что это была верная примета, по низкой ветреной снежной под ногами поземке. И снежной пыли сдуваемой из-под ног альпинистов в Восточную сторону Хан-Тенгри. Будто сам хозяин этой вершины дозволял еще сделать последние шаги к последней точке маршрута. А потом…потом, никто бы не предугадал, что будет потом.
Слева открывался прекрасный вид на три красивых пика. Один совсем рядом с Ха-Тенгри и со стороны Восточной стены вершины. Саладин 6260 метров, Шатер 6600 метров и Рихарда Зорге 6210 метров. Все три входили в Меридиональный хребет Центрального Тянь-Шаня, что пересекал горную систему поперек.
Высота 6990 метров. До Главной вершины оставалось, каких-то метров двадцать. Буквально последние сделать шаги. По белому снежнику, что все поднимался вверх. Но ветер усилил себя. И дул уже сильными порывами. А вокруг все закрыло, какое-то белесое густое облако, что стало не видно ничего кругом. Лишь узкую снежную тропинку протоптанную лапами горной снежной огромной кошки, по которой шли альпинисты. Как некий путеводитель и проводник для самого альпиниста Андрея Мотылева и его подруги и любовницы Валентины Пономаревой, что вели за собой еще четверых восходителей. Те старались не отставать от своих главных двоих ведущих боясь сбиться с дороги, что было крайне тут опасно. Вскоре все уже стояли на самой главной Южной вершине пика Хан-Тенгри.
— Дошли. Мы на Южной Главной вершине — произнес всем и Валентине Пономаревой Андрей Мотылев, останавливаясь и втыкая в глубокий твердый снег свой на длинной деревянной рукояти ледоруб. Подымая свою правую руку в шерстяной теплой рукавице высоко вверх в само затянутое уже плотно белым плотными облаками небо.
— Дошли – произнесла, довольная и даже радостная Валентина Пономарева всем стоящим в прочной веревочной связке тут американцам и одному англичанину.
На ручных часах Андрея Мотылева и Валентины Пономаревой было 15: 30. И они первыми взошли и ступили на Южную Главную вершину Властелина Неба. Высота 7010 метров над уровнем моря. Выше только здесь пик Победа со своей высотой 7439 метров. И только сами Боги. Что возвышалась своей трехкилометровой протяженной вершиной за ледником Южный Иныльчек в горном протяженном хребте Кокшаал-Тау.
Американцы, невзирая на заметно усилившийся вершинный ветер, радовались как малые дети своему успеху, хотя вокруг ничего не было видно. Только крутые вокруг резкие обрывы во все стороны света.
Отсюда были бы обалденные виды вокруг, но все испортила плохая теперь погода и эта все сильней сгущающаяся облачность, что окутала самую макушку главной вершины.
Американцы громко кричали от счастья в белесую облачную вокруг пустоту. Они обнимались и целовали друг друга. Лишь один Сэм Велингтон вел себя сейчас странней прежнего. Он стоял замыкающим и оглядывался, напугано по сторонам, чего-то боясь. И это не ускользнуло от глаз самого Андрея Мотылева. Он и сам был сейчас вне себя.
Андрей Мотылев прижимал к себе свою Валентину Пономареву, крепко обнимая ту вокруг гибкой альпинистки талии под свисающим за спиной рюкзаком. Он посматривал то на радостную Валентину, то на Сэма Велингтона, что не находил себе, как видно сейчас здесь места. И было видно того уже не интересовала вершина и сама победа над горой и самим собой. Был о такое ощущение, что тот готов был уже бегом бежать обратно и как можно быстрее отсюда.
Пятидесятилетний англичанин, вцепившись обеими руками в перильную стометровую веревку, буквально впритык прижавшись к американцам супругам Клайву и Мегги Андерсен, не мог никак успокоиться и тем самым приводил Андрея Мотылева самого в неустойчивое психическое состояние. Нервируя его.
Андрей все понял сейчас. Этот уже в годах англичанин, печально известный тем роковым восхождением на северную стену Хан-Тенгри в 1993 году, сейчас мог всех подвести под монастырь.
Он теперь был крайне опасен. Для всех. Он и тогда, как видно был балластом и якорем той группы Валерия Хрищатого. И сейчас было тоже, самое. Даже, возможно еще хуже, судя по тому, как все вокруг складывается.
Становилось, что-то тут не так. И Андрей почувствовал это. Как-то сейчас было не так как обычно в горах. Было такое ощущение, что за ним и всеми кто-то следил со стороны. Из окутавших вершину густых белых облаков. Чем-то это все напоминало тот случай на Памире на той скальной отвесной стене пика Корженевской, когда Андрей впал в некий гипнотический транс и в свои потусторонние видения. И если бы не Всеволод Воропаев неизвестно, к чему бы это все привело.
Он посмотрел на белый вершинный твердый застекленелый от холода и ветров, взявшийся твердой коркой снег. Он был со следами снежного мистического огромного барса, уходящими казалось прямо с самой вершины, куда-то прямо в само небо. В белые окутавшие вершину облака.
В голову опять полезли все ночные кошмарные видения.
Становилось страшно и за себя, и за Валентину. И Андрей, как только смог прижал к себе свою любимую.

