Эта мистическая история случилась несколько лет назад.
Моя подруга Ирина на лето сняла домик. Как и хотела: небольшой, с садиком, рядом пруд и лес, соседи не очень близко. В общем, она была довольна и каждый раз, как звонила, звала меня погостить у нее хотя бы пару дней, но у меня все никак не получалось приехать. То работы было много, то выматывалась настолько, что ни о каких поездках не могло быть и речи.
Весь июнь Ира продолжала мне регулярно названивать и делиться своими маленькими радостями и восторгами. Рассказывала, что нашла поляну с ягодами, что у соседа есть коза и она берет у него свежее молоко. Один раз наблюдала за грозой на чердаке. Еще к дому прибился рыжий кот, и теперь она каждый день выносит ему блюдце со сметаной. Слушая ее счастливый голос, мне даже не надо было видеть подругу, чтобы понять, что она улыбается.
И вот, когда Ира снова мне позвонила уже в начале июля, я сразу после приветствия поняла — что-то было не так.
— Ириш, что случилось? — спросила я встревоженно, но она не сразу решилась мне рассказать, словно это было нечто или очень интимное, или страшное, не предназначенное для телефонного разговора. И все же через некоторое время я услышала:
— Кать, мне очень нужно, чтобы ты приехала. Кажется, я схожу с ума. Мне страшно, — начала она разительно изменившимся, взволнованным голосом, в котором уже не было прежней жизнерадостности.
Подруга рассказала мне, что еще в первый же раз, когда мыла полы в доме, обнаружила у себя в спальне люк с ведущей в подвал лестницей. Она спустилась туда, осмотрелась и вернулась в комнату. Закрыв ход и накрыв его ковром, Ира о люке благополучно забыла.
— Спустя несколько дней была очень жаркая ночь и мне никак не удавалось уснуть, — продолжала Ирина. — Неожиданно я услышала детский плач. Сперва я удивилась, а затем оделась и вышла во двор, чтобы проверить. Там никто не плакал. Вернувшись в дом, я снова услышала плач. Мне стало не по себе — он доносился из подвала. Подумав потом, что это, наверное, просто кто-то из детей пробрался в дом, я спустилась вниз, но никого не увидела. Никого…
Ирина вернулась в комнату, закрыла люк и снова легла спать, предварительно приняв снотворное и закрыв уши. После этого случая две ночи были спокойными, а на третью она опять услышала, как в подвале плачет ребенок. Так чередовалось несколько раз, и каждую ночь, когда слышался плач, он раздавался все ближе.
— В прошлую ночь он плакал у самой лестницы. Кать, пожалуйста, приезжай! Мне нужно, чтобы ты тоже это услышала!
— Хорошо, я приеду, — пообещала я. — Завтра пятница, у меня работа. А в субботу я приеду на первой же электричке.
Только ехать в субботу мне уже было незачем. Не к кому.
В пятницу с телефона Ирины мне позвонил мужчина, назвавшись Иваном Петровичем. Это у него она брала молоко. Ира обычно приходила к нему каждый день в шесть вечера, но в этот раз почему-то задерживалась и он сам решил отправиться к ней.
Когда он пришел, в доме Ирину не застал. Обстановка же в комнате была такой, что, казалось, хозяйка отошла всего на минутку — даже стол был накрыт. Войдя в спальню, Иван Петрович увидел открытый люк. В подвале он и нашел мертвую Иру, схватившуюся за горло.
— Никогда не видел такого лица. Оно было у нее как будто кукольное, — сказал Иван Петрович. — Я вызвал милицию и позвонил на последний в списке вызовов номер.
Патологоанатом, проводивший вскрытие, был крайне удивлен и сообщил, что Ира сама себя задушила. Просто сжала руками горло и не отпускала, пока не умерла.
— Это моя вина. Я должен был ее предупредить, — сказал мне Иван Петрович, когда я приехала в ту деревню.
От него я и узнала, что в том доме раньше жила одна женщина, которая задушила свою пятилетнюю дочь в подвале, а потом еще до следствия кончила жизнь самоубийством, повесившись в камере. Дом же перешел к сестре бывшей владелицы. Долго она никому его не могла сдать — для семьи слишком маленький, а одиноким здесь скучно. Ирина же как раз хотела уединения…
264
