Инстинкт убивать

«Сначала был виден свет, но затем их ожидала лишь тьма…»

Когда мы жили в городе, у нас возникли проблемы, из-за которых нам пришлось переехать жить в деревню. Не хочу говорить, что за проблемы, да это и неважно, куда важнее для меня стало резкая смена обстановки. В городе у меня было все, что мне нужно: друзья, любимое занятие, дядя — в конце концов. Моя семья состоит из трёх старших сестёр, деда, мамы и папы. В городе с нами по соседству жил мой дядя – бывший спецназовец, который учил меня драться и не только. Мой отец, тоже бывший военный – целых четыре года прослужил в десанте. Он, как и дядя, тоже меня многому научил. К тому же я ещё ходил на муайтай, дзюдо и учился драться на ножах. Всем этим я занимался шесть лет и прикол в том, что сейчас мне всего четырнадцать. А причиной такой тяги стать сильнее послужил мой старший брат. Когда-то у моих родителей был ещё сын — Артем, он был моим кумиром, старше меня на восемь лет, умер от рака. Когда он умер, я понял, что хочу стать таким же сильным, как и он, чтобы в любой момент в жизни я смог защитить своих сестёр и маму.

Наша семья жила в деревне уже целый год. Я как обычно ходил в школу с Викой – моя сестра, старше меня всего на два года, но при этом мы с ней учились в одном классе, так уж получилось, что меня отправили в школу рано. Мой отец работал на местной ферме, а мать была домохозяйкой. Остальные мои сестры – Ангелина и Софья, повторюсь, обе старшие, первая на три года, вторая на шесть лет. Ангелина тоже учиться в школе, но только в соседней старшей. Софья уже отучилась и находится на седьмом месяце беременности. Из-за того, что муж её бросил, когда узнал, что она беременна, Софии пришлось временно жить у нашего деда, чтобы мы — младшие брат и сестры не раздражали её, пока она находиться в положении. И кто вообще мог знать, что всё так обернётся?

В тот ужасный вечер, в нашей школе проходила вечеринка и на неё пошла почти вся молодёжь младше двадцати пяти лет. Наша деревня, кстати, не была маленькой, она скорее напоминала небольшой городок. И из-за большого обилия людей, организаторам пришлось включить в вечеринку ещё и соседнюю школу. Ангелина и Вика, конечно же, пошли на эту проклятую тусовку. Но мне это было ни капельки не интересно, и я просто гулял на улице до восьми часов вечера, пока не начинало темнеть. А почему бы и нет? Всё же лето на дворе!

Я возвращался домой и заметил одну странную особенность: во многих домах не горел свет, учитывая то, что восемь часов — это не время спать, тем более в деревне. Но счёл всё это на то, что большинство людей просто пошли на вечеринку, но только потом понял, что в основном население деревни занимают старики и старухи, которые вряд ли бы пошли на вечеринку. Я просто не обращал на эти мысли внимания и спокойно шёл домой. Наш дом, кстати, находился в середине самой последней улицы. От нас до школы около трёх километров.

К счастью в нашем доме свет горел отлично и я, сняв ботинки, зашел внутрь. Везде, даже в прихожей было светло, что создавало странное впечатление, ведь моя мама всегда выключала свет там, где он не нужен.

Когда я снял кожанку, мне показалось, что пол издаёт какие-то вибрации, что не удивительно, ведь в прихожей пол тонкий и напрямую связан с гостиной, поэтому если кто-то прыгнет в гостиной, то это сразу почувствуется в прихожей. Я насторожился и прислушался. Были слышны звуки, будто кто-то ударяется об пол. Осторожно пройдя коридор и прислонившись к двери, мне пришло озарение, что это звук следствие наносимых ударов чем-то тупым. Мне стало страшно, и я не хотел верить не во что подобное, но затем мне стало еще страшнее от осознания того, что чтобы это ни было, оно происходит в моем доме, а там только мама и папа. Я тут же открыл дверь и вскочил внутрь, оказавшись на кухне, сделав два длинных шага, мне пришлось медленно заглянуть за дверной проём.

Сделав шаг назад, я закричал. Прямо напротив меня, через еще одну комнату, в гостиной лежало тело, нет, не тело, а кровавое месиво, по форме напоминающая моего отца, по которому кто-то наносил удары большим заводным топором. Я поднял глаза, из которых уже начали течь слезы, чуть повыше, но это действие заставило меня сделать ещё шаг назад. Мои ноги уже стали ватными, и я упал, ударившись затылком об газовую плиту. Но мой мозг уже не ощущал боли, он был полностью занят древним животным страхом, который так сильно затмил разум, что я даже не сразу увидел, как на моём мёртвом отце стояла какая-та женщина, у которой в руках был топор. Она была абсолютно голой и почти полностью от ног до головы была покрыта кровью, а её длинные русые волосы были скомканы и образовывали большие комки, скорее всего от той же крови. Длинные русые волосы были у моей мамы. Она уже давно не рубила моего отца, а просто стояла на нём и смотрела на меня. До тех пор, пока я не решался заглянуть в её лицо, мне приходилось сидеть на холодном полу и дрожать от страха, но когда всё же решился, мне захотелось вновь заорать, но никак, ни получалось, будто что-то застряло в горле и ни давало даже вздохнуть.

Представьте лицо вашей матери, если она у вас есть. Представьте тот момент, когда она вас родила и как сильно мучилась и вот, наконец, врачи дали ей вас в руки, чтобы она покормила вас грудью. Представьте её счастливое лицо. Представили? Ну, так вот, в тот момент у моей мамы было именно такое лицо. Мне кажется, если бы душа существовала, то в тот момент она бы уже непременно покинуло бы моё тело. Мама всё стояла с таким же выражением лица, и было бы лучше, если бы всё так и продолжалось. Но прямо как в самых страшных фантазиях психопата, она как собака наклонила голову набок и сказала:

— Подойти! – Я затрясся еще сильнее, ведь это был точно мамин голос, но с таким выражением лица, у неё получилось повторить всё те же счастливые нотки. Если у неё под ногами не было бы трупа, я бы непременно подошёл и обнял бы её.

