Как повествует книга Бытие, Иаков, спасаясь от гнева обманутого им брата – Исава, пустился в бегство, надеясь найти приют у своего дяди Лавана. Заночевав по пути в пустынной местности, положив голову на камень, он проснулся в великом страхе: во сне ему явился Бог… В знак памяти об этом событии Иаков поставил стоймя камень, служивший ему изголовьем, и возлил елей на его вершину. Все это место он назвал Вефиль (русская транскрипция слова бет-эль, «дом Божий»); позднее здесь был основан город с этим именем.
По этому эпизоду мы можем судить, что поставленные вертикально продолговатые камни, носящие следы грубой обработки, в древней Палестине почитались как жилища богов или духов. Предки семитских народов (а всего вероятнее, и гораздо более древние народы) пытались умилостивить их, принося жертвы в виде ароматических масел. И действительно, бет-эли широко распространены на юге Палестины, в Сирии и относятся ко времени местного неолита и раннего бронзового века, т.е. к VII – III тысячелетиям до нашей эры. Племена, приходившие на смену тем, кто воздвигал эти примитивные обелиски, сохраняли почтительное к ним отношение и старались не сердить духов своих предшественников, которые (как считалось) ушли в камни.
Но свое наиболее известное название эти первые мегалиты получили из бретонского языка: менгиры (от menhir – «длинный камень»). И это неслучайно – ведь именно Западная Европа особенно изобилует не только одиночными каменными столбами, но и целыми композициями из них – многокилометровыми прямолинейными рядами (часто – несколькими, параллельными друг другу), кругами (кромлехами) и другими, более сложными группами. Самый большой из европейских менгиров – Эр-Грах в Бретани, «большой расколотый менгир», воздвигнутый около 5000 г. до н. э. и рухнувший во время землетрясения в 4300 г. до н. э., расколовшись на несколько кусков. Эта глыба когда-то достигала 20 м в высоту и весила 380 кг; высечена она была из гнейса, ближайший выход которого на поверхность находится в 10 км от Эр-Граха. Разрушенный менгир стоял в шеренге с 18-ю другими, более мелкими камнями.
Возведение менгиров часто приписывали и приписывают кельтам. Якобы, кельтские жрецы друиды совершали возле этих камней свои кровавые жертвоприношения. Но заселение кельтами Западной Европы завершилось лишь к началу нашей эры; менгиры же на несколько тысячелетий древнее. Не исключено, конечно, что друиды использовали в своих религиозных целях сооружения, уже в их эпоху считавшиеся воздвигнутыми в глубокой древности. Так это было и в других местах, где встречаются похожие объекты, – в Европе, Африке и Азии, на Алтае, в Саянах, в Крыму и на Кавказе. Повсюду народы, приходившие на смену другим, оставляли в сохранности культовые артефакты, напоминавшие о прежнем населении.
Впрочем, о назначении менгиров можно только строить догадки. Были ли они действительно центрами совершения неизвестных обрядов и ритуалов, или служили всего лишь межевыми знаками, разделявшими территории различных племен, или некими визирами на местности, отмечавшими какие-то важные для древних людей направления (в том числе на астрономические объекты), достоверно это не выяснено. По крайней мере, установлено, что все менгиры относятся к эпохе неолита, когда человек впервые перешел от присваивающего хозяйства (охота, рыболовство, собирательство) к производящему – скотоводству и земледелию. Это было грандиозным прорывом в истории человечества – тогда впервые небольшие бродячие группы людей, скитавшихся в поисках пропитания, сменились более оседлыми сообществами, в изобилии обеспечивавшими себя пищей. В результате, естественно, в регионах, где произошла «неолитическая революция» (такое название принято в науке для обозначения этого гигантского сдвига), во много раз выросла численность населения; у людей появилось больше свободного времени, которое они могли посвятить не только прокормлению; увеличились человеческие ресурсы и, соответственно, возможность использовать их для проведения масштабных работ. Подсчитано, например, что для насыпки характерных для неолитической Европы параллельных земляных валов или возведения аллей менгиров, потребовалось не менее нескольких десятков человеко-лет. По-видимому, усложнилась организация общества, во всяком случае, наверняка уже выделилось сословие шаманов, жрецов, одним словом – служителей культа. Именно они хранили и передавали из поколения в поколение те представления, которые побуждали людей создавать сооружения, вроде бы, не имеющие никакого хозяйственного назначения.
Тем не менее, вполне возможно, что менгиры служили сразу многим целям – и религиозным, и практическим. Во все еще первобытном обществе любая деятельность носила нерасчлененный, синкретический характер. Так, искусство не разделялось на роды и виды – песня, пляска, даже пластика и графика составляли единый комплекс. Лишь позднее, уже при возникновении первых государственных образований, появились профессиональные певцы, скульпторы, художники. Такая специализация, конечно, способствовала совершенствованию каждого из видов художественного творчества, но что-то от первобытной цельности было утрачено.
Видимо, и менгиры, представляя собой изначально нечто целостное, многофункциональное, затем начали развиваться в разных направлениях. С одной стороны, композиции менгиров – шеренги, аллеи, кромлехи, а также более сложно устроенные мегалиты (трилиты в Британии, таулы на Балеарских островах) – вероятно, стали зачатком архитектуры. А появление на поначалу только грубо обтесанных глыбах рисунков, высеченных знаков, резьбы, впоследствии – попыток придать им антропоморфный вид означало зарождение монументальной скульптуры.
Менгиры – памятники той далекой эпохи, когда человек, впервые добившись некоторой независимости от природы, взошел и на другую ступень осознания себя и своего места в мироздании.
43