Глава 6. Духи гор Тянь-Шаня

18 апреля 2010 год. Горный центральный Тянь-Шань.
Ледник Северный Иныльчек. Хребет Тенгри-Таг.
Базовый интернациональный альпинисткий лагерь «Тенгри-Кемп».
Высота 4100 метров.
Палаточный городок на двадцать человек.
Время 15:35 дня.

Густое кольцевое облако окутало всю макушку Хан-Тенгри. Как белой непроглядной вуалью плотного тумана.
Из базового лагеря был видны только нижние склоны вершины.
Всеволод Воропаев, выскочил из свой палатки. Он был с биноклем и радиорацией. Это внезапное неожиданное чудесное явление привлекло внимание вообще всех жителей альпинистского довольно большого городка «Тенгри-Кемп».
— Что происходит?! — он потрясенный, произнес стоящему рядом с ним своему помощнику по хозчасти и столовой Ихтекбеку Ималиеву.
Тот пожал своими узбека мужскими плечами. Сам не понимая происходящего.
Из всего альпинистского городка набежал в своей большой массе народ полюбоваться на невероятное красивое зрелище. Там тоже узнали о невероятной и необычной новости.
К Всеволоду Воропаеву подбежало несколько человек из спортивного альпинистского клуба «СПАРТАК» во главе с их командным инструктором и тренеров Атанолием Коржаковым.
— На горе есть кто? – он спросил у Всеволода Воропаева.
— Моих шестеро там – тот ответил ему – Два инструктора и четверо туристов.
Тот обернулся к своему тоже, видно помощнику по своем базовому лагерю и спросил того – Наши все вернулись с восхождения?
— Все шеф – тот тому ответил – Две группы. Одна Семена Воротынцева уже в лагере, а вторая Лешки Одинцова, уже на подходе к палаткам.
— А что случилось? – тот спросил главного.
— Там еще люди остались – произнес Анатолий Коржаков и обратился к Всеволоду Воропаеву – Где они там?
— Я не знаю сейчас – тот ответил ему и добаил – Уже должны были идти обратно. И вот такое!
Он схватил радиорацию и, принялся, не умолкая, вызывать на связь Андрей Мотылева и его всю группу горовосходителей.
А между тем, кольцевое густое облако охватило плотно всю макушку Хан –Тенгри, и там, что-то происходило.
Кроме того, гору начало трясти и посыпался снег со всех ее крутых стен вперемешку со льдом. Многотонные обвалы снега и льда превратившиеся в бурные огромные лавины, что катились по Северной стене в узкое место под название бутылочное горлышко К этим лавинам добавились большие обвалы со стороны Северной стены пика Чапаева. Которые, падая к подножию вершины, и разбиваясь о скалы и лед внизу превращаясь в огромное облако подымающейся вверх снежной густой пыли, что покатилась к базовому лагерю, накрывая его весь и целиком на леднике Северный Иныльчек точно сахарной пудрой. Люди бегом стали нырять в свои поставленные тут палатки. Прячась от летящего впереди в их сторону с бешеным потоком снежной пурги, сжатого точно в тесные тиски между двух вершин ледяного воздуха.
Гору очень сильно тряхнуло. И Андрей с Валентиной, чуть не упали с ног, еле удержав на своей привязи других членов своей группы, чуть не соскользнувших в бездонную пропасть.
Андрей, схватился за веревку, подтащив к себе Валентину. Та, воткнув свой ледоруб в снег и лед, подтянули к себе, Джонни Гудмена с Клайвом и Мегги Андресен, а те англичанина Сэма Велингтона. Альпинистская группа надежно удерживалась на длинной перильной веревке в прочной единой сцепке.
Все были напуганы сейчас. Тьма внезапно сгустилась. Просто резко упала сама видимость. Навалились беспросветные сумерки, и ни черта вокруг не было, вообще видно. Назревала сильная буря. Или, что-то похожее на это. Скорее, что-то, куда более необычное.
Прокатился напуганный боязливый ропот среди американцев. А стоящий, как было принято вновь, в самом конце сзади это пятидесятилетний англичанин Сэм Велингтон, быстро обошел их и пристегнулся карабинами и своим жумаром за спиной Валентины Пономаревой.
— Встаньте на свое положенное место – произнесла ему Валентина.
— Нет – он ответил ей – Теперь, я буду только здесь. И рядом исключительно с обоими вами.
В наэлектризовавшемся внезапно воздухе появились искорки и небольшие разряды странных молний.
Грозы не было. Но молнии были. И в воздухе был странный запах. Не похожий ни на какие, вообще, что ранее мог ощущать сам Андрей Мотылев.
Они стояли на самой вершине. В высшей ее точке. 7010 метров над уровнем моря. Второй по высоте вершине высокогорного Тянь-Шаня.
Эти грозовые явления в горах в принципе не редкость. Но сейчас, что-то творилось невероятное и необъяснимое. Точно их тут поджидали. И именно в этот самый момент, когда последняя человеческая, идущего в связке альпиниста нога и ботинок в кошке ступит на макушку самого Властелина Неба.
Стало, что-то сейчас происходить.
Андрей попытался выйти на связь с лагерем там внизу на леднике, но связи не было вообще. Только резкий свист и шум в рации и все.
Андрей не понимал, что сейчас происходит. Но было в этом, что-то непредсказуемое и даже зловещее.
Видимости не было вообще. Сплошное белоснежное вокруг густое холодной облако. Мало того, стало почти темно как в поздних вечерних сумерках
Валентина прижалась к нему в испуге и промолвила негромко – Что это такое, любимый. Что сейчас твориться тут?
— Я не знаю, Валентина. Не знаю — он произнес ей, нервно переключая все каналы своей губящей и свистящей радиорации.
Воздух наполнился, каким-то, странными необычными запахами.