— Дим… Пожалуйста, подойди! – Всё также счастливо.

— Я сказала: Подойди! – Внезапно она рванула с места и побежала ко мне. Хотел было убежать, но мои ноги будто одеревенели и из-за этого я лишь вяло откинулся в сторону. В мгновенье око, остриё топора оказалось воткнуто в то место, в котором секунду назад была моя голова, а именно, в газовую плиту. И к счастью для меня на плите в этот момент находилась кастрюля с кипятком, которая сразу пролилась маме на торс, а мне на ногу. Но я не почувствовал боли, гораздо важнее для меня было — покинуть дом. Мама закричала, а я не теряя не секунды, вскочил на ноги и на лету выбежал из дома. Босиком забежав за калитку двора, я нёсся как ошпаренный, несмотря себе под ноги. Мне даже было наплевать на то, что моего отца убила моя мать и что она, моя мать пытается убить меня. В этот момент я думал только о своей жизни, мне было наплевать на судьбу и Вики, и Ангелины и Сони.

Заметив, что в одном из соседских домов был включен свет, я судорожно перемахнул через ограду, начал долбиться в двери и истерически кричать, чтобы меня впустили. Не прошло и пару секунд, перед тем как дверь распахнулась, и на пороге меня встретил, один из знакомых моего отца. Высокий мужчина, лет сорока. Он удивительно посмотрел на меня, а мне удалось лишь что-то промямлить про убийство. Мужчина всё также с удивлением сделал жест рукой, показывающий, чтобы я входил. Когда мы вошли в дом, наш сосед закрыл дверь на ключ и провёл меня внутрь.

— Что случилось? – Его голос звучал очень удивлённо.

Я облокотился спиной об стену и медленно сполз на пол, а через несколько секунд еле выдавил:

— Мама… Убила… Отца… – На секунду мне показалось, что я в безопасности, но прямо как назло мы услышали, как кто-то ударил по двери чем-то тупым. Мне пришлось вскочить, и всё также облокотившись об стену, пройти влево несколько шагов, в противоположную сторону от двери. Я так шел, пока не оказался спиной к дверному проёму, но вдруг ко мне вновь вернулся тот самый страх и на этот раз уже не мог сдерживаться:

— Это она! Она нас убьёт! – Я кричал и ревел как девочка, утирая сопли.

— Да нет, тебя она не спасёт, потому что тебя спасу я.

Вновь странный холодок прошёл по моему телу, и я посмотрел на этого мужчину, чуть было, не потеряв сознания спросил: «Что?». Он смотрел на меня всё с таким же удивлением на лице и держал в руках окровавленный нож. Я только что заметил, что он был одет в чёрное пальто, через неё было видно пижаму, которая была вся в крови. Мне по инерции пришлось сделать несколько шагов назад, но стоило мне сделать ещё один, как я тут же на чём-то спотыкнулся. Посмотрев, на предмет, из-за которого я упал, моё сознание, будто сломалось. В изуродованном мёртвом теле, мне удалось узнать жену нашего соседа. Но сознание ко мне вернулось, только тогда, когда этот мужик ко мне начал подходить. Я начал быстро отползать назад, но остановился, когда моя рука коснулась чего-то липкого и мерзкого. Посмотрев направо, мне пришлось извергнуть из себя всю сегодняшнею еду. Ведь весь пол был заполнен человеческими органами и кровью, а на люстре за ноги был подвешен семилетний сын этих соседей со вспоротым животом.

Я вскочил на ноги и в тоже время мужчина накинулся на меня с ножом, а мне удалось только выкрикнуть: «Пожалуйста, не надо!!!». Он начал ширять в меня лезвием, а я, из последних сил борясь за жизнь, выставил руки вперёд, и так получилась, что большая часть ударов пришла именно на руки. Мне удалось ухватиться за его запястье, в котором был нож и держать его обеими ладонями. Но он так сильно заехал мне по челюсти своей левой, что я упал. Навалившись на меня всем весом, мужчина выставил нож вперёд, чтобы у меня не было шансов, но он у меня появился, когда я схватился ладонью за лезвие ножа. Кровь стекала по моей руке от нанесённых ран, у меня не получалось орать от боли, получалось только плакать. С каждой секундой остриё ножа приближалось к моей шее всё ближе и ближе. Но тут, наш сосед перестал пытаться убить меня. Я присмотрелся: у его лица всё не пропадало удивление. Но вдруг на меня начала капать кровь, но не моя, а его и я, наконец, заметил, что прямо позади него стояла моя мама. Она тут же откинула его назад и начала рубить топором, при этом крича:

— Он мой! Мой! Мой! Мой! Мой! — Она наносила удары в ритм своим крикам.

Я быстро вскочил и ринулся вправо, пробежав мимо мамы и соседа, выпрыгнув в окно. К несчастью, в тот момент думать о последствиях мне не приходилось и так получилось, что я порезал себе: лицо, руки и еще когда приземлился ступни. Мне вновь пришлось бежать, но на этот раз я не обращал внимания на соседские дома.

