Я всегда любил мистику, заклинания и сатанизм. Мне нравилось тешить своё самолюбие, мечтая о том, что после моих запеваний вокруг меня закружатся черти, а дьяволята готовы будут выполнить любое моё желание, но всё это был детский сад, пока я не достал эту книгу. Она случайно попала ко мне в руки, когда я работал в городской библиотеке. В самом дальнем углу, во время очередной инвентаризации, я наткнулся на толстую, потёртую временем и чужими пальцами, древнюю книгу с изображением черепа с растущими из него паучьими лапами на обложке. Заинтересованный, я присел на стопку журналов и начал её рассматривать. С удивлением я отметил, что рисунок выполнен вручную, не карандашами и не ручкой, а чем-то другим. Чернила обычные, не кровища и не сажа от сожжения каких-нибудь кошек — обычная толстая книга, полностью написанная вручную мелким, но аккуратным почерком.
Ситуация немного осложнялась тем, что кое-где между текстами, написанными на церковно-славянском (который я умел читать), жуткими рисунками и пустыми листами попадались выделенные пропусками заклинания на латыни. Если я вздумаю это читать, мне придётся немного подучить её, а пока я стал рассматривать картинки. Все они были выполнены очень старательно — очевидно, что тот, кто её писал, имел в запасе массу времени и терпения. Классические козлоногие черти, однако, в отличие от современных картинок с забавными озорными хулиганами, были изображены страшно, они источали злобу и животный страх. Ниже этих картинок давались описания и пояснения. В частности, мне удалось разобрать, что «Они боятися денного светения» и что «Изстругати он лицы я от руманства» («они боятся дневного света, он сдирает кожу их с лиц»).
— Класс! — сказал я, и, конечно, у меня не возникло даже мысли зарегистрировать эту книгу в библиотеке.
Быстро кинув её в сумку, я доделал дела и с трудом дождался окончания рабочего дня.
В течение нескольких вечеров я изучал фолиант. Это была очень подробная книга про демонов, чертей и злых духов, включая водяных, леших и домовых с весьма интересными заметками про их вызов, нахождение, избегание и управление.
Одна из самых крупных глав была посвящена особым местам, как сейчас бы сказали, «аномальным». Там писалось, что в местах с особо высокой концентрацией зла грань между видимым и невидимым миром истончена, и что злые духи, черпающие свою силу из такого источника, способны очень сильно проявлять себя в реальном мире, особенно при присутствии «спехостии» (ударение на первую встреченную «и»), что переводится на современный, как «катализатор, ускоритель». Это особый предмет, явно связанный с аномальной зоной, при присутствии которого духи имеют на порядки большую силу.
Я увлёкся чтением книги. Да, это было что-то новое, что раньше мне никогда не попадалось. Это была действительно серьёзная книга, почти что оружие — я понял это, когда дошёл до главы, в которой рассказывалось, как натравливать на людей демонов, как управлять чертями и даже выпускать наружу запертых в аномальных зонах демонов. Я стал почти постоянно думать об этой книге, горя желанием прочесть её всю.
Но вернёмся к «спехостиям». Оказалось, что для каждого типа духов они разные. Для домовых, например, это грядущие перемены, связанные с их жилищем, то есть, можно сказать, их катализатор — надвигающиеся важные события. Для целого ряда других злых духов катализатором является собственно человек — для водяных, русалок и леших. Как только человек попадает в подвластную им зону, они становятся активными и начинают его преследовать. Черти же, например, проявляются во время психической слабости человека — на этом месте в книге был рисунок нескольких чертенят, которые острыми зубами «раздирати хитрость булдыжью» («раздирали разум слабого духом человека») — пьяницы, больного, истощённого.
Я не описал тут и малой части прочитанного, да это и не важно. Важно то, что больше всего меня привлекло — управление злыми духами. В книге говорилось что-то вроде того, что далеко не всякий может ими управлять, для этого нужно зарекомендовать себя каким-нибудь крайним злом. Стоит только вспомнить феноменальное везение знаменитых маньяков-убийц, как сразу начинаешь в это верить. Единственный способ заручиться расположением сил зла, не убивая десятки невинных людей — заявить о своём желании служить и достойно пройти «опытание». В книге было подробно расписано о том, что именно заключается в «опытании», и мне оставалось только ждать, когда я соберусь с духом. Скоро этот день наступил.
