В жизни многих людей иногда случается нечто такое, что далеко выходит за рамки обыденного или элементарного смысла. При этом они реагируют по-разному. Одни спешат поделиться пережитым с близкими или друзьями, другие, опасаясь недоверия и насмешек, замыкаются в себе. Третьи, не придавая значения странному происшествию или не находя ему объяснения, просто стараются побыстрее забыть о нем. Причем людей двух последних категорий подавляющее большинство.
И это, немудрено, так как еще совсем недавно всякое инакомыслие, идущее вразрез со взглядами партии и академической науки, жесткого преследовалось и пресекалось, не говоря уже о насмешках посвященных в тайну. Поэтому многое из того, с чем людям приходиться сталкиваться, и по сей день хранится в глубокой тайне или просто забыло. То, о чем вы прочтете в этой статье, не плод моего воображения и фантазии. Это реальность, на которую я и по настоящее время не могу дать определенного ответа. Тем более, в некомпетентности или невежестве меня вряд ли можно обвинить.
Мне 50 лет, из которых более тридцати я увлекаюсь охотой, так что тайну и ее обитателей я знаю далеко не понаслышке. Кроме того, я биолог-зоолог, имею высшее образование, и за моей спиной далеко не одна сотня пройденных километров по таежному бестропью. По голосу или силуэту могу определить зверя и птицу… но это для скептиков.
И еще. Я не намерен, наконец, никому навязывать своего мнения, а просто пытаюсь изложить то, что видел, слышал и ощущал. Все случаи наблюдались в южной части Приморского края, в Партизанском и Лазовском районах.
Это произошло во второй половине сентября 1959 года на реке Нижняя Вангоу Лазовского района. Сохранилась даже дневниковая запись тех времен. Я с братом находился на одной из самых дальних пасек Находторга. Мне в ту пору было 19 лет, брату – 29. Оба заядлые охотники, рыбаки и в тайге далеко не новички. Отец уехал за продуктами на подсобное хозяйство, находившееся в 20 километрах, и должен был вернуться на следующий день. Пасека считалась одной из самых дальних, т.к. находилась от ближайшего населенного пункта, с. Унаши, более чем в сорока километрах. По таежному бездорожью расстояние немалое. Район довольно глухой в ту пору мало посещаемый. Вокруг довольно высокие сопки, тайга.
Наловив на самодельную мушку ленков и хариусов, я решил в сумерках поохотиться еще и на вальдшнепов. Вальдшнеп, лесной кулик, немного крупнее голубя. В это время года, в поисках корма, они нередко садятся на дороги и убранные огороды, где их и стреляют. Охота не добычливая, но интересная. До ближайшего огорода было метров 200, туда я и направился. Стоял один из самых чудеснейших вечеров, какие так характерны для Приморья в осенний период. Неподалеку глухо шумела река, откуда временами доносились мелодичные крики куликов-перевозчиков. Стрекотали кузнечики, а в воздухе во всех направлениях носились стремительные и неутомимые стрекозы.
Постепенно сгущались сумерки, а вот вальдшнепы почему-то не шли. Известно, что на чем-то сконцентрировать свое внимание, то нередко остальные ощущения как бы притапливаются и сглаживаются. Очевидно, поэтому я и не смог уловить момента возникновения этих странных звуков. Ощущение было такое, вроде бы я внезапно очнулся. Где-то на дороге, у вершины Глиняного перевала, до которой было мертво 400-500, кто-то пел песню. Пел вроде мужчина, но как-то уж странно, буквально без каких-либо интонаций и переходов. Скорее это походило на какие-то пьяные завывания, что меня довольно удивило. Кругом тайга, до ближайшей пасеки километра четыре, а вдруг песнопение. Я прислушался. Теперь пение чем-то напоминало церковную службу, виденную мною в каком-то фильме. Вот чудак, подумал я, на дворе почти ночь, а кто-то устраивает концерт. И где? В глухой тайге. Бывают же артисты.
