В маленькой деревенской избе дедушки Володи всегда пахло сушеными травами и горячим чаем. Он был стар, но бодр духом, и любил вечерние разговоры с внуками. Однажды, после ужина, дедушка пошел в туалет, а семья осталась за столом.
Прошло десять минут, пятнадцать… Дедушка не выходил. Бабушка постучала в дверь:
— Володя, ты скоро?
Голос изнутри, глуховатый, но вполне обычный, ответил:
— Скоро выйду.
Прошло еще полчаса. Теперь уже внук забеспокоился:
— Деда, что ты там так долго?
— Скоро выйду… — отозвался дед.
Прошел час. Дедушка не выходил. Стучали уже все. Ответ был один и тот же:
— Скоро выйду.
В конце концов бабушка решилась открыть дверь. И тут вонь ударила им в нос. Дедушка Володя сидел на унитазе, голова его запрокинулась назад, глаза были открыты, но ничего не видели. Он был мертв. Уже давно.
Но из его раскрытого рта вдруг донеслось:
— Скоро выйду…
Семья в панике выбежала из дома. Но даже сквозь закрытые двери они слышали этот скрипучий, мертвый голос:
— Скоро выйду…
Ночью дверь туалета заскрипела.
Богдан стоял, не в силах пошевелиться. Голос дедушки все еще звучал за дверью:
— Скоро выйду…
Но дед уже сидел там мертвый.
И вдруг щелкнула дверная ручка. Дверь туалета медленно распахнулась. В темноте виднелась лишь силуэтная тень. Воздух стал густым, тяжелым, будто бы весь запах изнутри наполнил избу.
— Вышел… — прошептало что-то внутри.
Богдан почувствовал, как его живот скрутило от страха. Холодный пот пробежал по спине. Он хотел закричать, но вместо этого его разорвало в штаны.
Бабушка с матерью отшатнулись, с ужасом глядя, как что-то ползло по полу, оставляя за собой липкий, темный след.
— Ты же меня любишь, внучек… Ты же не оставишь меня?
Богдан рухнул на пол, забившись в угол, и, уже не контролируя себя, продолжал гадить в треники.
— Ты ведь не уйдешь, правда?
Но, к счастью, светало. Первые лучи солнца пробили тьму, и оно исчезло.
Деда похоронили в тот же день, но Богдан больше не был прежним. Каждую ночь ему снилось, как дедушка шепчет из темноты:
— Скоро выйду…
С тех пор он не мог держать штаны сухими. Родные водили его по врачам, но никто не мог объяснить, почему здоровый парень засирается как младенец.
А когда его спрашивали, что с ним случилось, он лишь опускал взгляд и тихо говорил:
— Я любил дедушку… Я не отходил от него, пока его не похоронили…
43