* * *
В тот день я приехал на родительскую дачу и ближе к вечеру начал готовиться. По инструкции требовалась масса довольно жутких вещей, но я смог их раздобыть. В старом сарае я начертил мелом большой круг, кинул в него собачью шкуру, которую купил ещё год назад, расставил свечи на небольшом от круга расстоянии, после чего прочёл заклинание на латыни, не заходя в круг и подошёл к шерстяному мешку с сегодняшней невинной жертвой — бродячей кошкой, которую мне совсем не было жалко — у меня была очень важная причина убить её. Кроме того, мне удалось найти нож, которым был убит невинный человек — он попался мне чисто случайно, благодаря полиции — они должны были уничтожать улики, обличающие преступника, в специальном месте, но на этот раз они просто выбросили их на свалку. На лезвии оставались тёмные пятна…
Этим ножом я несколько раз проткнул мешок, подождал, пока кошка перестанет биться в агонии, взял книгу, вошёл в круг и прочёл следующее заклинание.
В сарае стало почти тихо — на улице перестал шуметь ветер, стрекотать кузнечики и летать птицы. «Почти» тихо потому, что вдали слышался глухой ритмичный грохот, очень тихий, едва уловимый. Свечи горели ровно и спокойно, отбрасывая мельтешащие по углам тени. Так я стоял около минуты, пока не понял, что теням мельтешить не от чего.
В этот же момент тени сорвались со своих мест и обрели облик маленьких, иссохшихся, совершенно чёрных людишек. Их было четверо, ростом около полуметра. Суетливые, как настоящие свечные тени, они замелькали вокруг круга, как будто что-то выискивая. Все, кроме одного. Это были «стени», о которых писалось в книге. Одна из этих стеней внимательно смотрела прямо на меня своим полупрозрачным верхним отростком. Сзади раздался шорох, тихий свист и неразборчивый шёпот. Как только я решил повернуться, стень впереди меня быстро затараторила:
— Саша-Саша-Саша, хороший, ой какой хороший, посмотри на меня внимательно, я тебе кое-что покажу такое интересное, тебе понравится, ты только не оборачивайся!
Она тарахтела своим высоким, немного гнусавым голосом ещё какие-то слова, но я её уже не слушал. По книге, которую я внимательно изучил, следовало, что верить нечисти нельзя никогда, в особенности мелкой шушере типа стеней. Они хитрые, но хитрость их детская, её легко раскрыть. Они приложат все усилия, чтобы ты вышел из спасительного, безопасного круга и отдался в их острые, «аки бричь», лапы, скрывающиеся под мягкой, полупрозрачной тенью.
Я мигом обернулся и обомлел, осознав свою дикую оплошность — на меловом круге в одном месте лежала шерстяная нить, нарушая его непрерывность (видимо, она выпала из мешка с кошкой). По этой нити уже шла одна стень, балансируя и махая руками, как канатоходец. Я быстро, под крики «Умрёшь-умрёшь-умрёшь!» за спиной, вытянул из-под ног мигом отпрыгнувшей вбок стени нить. Раздался гвалт, щелчки зубов и рычание, в котором слышалось:
— Ну смотри! Попадёшься!
Когда я обернулся обратно, я взмок от внезапно выступившей испарины — прямо передо мной, от стены до стены, стоял ряд гробов с телами внутри. Испугался я больше от неожиданности, нежели от того факта, что покойники в них были моими родственниками и друзьями — я понимал, что это галлюцинация.
— Это ты их убил, — бесновались стени. — Смотри-смотри-смотри, тут и для тебя гробик есть, смотри, что мы будем с тобой делать! — визжали они, расцарапывая пустой ящик своими когтями.