В тоже время легкая снежная ветреная поземка стала подниматься вверх и снежинки, что падали вниз теперь летели обратно.
— Надо срочно возвращаться вниз – произнесла Валентина Пономарева Андрею Мотылеву — Что происходит сейчас?
И в какой-то момент, все замерло и остановилось. Сам замер ледяной воздух на самой вершине Хан-Тенгри. Точно сгустившись и сжавшись в спрессованное одно целое. И вокруг стоящих на вершине группы альпинистов.
Сами белые, летающие по воздуху снежинки, просто повисли в ледяном воздухе.
Гору затрясло, и она точно вся закачалась. Откуда-то из глубины самой громадной каменной обледенелой вершины раздались гулкие удары точно в некий бубен.
Холодный высокогорный на 7010 метрах воздух, точно спрессовался и стал густым и тяжелым.
Воздух непонятным образом весь пропитался неким электричеством. Стал наэлектризованным.
Кругом залетали красные яркие искры и гора загудела. Откуда-то изнутри, стали раздаваться и прямо из-подо льда и снега гулкие ритмичные постоянные удары. Гора просто вся содрогалась.
А из белесого густого облака и из полумрака навалившейся пугающей темноты вынырнул большой огненный извивающийся в черном воздухе дракон. Он, буквально пролетел мимо ведущего альпиниста и даже коснулся его своим в сверкающей золотом чешуе телом. Он сверкал своими жаждущими жертв и смертей большими жуткими и кровожадными хищными глазами.
Затем, он исчез в темноте, но вскоре вновь появился, облетев самую макушку Хан-Тенгри, и появился из-за Мраморной стены, вынырнув из-за острого, как оточенный нож скального уходящего вниз в бездонную обрывистую пропасть южной стены гладкого ребра.
Алые мерцающие кружащиеся в вихре ветра искорки разлетелись по воздуху и исчезли вместе с самим пугающим видением, заставив всех иностранцев в буквальном смысле наложить себе в штаны.
— Чьерт! Что тут твориться?! – произнес в дикой панике Джонни Гудмен. В него вцепились перепуганные Клайв и Мегги.
А англичанин Сэм Велингтон, просто подбежав к Андрею и Валентине, зацепился между ними своими карабинами и жумаром.
— Я теперь буду с вами – он, сверкая бешено и дико своими глазами и надевая свои темные альпинистские очки, им произнес.
— Что ты творишь, гад?! — произнес ему и, хватая за грудки Сэма Велингтона, крикнул ему Андрей Мотылев. А Валентина вцепилась в них обоих.
— Остановитесь! – она крикнула обоим.
— Он выведет нас всех отсюда! — проревел Сэм Велингтон — Раз завел, значит и обратно выведет!
— Заткнись, гнида! — прокричал ему Андрей – Ты и такие, как ты угробили Валерку Хрищатого! Из-за таких, как ты, он тут и погиб, падла!
— А ну, разошлись! Идиоты оба! – Валентина, прокричала обоим уже не на шутку, вклинившись между враждующими, и готовыми были прямо здесь подраться альпинистами, расталкивая обоих по сторонам.
— Чьерт пьобери! — прокричал весь перепуганный, как и его коллеги и друзья по восхождению Клайв и Мэгги до дрожи в ногах американец Джонни Гудмен — Выводьите нас отсьюда! Бистрее!
— Я никуда от вас сейчас не пойду! — проревел Сэм Велингтон, перекрикивая громкий гул, идущий из глубины горы.
Андрей был готов его сбросить вниз, чтобы спасти других, но вступилась Валентина за этого ушлого и подлого, как выяснилось англичанина. Он понял, кто он. И ждать от такого лучшего не стоит.
— Пусть будет здесь — она произнесла Андрею – За его жизнь мы тоже сейчас в ответе. Надо уходить отсюда и выводить всех, пока не случилось, чего хуже этого.
Взбешенный и сам паникующий сейчас, как и все, Андрей Мотылев взял себя в руки. Нужно было успокоиться и успокоить всех. Особенно свою любимую Валентину. Ее синие перепуганные до смерти сейчас глаза, просто взывали к помощи. Хоть ему самому было до жути страшно, но он был командиром их группы и ответственным за всех, даже за свою теперь здесь любимую. В какой-то миг, этот Сем Велингтон нарушил тут установленный жесткий иерархический командный порядок. От, которого, в любой ситуации зависела жизнь и успех на восхождении всей альпинистской группы.
Андрей понимал, что густое плотное облако окутало лишь саму вершину горы. Такое он и раньше видел в других горах. Ниже видимость могла быть лучше. И можно было выйти на обратный маршрут.
Но вот он, почему-то сам себя даже сейчас не до конца понимая, решил сделать иное. Андрей Мотылев решил вести группу альпинистов по самой Мраморной стене с выходом через острое скальное ребро на Западную стену. А там, обратно к Северной стене и к перемычке с Чапаевым. Возможно, он осознавал, что это было его роковой профессиональной ошибкой. Но он решил так сделать.
— Слушайте, все мою команду! – беря обратно в свои руки управление группой, Андрей Мотылев, громко всем стоящим рядом с ним на вершине, произнес – Видимости, почти нет. Поэтому, обвязаться отдельной двойной страховкой и зацепиться еще дополнительно друг к другу. Будем теперь идти быстро и попробуем сделать обход гораздо ниже склона по Мраморной Южной стене. Попробуем выйти из этого облачного густого слоя, чтобы видеть свой путь к спуску. Будет достаточно опасно, но я вас выведу отсюда назад к Западной стене и скальному ее ребру на обратный наш маршрут.
И точно подытожив, потом, и глядя в синие и уже в слезах глаза своей напуганной и растерянной возлюбленной Валентины Пономаревой, добавил — Надеюсь.

