Шевырёв Иван. mail: ishevyrv@mail.ru
Дмитрий Иванович зашел в вагон поезда. Вид изнутри сразу показался мужчине странным. Давно в таких локомотивах он не бывал. В некоторых местах были обшарпаны стены, мебель старая и деревянная, свет приглушенный. Была деталь, которая казалась еще страннее. Она заключалась в том, что вагон был весь в пыли, а на нескольких углах стенок свисала паутина. Дмитрий Иванович очень брезглив в этом плане, но что поделать: отправляться надо срочно. В случае чего все свои недовольства и претензии можно выразить персоналу. Ведь так? Дмитрий Иванович взглянул на билет и приступил искать свое законное место. Путь его состоял из препятствий в виде свисающих с кроватей ног. Пробираясь через них, единственное, что хотел мужчина – быстрее занять свое место и уйти с головой в чтение романа. Он молился, чтобы место и попутчики были нормальными.
Пройдя половину вагона, мужчина увидел нужный ему номер. Ему досталась верхняя койка в правой части секции. Взглянув на нее, Дмитрий Иванович растерялся. На ней сидел ребенок. Мальчик лет семи. Кожа бледноватая, взгляд пустой. Никогда в своей жизни Дмитрий Иванович не видел такого взора у ребенка. Больше всего дети отличаются от взрослых глазами. Детский взгляд – невинный, настоящий, а у этого ребенка… взгляд человека, который прошел всю жизнь. Боль пережитого виднелась в его зрачках. Дмитрий Иванович взглянул на соседнюю койку, где сидел его попутчик и спросил: “Это ваш?”
В ответ – тишина. На противоположной койке лежала женщина. Взгляд ее был устремлен вверх, на потолок. Она будто и не слышала вопрос Дмитрия Ивановича.
— Вы меня, не услышали что ли? Ребенок ваш? – Решил повторить вопрос Дмитрий Иванович
Снова тишина.
— Женщина, вы издеваетесь надо мной? Ваше дите?
В очередной раз в ответ была тишина. Мужчину это взбесило, и он обратился к мальчику: “Парень, это чужое место! Прошу слезть с моей койки”. Очевидно вам это или нет, но мальчишка тоже молчал. Дмитрий Иванович негодовал. В некотором смысле его даже охватил страх. Он решил осмотреться. На всех койках находились люди. Каждый был бледно-желтый и у абсолютно каждого глаза были устремлены в пустоту. Никто не обращал на мужчину внимание. Всем было плевать. “Издеваются что ли?” – подумал про себя Дмитрий Иванович – “Нет… тут точно не все так просто”. Он снял с плеча свою сумку и бросил на пол. Затем быстрым шагом пошел к выходу в другой вагон. Подходя к двери, он решил оглянуться. Все люди смотрели на него. Смотрели осуждающе. Их взгляд пожирал. От растерянности Дмитрий Иванович даже сказал напоследок: “Я буду жаловаться!”. Ноль эмоций. Их вид и поведение довело Мужчину до паники. Он быстро вышел из вагона, отдышался. Назад идти ему не хотелось. От безысходности он направился в следующий вагон. Открыв дверь, Дмитрий Иванович обнаружил, что люди здесь были обычными. Кто-то играл в карты и общался, кто-то лежал и читал книгу, ну а кто-то дурачился. Правда, была у них одна особенность: у каждого все тело было покрыто шрамами и болячками. У кого-то меньше, у кого-то больше. Дмитрий Иванович обратил на это внимание. Он медленно, с негодованием на лице, зашагал по вагону. Шаг его даже был слегка косолапым. На это внимание обратил старик, который сидел на одной из кроватей и играл в карты со своим соседом. Положив колоду на стол, он подал жест Дмитрию Ивановичу, который можно было охарактеризовать, как просьбу подойти. Тот убедился, что зовут именно его и решил послушаться. Он подошел.
— Присаживайтесь – сказал старик, похлопав по койке подле себя.
Дмитрий Иванович сел. Он глазами осмотрел старика: “И у него шрамы. Все руки в них. На лбу и вовсе кожа слезшая. Взгляд не такой, как у людей с прошлого вагона. Он более добрый. Одет он по-старому. Выглядит неестественно. Его попутчик по виду – деревенщина, одет в лохмотья. Завидев меня, он сразу лег в кровать и отвернулся. Вот как значит”.
— Вы новенький-с? Я не видел, как вы зашли в этот вагон.
“Речь старая. Дореволюционная. Я словоерсы видел только в книжках. Будто в прошлое попал. Надо бы подыграть ему. Так, для уважения. Признаться, этот поезд – самое странное, что случалось за всю мою жизнь” – думал про себя Дмитрий Иванович.
