Когда помещение более-менее проветрилось, в бар спустились трое полицейских в формах и один в гражданском. Пусть и были задействованы все силы, чтобы в помещении можно было хотя бы дышать, запах там стоял все равно отменный.
В гражданской форме был лейтенант полиции Добров Матвей, среднего роста и телосложения короткостриженый блондин тридцати лет. В формах были более молодые сотрудники, один из которых, только завидев уборную комнату, сразу зажал рот ладонью и бросился наутек, промычав.
— В пизду.
— Понимаю, — бросил Матвей, а когда и оставшиеся двое развернулись, тот уже повысил голос, — куда собрались, неженки?
Высокий, бритоголовый парень в форме и гоповатого вида снял свою кепку, протерев потную лысину ладонью, и выпучил на лейтенанта глаза.
— Матвей, да ты угараешь что ли? — возмутился сержант, ткнув рукой в сторону уборной, — не ясно, что ли, что дело не наше? Она блять в дерьме там захлебнулась, мы то тут причем? Долбоебу понятно, что не трогал ее никто! Хер ли мы-то этим говном дышать должны, она вон волдырями покрылась вся, а я вот не хочу нихуя!
Матвей был на хорошем счету у своих подчиненных, поэтому при отсутствии вышестоящего руководства они разговаривали свободно, так у них повелось.
— Стас дело говорит, — поддержал второй сержант, — пускай минздрав и ЖЭК с этой херью разбираются, нам тут ловить нечего.
— Стас, Серега, отставить, блять, — строго ответил Матвей, — мне, что ли это нравится? Смерть человека это в любом случае уголовка. Надо разобраться хотя бы, почему никто вот это дерьмо не почуял, и тем более не услышал девку. Не могла она просто прилечь там и тихо сдохнуть. Вон, на двери говно размазано, ломилась, значит. До первого стола тут пять метров, надо быть в дуплину бухим, чтобы не услышать, как из очка баба ломится! Эта, как ее, Вика сказала, что сломала задвижку, мол, как сахарная была. А эта, будто задыхаясь от вони не смогла бы ее сломать?
— Ну да, странно, — задумался Стас, снова протерев вспотевшую лысину, — может, дверь кто подпер?
— Возможно, — ответил Матвей, пройдясь по залу, — туда, конечно, ни одна камера не лупит, но все столы засвечены. Значит, если подходил кто, узнаем быстро. Все равно нихера не ясно!
— Слушай, давай выйдем на улицу, а там будем думать, что ясно, а что не ясно, ага? Мы тут сами щас надышимся, я весь этим дерьмом провоняю, меня подруга, блять, домой не пустит!
— Ладно, но сначала, — Матвей указал на девушку, — вон, видите у нее на груди? На игрушку похоже, принесите, и уйдем.
— Я не пойду, — Стас быстро замотал головой.
— Я тем более, — тут же вмешался Серега.
— Мне похуй, кто-нибудь из вас да пойдет, решайте сами, — Матвей дернул плечами, — а я снаружи подожду.
— Ладно, бл! — выругался Стас, протянув Сереге кулак, — давай на счет три?
Выбора нет, Серега принял идею, и с первой же попытки выиграл, показав бумагу, облегченно и громко выдохнув. Кулак у Стаса был большой, его он показать и решил.
— Э! Давай три попытки, че за приколы? — возмутился Стас.
— Слушай, ты заебал уже, умей проигрывать, — сказал раздраженный Матвей.
Тихо выругавшись, Стас еще несколько секунд мялся на месте, передал автомат Матвею и пошел к уборной, сделав глубокий вдох, насколько хватило легких. Дойдя до покойницы, он медленно опускался на корточки, протягивая руку к плюшевому мишке на груди девушки. Мельком заметил приоткрытые глаза покойницы, те были белесые как у вареной рыбы, по всему лицу были вздувшиеся гнойники, местами лопнувшие. Смотря на эту картину, он начал тихо причитать.
— Бля-я бля-бля-бля-бля, — Стас взял голову игрушки за самый кончик.
И в этот момент левая рука девушки резко дернулась.