***
18 апреля 2010 года.
Горный центральный Тянь-Шань.
Со стороны ледника Южный Иныльчек.
Центральный хребет Тенгри-Таг.
Пик Хан-Тенгри.
Мраморная Южная стена.
Высота 6990 метров.
Время 15:47 дня.

Они двигались одной цепочкой, друг за другом. И очень осторожно. Хоть и старались поспешать за главным ведущим. И не отставать друг от друга.
Склон Мраморной Южной стены был, чуть более пологим, чем другие трехкилометровые склоны стен Хан-Тенгри, но от этого не менее опасным, чем другие.
Тем более все происходило в полумраке и почти полной уже темноте.
Пришлось, нацепить даже кислородные маски и включить баллоны. На, что вообще даже и не рассчитывали.
Все походило на покорение восьмитысячников.
Почему он взял это с собой. Он не мог это объяснить сам себе, но предусмотрел, как видно подобный вариант. Андрей рассчитывал на сон в палатке с кислородом. Так было гораздо легче на высоте. Но применить их таким во т образом не удалось. Зато, сейчас они были нужнее нужного.
Воздух был достаточно холоден и разряжен. И дышать было невероятно теперь трудно. И маски с баллонами были очень даже к месту.
У каждого был один всего баллон и маска. И вот теперь это стало необходимостью, когда попали в такую задницу, да еще не семи тысячах.
Включив налобные на своих касках фонарики и освещая себе дорогу, группа двигалась в направлении остро заточенного как ножи, Юго-Западного ребра и среза Южной стены, за которым была Западная.
Вокруг кружил яркие искорки и снежинки висели в самом воздухе.
Внезапно Андрей Мотылев остановился и замер как вкопанный. На дороге и точно пред ним стоял тот самый из его видений огромным снежный горный барс. Появившийся, как тот огненный дракон из непроглядного мрака и темноты, присыпанный белым пушистым снегом.
Барс был реален. Это был не сон и ни видение.
Его глаза блестели и сверкали таинственным огнем Бога Тенгри.
Он стоял поперек его дороги, затормозив всю идущую по следу Андрея альпинистскую группу.
Валентина Пономарева в темноте, подойдя, уперлась в его Андрея Мотылева неподвижную мужскую с большим рюкзаком спину.
— Андрей, что там? Почему остановился, любимый? – она спросила его и выглянула из-за его спины, обомлев от очередного кошмара и ужаса.
Тут же стоял и замер от такого же ужаса пятидесятилетний англичанин Сэм Велингтон. Он выглядывал из-за спины Андрея с другой стороны, встав на одно колено и уперевшись в гладкий скользкий обмерший камень Мраморной стены своим ледорубом.
— Что это?! – Валентина Пономарева произнесла ему с дрожью в своем женском голосе – Кто это?!
Андрей молчал и лишь тоже потрясенно созерцал свое видение на яву. Тут сейчас было все именно так, как и в его видениях.
Барс передвигался по скально-ледовой, почти гладкой стене, то туда, то обратно, цепляясь своими черными огромными выпущенными на лапах когтями за гладкие круто наклонные скалы. Скаля свои острые белые клыки. И не пускал их туда, куда те шли.
Андрей Мотылев, достал свою, трясущимися уставшими руками радиорацию. И уже без всяких позывных закричал в нее.
— Тенгри- Кемп! Тенгри- Кемп! База! База! Я Тенгри! Я Тенгри! Воропаев! Я Мотылев! — он звал в нее, громко надеясь, что его услышат – Я застрял на вершине! Я прошу помощи! Прошу помощи!
Гора вся тряслась от вибрации и гула, что звучал теперь везде в самом плотном замершем ледяном воздухе.
Резко упала в минус сама температура. И было уже невыносимо холодно.
Из темноты снова вылетел огненный дракон и завился в самом этом ледяном воздухе среди зависших белых больших снежинок, сверкающих электрических разрядов и летящих искорок.
К Андрею, Валентине и Сэму, подошли остальные трое. Американцы, охваченные новыми ужасами и в панике, буквально, подгоняя друг друга, бежали к стоящим. Цепляясь за перильную веревку и гремя своим карабинами, быстро перестегивая и перемещая свои жумары, Джонни Гудмен, его друг Клайв и подруга Мегги, догоняя друг друга, были, почти уже рядом, когда Хан-Тенгри так тряхонуло, что они все подлетел в воздухе. Снизу и внутри самой вершины, произошел по силе невероятный мощный толчок и удар. Как будто огромным кузнечным молотом нанесли удар по такой же огромной наковальне, выбивая наружу вбитые Андреем Мотылевым скальные стальные крючья с перильной протянутой от альпиниста к альпинисту стометровой веревкой. И нависающая выше метрах в двадцати над всеми горными туристами сползающая с каменного косого обрывистого слона многотонная слоеная как пирог, толщиной почти целых три метра ледовая полка карниз, сорвалась со своего места. Отломившись от самого лежащего на крутых скалах льда, она как железнодорожный на скорости локомотив съезжая по гладким отшлифованным ветрами скалам, сбрасывая в полет с себя весь снег, врезалась в идущих под ней людей, сметая всех в почти бездонную трехкилометровую пропасть Южной Мраморной стены Хан-Тенгри в сторону ледника Южный Иныльчек.

