С тех пор как мы погрузились на глубину более 10 километров прошло уже около недели. Помнится, как нас провожали: громкие заголовки в газетах, толпы народа на причале, везде камеры и вспышки.
Около года назад перед нашим отделом поставили задачу развернуть первую в мире международную подводную базу на самом дне Марианской впадины. Не буду вдаваться в подробности касательно самого процесса, но современные технологии и поддержка мирового сообщества позволила достичь небывалых высот. На сам проект выделялись огромные деньги, немалая часть которых уходила на наше обучение.
Сама подготовка мало чем отличалась от тренировок космонавтов, но даже мировой бюджет и лучшие специалисты не смогли подготовить нас к тому ужасу, в котором мы сейчас буквально плаваем. Но давайте обо всем по порядку.
Меня зовут…. А неважно как, зовите меня Димой. Заурядным человеком меня не назовешь, но и ничего особенного во мне нет. Обычный инженер, который оказался в нужном месте в нужное время. Еще будучи студентом, я мечтал изучать открытое море, погрузиться в его темные пучины и встретить неведомых науке существ, которых потом дети будут рассматривать в учебниках. В каком-то роде я преуспел, так как устроился в фирму, которая как раз занимается изучением подводной флоры и фауны. Несмотря на напряженные мировые события мы все же смогли объединить страны в одном проекте, целью которого является доскональное изучение Марианской впадины. Нас снабдили лучшим снаряжением, не скупились на продовольствие и технику, а также наладили связь, которая являлась нашей единственной ниточкой, напоминающей нам, что мы не одни в этой темной бездне.
Первые недели прошли прекрасно. Погружение на уже отстроенную базу прошло без происшествий, три дня ушло на расположение оборудования и размещение в комнатах. Тогда казалось, будто мы попали в настоящий рай. Везде горели огни, играла музыка, люди ходили туда-сюда. Я тоже веселился, но все мое внимание было приковано к огромному стеклянному куполу, сквозь который меня буквально пожирала темнота. Мы были одни во тьме, отделенные от поверхности тоннами воды. На привыкание мне понадобилось около месяца.
Первая пешая экспедиция прошла через полтора месяца, когда мы обвыклись на новом месте. Несмотря на опасение моих коллег насчет сокращения бюджета нашего проекта, связанного с нарастающим мировым напряжением, весь мир снабжал нас новейшим оборудованием. Полнейший восторг, нет, скорее даже эйфорию у всех вызвал костюм “Рак”.
Его особенность состояла не только в устойчивости к колоссальному давлению, но и в обеспечении полной автономности пилота. Если говорить русским языком, то владелец “Рака” не нуждался в еде и воде, так как все это автоматически втиралось нам в кожу. Вся хитрость состояла в том, что все наши жидкости, выделяемые из тела, перерабатывались в специальный гель, который при контакте с кожей всасывался в неё и обеспечивал организм всеми необходимыми питательными веществами. Это казалось настоящим чудом, но обернулось полной катастрофой, по крайней мере для меня.
Спустя полгода мы полностью освоились на базе, ходили на пешие экспедиции и передавали данные касательно наших исследований на поверхность. По заверениям ученых мы вносили неоценимый вклад не только в науку, но и укрепление международных отношений, ведь на базе были представители различных стран. Я не сильно общался с людьми ввиду своего затворнического характера, однако знал всех в лицо. Когда все же я присоединялся к какой-нибудь беседе, то поражался тому, как мы можем так мирно уживаться, когда на поверхности люди готовы рвать друг друга на кусочки из-за различной ерунды.
На одну из пеших экспедиций выбрался я, моя напарница и несколько шведов из соседнего крыла. Это была хорошая вылазка, так как мы были в наилучших отношениях друг с другом. Задача была самой простой – по светящейся линии на дне добраться до исследовательской капсулы, попутно собирая грунт, который позже отправится на поверхность. Несмотря на окружающую нас пустоту, мы с каждым днем отвоевывали у бездны кусочек пространства, расставляя лампы и освещая небольшой клочок дна. Изредка на сияние приплывала местная фауна, чем изрядно пугала новоприбывших. Я и сам очень сильно испугался, когда увидел огромного краба, который заинтересовался моим “Раком”, но это было давно и я не особо хочу об этом рассказывать.
Мы шли слаженной группой из четырех человек, травили друг другу анекдоты и обсуждали мировые события. Все было отлично, пока моя напарница не подняла случайно наболевшую тему:
— Как думаете, наши страны действительно будут воевать между собой?
Веселый гомон мгновенно прекратился, у меня сразу же испортилось настроение. Несмотря на все попытки жителей базы не обращать внимание на политическую жизнь поверхности, с каждым днем все очевиднее становилось неизбежность грядущей катастрофы.
— Даже если шишки наверху что-то и не поделили, не думаю, что это отразится на нас.
Это отозвался швед, самый позитивный из нас. Он всегда был душой компании, и даже сейчас попытался разрядить обстановку. Я попробовал поддержать его начинания.
— Именно. Не беспокойся, Надь, большие дядьки все равно все разрулят. Не может быть такого, чтобы столько стран вложились в наш проект и теперь просто откажутся от своих денег.
Надя повернулась ко мне, и хоть я не видел её лицо сквозь блестящий желтоватый скафандр, но был уверен, что на нём была надежда. Она молча показала большой палец вверх, что в нашей компании означало что все в порядке.
Дальше мы шли в полной тишине, каждый погрузившись в свои мысли. Вдруг тишину прервало радиосообщение из штаба. Несмотря на новейшее оборудование, на такой глубине связь иногда барахлила, поэтому я не смог разобрать ни слова.