Я не стал медлить — книга утверждала, что стеням скоро это надоест и они уйдут. Я открыл книгу в нужном месте и прочёл заклинание, заключавшееся в том, что я прошу дать мне возможность стать служителем мёртвого мира в этом, живом мире. Стени притихли на минуту и неожиданно разбежались по углам, став обычными тенями. Снова запели птицы, застрекотали кузнечики, грохот вдали пропал и я услышал звук шагов — кто-то пришёл и спугнул стеней. Даже отсюда я слышал тяжёлое, носовое дыхание и тягучую поступь пропойного алкаша, которого был готов убить в тот момент. За стеной пшикнули спички, послышались звуки раскуриваемой сигареты. Я всё ещё стоял в круге, наливаясь яростью человека, лишённого серьёзной и необычной власти.
Синяк докурил свою, наверно, «Приму» и пошёл дальше, в сторону дороги. Я осмотрелся. Тени были спокойны, никто не тараторил и не бегал. Я начал заносить ногу над кругом, как вдруг мой нос потянул запах гари со стороны того места, с которого ушёл алкаш. Раздалось тихое, низкое хихиканье, я на автомате поставил ногу обратно и в этот же миг из угла выстрелила чёрная тонкая тень, с разочарованным рычащим воем остановившаяся возле круга.
— Теперь ты сгоришь! — выскочили отовсюду стени и начали водить вокруг меня хоровод. — Сгоришь-сгоришь-сгоришь! Беги, беги, мы тебя не тронем!
Дело было уже серьёзным. Если огонь разгорится — я погибну. А он уже начал разгораться, сарай потихоньку заполняется древесным дымом — пришлось сесть на корточки и время от времени прикрывать глаза рукой (закрывать их дольше, чем на несколько секунд, книга строго запрещала) среди беснующихся и орущих в дыме тварей. Неожиданно в моей голове возникла мысль, что огонь не настоящий, что это очередные игры этих мелких чертенят. Сначала я не понял, почему это пришло мне в голову, но когда прислушался, до меня дошло — грохот. Далёкий, но чуть громкий, он всё ещё слышался, а слышался он только тогда, когда стени рисовали мне страшные картинки.
Твари заткнулись. Я убрал руку с глаз и оглянулся. Стени неподвижно, без единого шевеления, стояли передо мной в ряд, окружив круг, глядя на меня своими безглазыми и безликими головами. Дыма не было, огня тоже. Стени не бесновались, мне показалось, что они впервые стали серьёзны.
В книге ничего не было написано о том, что станет моим «опытанием», было сказано только то, что оно будет. Грохот вдали всё приближался, и я понял, что это шаги. Шаги чего-то огромного и настроенного явно недружелюбно. Стени мгновенно разлетелись по углам. Шаги начали ускоряться, и чем ближе они становились, тем быстрее оно передвигалось, и тем больше нарастал мой страх. Умом я понимал, что его шаги зависят от скорости биения моего сердца, но ему я приказать не мог — чем больше я боялся, тем быстрее оно приближалось. Вот оно уже в десяти метрах от сарая, вот оно уже у двери, вот оно выбивает её…
В сарай ворвался крупный, мощный человек и мгновенно оказался возле меня. Я увидел его только до груди, так как сидел на корточках. Его туловище было определённо не из плоти — скорее, из какого-то металла — очень массивное, с синеватым отливом, но при этом с небольшими ранами, из которых текла кровь. Создание протянуло ко мне свою ужасную руку, похожую больше на клешню и подняло меня метра на два, схватив за горло. Я отчаянно брыкался, недоумевая, как оно зашло за круг, и проклиная тот миг, когда я нашёл книгу:
— Посмотри на меня, — раздался голос в тишине сарая, и я взглянул на лицо этой твари.
Я не знаю, как более-менее качественно передать его ужасную личину. Когда-то это было человеческое лицо, но по его середине, от лба до подбородка как будто кто-то прошёлся бензопилой с широким лезвием — на лице зияла огромная широкая вертикальная рваная рана, очень глубокая, с лоскутами плоти, торчавшими в разные стороны. Глаз не было — рана захватила и их, носа и рта тоже. Однако он смотрел, смотрел…
От ужаса меня стошнило, и я потерял сознание.