***

Там вверху в густом белом облаке, окутавшем обширным плотным кольцом весь верх вершины стали сверкать молнии. Был слышен здесь внизу в главном лагере и базе на леднике даже громовой грохот.
Все это было не из мира сего. Такого чуда природы, никто еще в глаза из альпинистов не видел. Там вверху на такой высоте. И гору всю трясло и лихорадило. С Северной стены и с пика Чапаева вниз сползали лавины за лавинами. Весь лагерь окутывал белесый снежный от них туман. И это совершенно белым днем. Притом, хоть была и стояла весна, падала стремительно температура. Тут, даже внизу, становилось люто холодно. Но большая толпа зевак выскочила из своих стоящих на Северном Иныльчике палаток.
Вероятно, и с той стороны, на леднике Южный Иныльчек, где были другие такие же лагеря альпинистов, также наблюдали это кошмарное и одновременно чудесное необъяснимое волшебное явление при ярком дневном жарком солнце и чистом без единого облачка небе.
Рация на поясе Всеволода Воропаева, было, пискнула, и там прозвучал голос Андрея Мотылева — Тенгри-Кемп! Тенгри-Кемп! База! База!
И замолчала.
Всеволод Воропаев соврал ее со своего ременного пояса спортивных альпинистских штанов.
— Тенгри! Тенгри! Андрей! Андрей! Я базовый! – он проорал во весь свой простуженный с хрипотцой голосом – Андрюха, где ты?! Прием!
К нему подскочил Ихтекбек Ималиев. И все, кто был рядом в базовом главном лагере на леднике Северный Иныльчек.
— Связь совершенно пропала, и никто не отвечает – встревожено и панически, первый раз не зная, что сейчас делать, произнес Всеволод Воропаев – Что-то там, случилось точно! Надо готовить группу спасения! Черт! — он выругался — Я этого и боялся! Я не хотел вести этих иностранцев в этот день в горы! — он произнес громко, для того, чтобы все сейчас его слышали. Чтобы, прикрыть, если что свою задницу. Хотя, ему было страшно сейчас и за свою приемную дочь Валентину Пономареву и за друга Андрея Мотылева.
— Тенгри! Тенгри! Я базовый! — он продолжал кричать в радиорацию — Отвечайте, где вы! Ответьте, немедленно! Андрюха! Вот черт!