Стас заорал во весь голос, и отпрыгнул, тут же свалившись на спину. Перепуганный Серега тут же снял с плеча автомат, направив на покойницу, но она не шевелилась.
— Сука! БЛЯТЬ! — поднимаясь, Стас громко ругался не стесняясь в выражениях.
— Че ты орешь, придурок!? — рявкнул Матвей, сразу же бросив взгляд на Серегу, — ну, давай ты еще трупешник тут свинцом накорми, мало ей досталось будто.
— Она бля дернулась! Сука, думал, схватит! — вопил Стас, и рысью отбежал к лейтенанту, вручив ему плюшевого медведя.
Матвей не выдержал, и расхохотался в голос.
— Че смешного!? Ну, вот какого хуя тебе смешно? Я чуть не обосрался!
— Это была судорога, аутист, — не прекращал ржать Матвей, когда Серега возвращал автомат на плечо, — отставить срать, Петровский, мало нам тут будто.
Серега улыбнулся, а Стас шутку не оценил, смотря на лейтенанта и игрушку в его руке.
— Ну, вот нахер он тебе сдался, а? — всплеснул руками Стас, взяв автомат у лейтенанта — все? Идем уже, а?
— Идем-идем.
Этим же вечером Матвей связался с управляющей компанией района, а так же оповестил минздрав о возможной инфекции, а на следующий день по инициативе лейтенанта, на допрос были вызваны три подруги погибшей.
Утром Матвей сидел в своем кабинете и пристально рассматривал маленького плюшевого медвежонка. С виду ничего не обычного за исключением зашитого рта. Обычные глаза-пуговки, чуть выпуклый нос и короткие уши. Самое странное, что заметил Матвей, так это запах. На ночь он тщательно выстирал игрушку, был уверен, что от запаха ничего не останется, но даже после стирки он принюхивался и чувствовал запах нечистот. Даже щедро облитая одеколоном она источала эту вонь, бесследно поглощая стойкий запах Лакоста.
Что-то в этом напоминало ему о предыдущем деле, которое легло на плечи полиции мертвым грузом.
Неожиданно, в дверь кабинета постучали, Матвей вздрогнул от неожиданности, и убрал игрушку в выдвижной ящик стола.
— Открыто.
Дверь открылась, и Серега пропустил вперед девушку, вызванную на допрос, первой была Света.
— Ну, и снова здравствуй, Светлана, — лейтенант весело постучал ладонями по столу, — присаживайся.
Допрос Светланы много времени не занял, да и ничего интересного Матвей для себя не услышал. По камерам и так было видно, что Света с Настей ломанулись вместе со всеми, когда, видимо, услышали крик Вики. Это он, собственно, и выслушал от девушки. Не имея причин и далее задерживать Свету, Матвей отпустил ее, к тому же она весь допрос держалась за левую щеку, и отпросилась, сославшись на то, что разболелся зуб.
Допрос Насти был аналогичным, Матвей задавал стандартные вопросы, не видела ли она ничего странного, никто ли не подходил к двери кроме Вики, не слышала ли криков или стуков со стороны уборной. Получив на все вопросы отрицательные ответы, Матвей отпустил Настю. А вот для Вики он подготовил еще кое-какие вопросы.
— Ты слышала что-нибудь за дверью? Может, стуки или крик Леры?
— Н-нет, — Вика помотала головой, — все было тихо. Там эти мужики галдели да телевизоры не громче были. Если бы она стучалась, все бы услышали. Что это было, вы знаете?
— Что это было, выяснит управляющая компания, полиция этим не занимается, — ответил Матвей, — почему ты пошла туда?
— Лера не выходила долго, да и я сама в туалет хотела, — ответила девушка под пристальным взглядом лейтенанта, — вы меня подозреваете что ли? Что я ей выйти не давала?
— Все версии необходимо проверить, такая работа. А у вас с Лерой не так давно ссора была, — напомнил Матвей, хотя и сам понимал, что для того, чтобы человек задохнулся от зловонных миазмов, нужно держать дверь минут пять, не меньше.