Что это? Что вообще происходит? Почему мама вдруг убила папу, почему они вообще начали убивать, они же были такими спокойными и добрыми. У меня уже кончились слёзы, чтобы плакать. Забавно, какой же я жалкий. Именно в такие моменты ты понимаешь, что всё чему ты учился, все, что ты умеешь просто бессмысленно. Все эти уроки самообороны, просто иллюзия, чтобы нам было спокойней, ведь в глубине души, мы надеемся, что мы это никогда не применим. Все эти учителя и любители помахаться ножами, как я, просто выскочки, которые если попадут в действительно опасную ситуацию, просто будут верещать как свиньи и умолять не убивать их. Ведь это в нас заложено природой – это всего лишь инстинкт. И даже сейчас, я выжил, только потому-что мне повезло, а не потому-что, я столько лет тренировался. Как же всё болит. Стоп! Точно! Я же возле главной дороги. Если пройти пару километров, то можно по-быстрому прийти в школу, а там Вика и Лина. Мне нужно туда.

— Серёж, это ты? – Странный, хриплый, но очень радостный голос, принадлежащий кому-то, кто стоит справа от меня проник в тишину. От неожиданности, я вскрикнул, но, не успев оглянуться, почувствовал, что кто-то схватил меня за рукав.

— Наконец-то, я нашел тебя! – Странный незнакомец начал тащить меня за собой, но в темноте почти нечего не было видно, лишь силуэты. Его хватка была настолько сильна, что мне даже не удавалось сопротивляться. И тут я вновь почувствовал, тот животный страх, разрывающий на куски все надежды.

— Я не Серёжа! Пожалуйста, отпусти!

— Почему ты врёшь мне? Не понимаю…

— Умоляю! Прекрати!

— Хватит уже! – В этот момент, он меня так сильно ударил, что я вырубился…

«Люди – нет никого, более страшнее, чем человек. Сейчас это звучит даже банально. Множество миллионов лет эволюция пыталась создать самый сильный вид существ. Кому-то: когти, кому-то: клыки. Но стоило эволюции один раз сделать акцент на развитие мозга, как началось. Началось полное подчинение мира человеком и даже, сам человек не заметил, как уничтожил сотни созданий природы, как уничтожил множество жизней и даже не ради пропитания. Сейчас, люди ходя на охоту, убивают ради удовольствия, но не потому-что хотят есть. Человек — будто был создан, чтобы убивать и разрушать. Единственное создание, которое склонно к самоубийству, будто насмехаясь над всеми законами природы. Единственное создание во вселенной, которое может поставить на колени всё живое и заставить прислуживать ему. Единственное создание, которое может начать новое вымирание всего живого. Человечеству нужно время, чтобы всё это исполнилось, но кто-то не хочет давать это время…».

Я очнулся за столом, над которым тускла горела маленькая лампа накаливания. Моя голова сильно болела, и было очень сложно что-то разобрать. Еще несколько минут мне пришлось сидеть и тупить, пока я, наконец, полностью не пришёл в себя. Было бы лучше, если бы сознание ко мне и не возвращалось. Напротив меня сидела женщина, ну точнее то, что от неё осталось. Обе руки отсутствовали, челюсть была сорвана, а щёки срезаны. От такой ужасной картины мне захотелось блевануть, но я уже истратил свои запасы рыгаловки. За столом ещё сидело три трупа по бокам от меня, но прямо справа от той женщины сидела девушка, на вид: лет восемнадцать-двадцать. В её глазах уже нечего не читалось, просто пустой и бессмысленный взгляд. Она просто смотрела в пол, а затем перевела взгляд на меня. Я только что заметил, что кто-то перебинтовал все мои раны, но это, конечно же, на болевой порок никак не повлияло и, наверное, боли во всём теле только усилились. Девушка была привязана к стулу, прямо, как и я. Она убрала с меня взгляд и посмотрела куда-то в сторону. Посмотрев на то место, к которому была повёрнута голова этой девушки, я увидел парня, двадцати — двадцати пяти лет. Справа, на его лице находилась большая и неестественная родинка, которая постоянно и ритмично пульсировала. Он подошел к трупу женщины и произнёс:

— Мама, смотри! Я нашёл его! нашёл! Серёжу!

Я смотрел на это с открытым ртом, мне всё больше казалось, что рассудок покидает меня.

— Настя, почему ты не радуешься? Я же нашёл его! – Парень обратился к девушке, но, не услышав никакого ответа, взбесился и схватил её за голову.

— Отвечай!!! Я хочу услышать от тебя хоть что-то!

Он провёл свой большой палец вниз к её глазу и начал выдавливать его. Девушка орала так громко, что у меня заложило уши. Из-за всего происходящего мне даже было наплевать на резкий запах газа.

— Пожалуйста, хватит… — прошептал я, — Хватит!!!

Парень перевёл взгляд в мою сторону и сказал:

— Сереж, не волнуйся! Они просто шутят. Просто. Шутят.

Он начал подходить ко мне, а я, начал дергаться, увидев в его руках кухонный тесак.

— Просто шутят, — Парень освободил мою левую руку от верёвок, — просто шутят, — я отчаянно заорал, — просто шутят.

Он схватился меня за предплечье, насильно положив на стол, а затем размахнулся и отрубил мне безымянный палец. Вы когда-нибудь представляли себе ту или иную боль. У вас часто такое было, что будто становится больно лишь от одной только мысли об этом, просто не хватает фантазии, чтобы всё прочувствовать. Мне кажется, что у организма есть такой защитный рефлекс, потому-что, по-моему, даже если представить себе то, как вам кто-то отрубает палец, вы почувствуете боль, не хуже перелома руки. Знайте! Если у вас не получается представить насколько это больно, то это очень больно. Очень больно. Вы подумаете, что я говорю очевидные вещи, да так оно и есть, но вот только в тот момент у меня не получалось ни о чем думать, лишь орать. Ну, а когда у меня ещё и сорвался голос, мне нечего не оставалось делать, кроме как вырубиться.

Я вновь очнулся, но уже не за столом, а в какой-то комнате. С виду она была дряхлая и имела чёткий запах газа. Возле меня лежала та девушка с перевязанным глазом и у меня тоже, на удивление, был перевязан палец. Увидев его, боль вновь ударила будто пуля.