Эпилог: Властелин Неба

Его тело лежало в глубоком скальном разломе и ледовой глубокой подгорной трещине Бершрунге, пробив собой в головокружительном скоростном падении верхний как крышу снежный наст. Оно упало с Южной стороны вершины и все переломанное теперь лежало там на самом дне трещины среди льда, в изорванной альпинисткой одежде и в красном анораке. В белой каске, что не особо помогла при падении и ударах о черные камни в самом низу и у подножия горы, прокатившись по наклону мраморной стены и слетая с крутых ледовых и каменных обрывов.
И, кто его знает, может, он пролетел бы и дальше, ломая и выворачивая в своих суставах руки и ноги до самого ледника Южный Иныльчек, но путь оборвался в этой глубокой подгорной трещине.
Та многотонная льдина, как дорожный каток, размазывая, разрывая в клочья и разбрасывая по сторонам останки других альпинистов под собой по скально-ледовой Мраморной стене Хан-Тенгри, отбросила его от остальных в сторону, оборвав стометровую перильную веревку и обрывая вбитые в прочную гладкую скалу крючья. Его маятником отбросило в сторону. И он полетел вниз отдельно от всех, разбиваясь об острый натечный фирновый лед и такие же острые скалы.
Андрей Мотылев был в сознании и пытался остановить свое такое кошмарное в стремительном полете падение. Тормозя своими альпинистскими ботинками в острых заточенных стальных кошках. Но лишь до первого скального нависающего обрывистой огромной ступенью над другим уступом уступа.
Дальше пролетев в чистом падении почти полкилометра и после глухого кошмарного такого же удара о скалы и лед, он уже летел, кувыркаясь по- всякому, разбрасывая из лопнувшего от сильного удара о Мраморную стену Хан-Тенгри спиной, своего сорока килограммового рюкзака, свои все вещи. Два Айбсайля, веревки, карабины, скальные и ледовые крючья. Теплое белье и свернутую палатку. Все свое снаряжение, что тащил с собой на гору по всему склону горы, которые, также полетели вместе с ним вниз. Потеряв в таком полете свою кислородную маску и кислородный баллон.
Он не знает, что с другими. Упавшая ледовая многотонная полка оторвала его от других своих товарищей восходителей с привязанной длинной стометровой страховочной перильной веревки. И он теперь тут один. Он улетел с Южной стены Хана в сторону Южного Иныльчека. Пролетев по крутому длинному склону. И угодив в один из центральных внизу каменных заснеженных кулуаров стены, упал в глубокую подгорную трещину.
Один глаз заплыл черной гематомой, вместе с половиной окровавленного исцарапанного в порезах о жесткий снег и острый лед разбитого лица.
Боль он не ощущал. Боли не было. Вероятно, сломан сам в нескольких местах позвоночник и поражена вся нервная система во всем теле. Он не ощущает своих ног. Да и рук тоже. Он их не видит и не может ими пошевелить.
Страх и ужас пронзили его еще способное соображать, почему-то сознание.
Он одним своим еще видящим глазом видит вверху слабый утренний проникающий сюда вглубь ледовой трещины свет. И сам синий сейчас вертикальный лед, как морская теплая вода того далекого Черного моря, где он был в родительском по путевке на черноморский курорт Алушта, отпуске, когда-то. Теплый песок и морская вода, волны и прибой.
1975 год. Лето Черное море. Песчаный жаркий летний июльский пляж. Он с родителями.
Голые девчонки в красивых купальниках, играющие в волейбол на том песке. Он сам совсем еще молодой, лет пятнадцати. Рядом мама и папа. Тоже еще совсем молодые. Потом вспомнилась, почему-то далекая отсюда деревня Овсянка и город Камень на Оби. Река Обь, где был Андрей и гостил у своих бабушек и дедушек еще малолетним десятилетним ребенком. Вспомнил двоюродных всех сестер и братьев.
Сейчас бы он не смог объяснить, почему повел всех именно этим путем к спуску с вершины. Это был гибельный маршрут. Но на горе в такой ситуации любые пути гибельные. И выбирать не приходится. И то, что случилось там, невозможно описать и объяснить полноценно и здравым рассудком. Он, как и другие попал под влияние тех сил, что овладели уже давно им самим. Будут даже правы те, кто осудит его. Особенно те, кто ему уже не доверял и боялся с Андреем Мотылевым ходить в горы.
Пусть осудят. Пусть. Но так и должно было произойти и случиться. Такова судьба альпиниста. Его заберут горы. Как забрали других.
Пришло время покаяться. За все. За свою непутевую без семейную жизнь. За жизнь, фанатично посвященную одним горам.
Он закрыл свой единственный уцелевший левый глаз. И попытался сделать, хотя бы один глубокий грудью вздох. Ощущая сломанными ребрами груди и спины свои вздувшиеся хрипящие и наполняющиеся легочной жидкостью умирающие легкие.
Сердце еще вроде бы стучало. С редкими перерывами, но работало.
Он выплюнул сгусток ставшей черной красной крови на свою в изорванном таком же красном анораке альпиниста грудь. Лопнула печень и все остальные с ней внутри отбитые и покалеченные от ударов об острые камни органы.
Голова была разбитая почти вдребезги, но почему-то еще соображала. И это было прискорбно и печально. Все это было, куда теперь трагичней, если бы все было несколько иначе. Если бы Андрей умер сразу. Или был без сознания. Падение с такой высоты, на такой скорости.
Но он, все еще был, почему-то живым. Почему? И, это была его уже смертная последняя, как видно человеческая агония.
Стало светлее и стены трещины окрасились алыми всполохами солнечного проникающего сюда света. Стало, как-то даже теплей, хотя кругом был сверкающий холодный лед.
— Это конец – всплыло в его контуженной от сильных ударов в белой каске в теплой вязаной шапке голове – Конец, альпинист Андрей Мотылев.
Эту шапку вязала ему родная мама. Как и двойные, по его заказу рукавицы из овечьей шерсти на руках.
Вдруг перед глазами появилось лицо мамы. Потом лицо отца.
Они были живы и ждали с нетерпением приезда своего сына после этой горной очередной опасной командировки. Он звонил им по сотовому телефону из Киргизии. Потом последний раз уже здесь в Караколе пред заброской на Северный Иныльчек. Сотик был с ним. Только тут не было связи. Только рации и связь с базовым лагерем на леднике.
— Сынок, мальчик мой любимый – он услышал, вдруг знакомый его мужскому, несколько скупому, но очень доброму сердцу, голос своей матери.
— Ты где, Андрей? –прозвучал уже голос его отца.
— Мама – произнес ей в ответ Андрей Мотылев — Мама, моя любимая мама. Папа — он позвал к себе своего родного отца — Я здесь. Здесь я. Я живой.
Но, так ли было это?
Сверху свет внезапно загородила, какая-то черная тень. Он ощутил ее. Над собой. Кто-то стоял над ним и наклонившись к нему. Он открыл свой левый, замутненный с выступившей горькой слезинкой уцелевший глаз.
Это был силуэт человека, женщины.
Женщина склонилась над ним.
Он знает ее. Это Валентина Пономарева. В одежде альпинистки, в желтом анораке. С сорока килограммовым рюкзаком за плечами.
— Валентина, любимая моя. Ты живая – Андрей, приподымая свою голову на переломанной в хлам мужской шее, произнес ей.
Он был, почему-то еще живым. Было это странным. Такого, вообще не должно было быть. Но это было так.
— Да, любимый мой. Я живая. Мы все живые, Все. Мы все вернулись домой. А ты, все еще здесь – она ответила ему, нежным ласковым голосом горного духа и призрачного существа, которого, он сразу же узнал. И ее синие глаза сверкнули огнем того волшебного воздушного знакомого ему огненного дракона.
Теперь все было ясно.
Это означало, что выжить никому не удалось. Они все погибли. Все до единого человека. Даже этот пятидесятилетний, устроивший бучу от страха на вершине англичанин Сэм Велингтон. Рухнувший этот многотонный ледовый карниз убил их всех. А изуродованные тела разбросало по всей горе. Кого куда. Оборвав длинную стометровую двойную с карабинами и жумарами веревку.
— Тенгри – он произнес, глядя одним левым глазом на эту женщину. Так похожую на его подругу и любимую. На альпинистку Валентину Пономареву.
Она смотрит на него, не моргая и приблизившись к его мужскому искалеченному лицу глазами того снежного горного огромного барса. Глазами, того древнего из его сновидений шамана и глазами самого Бога Тенгри.
— Тенгри. Властелин Неба – Валентина говорит ему, и он ощущает ее теплый окровавленными разбитыми в кровь губами женский нежный поцелуй — Вставай. Идем. Любимый мой. Идем. Все ждут тебя. Я пришла забрать тебя с собой.
— Зачем? – он произносит ей — Я, что, умер?
— Смотря для кого. Время пришло – она говорит ему – Горы любят тебя. Ты их избранник. Тебя выбрал сам Тенгри. Ты принадлежишь горам. Принадлежишь нам. Принадлежишь Богу Тенгри. Каждому камню, каждой льдинке и каждой капельке в ледниковой речке. Это все ты, Это теперь все твое. Все эти несметные волшебные богатства. А ты наш.
Все, что Андрей ощутил в последний момент, это сильный огненный согревающий его всего жар, растекшийся по всему его искалеченному до неузнаваемости телу. И, какую-то странную отдаленную музыку горных буддистких монастырей, звон неких звонких храмовых колокольчиков. Потом резкий вверх рывок. И все исчезло. Когда вмиг угасло его с его человеческой жизнью человеческое живое еще сознание.
И Андрея Мотылева не стало. Его человеческую душу унес с собой, и внутри себя, тот громадный снежный пятнистый с запыленной снежной пургой спиной призрачный барс. А переломанное изувеченное и окровавленное тело, навсегда скрыли лед и снег в глубоком подгорном разломе бершрунге, ледовой трещине под Южной Мраморной стеной Великого Небесного Тенгри, повелителя здешних гор.

