Это случилось очень давно, когда мне было 10 лет, а моим сёстрам Надьке и Лерке — 8 и 6. Сейчас мне уже 11, а им, соответственно, 9 и 7, но события той страшной ночи до сих пор свежи в моей памяти.
Был конец июня. У нас с Надькой — каникулы, и мы свысока посматривали на Лерку. Она в школе ещё не училась и не ведала нашего счастья. У родителей был отпуск, один жалкий месяц, так что на них мы тоже смотрели свысока. Они взяли отпуск в одно и то же время, чтобы сделать ремонт, а нас, своих трёх дочек, отправили к бабушке, у неё большая комната в коммуналке.
В первую же нашу ночь там всё и случилось…
Вечером бабушка уложила нас спать. Младшую — на диван, нам с Надей бросила циновки на маты у стены, и дала по простыне — укрыться. Лерка страшно завидовала романтике, наше торжество омрачалось лишь тем, что бабуля летом спала на такой же циновке прямо на полу и не укрывалась ничем.
Бабушка хотела ещё часок посидеть на каком-то форуме, так что пожелала нам спокойной ночи, взяла ноутбук с зарядкой и ушла на кухню, выключив свет и закрыв дверь. Мы ей пожелали счастливо всех затроллить.
Ночь была очень тёплая, окно было распахнуто настежь. Лёгкий ветерок гулял по комнате, шевеля занавески и покачивая грушу, висевшую на цепи в дальнем углу. За окном шелестели деревья, из-за закрытой двери доносился богатырский храп бабки Никаноровой из комнаты напротив. В коридоре, на своём любимом коврике, уютно свернувшись калачиком, посапывал общий квартирный любимец — дядя Сеня, алкоголик .
Прошёл час, бабушка всё не шла, видно, засела основательно. Мы не спали. Весь день купались с бабулей на речке и играли в футбол на песке, устали страшно, но сон почему-то никак не шёл. Сперва мы просто шептались о всякой всячине, но в конце концов лежать стало невмоготу. Надо было чем-то занять себя. Тут Надька и говорит: «А давайте гадать!»
Ей вечно что-то эдакое в голову приходит. Я спросила, на что же она гадать собралась.
— А на сужеННого!
— На кого? — переспросила я.
— На сужеННого! СужеННый — это такой дядька, который на тебе жениться будет, когда вырастешь.
Такого названия жениха я ещё не слышала. Я, конечно, как и все нормальные девчонки, о глупостях не думаю, и жениться ни с кем не собираюсь никогда- преникогда, но погадать было интересно.
— Почему именно сужеННый? — спросила я. -Узкий? Значит, худой, что ли?
— Вот дура! — пропищала с дивана Лерка, — суженый — это от слова суд, кого тебе судьба присудила!
Младшенькая наша… Всё время ей умиляемся!
— Молчи, козявка! — цыкнула на неё Надя, — ясен пень, жених — сужеННый! Кто ж за жирного пойдёт?
В общем, логично…
— Дебилки…- обиженно буркнула Лера и отвернулась от нас.
— А как гадать? — спросила я.
— Учись, салага, пока я жива!
С этими словами Надька встала и пошла к книжному шкафу. Сняла с полки зеркальце на откидной ножке, и поставила на трюмо, так, чтобы большое и маленькое зеркала отражались друг в друге. Потом вытащила из ящика трюмо несколько свечей, они там на случай, если отключат свет.
— Эх и дуры! — снова возникла Валерка. — Это святочное гадание! Святки — в январе, сейчас лето, овцы!
Мы хотели прибить её подушкой, для её же блага, чтобы старших уважала, но тут Надька кинула взгляд на часы.
— Уже почти двенадцать! Скорее, гадают ровно в полночь!
