В южной части США раскинулся штат Северная Каролина — рай для любителей пляжного отдыха. На территории пляжа и выкопал себе скит омерзительный старец отшельник, то ли Лари, толи Ллойд. Сидел он там в неверном свете керосинового фонаря и глаза его горели сладострастием.
Старец оказался не таким уж старым. Он курил гашиш, иногда почёсывая маленькими рожками между ног, и смотрел на Рэйчел, добрыми кактусовыми глазами, будто видя её насквозь. Этот взгляд наполнил душу Рэйчел надеждой, ещё и потому, что Лари не только смотрел на неё, но и напряжённо мял её тугие с острыми сосками груди.
Рэйчел не раз приходила к Лари, и тот уже успел набить мозоли на всех подушечках своих нежных рук. Она торопливо рассказывала святому человеку про свои злоключения: о невыносимых приступах головной боли, о муже женоненавистнике, который совсем стыд потерял, и перестал с ней спать, о ребятишках рождённых непонятно от кого, о престарелом, прикованном к постели отце, разбитого параличом белла, который подглядывает за ней в туалете. Рэйчел никогда не чувствовала себя такой свободной, как в этой крохотной землянке, где обитал знаменитый на всю округу отшельник то ли Лари, или Ллойд.
К нему стекались люди из всех соседних штатов. Народ стремился получить благословение святого человека, спросить совета. Молодым девушкам он мял груди, юношам делал автофелляцию, пожилых выставлял с угрозой проклянуть и навести порчу. Рэйчел очень повезло попасть к нему, а она дурёха боялась, что старец и слушать не захочет её глупые истории. Но он всё внимательно выслушал, намял до синяком её груди и впал в транс. И исходило от него такое яркое сияние, что никакими словами не опишешь, что в Северной Каролине называют благодатью. Божию.
Не так давно в адепты к старцу подвизался знаменитый российский писатель, пишущий в жанре эпического эссе, некий Роман. Незнаю и его ученик, гражданин какого-то иностранного государства Вадим Непомню. Они попросили у правительства США, политического убежища, из-за обидных отзывов об их книгах.. Правительство свободной страны пошло на уступки, и разрешило поселиться им возле отшельника то ли Лари, то ли Ллойда.
Они вырыли два отдельных скита, проделали тайные ходы друг к другу и к Лари, и занялись творчеством, за которое их притесняли на родине. Вадим вёл журнал посещения и ставил на очередь, а Роман купил в Диснейленде детский набор «Маленький хирург-ветеринар» и оборудовал операционную.
И сейчас,сидя перед старцем и слушая его советы,Рэйчел заметила выползающего из норы в дальнем углу скита,Вадима Непомню с книгой учёта посещений,а из-за его плеча голову Романа Незнаю с плотоядным оскалом американских металлопластиковых зубов.
Старец Ллойд,устав от разминаний грудей Рэйчел, благословил её и кивком головы отправил следовать за его секретарями.
Та встала на четвереньки и поползла к норе, где её своими губами — щупальцами во французском поцелуе, захватил Вадим Немомню, и потянул в глубь своего офиса. За письменным столом он записал её имя, измерил окружности грудей, талии, бёдер, взвесил общую массу туловища, попросил открыть рот, и положил в него таблетку слабительного.
— Пройдите в кабинет старшего специалиста-отшельника,- сказал Вадим и указал на тёмную дыру кабинета Романа Незнаю, откуда доносились тихие звуки реквиема Прокофьева…
— Только снимите с себя всю одежду, включая и обувь, свяжите в узел, положите на плечо и ступайте,— добавил шёпотом младший специалист.
У Романа Незнаю, не было керосиновой лампы, как у младшего специалиста-отшельника, у него горел яркий дневной свет.. На стенах в шаговой доступности весила бензопила « Дружба», крюки, тесаки, различной конструкции и назначения. В стеклянном шкафу были видны пузырьки с какой-то жидкостью, заспиртованные вагины, чёрные фаллоимитаторы, тонометры, и всё такое, что обычно бывает в кабинете врача. На фоне всего этого колоритно выделялась сама фигура Романа. Это был гигант в клеёнчатом фартуке на голое тело, с гривой волос и огромным количеством татуировок на руках. Шрамы на его лице ужасали.