***
Всеволод Воропаев не находил себе просто места. Он договорился с соседями. Русскими альпинистами и их командирами на леднике Северный Иныльчек. Те обязались помочь немедленно. Вызвали даже вертолет для облета самой громадной пирамидальной вершины. Максимально, насколько только можно, приближаясь к ее крутым каменным стенам. И облетая с глубокими трещинами подгорные все ледники.
Группа Андрея Мотылева, из шести человек, пропавшая в горах еще днем, единственная так к утру и не вернулась с восхождения. Было предельно теперь ясно, надо их искать. Постараться, хотя бы найти труппы. Хоть, кого-то, да найти. А может, если на их счастье, все же живые, оказать немедленную медицинскую помощь. И вывозить отсюда, как можно быстрее. Сначала в Каракол, а потом вертолетами за пределы этих красивых, но смертоносных гор.
Он бегал то туда, то сюда по каменным ледниковым осыпям из палатки в палатку и не выпускал радиотелефон из своих рук.
Рядом с ним был его помощник из Киргизии и завхоз по здешнему хозяйству и столовой Ихтекбек Ималиев.
Тот просто стоял и смотрел на покрытые белыми густыми облепившими склоны и укрыв саму макушку горы облака.
Он знал, если оттуда не вернулись в установленные сроки, то возврата уже не будет. Это не первая и не последняя гибель людей в этих горах. И на этой погибельной для многих восходителей самой красивой вершине горного Тянь-Шаня.
Наступило утро. Живописное новое утро в горах.
Восходило как бы нехотя и лениво, проснувшись, яркое весеннее солнце.
Сквозь черные ночные облака прорезалась островерхая макушка Хан-Тенгри, окрашенная яркой алой кровавой краской. Хан постепенно становился красным до самого подножия горы. Смотрящим на нее в это время, казалось, что сама кровь течет по черным камням, скалам крутых пирамидальных стен красивейшей вершины всего центрального Тянь-Шаня. Был таким же красным и пик Чапаева.
— Он забрал его себе. Забрал их всех — произнес Ихтекбек Ималиев всем стоящим рядом с ним сейчас, потрясенным такими потрясающими видами пика Хан-Тенгри, смотрящим на такое умопомрачительное по красоте предутреннее великолепие.
Потом немного, точно выдержав молчаливую паузу, добавил —
— Кан-Тоо – произнес он всем, кто стоял с ним рядом и смотрел на красивую до безумия и альпинистских отчаянных сердец пирамидальную, заснеженную вершину. С торчащими из-под самого снега и льда скалами, и добавил — Что означает, кровавая гора.