Мы зажгли свечи, Надя села перед трюмо, и глядя в отражение маленького зеркала, начала шептать нараспев: «СужеННый, ряженый, приходи наряженный! Ряженый, сужеННый, приходи поужинать…»
Вот тут у меня возникли сомнения — по-моему, слова про «поужинать» были в каком-то Ералаше… Я стояла у сестры за плечом, и тоже, не отрываясь, смотрела в зеркало в зеркале. Пламя свечей дрожало от ветерка, гулявшего по комнате, создавая там причудливые блики. «Не удивительно, что люди в это верят, — думала я, — тут такое примерещиться может…»
Надя всё шептала и шептала, не останавливаясь, ритмично и монотонно, огоньки в зеркалах дрожали и помигивали, будто в такт Надькиному шёпоту, и я не заметила, как впала в какой-то ступор или транс… Комната растворилась во тьме, и не было в той тьме ничего, кроме огней, освещавших зеркальный коридор, уводящий в бесконечность. По коридору к нам кто-то шёл. Сначала я видела лишь неясный силуэт, потом поняла, что это мужчина в чёрном костюме. СужеННый. Действительно, очень худой… Элегантный. Хороший костюм, галстук… Какое же у него лицо? Человек подходил всё ближе. На голове нет волос… Бритый? Лысый? Какой ужас! Не хочу за лысого! Но надо увидеть его лицо… Какой худой и высокий… Не по-человечески… Почему не видно лица, он ведь уже близко…
И тут до меня дошло, что у тощего верзилы в строгом костюме с галстуком просто нет лица! Лысый череп обтянут бледной, да нет, совершенно белой кожей, с мёртвым сероватым отливом, и не было ни глаз, ни носа, ни рта с ушами, просто шишка вместо головы! А за спиной у него извивались отвратные чёрные щупальца! Да это же…
Я хотела заорать, но пришелец вскинул руку, и его палец метнулся ко мне, растянувшись на невероятную длину, и обвил горло. Я очнулась от своего «транса», уже не было ни непроглядной тьмы, ни зеркального коридора, вокруг была привычная бабушкина комната. А в комнате был ОН. Такой знакомый по компьютерным играм и картинкам в интернете, и совершенно чуждый, неуместный и невероятный здесь, в нашей людской реальности! Разум просто отказывался верить, это был какой-то бред, развейся, исчезни, морок!
Но морок не исчезал, а стоял, нависая над нами, огромный, ростом метра в два с половиной, не меньше! И из его рукава тянулись два белых щупальца, которыми он держал за горло меня и Надю. Мы хрипели и обеими руками пытались отодрать от шеи удавки, но те лишь сильнее затягивались. Дышать ещё было можно с трудом, но я чувствовала, как щупальце потихоньку сжимается. Похоже, монстр хотел покуражиться, и не собирался убивать нас сразу. Он наклонился ко мне, вплотную приблизив свою пустую морду, и где-то в голове, на самом краю сознания, я услышала мерзкий ехидный смешок. От твари исходил страшный холод. Щупальце тоже было ледяным. Я схватила одной рукой с трюмо большой квадратный пузырёк с духами, и принялась изо всех сил бить урода острым уголком по голове, стараясь попасть в висок. Молотила со всей дури, но гаду было хоть бы хны, он лишь приблизился ещё сильнее, и я снова услышала его гнусный телепатический смех. Надька попыталась лягнуть его ногой в пах, но он надавил щупальцами, и мы обе рухнули на колени. Теперь он давил сильнее, мы начали задыхаться. О том, чтобы кричать, не было и речи…
Вспыхнул свет — Лера проснулась от нашей возни и включила торшер. Увидев, что творится, она соскочила с дивана и бросилась в угол, к лыжам. Схватила лыжную палку и с жутким рёвом подбежала к нам, пытаясь с разбегу всадить её монстру в бледную башку. Но из-за спины упыря выстрелило чёрное щупальце, гораздо толще тех, что держали нас, оплело и вырвало палку из Леркиных рук, а второе, такое же, ударило её по боку, отбросив на маты.