— Я — Настя… – От неожиданности, я вздрогнул.

— Ч-что?

— А тебя как зовут? – Девушка посмотрела на меня.

— Я? Я… Я – Дима…

Она села на колени, а затем, видимо, почувствовав боль в глазу и схватилась за него.

— Вы уже проснулись? – Мы оба пронзили взглядом тёмный угол. Там сидел, тот чёртов псих и я заметил, что у него на груди что-то блестело, было похоже на ключ, а еще он так странно смотрел на нас, будто ему было нас жаль.

— Насть, помнишь как мы: ты, Серёжа и я, играли в салочки. Я помню. Никогда не мог у вас выиграть, а так пытался. – Он встал. – Я хочу поиграть с вами в последний раз.

— Бежим! – Настя схватила меня за шиворот и потащила в противоположную сторону от парня. У меня в итоге получилось вскочить на ноги и бежать, а этот псих, держа молоток в руках, ринулся за нами. Девушка на бегу открыла дверь и пропустила меня вперёд, затем она её прихлопнула и успела догнать меня. Дом, в котором мы находились, был просто громадным и я знаю лишь один такой большой дом – это жилище нашего фермера, а эти девушка и парень его дети, а этот: «Серёжа» — был еще одним ребёнком в семье, который умер от порока сердца. Ещё, когда мы бежали, я обратил внимание на то, что все окна были намертво заколочены свежими досками, так что пытаться их сломать – глупая трата времени, которого у нас нет.

Пробежав еще пару коридоров, мы кажется, оторвались. Настя схватила меня за руку и повела вниз по лестнице, а я не мог нормально отдышаться, в основном из-за того, что запах газа был ещё сильнее. После, она провела меня к какой-то двери похожей на выход. Но было наивно полагать, что она была открыта.

— Ну и где может быть ключ? – спросила Настя у меня и я вспомнил про ту блестящую хренотень на груди того психа, про которую сразу же рассказал. Она посмотрела на меня и добавила:

— Значит, он хочет, чтобы мы убили его. Дима, у тебя есть зажигалка?

— Зачем она тебе?

— На всякий случай!

Я безоговорочно передал зажигалку Насте, а она положила её в карман и повела меня в сторону большого зала.

Вы, наверное, спросите меня: «Откуда у тебя зажигалка?». А дело в том, что я иногда баловался. Имею ввиду то, что неподалёку от нас жил один местный дурачок, который выращивал у себя на огороде коноплю. И я вот в один вечер решил попробыва… Стоп! А может всё это лишь мои глюки? Точно! Я просто обкурился и меня глючит. Сейчас меня, наверное, везут в тубдиспансер, или как там это хрень для наркоманов называется? Точно! Это всё глюки! От этой мысли я рассмеялся, и так громко, что даже, кажется, потолок затрясся. Настя повернулась ко мне и сказала: «Т-с-с-с!». Затем, я увидел тень какого-то человека прячущегося за углом. Внезапно оттуда выпрыгнул тот самый псих и размахнулся молотком. Я успел выкрикнуть: «Осторожно!» и оттолкнуть Настю, но это была моя очень большая ошибка. Психопат вломил с молотка прямо по мне и, о, боже, как же мне повезло, ну если можно так сказать, конечно. Он попал мне не по виску или лбу, а вложил прямо между верхней и нижней челюстью, тем самым сорвав львиную долю щеки, и выбил четыре зуба, а также раскрошив в муку около восьми зубов. Вы, наверное, на собственном примере знаете, что зубная боль – одна из самых мучительных болей из всех. Мало того что мне было дико больно, так ещё и от такого удара башка начала кружиться. Я даже сам не заметил, как Настя ударила своему брату между ног и сорвала ключ с шеи. Она передала мне его в руки и сказала:

— Беги!!! давай!!! – В моей голове что-то гудело, но всё же я смог понять, о чём она. Но у меня не получалось бежать, лишь идти и хвататься за всё, что попадётся на пути. Даже не понял, как дошёл до двери. Попал в замочную скважину только с двенадцатой попытки. Выбежал на двор. Везде стояли амбары и комбайны, что доказывало, что это — дом фермера. Но тут, я услышал будто выстрел. Успел правой рукой закрыть одно из ушей, я почувствовал, как меня будто что-то откинуло. Меня явно что-то опалило, а так же чувствовал, как в мою спину прилетели опилки. Глаза начали закрываться…

«Люди – вечно эти твари пытались прыгнуть выше своей головы, пытались стать властелинами всего живого. Человек – самый упрямый осёл из всех когда-либо существующих. Но это упрямство принесло свои плоды. Теперь человек находится в вершине пищевой цепи, хотя должен находиться где-то в середине. Воистину ужасающие создания, но насколько и ужасающие, настолько и лицемерные. Вечно взрослые особи требуют уважение к себе от своих личинок, несмотря на то, что сами его не проявляли к своей матери-природы. Видимо человечество начало забывать, что они просто один из видов существ, но никак ни властелины, и не уж тем более боги. Какое они имеют право вмешиваться в текущий ход событий, кем они себя возомнили? Кто им дал право изменять ДНК животных, якобы для создание более вкусного мясо и его увеличения? Друг другу они жалуются о том, что один волк загрыз одного единственного мальчика и только по этой причине они решают убить сотни, а то и тысячи волков. Как только умрёт один человек, они поднимают такую панику, хотя сами ежедневно отправляют на убой десятки тысяч свиней и коров. Но это всё не могло продолжаться вечно…»

Какая же я живучая скотина… Левая рука непроизвольно трясется – вся в порезах, есть пару ожогов и отрублен безымянный палец. Правая рука усеяна порезами сильнее, чем другая. Еще наш сосед оставил мне порез в районе груди. Хорошо, что тот псих перебинтовал большинство моих ран. Но всё же ходить по земле мне больно, учитывая то, что я босиком, да еще и с осколками стекол, хорошо, что хоть меня перебинтовали во много слоёв. Плюс – я оглох на одно ухо и лишился половины зубов. Да еще и пол щеки оторвало. Приходиться прижимать вытекающую кровь шматком бинтов.