— Вы нормально-с себя чувствуете? А то взгляд ваш поникший, в одну точку смотрит. О чем-то задумались?
— О да-с, задумался, простите меня. Если честно, я даже не знаю, что происходит. Как я зашел в этот поезд, то мне все кажется очень странным. Даже ваши руки-с. Они все в порезах.
— Вот оно как значит. Новая душа-с. Признайтесь, не из нашего вы вагона? Если так-с, то получается, что с проводником вы еще не встречались?
— С каким проводником?
— Эх, давайте я вам лучше все расскажу-с. Небось вы, наверное, запутались. Меня зовут-с Виссарион Петрович. Приятно-с с вами познакомиться.
— И мне приятно-с. Я – Дмитрий Иванович.
— Так вот Дмитрий Иванович, как бы объяснить вам, чтобы вы все приняли-с. Не сочтите за грубость, но вы умерли-с. Понимаете, данный поезд, в котором мы сейчас находимся и есть то место, которое мы-с, люди, при жизни, привыкли называть адом. Этот поезд бесконечно катается по кругу и забирает людей. Здесь мы обреченные на вечное томление-с.
— Адом? – нахмурив брови, сказал Дмитрий Иванович – Вы шутите?
— Мой любезный друг, у меня нет цели вам лгать. Поймите, все люди умирают-с. Вы в том числе.
— Почему ад? Я не был настолько плохим человеком! В рай тогда кто попадает?!
— В рай? Ха-ха-ха. Чтобы попасть в рай, мой любезный друг, нужно-с быть идеально чистым, святым-с. Ну а мы люди, у всех свои грешки-с. Признайтесь, вы не из этого вагона? Прошу рассказать-с мне все, что с вами случилось.
— Ох, Виссарион Петрович, мне срочно нужно было ехать в Петербург по рабочим делам. Я купил билеты, сел в поезд и тут началось… только зашел в вагон, вижу: люди все мертвенно-бледные. Взгляд у всех пустой, будто с мертвецами еду, ей богу! Пытаюсь заговорить – молчат, не реагируют. Я и запаниковал. Начал выходить из вагона, оглядываюсь, а они смотрят на меня! Я так испугался этого! Мне было так страшно. Колени тряслись, говорить не мог. Перед тем, как войти в этот вагон – постоял, отдышался. Еле-еле прошло. Зашел сюда и встретился с вами. Ну а дальше вы и сами знаете.
— Да-с. Человеком вы были неуверенным – пальцами по столу постучал Виссарион Петрович – Всегда боялись высказывать свое мнение в толпе, а на людские судьбы-с вам было плевать. Ко многому вы были безразличны-с. Не так ли?
— Если говорить открыто, то да, все верно, но откуда вы знаете, Виссарион Петрович?
— В вагон такой вы попали-с, с такими же людьми. Им все безразлично, как и вам, мой друг.
— Вот какое место мне было приготовлено значит… – опустил голову Дмитрий Иванович – Виссарион Петрович, в таком случае можно вас спросить: для каких людей предназначен ваш вагон? И почему кожа ваша в шрамах?
— Для тех, кто людей обманывал и воровал то, что принадлежит другим-с. Здесь мы умираем от скуки. Многие грабят друг друга, также обманывают, как и при жизни. Наша жизнь похожа на времяпровождение на каком-нибудь базаре-с. Наше наказание – гнить здесь и приносить друг другу несчастье. Вот и весь смысл. Сначала мы невиновных людей обманывали, а теперь сами себя и таких же, как мы. А шрамы мои – это раны, которые я получил в ходе своего бытия-с. За всю жизнь.
— Их так много…
— Душевных еще больше. Ох, сколько же душевных ран у меня-с, вы не представляете! А как они болят, как болят… как же мучаюсь я! Прожил пустую жизнь! Всех обманул-с, зато при деньгах был! Только вот-с где теперь мои деньги? Все было зря! Вся жизнь прожита в страхе! Стоило ли это того-с? Дмитрий Иванович, знаете, не место вам в этом вагоне. Вы конечно не ангел, но и не такой ужасный человек, как все здесь. Повезло вам, что проводника-с вы не встретили. Он бы привязал вас к своему месту и не шагали бы вы больше по вагонам-с!
— А почему не привязал тогда?
— Он просто не успел вас зарегистрировать в локомотиве. Сейчас придет-с в ваш вагон, увидит, что вас нет, и пойдет искать. А если найдет, то вернет назад-с.
— Значит я потерян. Остается сидеть и ждать – трясясь, сказал Дмитрий Иванович – Так получается?