Я задыхалась. Белесое скользкое щупальце всё сильнее затягивалось на горле, выдавливало жизнь. Я словно видела, как какая-то сила, словно мерцающий золотистый пар, выходит из меня, и засасывается в невидимую глотку чудовища … Не знаю, как лучше сказать! Холод расходился от шеи по всему телу. В глазах темнело, слабость была такая, что уже не было сил занести пузырёк для удара. Я поняла, что бороться бессмысленно. Я умирала…
Дверь распахнулась с жутким грохотом, ударилась об стену и повисла на одной петле, и в комнату влетела бабушка с огромным кухонным ножом в руке. Ни секунды не медля, она подскочила и в высоком прыжке влепила уроду ногой в грудь,одновременно обрубив ножом оба щупальца, державшие нас (а она на даче каждый день такими же ножами ореховые прутья рубит, в три пальца толщиной, каждой рукой!). Мы с Надькой повалились на пол, а монстр отлетел и треснулся об стену. Бабушка сразу бросилась к нему, снова занося нож. Вообще маэ тоби гэри в её исполнении может убить здорового крепкого мужика, но наш враг сразу прыгнул бабуле навстречу, растопырив свои отростки, и мгновенно оплёл ими её руку с ножом и талию. Бабушка закружилась туда-сюда по комнате, пытаясь растянуть щупальца, увеличить дистанцию и уберечь ноги и свободную руку… Я глядела на всё это словно сквозь туман, лёжа на полу. В ушах стоял мерзкий звон, болела голова и страшно тошнило. Было невозможно пошевелиться. Сбоку почудилось движение. Это Лерка, держась за бок, подбежала к стойке с оружием у стены, под портретом Гитина Фунакоси, схватила катану в ножнах (бабушке подарили на семидесятилетие) и швырнула через комнату. Бабуля левой рукой выхватила меч из ножен прямо в воздухе, и отсекла сразу все щупальца, державшие её, всё это — одним слитным движением. Следующим ударом она резанула тварь кончиком по шее — хотела срубить голову, но упырь успел отклониться. Молниеносно рубя крест-накрест, бабушка погнала его по комнате к окну. Теперь её было не опутать — с мечом в левой и ножом в правой руке, она окружила себя страшными мерцающими восьмёрками, и пытаться её схватить — всё равно, что совать пальцы в вентилятор. Монстр мог только пятиться.
Я с огромным трудом повернула голову, посмотреть, как там Надя. Она лежала на полу, раскинув руки, а над ней на корточках сидела Лерка, и сдирала с её шеи щупальце, не сводя при этом глаз с бабули. Наверняка малявка хотела снова взять палку и помочь. Но не лезла — понимала, что только помешает. Бабуля учила нас пользоваться палками, на даче заставляла часами колоть чучело, чтобы сразу попадать в болевые точки, но что-то я сомневаюсь, что здесь мы что-то смогли бы…
Из коридора донёсся какой-то звериный рёв. Это дядя Сеня восстал ото сна, и пошёл на шум драки, вероятно, к нам на помощь. Ввалившись в комнату, он обвёл её мутным взором, едва скользнул по дерущимся и вдруг увидел перед собой наше злосчастное трюмо. Увиденное в зеркале ему явно не понравилось — он очень сурово нахмурился, пробурчал несколько слов, которые мне знать не полагалось, подошёл вплотную, да как даст кулаком! Осколки брызнули во все стороны, засыпав нас колючим дождём. Дядя Сеня же, как видно, посчитав свой подвиг свершённым, развернулся на пятках, и бухнулся мордой вниз прямо на наш диван. И захрапел. Странно, но когда зеркало разбилось, тощий душегуб как будто стал чуточку ниже ростом…
Бабушка тем временем отсекла ещё одно чёрное щупальце, после чего тварь хлестнула её сбоку, повалив на одно колено, тут же ногой выбила меч и отскочила назад, увеличивая расстояние, чтобы удобнее было схватить её оставшимися конечностями. Но бабуля рванулась вперёд одновременно с движением противника. Щупальца схватили пустое место, а она с разгона всадила гаду нож в низ живота, и рванула вверх, вспоров брюхо до грудины. Мы втроём даже забыли о боли и уставились во все глаза: сейчас из этого брюха повалится что-то, созерцание чего раз и навсегда причинит вред нашему здоровью и развитию!