— «Ты боишься?» — Я отпрыгнул вперед и резко развернулся. Вокруг меня никого не было, что и не удивительно, ведь находился я на просёлочной дороге, где точно никто не должен находиться. Видимо я начал сходить с ума. В этот момент ко мне пришло озарение: отсюда до дома деда идти всего около пятисот метров. А там Соня.

Я нашёл цель, которую мне нужно достигнуть. Мне следовало сразу идти к деду, а не шляться как идиоту по соседским домам. Странно, но боль во всем теле слегка приутихла. В этот момент, мне казалось: «Смогу!». Просто нужно было сразу перестать хныкать как девочка. Мне нужно их спасти. Ведь для этого я так усердно тренировался. Точно! У меня получится! Проигрывает тот, кто уже не пытается выиграть.

Прошёл около ста метров…

Не надо забывать: Боль – это всего лишь сигнал нашего организма мозгу, показывающий, что он повреждён. Боль можно игнорировать, просто нужно научиться.

Триста…

Я же хотел стать как мой брат – Артём! Хотел стать как — он. Ведь столько лет тренировок не могли пойти коту под хвост! Пусть — я пока что мелкий идиот, который до сих пор жив, только потому-что его спасали. Я могу стать сильнее.

Четыреста… Уже виден большой дом деда…

Я не должен сходить с ума… Я не должен сходить с ума… Не должен…

Захожу в прихожую. Почти на бегу влетаю в комнату. Никого. В гостиную. Никого. В зал. Никого. Открываю дверь в спальню… Ноги как-то сами потускнели и не смогли выдержать мой вес. Упал на колени. Хотелось отвернуться, но уже не хватало сил. Соня… Моя старшая сестра… Моя беременная старшая сестра, лежала на полу, спиной к кровати со вспоротым животом. А справа на корточках сидел мой дед и держал в руках что-то похожее на не родившегося ребенка. Точнее остатки… Он сидел с каменным лицом и откусывал куски мяса от моего не родившегося племянника. Я не мог пошевелиться, просто смотрел. Дед перевел взгляд на меня, всё с таким же каменным лицом откусил кусок плоти и встал на ноги. Положив нерождённого себе в карман, он подошёл к столу и взял каменный брусок. Он вновь посмотрел на меня, и я увидел, что у него все зубы были острыми. Черт его знает как, но у него получилось их заточить с помощью бруска. Он вроде их подточил и направился прямо ко мне, только сейчас заметил, что в другой руке у него был красный пожарный топор. Мой разум ненадолго вернулся ко мне, и я начал отползать, но не очень усердно. Как так получилось, что я внезапно потерял надежду найти двух своих оставшихся сестёр живыми? Ха, а ведь всё так неплохо начиналось…

«Притворяясь, что им не наплевать друг на друга пытаются помочь, но всегда, когда попадают в действительно опасную ситуацию, готовы карабкаться по трупам своих родных лишь бы выжить – мерзкие выкидыши цивилизации…»

…Подходить всё ближе…

«Сорок три тысячи пятьсот семьдесят два вида живых существ было уничтожено человеком за последний десяток тысяч лет. И эти отбросы пытаются заслужить себе тёплый уголок во вселенной? Вряд ли кто заметит, что к такому невероятному количеству вымерших видов от рук человека прибавится ещё один…»

…Уже перестал отползать. Бессмысленно…

«Открывают себе новые миры, пытаясь, расселится повсеместно. Люди – это просто захватчики. Они это даже сами не осознают, но так оно и есть. А когда они откроют для себя межзвездные перелёты, сами станут теми уничтожителями всего живого, на которых любят смотреть в своих кинотеатрах…»

…Он прямо надо мной. Замахивается топором…

«Они всегда пытаются казаться белыми и пушистыми. Но это не настоящие люди – это лгуны, они притворяются, а тех, кто уже не притворяется, они содержат в психбольницах и тюрьмах. Смотря на то, как сородичи дерутся или убивают друг друга, в душе они все улыбаются, лишь делают вид, что переживают, но нет. Рано или поздно это кто-то должен был закончить…»

…Всё. Удар…

«Люди – вечно пытал… Что?…»