— Ну и что? Все ссорятся, а я с Лерой с детства дружу, да и чтобы такое сделать, мне надо было подгадать или устроить это все, а не только дверь держать, я ведь не ясновидящая! Как вы это себе представляете!? — возмущалась Вика.
Тут лейтенанту нечего было предъявить. Было бы еще куда понятнее — газ, но чтобы вызвать прорыв такого количества масс в одно помещение, это ж кем надо быть? Профессиональным дерьмотехником? Скрытным говнодиверсантом?
— Хорошо, я понял, — согласился Матвей, и открыл выдвижной ящик стола, — а что скажешь об этом?
И положил на стол плюшевого медвежонка.
Вика взвизгнула, увидев игрушку, и подскочила со стула.
— Че такое? — Матвей и сам поднялся, сведя брови, — че не так?
Вика тяжело дышала, с ужасом смотря на игрушку, что улыбалась ей.
— Я просто испугалась, — сглотнула девушка, — она жуткая.
— Да? — Матвей взял игрушку, покрутил ее в руке, — а по мне медведь как медведь.
Матвей опустился в кресло, положив медвежонка обратно.
— Вот только его нашли на груди Леры. И его именно положили, аккуратно. Ты единственная, кто была близко к ней, остальные сразу ломанулись из бара.
— Я… я таких игрушек не видела, — соврала Вика, но лишь отчасти.
— Может быть, — слегка замялся Матвей, обдумывая то, что собирается сказать, — ты видела кого-то, или что-то… ну, чего, допустим, не видели остальные? Да, понимаю, звучит странно, но в теории такое возможно?
Вся эта история ему казалось слишком странной, слишком нестандартной, поэтому он пытался проработать все варианты, даже такие.
— Н-нет, — неуверенно сказала Вика, не прекращая смотреть на игрушку, — не видела.
Матвей окинул девушку скептическим взглядом, и хотел было надавить, чтобы выложила все, как есть, но не стал. В конце концов, даже если ей что-то и показалось, не заставлять же ее в этом признаваться. Это было бы как минимум странно. А вот ее реакция на игрушку была совсем не нормальной, и лейтенанта это насторожило. Допрос он продолжать не стал, и отпустил Вику.
По дороге домой девушку едва не трясло. Пусть на улице и была хорошая погода, светило ярко солнце, вокруг туда-сюда сновали люди, но этот взгляд черных глаз-пуговок, а так же пугающая улыбка медвежонка не выходили у нее из головы. Он был в точности таким же, как и тот, только у этого еще и рот зашит. Она не решилась сказать лейтенанту о том, что ей действительно показалось, или она там, только открыв дверь, первой увидела не Леру. А что-то еще, или кого-то? И одна догадка не давала Вике покоя. Одна страшная догадка, которая не могла быть правдой.
***
Вечером того же дня Матвей наблюдал в интернете статьи и конечно же, искрометные комментарии омичей по поводу случившегося в пивбаре.
«Да уж, с такой девкой говна не оберешься»
«Я заметил, что в этом баре последнее время творится какое-то дерьмо!»
«Она повидала в жизни некоторое дерьмо»
Скривившись, Матвей заблокировал и отложил телефон. Кому-то это кажется смешным, а у кого-то в этом месте дочь погибла, еще жизни толком не видавшая.
«Третий курс только, совсем еще зеленая» — подумал Матвей, и в кабинет постучали. Не начальство в конце рабочего дня, уже хорошо.
Дверь открылась, и на пороге показался все тот же Серега.
— Ну, чего у тебя?
— В общем, — Серега прошел к столу, присел и положил на колени кепку, — помотаться пришлось, конечно, и все без толку.
— Это как же?
— А вот так, Матвей. Что мы нихрена там не поняли на месте, и остальные тоже не поняли. В морге был, труп обследовали, никакой заразы не нашли, а гнойники и волдыри списали на реакцию организма на сероводород и еще какую-то дрянь. Да, я сам не понял, но мне как спорить там с ними? В управляющей компании сказали, что канализацию вдоль и поперек прочесали, никаких засоров не нашли. Засорена только раковина была в туалете и сам толчок. Там помыли все, почистили, ходил туда, и ничего. Вода есть, вроде не грязная, все смывается.