Но, к нашему разочарованию, мутант внутри оказался то ли пустым, то ли гомогенным, и ничего интересного мы не увидели — ни кишок, ни кровищи…
Бабушка повисла на нём, обхватив руками и прижавшись всем телом, сделала подсечку и повалила монстра спиной на подоконник, тут же подхватила за ноги, да и кувыркнула его через подоконник в окно. Снизу донёсся звук, будто мешок картошки сбросили, а бабуля наполовину высунулась в окно и резко взмахнула рукой. Нож жутко свистнул и явно во что-то воткнулся, судя по звуку.
— Ага, побежал, зас…нец! — прошипела бабушка, отпрянула от окна, пинком подбросила катану с пола, поймала и тут же вскочила на подоконник. Лицо у неё было страшное, в крови из ссадины на лбу и разбитого носа. Губы растянулись в жуткой улыбке, а в глазах плясало бешенство. В драке она потеряла заколку, и белоснежные волосы рассыпались по плечам. С её худым лицом и большими глазами она была похожа на лорда Кунсайта, или ведьмака Геральта… Ну да я отвлеклась.
— Этих тварей можно мочить, пока в силу не вошли! — крикнула она нам, и хотела было спрыгнуть следом за раненым чудищем. Для тренированного человека прыгнуть со второго этажа не сложно, а уж нашей бабуле — как кошке с дивана. Но тут она глянула на нас, и соскочила назад. Не стала бросать. Быстро подошла, помогла Лере содрать с меня щупальце. Тщательно осмотрела наши шеи и Леркин бок. Бок распух, и на нём был здоровенный синяк. Ощупала. Похоже, несколько рёбер треснуло. Заглянула Лере в глаза, заставила открыть рот, послушала пульс. Больше всего бабуля боялась повреждений внутренних органов или внутреннего кровотечения. За всё время Лерка ни разу не пискнула. Валерией, кстати, её назвали в честь девушки Конана.
Проверив нас, бабушка сразу схватила сотовый и набрала номер Игоря — ещё одного своего внука, нашего двоюродного брата, он в милиции работает.
— Не перебивай, — проговорила она чётким, металлическим голосом. — Хватай всех, живо сюда. Я упыря в окно кинула. Стандартный, др..щ во фраке. Почесал через парк на северо-запад. Я буду с детьми. Торопись. Успеет кем-то зарядиться — вам конец. Нам тоже. Всё!
Договорив, тут же вызвала такси, приказав, чтобы машина встала точно у нас под окнами, и стала собираться. Приладила ножны с мечом за спиной. Бросила Лерке кусок мяса из морозилки — приложить к боку, достала из сейфа ружьё в чехле, быстро собрала, не глядя сунула в него два патрона, защёлкнула. Остальные патроны высыпала в сумку. Вытащила ещё один ящик из трюмо, вывалила в сумку груду метательных ножей (она круто умеет кидать их за спину, очень удобно, когда сидишь перед зеркалом, спиной ко входу — потому там и держит)
— Я очень плохо сделала, что хотела гнаться за ним, — поясняла она на ходу. — Он мог обмануть меня и вернуться за вами. Эти твари не любят бросать начатое, он вас уже распробовал. Запомните, телохранитель не должен преследовать нападавшего, он всегда должен оставаться с тем, кого охраняет.
Мы тем временем уже оделись и перевязывали дяде Сене руку, изрезанную осколками — не так же бросать… Бабуля подошла к окну, огляделась. Раздался шум мотора — вот и такси.
— На месте уродца я бы сделала крюк, и сейчас ждала бы нас в подъезде, выкрутив лампочки, — сказала она, цепляя к батарее скатанную верёвочную лестницу, — или удавила бы таксиста, пока мы не видим машину, и дождалась нас за ней. Поэтому идём через окно и глядим в оба!
Первой спустилась Лерка, потом Надька, потом я, и только потом бабушка — на случай, если монстр ввалится в комнату из коридора. Бабушка, по своему обыкновению, лестницей не воспользовалась, а спрыгнула, мягко и бесшумно. Вместе мы подбежали к машине, бабуля предусмотрительно держала ружьё за спиной. Захлопнув за нами дверцу, она села на переднее сиденье, тут водитель заметил ружьё и всполошился было, но две тысячные бумажки его смирили.