* * *
Я проснулся на даче, на диване. В голове стоял небольшой туман, но я сразу припомнил события прошедшей ночи. Обрывками я помнил, как шёл по тёмной, освещаемой лишь луной, дорожке к даче, как сзади меня дико ревел и грохотал монстр. В то утро больше всего мне хотелось уехать обратно в город, но надо было проверить, что с сараем — быть может, мне всё это приснилось? Горло болело, но ведь оно могло болеть по любой другой причине, верно? Синяки, которые я обнаружил через зеркало, немного поколебали мою наивную уверенность в том, что мне всё это пригрезилось. Я вышел на улицу и пошёл к сараю.
Кажется, я даже не удивился, увидев его разрушенным до основания. Кое-где доски были перемазаны кровью, на некоторых лежали кровавые колечки кошачьих внутренностей. Значит, не приснилось. В тот же день я вернулся обратно в город в свою квартиру.
Напрасно я мечтал, чтобы всё прошло просто так, чтобы демоны про меня забыли, ибо в тот же день я стал отмечать изменение своего психического состояния — я стал ненавидеть людей. Сначала в электричке я затыкал уши наушниками, чтобы не слышать гвалт и пустую болтовню, потом на улице…
Каким именно я стал, я понял в тот же день. В мою голову начали вкладывать мысли. В моей голове стал образовываться план мести людям, при этом тонкие детали появлялись в моём мозгу из ниоткуда. Пару дней я прожил в своей квартире, обдумывая план мести. Демоны услужливо подкладывали мне в поток мыслей неизвестные детали плана. Я кое-что знал. Просто знал, из ниоткуда.
Я знал, что в городе N имеется университет, что там есть часовня с просто катастрофической мощностью. Там определённо заперто довольно сильное зло, которое накапливало энергию не один десяток лет. Его спехостии — человек и некий артефакт. Артефактом должно было быть то, что свидетельствовало о его власти. Можно было бы обойтись и без него — моей энергии хватило бы, чтобы выпустить его оттуда, но инструкциям всё-таки желательно следовать.
На следующий день я уже заказал билет и отправился в N-ск, и вот я стою в комнате простенькой гостиницы, рассматривая книгу и получая всё больше и больше полезной информации. Я узнал достаточно много про часовню. Там есть катакомбы, в своё время это была библиотека, пока её не переместили в другое крыло, мотивируя это тем, что студентам неудобно брать оттуда книги. В старой библиотеке оставались такие же старые, как и она, советские книги по техническим специальностям — они давно устарели и их заменили на новые, немного урезанные, из-за чего некоторым студентам позволяется время от времени приходить в старую библиотеку и читать их. Забирать их категорически запрещено.
Услужливые демоны продолжали начинять меня информацией: студенты могли проходить туда только при помощи именной магнитной карточки в количестве не более пяти; с ними обязан был быть старый, проверенный преподаватель. Разумеется, студенты тоже не были левыми людьми с улицы и вполне были достойны там находиться. К чему такая конспирация, демоны мне не объяснили — мне достаточно знать того, что они мне уже рассказали.
Дорога до университета заняла около получаса, через университетские турникеты я прошёл свободно, показав на проходной старый студенческий билет. Проблема оставалась только в пропуске в библиотеку — они были только у пятерых. Трое были уже там, внизу. Четвёртый не пришёл вообще, а пятый болтался на этаже — оставалось думать, как взять у него пропуск, но думать не надо было — за меня это делали Они.
Я плохо помню, как забрал пропуск… Кажется, я украл его из его сумки и меня заметили — этот промежуток времени начисто вылетел из моей памяти (кажется, я ударил человека в безлюдном коридоре), я помнил только, подходя к двери, что у меня мало времени и надо торопиться.