Подгулявший пчеловод? Но такого никогда не бывало в этих краях. Всех их я знал. Люди серьезные, таежники. Посторонние бывают крайне редко, да и время не то.
Прошло несколько минут. Пение не прервалось и постепенно приближалось по дороге примерно со скоростью медленно идущего человека. Дорога не просматривалась, т.к. ее прикрывал кустарник, а еще дальше – ильмовая роща.
На какое-то время я потерял всякий интерес к этому пению, сосредоточив все внимание на темнеющем небосклоне. Призрачной тенью промелькнули в нескольких метрах два вальдшнепа, но тут же растворились на темном фоне сопок.
И вот в это время я как бы снова очнулся. Кричала женщина. Кричала жутко и страшно с какими-то непонятными причитаниями. И столько в этих словах было тоски и безысходности, что внутренне содрогнулся. Нечто подобное мне приходилось слышать на похоронах, когда деревенские женщины оплакивают покойника. Та же тоска невыносимой утраты и безысходности. В эти жуткие, тоскливые и в тоже время душераздирающие крики ни чем не напоминали недавнего заунывного пения. Я понял, с кем-то что-то случилось, и надо этого «кого-то» немедленно выручать. И в тоже время я мучительно не мог вспомнить тот момент, когда жалобные и унылые звуки превратились в женские рыдания.
Мысли работали четко и ясно. Страха не было. К тому же я был твердо убежден, что кричит человек, женщина. До дороги от того месте, где я стоял, было всего метров сто, но перед самой дорогой орешник, ограничивал и без того плохой обзор. К тому же стояли глубокие сумерки. На всякий случай, я быстро перезарядив ружье на крупную картечь, побежал по дороге.
Яростно лаяли собаки, спустя секунду послышался взволнованный голос брата, зовущего меня. Как оказалось, он в это время чистил рыбу в избушке. Дверь была закрыта, поэтому он ничего не слышал. Когда он пошел за дровами, то услышал леденящие душу вопли, он решил, что-то случилось со мной.
Я же стоял посреди огорода и лихорадочно соображал, что мне делать. До дороги оставалось метров сорок, до кричащей женщины, судя по силе звука, раза в два больше, до пасеки – более двухсот. Там бесновались собаки, а брат почему-то молчал. Но эти раздумья длились считанные секунды. Первая мысль – что-то случилось с братом на пасеке, я побежал туда. Крики прекратились в ту же секунду, как залаяли собаки. Метров за пятьдесят я встретил брата, который вооружился топором.
Было тихо, только лаяли собаки, они рвались бежать по дороге, но каждый раз возвращались к нам, будто были чем-то напуганы.
Мы решили выяснить, кто это кричал, вооружившись мощным фонариком и двуствольным ружьем, мы быстро зашагали по дороге. Собаки вначале бежали впереди, но чем мы ближе подходили по дороге, тем больше ощущалось их беспокойство. Наконец-то, они встали загородив тропу и путались под ногами. Обойдя собак, мы осторожно пошли дальше, собаки взяли след и начали вести себя посмелее, пройдя метров 15, они оглядывались на нас, как бы приглашая следовать за ними.
Собаки дошли до места на дороге и начали кружить на месте, они явно потеряли след, мы пытались их снова навести на след, обыскали кусты и заросли. Казалось, что кричащее нечто шло по дороге, пело песни, затем стало почему-то жутко кричать, а после этого, услышав вой собак, прямо с дороги куда-то исчезло, не оставив никаких следов. Двухчасовые поиски ничего не дали.
Вполне естественно можно задать вопрос, зачем и к чему проводились эти поиски? Отвечу. В те времена мы понятия не имели, что есть какие-то аномальные явления и НЛО. Но, наверное, у каждого человека заложена потребность в разрешении чего-то непонятного и таинственного. В данном случае, мы шли на помощь страдающему человеку, а столкнулись с чем-то совершенно непонятным.
2 540
