А вот, дружочки мои, что я расскажу вам сегодня.
Как выглядит смерть? Нет, не так. Как выглядит Смерть? Худая старуха в черном плаще с капюшоном, с косой в костлявой руке… Не единожды описан такой образ в мировой литературе. А есть у меня знакомый, он говорит, что всё это выдумка и вообще всё не так.
***
Севка ехал из города домой на автобусе — у студентов начались зимние каникулы. Позади успешно сданная сессия, казалось бы, что еще нужно для счастья, когда тебе 19 лет… Но, сидя на последнем ряду автобусных сидений и глядя в зимнюю темноту, Севка видел в окне своё отражение и плакал.
Два дня тому, как позвонила ему в общежитие тётя Тамара, бабушкина сестра, и сказала:
— Сёвушка, ты поторопись домой, миленький. Может, еще успеешь попрощаться…
Месяц назад бабушка заболела. Тётя Тамара приехала из города, чтобы помогать больной сестре — присмотреть за домом и хозяйством. Хотя и осталось теперь того хозяйства — с десяток кур, восемь пуховых кроликов, не менее пуховый кот Тихон и дворовый охранник Волчок. Когда Севка поступил в институт, бабушке стало трудно одной управляться, корова была продана, свиней и прочей живности уже не заводили.
А теперь, когда вокруг царила предпраздничная суета, для Севки мир вокруг него выцвел. Он не видел больше нарядные кружева инея на деревьях, не видел очарования кружащихся в свете вечерних фонарей снежинок, погасло солнце, и Севкин мир погас. Тётя Тамара сказала — недолго осталось и нужно успеть, успеть попрощаться.
Севкино сердце разрывалось… и хорошо, что в автобусе было немного народа, и можно было не стыдиться слёз.
Севка приехал в родное село около восьми вечера и зашагал по знакомой до боли тропке к светящему окнами дому у леса.
Тетя Тамара и бабушка обрадовались Севкиному приходу, и Севка повеселел, увидев бабушку — она лежала в постели, почти не вставала, но была весела и, улыбаясь, рассказывала Севке сельские новости. Севка сидел на низкой скамеечке у ее кровати, уронив голову и прижавшись губами к родным натруженным ладоням.
На утро тетя Тамара собралась в город — дети и внуки ждали ее на новый год в гости, теперь ее сестра могла остаться под Севкиным присмотром. Тетя обещала вернуться под Рождество, а если понадобится — зять привезет ее пораньше, пусть Севка позвонит.
Севка хлопотал по дому, следил, чтобы бабушка вовремя принимала лекарства, хвастал рецептами новых блюд, ведь студенты — народ изобретательный.
Вечера дома были волшебными, бабушка и Севка засиживались допоздна, разговаривая, как будто наверстывали упущенное в разлуке время. Севка уже успокоился – наверное, тетя ошиблась, бабушка идет на поправку, и неизбежное случится не сейчас. И еще вообще нескоро. Может, и не в этом году.
Он сходил в село, проведал Костю — тот тоже приехал домой на каникулы, но приболел и сидел дома с простудой. Севка позвонил тете Тамаре, сообщил, что у них всё хорошо.
Это был Сочельник. Бабушка учила Севку чесать пух с кроликов. Севка помнил, как это всегда делала бабушка — она садилась на табурет, брала брыкающуюся зверюху из корзины, сажала его в подол своего передника и начинала чесать специальной расческой, которую называла «пуходёркой».
Теперь Севка сидел на табурете в бабушкином переднике, на его коленях сидел ушастый белый крол, названный Адольфом из-за характерного черного пятна на усатой мордахе. Орудуя пуходёркой, Севка рассказывал бабушке о своих успехах и неудачах, о своих друзьях из института. День пролетел незаметно, и было уже около восьми часов вечера, когда Севка вышел на двор, чтобы принести из поленницы дрова для печки — утром топить сухими дровами сподручнее.
С полной охапкой смолистых поленьев Севка потопал в сенцах, отряхивая с валенок налипший снег. Он вошел в избу, сложил поленья у печи и посмотрел в комнату, где спала бабушка. В изножье бабушкиной кровати сидела пожилая незнакомая женщина в темной одежде и светлом платке. Она повернула голову и посмотрела на Севку. Её лицо было миловидным, добрым и одновременно пронзительно грустным, а глаза были полны слёз. Она улыбнулась Севке, отчего слёзы в ее глазах дрогнули и крупными каплями потекли по щекам. Севка стоял как столб в дверях горницы, потом опустился на колени и прошептал, склонив голову: «Не надо, прошу…»
Он поднял голову, когда услышал бабушкин голос:
— Ты чего, Сёвушка? Что там стоишь, нашел что на полу?
Бабушка проснулась и смотрела на внука удивленным взглядом.
Севка кинулся к ее кровати и зарыдал, как ребенок. Бабушка гладила его и приговаривала:
-Ну что ты, что ты, Сёвушка… Давай-ка чайку попьем.
В ночь на Рождество бабушки не стало. Ее наручные часы, лежавшие на тумбочке, остановились в 5.17 утра. Севка проснулся в 5.20, будто кто-то тихонько подтолкнул его. Проснувшись, он уже всё знал.
Звонки родным, горькие хлопоты и заботы поглотили Севку, не давая погрузиться в горе с головой…
Осунувшийся и мгновенно повзрослевший Севка стоял перед домом. Ставни закрыты, на двери большой замок. Куры и кролики отданы соседям, Тихон и Волчок — у Костиных родителей.
Зять тети Тамары ждал Севку в машине, чтобы отвезти его в город на учебу. До лета. До лета резные ставни дома на Мельничьем выселке будут закрыты, до лета старые ходики на стене не будут отсчитывать минуты — просто некому будет подтянуть гирьки на цепочке, до лета не завьется над печной трубой сизый дымок. Так, вместе с Севкой, осиротел и старый дом.
***
Так что скажешь, читатель? Злая старуха, костлявая и с косой?
Или, всё же, каждому — своя? Кто уж какую заслужил…
461
