У меня есть дача, доставшаяся мне от мамы по наследству. Раньше на месте этой дачи располагалась дворянская усадьба, которая во время революции 1917 года была разрушена, а ее первый хозяин, дворянин, расстрелян. Единственное, что напоминает об этих «славных»
временах, — большой бревенчатый сарай столетней давности. Несмотря на возраст, построен он хорошо, даже сейчас он не особо ветхий. А вот дом, забор пришлось сносить и строить новые. Как говорится, раньше было лучше…
Но что-то я отвлекся. Этот сарай имеет три двери, ведущие в три комнаты. Первая дверь ведет в курятник — когда-то бабушка с дедушкой содержали кур, там до сих пор остались насесты. Но вместо кур теперь там только старый хлам: мешки, разные железки, шифер для крыши и прочее. За второй дверью находилась мастерская деда — место, где он мог пропасть на целый день, а к вечеру выйти уставшим, но довольным. Там были инструменты, постоянно пахло столярным клеем, лаками и прочим. А еще дедушка там хранил запчасти для своего мотоцикла — до сих пор какие-то железки с него остались лежать по углам. Выкинуть духу не хватает. От курятника мастерская отделена толстой бревенчатой стеной.
Самой загадочной была третья дверь. Она была закрыта аж на два висячих замка, которые так заржавели, что их невозможно было отпереть ключом. И если в курятник и мастерскую я был вхож, то в комнату за третьей дверью мне заходить не разрешали. И не только мне не разрешали туда заходить — мои родные тоже туда не входили. Я никогда не видел эту дверь открытой. Я спрашивал у родителей, почему мне нельзя туда ходить. Они отвечали, что это опасно. Тогда я спрашивал, почему опасно, и получал ответ, что опасно, и все тут. Естественно, такой ответ меня не удовлетворял. Но расспросить родителей подробнее я не хотел. Бабушка с дедушкой говорили мне то же самое: нельзя, и все.
Но мне было позарез интересно, что там находится. Поэтому я иногда заходил в мастерскую деда и подсматривал в щель между бревнами, пытаясь разглядеть, что там есть. Ничего видно не было, но зато было слышно, как кто-то там что-то передвигает, шуршит и грохочет. Мои родные уверяли меня, что это мышь. Но мыши не умеют кашлять, как взрослый мужик, и уж точно не бормочут себе под нос что-то. Там определенно что-то было.
Соседские ребятишки говорили мне, что в этой комнате и был застрелен первый владелец усадьбы и что это его призрак там живет. И мне жутко хотелось проверить, правда это или нет. Но в детстве сделать этого не получилось.
Но вот дача перешла ко мне по наследству от мамы. Дача в моем распоряжении. Что интересно, с годами мое детское желание проверить, есть ли там призрак, не исчезло. Тогда было мне лет 20 — тот возраст, когда если уж снесло крышу, так основательно. Взял фонарик, ломик и двинул к сараю. Сбил оба замка ломиком, открыл дверь. В нос сразу запах неприятный ударил — нет, не гнили и разложения, а старины. Чувствовалось, что здесь уже давно никого не было. Здесь и вещи-то были все дореволюционные: самовар какой-то мудреный, антикварная полуразвалившаяся мебель, какие-то старые тряпки, монетки дореволюционные, какие-то ящики и еще куча всего.
Вдруг из какого-то угла послышался шорох и покашливание. Я испугался, конечно, чуть кирпичей не наложил. Но тут все затихло. Я уж было успокоился, но тут эти звуки раздались снова. Они приближались. Послышалось тихое бормотание, в котором отчетливо слышались какие-то дореволюционные ругательства и слово «изыди». При этом никого не было видно. Тут-то меня прорвало. Я с воплями вылетел из сарая, захлопнул дверь, наспех ее забаррикадировал чем попало и кинулся скорее отпирать мастерскую деда. Отперев ее, я взял оттуда доски, гвозди, молоток и наспех заколотил дверь в проклятую комнату.
Этот сарай до сих пор стоит на моей даче. И до сих пор призрак живет там, ходит, кашляет, ругается, но с тех пор он теперь иногда стучит по двери. Я не хочу сносить сарай. Хотел бы, но не хочу выпускать это существо наружу. В замкнутом пространстве призрак более безопасен.
623