— Если по-хорошему, то да-с. Вам остается сидеть и ждать своей участи, но знаете-с, я бы хотел сделать хоть один достойный поступок за всю мою свинскую жизнь. Жалко мне вас. Вам лет двадцать семь отроду, молодой вы еще человек! Не заслуживаете лежать на койке и безразлично глядеть в пустоту. Поэтому расскажу вам секрет-с. Не могу за него ручаться, но вы и так в безвыходной ситуации. Среди нашего вагона бытует слух, что в конце поезда есть дверь, открыв которую, вы оживете. Душа-с вернется обратно в тело. Не знаю блеф или нет, но слух такой есть. Вам придется пробираться по вагонам в надежде увидеть нужную дверь. Правда знаете-с, в некоторых вагонах такое может происходить, что вам ваш вагон-с покажется раем! Помните, что люди разные бывают в нашем бытие.
— Виссарион Петрович, я даже и не знаю, как вас отблагодарить…
— Это мой долг, Дмитрий Иванович. Только раз уж у вас появилась цель, то советую поторопиться. Проводник, небось, вас уже ищет. Помните, что если вы услышите громкий топот, который будет бить по ушам, то знайте – это он. Берегите-с себя, Дмитрий Иванович! И прошу вас напоследок. Я должен был быть похоронен-с на Ваганьковском кладбище, как и вся моя родня. Поэтому, если выберетесь, то отыщите мое захоронение, приберитесь там. Может так я менее мучиться буду. Прощайте-с, Дмитрий Иванович!
— Хорошо, обязательно найду вас, если выберусь. Спасибо вам и прощайте! – вставая с кровати, сказал Дмитрий Иванович. В глазах его засеяла надежда. Сама судьба дала ему второй шанс. Проходя по вагону, он еще несколько раз взглянул на Виссариона Петровича. В конечном итоге дверь закрылась, а Дмитрий Иванович оказался в следующем вагоне. Здесь стоял ужасный смрад. Такого неприятного запаха ни один человек при жизни еще не чувствовал. Будто бы все самые худшие запахи смешали в один. Рвотные позывы начали пробираться к горлу Дмитрия Ивановича, но это еще не все. Когда тот поднял голову, то он обнаружил, что на потолке находятся люди. Они в какой-то необъяснимой густой жиже черного цвета, которая и прилепила их. Сама же жижа находилась по всему вагону. Было ощущение, будто у нее есть разум. Она была самым настоящим паразитом. Находясь на людях, она поглощала их жизненные соки настолько, что те высыхали. Дмитрий Иванович проходя по вагону, старался не наступить на слизь. Обходил ее он аккуратно, медленно, но примерно на середине вагона, мужчина почувствовал, что жижа начинает лезть к его ногам. Она тянула свои черные щупальца, и изо всех сил старалась ухватиться за новую душонку. Дмитрий Иванович только успевал отдирать слизь с ног. В один момент он не выдержал и побежал. Жижа это поняла и ринулась за ним. Дмитрий Иванович был около двери, когда упал. Слизь захватила его ноги и потихоньку шла к туловищу. Мужчина чувствовал себя бабочкой, которая увязла в ловушке паука. Он пытался ползти к двери. Периодически, из-за адреналина, у него получалось слегка вырываться из лап неведомой жижи. В такие моменты он полз вперед. Движения Дмитрия Ивановича были очень резкими. Но благодаря его борьбе, он дополз до двери. Ему оставалось всего лишь дотянуться до ручки. Тем временем слизь была около туловища. Дмитрий Иванович уперся грудью на дверь. Правой рукой он потянулся к двери. – Ну, давай же! Немного… прошу… прошу… – тянувшись, думал про себя Дмитрий Иванович. Его пальцы уже прикасались к ручке, но сил не хватало, чтобы открыть. Слизь была уже на лопатках мужчины. Наконец, он ухватился пальцами за ручку. Через секунды три, дверь открылась. Жижа сразу отступила. В этот момент, Дмитрий Иванович сделал рывок в сторону двери. Через мгновение он оказался в суфле, где упал на колени и начал рыдать. Только в такие моменты человек понимает, что жизнь – это самое дорогое, что есть у тебя.