Когда я спускался по лестнице вниз, оттуда неожиданно навстречу ко мне стал подниматься какой-то человек, удивлённо на меня смотревший — очевидно, те студенты, которые имели право сюда ходить, были знакомы ему в лицо. Я старался не смотреть на него, сделал безразличную мину и уверенно направился дальше вниз. Человек ушёл. У меня было несколько минут.
Библиотека была маленькой. Справа, за длинным столом, сидел старый преподаватель, трое студентов сидели за столом слева, обложившись открытыми фолиантами советских гениев науки. Я, стараясь не привлекать внимания преподавателя, который определённо знал всех допущенных в лицо, сказал тихо «Здрасьте», накинул капюшон и медленно пошёл вдоль стола, остановившись возле огромной раскрытой книги, машинально начав её перелистывать, одновременно оценивая обстановку.
Помещение можно было визуально разделить на две части — та, в которой находился я, была более-менее освещена стоявшими на столах настольными лампами, в другой же части царил мрак. Когда мои глаза привыкли к полутьме, я увидел там расставленные стеллажи с парой-тройкой книг, причём стеллажи стояли довольно плотно, чуть ли не впритык друг к другу. Очевидно, что если я туда резко побегу, то не найду дверь в пристанище и студенты меня скрутят. Надо думать, что делать — времени мало, пропуск, который я украл, определённо приведёт искателей сюда и меня повяжут. Ладно, попытка не пытка:
Я не стал тратить времени. Пока внимание студентов было приковано к преподавателю, я стал медленно прохаживаться вдоль стеллажей и не торопясь завернул в их хитросплетение. Вот она, дверь в молельную — в трёх метрах от меня. Свет сюда почти не достает, глаза видят только чёрный прямоугольник деревянной двери. Я перешагнул порог и захлопнул дверь.
Никаких звуков из-за двери не доносилось. Я стоял в кромешной темноте, в прохладе, ощущая лёгкий ветерок. Издалека начал слышаться ровный, постоянный гул, как от сильного ветра. Вот оно, началось. Шум всё усиливался, пока не стал настолько громким, что мне захотелось заткнуть уши. В этот момент он стих, и спокойный, равнодушный голос какой-то молодой девушки произнёс совершенно бессмысленную фразу:
— Фальшивым воздастся по хитрости их.
Что-то огромное, значительное приближалось ко мне, и я догадывался, что. Я потерял сознание, моля всё на свете, чтобы оказаться отсюда подальше.
По ощущениям я очнулся где-то через час. Я вскочил на ноги, в темноте пошуршал ладонями по двери и открыл её. В библиотеке было довольно светло — часть крыши обвалилась внутрь. На улице была ночь. Я выбежал из библиотеки, объятый ужасом и побежал вверх по лестнице. Когда я бежал по коридору, то не сразу отметил, что в нём немного светло и что мои ноги хлюпают по лужам; неожиданно я понял — был пожар. Мне показалось, что погибло очень много людей, что пожарные уже залили огонь. В голове крутилась мысль, что никто меня не посадит за это — ведь я ничего не поджигал, а суд байки про нечисть даже слушать не будет. Мелькнула мысль, что дома меня заждались. Про сатанизм, книгу и демонов я даже не вспоминал — я стал собой, я стал обычным человеком, если бы меня не беспокоила какая-то важная мысль.
Я выбежал на улицу. Очевидно, что я — чудом выживший, надо сообщить властям и родителям, что я не без вести пропавший. На улице, где-то в пятидесяти метрах от меня, стоял автомобиль со включенными фарами — водитель стоял рядом и курил. Я побежал в его сторону, размахивая руками и пытаясь закричать, но от сильнейшего волнения из горла не вышло ни звука. Когда сердце начало уходить куда-то в ноги, наливая их свинцом и я начал заваливаться, я понял, что терзало меня — я не знаю, жив я или нет.
Я собрался с силами и произнёс:
— Я умер. Я сгорел в огне. Меня использовали.
Смысл странной фразы, сказанной женским голосом, неожиданно добрался до моего сознания — фальшивому сатанисту, взявшему на себя чужое убийство, использовав в ритуале чужой нож — воздалось по хитрости его.
740