…И в тот момент я понял… Это всё плавало где-то на поверхности, но я не мог увидеть и понять… Понять, что человечество всегда убивало. Всегда лишало жизней. И это страшно. Но этого не надо бояться. Страх – это всего лишь инстинкт, который впрыскивает адреналин в нашу кровь, чтобы мы могли более эффективней бежать или драться. Но мне надоело убегать. Я что, так долго тренировался, чтобы убегать? Нет. Цель любого живого существа: защитить свой род и семью. И тех, кто попробует обидеть мою семью, будет ждать страшная смерть. Человек, так преуспел в убийствах, лишь для того чтобы быть готовым. Готовым защищаться. Мы все когда-то убивали. Как бы это прискорбно не звучало, но жизнь человека, ни капельки, ни ценнее жизни даже мухи. А кто хоть раз брезговал довить мух? Никто! Я держался за топорище обоими руками. Лезвие слегка смогло прорубить перепонки между большим и указательным пальцем. Но я не ощущаю боли. Не надо забывать, боль – это инстинкт. А раз мы столько лет подавляли в себе инстинкт убивать, то и я смогу подавить инстинкт боли. Внезапно дрожь в моих руках исчезла. Я со всех оставшихся сил вывернул топор. Не надо забывать: мой дед — просто дряхлый старик. Я сам почувствовал, как его руки не выдержали, и он ослабил хватку. Ударив его ногой между ног, мне удалось вырвать топор из его рук. А он, сделав пару шагов назад упал, и чуть было, не расшиб себе затылок. Я возвысился перед ним с топором в руках. Это уже не мой дедушка – это безмозглая и бессердечная тварь, следующая чьему-то приказу. Я чувствую это: что-то странное и необъяснимое. Слышу голоса. Далее — всадив топор ему меж глаз, я не почувствовал ни сожаление, ни раскаянье. Просто зашел в ванную и достал бинты. Начав перебинтовывать все свои новые раны, и залатывая старые, я чувствовал что-то необъяснимое. У меня получалось их распознавать. Это не объяснить словами и не передать. Я чуял каждого из них. Четыре. Нет. Шесть. Нет! Восемь. Их осталось всего восемь. Переубивать их всех не составит особого труда. Они безмозглые и у них нет страха, а у меня он есть: и поэтому я сильнее каждого из них. Ведь страх – это уникальный дар природы, делающий нас сильнее. А все те, кто считают что страх – это слабость, все они просто кучка идиотов, непонимающих, о чём идёт речь. Мне страшно, но я не боюсь – странный оксиморон, но очень правильный. Страх – сила, которую никто не признаёт, но когда сами по-настоящему прочувствуют её, осознают всю её мощь и либо бояться показывать эту силу, либо просто сходят с ума. Мне страшно за моих сестёр, но я не боюсь увидеть их мертвыми. Потому-что знаю характер Анжелы. Она никогда не позволяла меня обижать. Могла врезать любому за своего младшего брата. Теперь моя очередь защищать её. Я иду в школу.

Пора вспомнить всё чему меня учили, но для начала нужно обыскать дом моего деда — он был охотником. Спустя несколько минут нашёл у него в кладовой старый, но хорошо сохранившийся кинжал. Судя по всему, он его недавно натачивал. Потом нашёл и выпил обезболивающие таблетки. Неважно насколько хорошо я пытаюсь игнорировать боль, всё равно притрагиваться руками до чего-либо у меня не получается. В боях на ножах мне говорили, что в основном удары приходятся на переднюю часть руки и ни в коем случае нельзя подставлять нижнюю часть с венами, ибо закончиться это может печально. Именно по этой причине мне пришлось забинтовать руки ещё сильнее. Раскрашенные зубы пришлось вырвать пассатижами, но некоторые из них не вырвались, а только раскрошились ещё сильнее, что придало жесткие и монотонные боли даже с обезболивающем. Ноги пришлось обмотать мягким одеяльцем, которое должно было принадлежать моему мёртвому и не родившемуся племяннику. Затем, на них пришлось надеть поношенные ботинки деда. Стоп! Теперь их семь! Кто постарался? Один из сородичей или же кто-то из людей. Неважно! Нужно спешить в школу! Нельзя позволить, чтобы моим сестрам нанести вред.

Спустя еще пару минут я вышел на улицу. Небо уже начало становится светлее, а значит: сейчас где-то три часа ночи. Стою возле центральной дороги. До школы, примерно метров сто. Начинаю идти, но тут же останавливаюсь. Чувствую… А теперь — и вижу. Прямо на перекрёстке, над фонарным столбом стоит один из этих. Я знаю: тоже чувствует меня. Испытывает ненависть. Хочет убить. Ну что ж, пускай попробует! Оружие — нож. Пока не вижу лица. Одновременно начинаем движение. Дистанция резко сокращается. Глаза уже давно привыкли к темноте. Увидел его лицо. Сеня – мой единственный и лучший друг. Мы с ним примерно одного возраста. Его лицо искаженно такой ненавистью, будто я испортил всю его жизнь.

— Ты… – Тяжело сказал Сеня. – Тебя не должно существовать… Ты должен быть уже мертв.

Внезапно он рванул с места. Это уже не Сеня. Никакой жалости. Итак! Начнём! Он держит маленький окровавленный нож, в правой руке вниз острием. Удар будет направлен на мою левую часть туловища. Когда твой противник держит нож вниз лезвием – это означает лишь одно: будет пытаться ударить в место выше диафрагмы, иначе держал бы по-другому. Меня учили, что чтобы научиться уклоняться от ударов, нужно для начала следить за каждым движением противника. Любая неувиденная мелочь может повернуть чашу весов не в твою пользу. Он уже близко. Замахивается прямо и вверх – будет бить в надплечье или же в шею. Удар! Сделал нырок вперёд и чуть левее. Он открыл мне свою шею, чем я тут же воспользовался. Сразу же на лету сделал ему глубокий порез в районе кадыка. Но всё же стоило быть более внимательным. Когда он, захлёбываясь собственной кровью, падал, успел порезать мне голень. Но не сильно – переживу. Спустя минут пять, уже было видно здание школы. Вокруг нее, как всегда горело куча фонарей. Но шума не было, что насторожило. Видимо, кто-то из этих успел добраться сюда. Стоп. Чувствую. Один из этих где-то рядом в одной из школ. В средней! Тут же сорвался с места и побежал к входу. Возле открытой двери лежал труп парня, старше меня года на два. Миновав дверь, я был ошарашен. Множество трупов. Всё в крови. Чувствую – он на втором этаже, готовиться кого-то убить. Вновь срываюсь с места и бегу прямо по лестнице наверх. Благо, что свет в школе продолжал гореть. На втором этаже у нас был длинный коридор и вот в конце этого коридора прямо на меня смотрел полуобгоревший человек, по сложению тела напоминающий того сына фермера. Хм… видимо он выжил. В руках он держал лопату. Слева от него была дверь в одну из классных комнат и, судя по виду этой двери, он пытался выломить её лопатой, а значит, там есть кто-то из людей. Недо-фермер посмотрел на меня и сказал:

— Серёжа, это ты? Слава богу! – он начал надвигаться.