Серега развел руками, а Матвей думал над услышанным.
— Только в управляющей компании еще сказали, что вечером вчера жалобы от жильцов были, как раз этого дома.
— Какие жалобы? — спросил Матвей.
— Жаловались, что всю воду унитазы выхлебали, в отстойниках раковин и ванн тоже вода ушла, завоздушилось все, сколько не смывали, все равно воду выхлебывало. Тяга была такая, что у кого засоры были, так и те пробило, прикинь? Со всех этажей, со всех подъездов обращения были, Матвей, весь дом! Одна женщина ребенка купала, так его задницу к сливу так присосало, что аж гематома вылезла в полбулки, в больницу малого везти пришлось. Конечно, это быстро закончилось, и аварийка уже ничего не нашла, но сам понимаешь.
— А с водой не было никаких проблем? — серьезно задумавшись, спросил Матвей.
— Ну, были жалобы что вода грязная и вонючая была, но и тут доказать не получилось, при проверке все было нормально. Вода чистая, и тяги в системе нет.
— Странно это. Насколько мне известно, такую тягу может создать разве что нехилый такой компрессор. Вообще, в плане инженерии задумка была бы интересная, только не в такой реализации, да и опасно это. Сомневаюсь, что после каждой такой чистки власти одобрили бы в цоколях кучи дерьма, да и жмуров к тому же.
Прошла минута в тишине, и Матвей подытожил.
— Ладно, пора забить на это все, будто у нас дел без этого нет.
Вернувшись с работы в свою привычную двушку трехэтажной сталинки, Матвей разложил на кухне закупленные продукты, приготовил макароны по-флотски, поужинал, сидя в интернете и не совсем к месту изучал прокладку канализации в многоквартирных домах.
Жил Матвей один, к своим годам не обзавелся ни семьей, ни детьми, ни ипотекой. Он был поздним ребенком, и отец, которому Матвей всегда подражал, махнул рукой на семью, и отправился на поиски своего счастья. Мать погибла, когда Матвею было двадцать семь, а поскольку других родственников у них не было, а отец не объявился, квартира досталась сыну покойной. Больше отца Матвей не видел, и эту работу, к которой он готовился, стремился и жаждал защищать людей, раскрывать преступления, была ему ненавистна. Но бросать службу он уже не хотел, пусть и имел высшее юридическое образование. Он представлял, как внутренний голос лениво хлопает ему по плечу и причитает.
«А надо оно тебе, братан? Сиди не дергайся, нормально же получаем»
Вот Матвей сидел, и не дергался. Да и семьей не спешил обзаводиться, вспоминая строчки песни из старого, советского фильма:
«Если у вас нету дома, пожары ему не страшны, и жена не уйдет к другому, если у вас… если у вас… если у вас нет жены»
А вообще, вспоминая отца, он подозревал, что уйдет он, а не жена.
Поужинав, он осмотрел в раковине гору посуды, которая копилась уже четыре дня. Хотел помыть после ужина, да что-то так лень стало. Пообещав себе, что помоет с утра после завтрака, со спокойной душой достал из пакета последнюю покупку, полторашку жатецкого гуся, и завалился на диван. Что может быть лучше жарким вечером, чем холодненькое пиво? Вот и Матвей, посчитав, что это лучший вариант, как жарким, так и любым другим вечером, с легким шипением открыл бутылку.
Полистал ленту вконтакте, ответил нескольким девушкам на недавно написанные сообщения, и продолжил листать ленту. Новости, смешные и не очень мемы. Постепенно начало клонить в сон, но Матвей упорно осушил бутылку до конца, смял ее, оставил на полу у дивана, пополнив семейство пустых бутылок, и пошел в туалет. Вернувшись, уже бездумно свалился на диван, и практически мгновенно заснул, и захмелевший рассудок не уловил одну маленькую деталь.
Медвежонок, которого он оставил на кухне у окна, был рядом с ним, на полу среди пустых смятых бутылок.
108