— Что за глупости? – спросил один из шведов
— Этого и стоила ожидать. Как там у вас говорят, Надя? Накаркала? – спросил второй швед.
— Что там такое? – с раздражением спросил я. Все повернулись ко мне.
— Война началась. – мрачно, словно ножом, отрезала Надя
По моей спине пробежали мурашки. Не то, чтобы это было неожиданно, но сам факт того, что там, наверху люди начнут убивать друг друга вызывало в моём мозгу полнейшее отрицание. Собравшись, я попробовал настроить связь в своём костюме. Постепенно помехи стали превращаться в слова:
— Внимание! Это не учение!
Этот истеричный голос я узнал сразу – глава нашего городка. Она и раньше кричала на нас, поэтому писклявые нотки в её голосе не удивили меня. Но кроме них также улавливался страх.
— Повторяю, это не учение! Северный комплекс “Осборн” уничтожен! Было применено тактическое ядерное оружие!
Мы все остановились. Надя заплакала, шведы поливали матом кого-то на своём языке. Я не знал, что делать.
— Боже! Центр “Юг” также уничтожен! – продолжала наша начальница.
Посмотрев друг на друга, мы все безмолвно и единогласно решили, что стоит немедленно возвращаться на базу. Вдруг динамик вновь завопил, издевательски четко и громко:
— Внимание всему персоналу. Немедленно приготовьтесь к удару. По нам также выпустили ракету!
Мы остановились, не понимая, что нам делать.
— Бред! Даже если по нашему центру на поверхности и попадут ракетой, мы на достаточной глубине, чтобы избежать каких-либо повреждений. – завопил швед.
— А ресурсы нам кто поставлять будет, умник? – нервно заметил его товарищ.
Этот спор мог бы перерасти в полноценную драку, однако внезапно отключившийся свет буквально отрезал все звуки. Мы отошли на достаточно большое расстояние от базы, поэтому единственным источником света для нас была светящаяся линия в грунте. Мы оказались в полной темноте.
Первой закричала Надя. Бросив все, она помчалась во тьму, видимо пытаясь вернуться на базу. Я тут же бросился за ней, наплевав на все, чему меня учили на курсах. Голова совсем не соображала, а тело двигалось, само собой. К такому я не был готов, этому меня не учили.
— Стооой! – только и кричал я, постепенно упуская коллегу на более подвижной модели костюма “Рак”. Я гнался за ней, наплевав на все, совершенно не подозревая что тоже поддался панике и схожу с намеченного маршрута. Я абсолютно позабыл, что подводные вихри, которые мы так старательно обступали способны унести меня на многие километры от базы, буквально обрекая на верную погибель.
Так и случилось. Путь, освещенный одним лишь моим фонариком резко ушел у меня из-под ног, отправив меня в свободный полет, если можно так выразиться, находясь на самой глубокой подводной точке на земле. Я долго не мог контролировать свой костюм, в панике наблюдая как отдаляюсь от своих шведских приятелей с разительной скоростью. Я был готов выпрыгнуть из костюма и плыть прямиком к ним, но, в отличие от моего костюма, моё тело не предназначалась для давления на этой глубине.
С ужасом наблюдая как мои коллеги скрылись во тьме я потерял сознание. Пришел в себя видимо через несколько часов. С ужасом обнаружил, что нахожусь абсолютно один во тьме. На просьбы о помощи я слышу только статические помехи, никто не отзывается.
Первый день после катастрофы
Я устал бежать в никуда. Никто не отвечает на мои просьбы о помощи. Вокруг мертвая тишина и темнота. Но я не сдамся, я буду идти, пока не приду обратно на базу!
Второй день после катастрофы
Меня хватило на несколько часов. Пришло понимание, что все мои родные и близкие на поверхности умерли. После этого я упал и много плакал. Смог взять себя в руки через пару часов. Надо идти, люди на базе определенно организовали спасательную операцию.
Третий день после катастрофы
Все еще иду, прерываясь только на сон. Ловлю радиосигнал, но слышу только помехи. Темнота начинает давить на мозги. Как все это могло произойти со мной?!
Четвертый день после катастрофы
Базы до сих пор не видно. Меня сковало отчаяние. Я как могу борюсь с мыслью, что все умерли. Боже, помоги мне!
Восьмой день после катастрофы
Я прекратил поиски. Все умерли. Ни одного намека на жизнь, только темнота и я. Изредка встречаю местных обитателей глубин. В детстве я мечтал о встречи с ними, а сейчас от одного их вида у меня начинается истерика. Неужели я умру вот так?
Двенадцатый день после катастрофы
Обнаружил что все еще не хочу пить и есть. Судя по всему, “Рак” не повредился, и я хотя бы оснащен водой и едой. Воодушевившись я вновь отправился на поиски базы.
Пятнадцатый день после катастрофы
С ужасом понял, что моё спасение на самом деле проклятие. Я не смогу умереть от голода или жажды в этом костюме. Неужели я обречен на скитание в этой тьме на веки вечные? Нет уж. На этом я заканчиваю этот рассказ. Надеюсь, что тот, кто его найдет, не повторит ошибок нашей цивилизации. Прощайте, друзья!
Шестнадцатый день после катастрофы
Попытался снять костюм и закончить со всем этим. Черт бы побрал эти защитные механизмы! Я никак не могу его снять. Полностью выбился из сил.
Сорок третий день после катастрофы
Я просто хочу умереть. Я не могу больше вынести этой тьмы и её обитателей. Все мертвы, один только я, как неприкаянный хожу в этой темноте. Чем я такое заслужил? Пожалуйста, убейте меня!
Станислав Сплит
238