— Дя, бъат, эъо а! Как а ъад, фто ты ъыжиъ! – Чёрт! Надо было заранее отрепетировать речь с выбитыми зубами. Я распахнул руки в разные стороны и начал подходить. Он, бросив лопату, тоже начал подходить и когда расстояние между нами, было меньше вытянутой руки, Недо-фермер обнял меня. А я, всадив ему, кинжал прямо под ребра, сказал:

— Пъивет от Сеъёжи! – Сука! Чертовы зубы! Хотел, чтобы было более эпично. Ладно, чёрт с ними.

— Эй, кто там? — Испуганный молодой голос какого-то парня за дверью, выбил меня из колеи.

— Откъывай, давай! Сука, Хотеъ, чтобы прозвучаъо боъее гъозно, но это неважно. — Там за дверью я чувствую родных мне людей. Их двое. Сомнений нет! Вика и Анжела.

Услышав мою просьбу, парень слегка вскрикнул и, судя по всему, отбежал от двери.

— Да ты издеваешься! Откъывай давай!

— Нет, уходи! – Стоп. Этот голос. Анжела.

Ну, всё! Задрал! Спустился на первый этаж и хотел взять запасной ключ, но его там не оказалось, пришлось взять пожарный топор. Вернувшись обратно, я начал рубить дверь и когда рубил, слышал, как вдали скулили и плакали школьники. Но мне было на самом деле по барабану. Видимо, хорошо, что я успел прибежать сейчас, ибо дверь висела почти на соплях. Один удар ногой полностью вывел её из строя. Видимо, школьники очень отчаянно боролись за жизнь, раз наставляли перед дверью столько парт, но понаставляли очень неумело, ведь ещё один удар обрушил их всех. Мальчики закричали, девочки завизжали, а я вскарабкался на парты и спрыгнул на пол класса. Осмотревшись, я увидел группу из четырнадцати человек, разных возрастов и полов, забившихся в угол. Пару особо смелых парней держали в руках стулья и испуганно смотрели на меня, готовясь защищаться.

— Вы что идиоты? Что вы деъаете? – с непониманием спросил я.

Парни испугано переглянулись.

— Ты кто? Что ты собираешься делать? – Я не обратил на эти слова много внимания и начал рыскать глазами в поисках моих сестёр. Среди серой массы, я увидел их. Вика плакала, прижимаясь к груди Анжелы, а она, крепко обнимая её, закрыла глаза. Я протянул руку и окликнуть их. Вика не сдвинулась, а вот Анжела открыла и подняла глаза. В них сначала блеснул лучик надежды, но затем, нестерпимый ужас. Анжела сидела спиной к шкафу, а в шкафе было стекло. Именно тогда я заглянул туда, хоть это было и не зеркало. От былого меня явно нечего не осталось. Странный и непонятный человек, весь перебинтованный и в крови. Скромный милый мальчик, по имени – Дима, его труп лежит дома, возле газовой плиты с топором между глаз. А в стекле отражается кто-то другой, просто похожий голосом парень, который не брезгает убить кого-нибудь. Дима – тот, кого любила и защищала Ангелина — умер. Сейчас перед ней стоит что-то другое. Я сразу понял, почему она так странно себя ведёт, но не придавал этому значения.

— Вик… Анже… Это я – Дима.

Ангелина продолжала резать меня взглядом, а Вика только убрала голову с груди своей сестры и посмотрела на меня. В её глазах читался всё тот же ужас.

— Да хватит вам! Это – я! – Мне пришлось сделать шаг вперед.

Вика вздрогнула, а парень, держащий стул завопил:

— Не подходи! – Он замахнулся и хотел ударить.

Я схватился за стул и, использовав ручку кинжала как кастет, вмазал ему со всей дури. Пара зубов вылетело и куда-то устремилось. Хозяин этих зубов от них не особо отстал, он упал и корчился от боли. А второй что держал стул, тут же отпустил его и забился в угол. Я подошёл к сёстрам и присел перед ними. Но моё действие еще сильнее испугало и без того напуганную Вику. Я протянул руку и положил её обеим сёстрам на ладони, но тут же отшатнулся.

— Они идут! – Промямлил я.

— Кто? – Спросил кто-то из школьников.

— Убийцы. Они все идут сюда.

— Откуда ты знаешь? – Тихо прошептала Анжела.

— Я чувствую! Можете вновь где-нибудь спрятаться?

— Мы бы с удовольствием! Вот только какой-то идиот сломал дверь. – Сказала Вика.

Я усмехнулся, а затем добавил:

— Спрячьтесь!

Вскочив с места, я быстро устремился на первый этаж. Все они шли за мной, чтобы уничтожить недуг. Чтобы уничтожить уродливого ребёнка, который должен был родиться мёртвым, но он родился живым. Я выбежал на улицу и в свете фонарей начал прислушиваться – это были тяжелые вздохи, и пять истерических голосов, жаждущих моей смерти. Стоп! Что? Их – четыре? Теперь – три? Я чувствую, как дыхание каждого из них стихает. Но вдруг, я ощущаю присутствие лишь одного. Будто кто-то, избирая самых сильных волков, бросил их в клетку, чтобы они перегрызли друг друга, для того чтобы в итоге остался один единственный. Самый сильный. Чувствую, всю ту мощь, что он испускает. Он всё ближе. Виден его силуэт, но не видно лица. Я вновь ощутил ту самую дрожь в руках и начал бояться. Этот силуэт принадлежал тощей и хрупкой женщине – моей маме. Она остановилось в десяти метрах от меня, держа в руках топор. У нее до сих пор было то счастливое лицо, что вселяло ужас в глаза её жертв. Я не выдержал:

— Мама, зачем ты это делаешь? Хватит! Перестань! Ты же любишь меня, Вику, Анжелу и Соню. Зачем тебе всё это? Зачем?