Дмитрий Иванович прошел немало разнообразных вагонов. Около тридцати. Заострять внимание на каждый нет смысла. Просто можно сказать, что были как безопасные, так и опасные. Перед входом в очередной вагон, у Дмитрия Ивановича тряслись руки. Его психика была отчасти сломана. Он не хотел открывать дверь. Не знал, какой ужас его может ожидать. Он стоял и думал. Пытался растянуть беспощадное время. “Вот сейчас я войду в очередную дверь, и что со мной будет? Кого я встречу? Может быть я умру. Хотя я и так мертв, но все же. Я чувствую боль, как живой человек. Испытывать ужас снова и снова… не хочу! Сколько мне еще придется пройти? Не бесконечен ли этот поезд? А вдруг я сейчас зайду в переднюю дверь, а там проводник стоит, ждет меня. А как я умер? Помню смутно. Я почувствовал резкий хлопок, будто кто-то сбил меня. Да, так, скорее всего и есть! Меня кто-то сбил. Я бытовал один, никого моя жизнь не волновала. (Только разве что начальника, и то, в корыстных целях) Так и умер один, ничего не добившись. Жил… и резко умер. Как же быстро. Я даже понять ничего не успел, а жизнь закончилась” – трясясь, думал про себя Дмитрий Иванович. Однако мысли его перебил глухой топот в заднем вагоне. Мужчина мигом вспомнил слова Виссариона Петровича. “Проводник” – сказал он. Сердце забилось новым ритмом, дыхание стало редким. Дмитрию Ивановичу мигом пришлось зайти в следующий вагон. Здесь царил настоящий ад. Свет моргал, пол был в болотной воде, а по всему вагону ползали люди. Кожа сгнившая. Глаз нет. Вместо них огромные черные дыры. Рот открыт, у некоторых отвисает челюсть. Передвигались “люди” странным образом. Некоторые просто еле-еле ползали, как червяки, а кто-то очень странно ходил на конечностях, которые неестественно выгибались. Все они кричали, стонали от боли. Видимо, в этом вагоне находились самые ужасные люди нашей планеты. Увидев “людей”, Дмитрий Иванович прислонился к задней стенке. Он и вовсе перестал дышать. Не мог. Ноги дрожали, не слушались. Он ничего не понимал. Казалось, еще мгновение и он умрет дважды, только теперь от сердечного приступа. Шаги сзади Дмитрия Ивановича, становились более отчетливыми, а “люди” уже заметили новую душу и ползли к ней. Дмитрию Ивановичу пришлось действовать. Он побежал. Дальше все было, как в тумане: свет мерцал, “люди” ползли, Дмитрий Иванович отбивался. Делал он это, как мог. Где-то около середины вагона, было большое скопление “людей”. Все ползали друг на друге. Они начали обхватывать мужчину за все части тела. Все, что мог делать Дмитрий Иванович – кричать. Он просто кричал. Выбраться не удавалось. “Люди” все больше и больше обхватывали его. Они набросились на него, как муравьи на сахар. Все друг друга сбивали, пытались забрать лакомый кусок. Нет, они не ели его. Дело в том, что его душа была намного чище. Всем хотелось дотронуться до нее, чтобы получить отголосок тепла. Дмитрий Иванович почти сдался: “Я чувствую, как становлюсь более безразличным. Может скоро уже все закончится, стоит только закрыть глаза? Вдруг это сон? Чтобы я делал, если бы все сегодняшние события оказались сном? Наверное, я бы изначально стал больше ценить жизнь. Наверстал бы все упущенное. Я бы перестал быть закомплексованным. Нашел бы друзей, девушку. Я брал бы от жизни все лучшее, что мог. Жил ценил и каждую секунду. Так бы я делал первые недели две, через месяц я бы уже забивал на некоторые принципы, а через два и вовсе бы все забыл. Случившееся затуманилось бы. Все вернулось бы обратно. И при таких обстоятельствах: имею ли я право на второй шанс? Наверное нет. Скорее всего, я заслужил очутиться в аду, а мой шанс – некая злая шутка. Игра со мной”.
У Дмитрия Ивановича по всему вагону бегал взгляд. Вскоре, глаза его упали на дверь, что находилась впереди. Она была не такая, как все. В ней было маленькое окошко, а из окошка выходил свет. “Неужели” – подумал он. Дмитрий Иванович видел свой спасательный круг. Пыл его загорелся с новой силой. Он стал всей силой пытаться скинуть с себя кучу “людей”. Тем временем, дверь сзади открылась. Дмитрий Иванович услышал это и стал шевелиться еще быстрее. У него не получалось скинуть “людей”. Благо, они сами начали сползать из-за того, что заметили проводника. Все “люди” спрятались по углам. Дмитрий Иванович понял причину, по которой большая часть слезла с него. Он заметил в ней свой шанс. Скинув, оставшихся, он быстро поднялся и побежал. От интереса, он оглянулся. За ним и вправду шел быстрым шагом проводник. Ростом он был до самого потолка вагона. Все тело горело. На голове располагались огненные рога. Весь его вид показывал безнадегу. От него не скрыться. В руках он нес какое-то длинное оружие. Таким человек не пользуется, но оно отдаленно напоминало секиру. Проводник шел очень быстро. Настолько быстро, что почти догнал мужчину. Дмитрию Ивановичу до двери оставались считанные метры. Он уже тянулся к ручке, а сзади, совсем близко от себя, слышал громкий, пробивающий уши топот…
2 135
И? Ту би континьюид или как?
Супер! Когда продолжение?