Это был человек, прошедший много жизненных невзгод, но не дрогнувший, а закалённый. В центре кабинета стоял операционный стол, покрытый несвежей простынёй, над ним — лампа, тоже как в операционной, и вообще здесь всё напоминало больницу.
Не успела Рэйчел как следует оглядеться, и пристроить в углу узел, как к ней подскочил Роман Незнаю с медицинской ножовкой и ловко отхватил ногу, чуть выше бедра. Рэйчел не закричала, и даже не упала, только слегка завалилась набок. От таблетки слабительного боли не было, кровь мгновенно свернулась, а мозги как бы расплавились.
Роман, из стопки на полке выбрал хороший китайский протез из бамбука, покрытый эмалью, попрыгал на нём, демонстрируя его прочность, прикрутил саморезами к бедру Рэйчел, установил ограничитель для защиты от сильных порывов ветра, и дополнительно защёлкнул на электромеханический замок.
— Гарантирую, теперь голова у вас болеть не будет,- сказал старший специалист-отшельник, сверкая металлопластиком, и уже что-то готовя на плите, оттягивая взмокшие от волнения байковые бриджи.
До Рэйчел донесся аппетитный запах мяса, смешанный с менее аппетитным запахом горелого масла. Роман подошёл к ней сзади, ввел скальпель в мышцу, позвоночного канала, выковырнул из спинного мозга несколько пирамидных волокон, прижёг дырку кубинской сигарой, и положил их на сковороду, где жарился кусок ляшки Рэйчел. Затем вызвал по местной рации младшего специалиста Вадима Непомню, дал ему таблетку слабительного, опоясывающим движением отрезал у него подкладень, мелко нашинковал и всё накрыл стеклянной крышкой с дырочкой.
— Зачем ты это сделал, Роман? — задумчиво спросил Вадим.
— Прости, Вадя, но у меня закончились перепелиные яйца. — Ну, не обижайся, ты должен меня понять как писатель писателя. Лари строг, и если вовремя не подать ему основного блюда, он расстроится и будет долго стучать своим болтом в мою мрачную пещеру.
В департамент социального обеспечения Северной Каролины, стали поступать огромное количество, заявлений на пособие по инвалидности. Финансовой помощи и субсидий не хватало на достойный уровень жизни калек, на еду, лекарства, оплату счетов, и получения образования. Тогда власти заинтересовались таким резким притоком калек, и решили узнать о напасти у святого отшельника то ли Лари, то ли Ллойда. Чиновники департамента, пробившись на пляже через толпу улыбчивых безногих юношей и девушек в инвалидных колясках, или просто на костылях с протезами, увидели сидящего перед входом своего скита святого отшельника Лари, раздающего рекламные буклеты: «Как в США стать инвалидом».
Увидя серьёзных мужчин в чёрных костюмах и галстуках с широкими улыбками, Лари скрылся в глубине пещеры и больше не появлялся. Любые уговоры выйти наружу действия не возымели.
Вызвали гусеничный экскаватор, стали рыть. Ллойда так и не нашли, но на глубине примерно пяти метров, ковш подцепил Романа Незнаю и Вадима Непомню с перевязанной промежностью.
Их допрашивали раздельно с пристрастием, как свидетелей, с помощью горячего утюга, от чего каждый из них получил очень яркие впечатления.
— Что вы можете сказать о святом Лари, и знаете ли вы кто изготовлял буклеты подобного толка?, — спросил шериф Келли из Дикого Запада у Романа Незнаю.
— Не знаю, — ответил Роман, — подняв плечи до уровня ушей. Тот же вопрос был задан Вадиму Непомню.
— Не помню, — ответил Вадим, — держась за пах заклеенный пластырём
Не решив дела по существу, они передали его на вторичное рассмотрение судей и присяжных заседателей.
Все прибывшие граждане получившие приглашение поучаствовать в суде присяжных, включая и самих судей, оказались инвалидами: у всех не хватало по одной ноге.
В результате на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, Роман Незнаю и Вадим Непомню, были оправданы. Первый потому что не знал, а второй потому что не помнил.
199