— Чтобы спасти… – От такого ответа, мне стало плохо.

— О чём ты вообще?

— Тогда я хотела сварить суп: поставила кастрюлю на плиту. Затем, пошла в душ, чтобы сделать сюрприз твоему отцу, понимаешь, о чём я, взрослый ведь уже, должен понимать. И именно тогда я услышала голос, который говорил.

— Что говорил?

— Убей их всех, чтобы спасти!

Я встал как вкопанный, а затем сделал шаг назад. Медленно и без моей воли улыбка сама начала растягиваться. Уже через мгновенье я смеялся во весь голос. Страшный и истерический смех вырывался из меня, как дикий кот из рук новых хозяев.

— Ясно… Ты просто психопатка… Ты уже не моя мать. Тебя нужно поскорее убить, чтобы ты больше не позорила память о моей маме.

— Давай! – Игриво сказала мама.

Она вновь рванула с места и устремилась ко мне, а я с каждой секундой всё крепче сжимая кинжал, готовился к атаке. Я уже знаю, куда она будет бить. На лету она замахивается и вновь пытается всадить топор промеж глаз. Открывает мне свою шею и вот, когда я уже был уверен в победе и сделал нырок влево, мама со всех сил ударяет меня локтём по челюсти. Упав на землю, я уронил кинжал. Пока пытался достать его, мама вновь замахнулась и ударила. Попытался вновь обеими руками схватиться за топорище, но не совсем получилось так, как я хотел. Острая боль пронзила мой мозг и отрубила мне пол фаланги правого большого пальца. Я закричал, держа левой рукой топорище. Мама дёрнула топор со всей силы на себе и оставила на запястье большую раку. Но, не успев опомнится, вновь заметил, как она замахивается. На этот раз, у меня получилось не нанести себе увечий. Сделав кувырок, я быстро вскочил на ноги. Но мама вновь собиралась бить. На этот раз, у меня не получилось среагировать, а только лишь выставить правую руку на убой. Слегка повезло, ведь у неё не получилось отрубить её, всё же она женщина и не сильнее меня, но стоило бы ей слегка увеличить килоджоули удара, она бы точно сломало бы мне руку. Меня спас большой слой бинтов, но всё же прорубить неплохую часть мышц у неё получилось. Вновь замахнулась, но по-другому: боком. Лучше сразу отпрыгнуть – не получилось, полоснула по бедру. Кровь хлынула ручьём и я упал. Мама навалилась на меня сверху, прижав к земле и полностью обездвижив.

— Красавец… – Она провела ладонью мне по лицу, а затем нагнулась и поцеловала меня в губы. Было слегка противно, когда она попыталась засунуть свой язык мне в рот. Затем мама протянула руку и взяла в неё кинжал. Она возвысила его надо мной, готовясь вонзить прямо под рёбра, но внезапно остановилась. Теплая кровь брызнула прямо на меня. Сзади моей мамы стояла Анжела с пожарным топором в руках. А лезвие этого топора находилось в надплечье мамы. Анжела судорожно отпустила топор и отошла назад. Бездыханное тело мамы навалилось на меня, а я, перевернув её, встал на ноги. Подойдя к Анжеле, я обнял её. Она начала истерически рыдать. Солнце уже взошло.

— Ну, хватит… Иначе… тоже нач… — И я начал плакать. Рыдал, так как никогда, прижимая Анжелику к себе. Упал на колени, забрав туда же и Анжелу. Продолжалось это минут пятнадцать, но затем, я встал и направился в школу.

— Ты куда? – Сквозь слезы спросила Ангелина.

— Есть дело… Иди лучше к Вике.

— Хорошо! – Она вскочила и побежала на второй этаж.

Я поднялся на самый верх школу и встал на край крыши. Отсюда открывается красивый вид на деревню. Смотря прямо в небо, я сказал:

— Ты не прав! Не все люди твари. Да, не спорю: большинство представителей рода человеческого — конченые мрази. Но есть и те, кто достоин жизни, ровно, как и все другие живые существа. Я буду убивать для тебя, но только тех, кто это заслуживает. Я понял, что другого метода, кроме как убить их всех — нет. Помогай мне и вдвоём мы сможем очистить этот мир от тех, кто не заслуживает жизни. Но только не начинай это нашествие больше никогда.

«Все же я погорячился, решив убрать вас всех разом. Среди людей, оказывается, есть интересные представители, убивать которых преступление вселенского масштаба. Но как бы мне не хотелось узнать о вас побольше, примерно семьдесят процентов всего людского мира ни достойно жизни. И пока человечество не изменится, оно всегда будет на грани истребления. Я принимаю твоё предложение. Но тебе придётся навсегда попрощаться со своими сестрами. Наверное, ты ненавидишь меня за то, что я сделал с твоей мамой. У неё было психическое расстройство, из-за которого она быстрее всех сошла с ума. Мы с тобой ни друзья и ни коллеги, мы с тобой те, кто верит в правильность нашего решения. За свой эгоистичный поступок, я буду винить себя до конца дней своих. Но до тех пор, я буду помогать тебе: спасать этот мир. И все же мне интересно, как ты не сошел с ума, даже имея столько психических отклонений. Нужно узнать тебя получше. И я готов…»

— По рукам?

«По рукам!…»

Читать страшные истории:

➩ Последняя роза
➩ Одиночка часть 2. Добыча информации к спасению брата.
➩ Семидневная переписка (страшная история)
➩ Мой друг-убийца
➩ 30 лет издевался над полицией: история Денниса Рейдера