Р.S. Группу иностранных горовосходителей альпинистов во главе с Андреем Мотылевым и Валентиной Пономаревой так и не нашли. Хоть и были организованы активные поиски в тот день на вершине Хан-Тенгри. В поисках помогали все, кто в тот момент находился и был в альпинистском лагере «Тенгри-Кемп».
Облетели на двух вертолетах вокруг гору. Также, некоторые районы, и склоны пика Чапаев. Но все безрезультатно. Производили высадки у подножия самих стен крутого высокого семитысячника. Но не нашли никого. Ни людей, ни их вещей. Все бесследно просто пропали.
Говорят, нашли на Южном склоне самой вершины поломанный ледоруб Андрея Мотылева. Но это все, что напоминало о группе альпинистов из шести человек. Хоть и обследовали с воздуха и вертолетов всю Мраморную стену огромной скально-ледовой горы пирамиды. Но на этом все и закончилось, как чаще всего и бывает в таких случаях.
Потом, когда закончились облеты Хан-Тенгри, разразилась такая кошмарная буря. Главный пик вместе с Чапаевым и весь горный отрог Тенгри-Таг, просто был накрыт сильными чудовищными ветрами, срывая снежную пыль с самой главной вершины, что говорило о том, что все кончено. Развеяв последние надежды спасателей и самого Всеволода Воропаева. В такой буре выжить уж точно невозможно и удержаться на самой вершине.
Позднее, была проведенная панихида по пропавшим и признанным погибшими. И нашими и иностранцами. Были даже судебные разбирательства, вроде как нашли, какие-то в этом деле правонарушения и махинации со счетами и всякое такое. Взяли за задницу заграничного товарища Всеволода Воропаева, этого уже теперь миллионера американца Дональда Чапмена. Да и Всеволода тоже неплохо по судам потаскали, но вроде все обошлось. Но это отдельная уже тема.
Зато в горном Центральном Тянь-Шане, и там где упокоились навечно шестеро альпинистов у печально известного жертвами пика Хан-Тенгри, появились новые поминальные прибитые к камням почетные посмертные именные с фотографиями таблички тех, кто не вернулся в земную человеческую обитель. Тех, кто навсегда остался среди гор, снегов и скал. Тех, кто отдал всю свою сознательную жизнь горам и умер именно здесь, свободным и вольным. В том месте, где не работают никакие законы, принятые в низшем мире. Кроме законов самих гор и самой человеческой порядочности и честности, преданности и дружбе. Подтвердив еще раз то понятие, что лучше любых гор могут быть только горы, где ты еще не бывал.
На этой такой вот романтической грустной волне, можно было бы все и закончить, лишь уточнив, что ледоруб погибшего и пропавшего в горах Андрея Мотылева, в память о лучшем товарище и друге, забрал себе его командир в той экспедиции на Хан-Тенгри и в Центральный горный Тянь-Шань Всеволод Воропаев.

Конец

Киселев А.А.
10.01. — 22.01.2023 г.
(55 листов)

Читать страшные истории:

➩ Женщина в красном платье — Мёртвоголовая
➩ Кот, которого не было
➩ Рождественский полтергейст
➩ Синий младенец
➩ Собаки лают в пустоту, или история написанная мной еще в далеком 2020..