Около часа мы колесили по городу, держась людных и освещённых улиц. Бабушка сказала, что урод может чувствовать жертву за километры, и надо часто менять расположение. Бояться сил уже не было, и скоро мы с сёстрами спали, привалившись друг к дружке. Разбудил нас телефонный звонок.
Пока мы тёрли глаза и пытались вспомнить, как тут оказались, бабуля переговорила и повернулась к нам, довольно улыбаясь: взяли мерзавца!
Домой мы вернулись часа в три ночи — возили Лерку на снимок. Люто хотелось спать, но сначала прибрались. Отсечённые щупальца за это время рассыпались в прах. Бабушка сказала, в нём никакой заразы нет, мы его собрали на совочек и смыли в унитаз. Она тем временем проверила руку дяде Сене, всё ещё дрыхнущему на нашем диване, и стала его тормошить. Не добудившись, просто сбросила на пол и за ногу оттащила на законный коврик. Постельное бельё после него скомкала и бросила в стирку. И наконец-то мы все повалились спать, кто где…
Весь следующий день мы отлёживались и зализывали раны. Даже зарядку в этот раз бабуля провела нам облегчённую. Сама она выглядела свежей и бодрой, как будто ничего и не случилось.
Вечером приехал Игорь. Весёлый, довольный, раздувшийся от гордости. Под правым глазом наливался огромный фонарь — очень красивый!
— Ты зря волновалась, — сказал он бабушке, — упырь был уже почти никакой. Ты же своим ножиком ему всю телепатию перебила!
Он вынул из портфеля бабулин нож, протянул ей рукоятью вперёд.
— Дореволюционный, деревенской ковки. Чистое железо, не сталь. С такой штукой в затылке не расколдуешься! Он даже его не смог у себя из башки вытащить. И щупальцами уже еле махал. Правда, всё равно мне врезал…
Бабуля придирчиво осмотрела нож.
— Всё отчистили, три раза со средством, святой водой и спиртом! — уверил её Игорь. — А где упырь? — спросила она.
— Да мы с пацанами только его в машину запинали, тут снова эти подъехали. Из конторы… Любят на готовое… Забрали. Сказали, на обмен пойдёт — опять какую-то Алису от нас в зазеркалье утянуло.
— Ох уж, эти детки…
Мы к тому времени уже раскололись вчистую, откуда взялся монстр. Бабушка слушала нас, привалившись спиной к стене и скрестив руки на груди, с умильно-убойным выражением на лице… Под конец я посмотрела ей в глаза и со свойственной детям прямотой спросила: «Мы же хотели жениха посмотреть. Почему эта п…ла вылезла?»
Бабуля посмотрела куда-то сквозь нас.
— Может, он просто сидел на том конце и ждал, пока откроется проход… Или ваши слова поняли буквально. Пустота содержит все формы — кого позвали, тот и явился. СужеННый. Наряженный, даже при галстуке. И пришёл… Поужинать! — она скрипнула зубами. — А может, маленькие вы ещё, и ничего не знаете о суженых этих. А где неизвестность — там страх. Вот страх и вылез.
Бабуля посмотрела мне прямо в глаза. Красивая она у нас, хоть и восьмой десяток. А это потому, что морщины у неё не дряблые и жалкие, а жёсткие и волевые. Как у индейцев.
— Но одно я знаю точно, — процедила она со зловещим видом, — от наказания не отвертитесь, сколько зубы ни заговаривай!
На следующий день, когда мы с Надькой уже совсем пришли в себя, настал час расплаты. Сначала мы долго отжимались на кулаках, очень долго. А потом бабуля усадила нас за стол и, не слушая хныканья, заставила каждую по тысяче раз переписать от руки из словаря Ожегова:
СУЖЕНЫЙ — В народной словесности: человек, с которым суждено вступить в брак 1. Найти своего суженого. Суженого конём не объедешь (посл.). I жен. суженая, ой.
И только после этого бабушка нас простила… И погнала нас бежать кросс и плавать. Мы то лето надолго запомнили…
1 158
