От автора:
Эта повесть, продолжение первого «Инфернального охотника». И является завершающей частью данного произведения. Сразу скажу, не было цели писать большую повесть, и вторая часть будет не значительно больше первой. Может, не на много.
Я не хотел писать продолжение, но один человек спросил про продолжение. И я решил сделать продолжение и завершение повести.
Попробую, как получится не знаю… Но попробую.
С уважением к читателю автор Киселев А.А.
Заключенный под номером 01/00
Он не помнит, сколько времени уже в этом мире, мире из ярких на всем небосводе горящих мигающих звезд. Огненно-красном мире, мире за пределами самой земной Вселенной. И вообще как он тут появился. Он, как-то сразу вырвавшись из этой чертовой полнейшей темноты, оказался здесь.
Он подумал, что, наверное, умер. Да, умер. Он помнит это. То, жизнь, то смерть. Это вечное перерождение. Сначала смерть, потом возрождение. И он уже не тот, что был раньше. Он Валерий Любушкин. Агент особого секретного военного исследовательского и ликвидационного отдела ФСБ ГРУ.
Он, тот, кто умирает, а то снова воскресает. Дар перерождения, как и самой смерти, подарок от его возлюбленной Айелет.
Она подарила ему вечность и бессмертие. Бессмертие в процессе самой смерти и воскрешения. И эта ее безграничная любовь. Любовь в черной пустоте хаоса между мирами и где-то за пределами самого здравого смысла и сознания, поглотили всецело душу Валерия Любушкина. Его сам человеческий земной подаренный когда-то матерью и отцом разум. Овладели им как вечным пленником просторов самой безграничной вечности и миров всех детей матери дракона Хаоса Тиамат.
***
Его заковали в цепи. И он это помнит. При жизни еще, когда первый раз умер. Или почти умер. Находясь между жизнью и смертью.
Все случилось внезапно и быстро. Когда он окончательно вышел из-под собственного контроля и лишился своего человеческого рассудка. Он почти разрушил этот глубокий бетонный подземный бункер. Специальный бункер. Бункер для одного его. В глубокой Сибирской тайге. Глубоко под землей и под охраной.
Он сорвался с цепей, что сковывали его по рукам и ногам. И убил много этих всех ученых и врачей, что лезли в его голову со своими электронными приборами.
Это была вина полковника Селезнева, который первым залез в его мозги. Его новый испеченный начальник. Этот полковник Виталий Федорович Селезнев так и не смог с ним Валерий Любушкиным найти общий язык. Он заковал его в цепи. Затем, начал изучать Любушкина вдоль и поперек его сознания. Выполняя приказ высшего командования.
Его бывшего командира полковника Степана Геннадьевича Корнилова отстранили от него и расформировали экстренно специальный секретный отдел инфернальных исследований ФСБ ГРУ. И всему виной его стопроцентное полное умопомешательство, которое перепугало всех военных.
Любушкин стал предельно для всех опасен. И его запрятали сюда в бетонный подвал. Он теперь здесь, заключенный под номером 01/00.
Но однажды он вырвался. Или точнее, вырвалась она. Та, что была в нем. Уже давно. Наверное, еще с самого рождения. Она овладела теперь уже полностью Валерием Любушкиным. Она жила в нем. В его теле, теле взрослого молодого тридцатилетнего мужчины. Эта бестия самого хаоса и ледяного мрака. Дракон, живущий в его теперь теле. Змея и женщина в одном лице. Левиафан хаоса Айелет. Он стал видеть ее. Когда впадал в гипнотический бесчувственный транс. Она принимала форму человека. Молодой, не старше Валерия очень красивой черноволосой женщины. Она приходила к нему из самой темноты и мрака. Из глубины его затуманенного беспамятством сознания.
Раньше он ее не видел. Он только ощущал ее внутри себя. С самого рождения. Приобретая силы и дар от нее. Может, это благодарность за то, что она жила внутри его тела. Живого человеческого тела. Может даже некая любовь.
Она не делала ему ничего плохого. Но ее дикая не управляемая сила действовала на Валерия Любушкина и сводила его с ума.
Она самая младшая дочь своей матери Тиамат. Очень красивая бестия. И бескомпромиссная во всем. Не имела жалости и какого-либо сострадания. И оставалось только подчиниться ей. Только так можно было ей управлять. Этой чудовищной сокрушительной стихией. Этим даром ее Айелет. И он знал как. Только он Любушкин Валерий.
Он нужен был ей. Он был ей чем-то интересен. Еще с самого рождения, когда она инкубировалась в нем из призрачного прорвавшегося в мир Бога потустороннего инфернального эфира. Айелет нашла лазейку, чтобы проникнуть в мир своего сводного старшего брата золотого дракона. В миру и среди людей называемого Богом. Они по нищете умственной своей и не знанию и понятия не имели, что Бог, это и есть Левиафан. Золотой Левиафан и сын Тиамат. Любимый ее сын. Самый чистый из всех Левиафанов. Сын, сотворивший внутри себя и из своей инфернальной энергии этот мир, где родился и сам Валерий Любушкин. Мир, сотворенный чистым когда-то, но теперь тоже наполненный злом. Человеческим злом. Злом разрушения. За целое тысячелетие войн и страданий. Разрушением самого человека как вида в теле и душе своей. Этот мир наполненный ангелами и демонами и прочими инфернальными призрачными мирами и сущностями. Часть, которых породили сами люди и их земные грехи.
Айелет сумела проникнуть сюда. И почему-то выбрала именно его. Он был теперь единым целым с ней.
Теперь они срослись в одно целое, единое и неразделимое.
Она жила в его сознании, и жила в его мужском живом человеческом теле. Сначала служа ему, но постепенно и стремительно захватывая его. И никто не знал до определенного момента, кто внутри живого человека. Пока Любушкин сам и с помощью дарованных ему Айелет способностей не выдал ее. А по-другому бы и не получилось. Рано или поздно, живущая внутри его колоссальная сила самого мира хаоса в определенный период и момент его жизни проявила себя в виде мощного телекинеза, левитации и других способностей Валерия. Из-за этого он и попал в этот секретный особый спецотдел ФСБ ГРУ.
Его невероятные сверхестественные способности стали легендой Российской разведки. И способности пригодились Российским ВКС в Сирии и в Африке. В Афганистане и даже в Америке.
Он способен был работать даже на огромном расстоянии в отличие от других сотрудников этого особого отдела с похожими способностями. И даже сразу в нескольких местах одновременно. Этого вообще никто не мог. Его призрачное Я побывало даже на Луне и на Марсе, выполняя разведывательное задание. Его готовили к контактам третьей степени с пришельцами, но…
Это полное сумасшествие и заключение. Цепи на руках и ногах по целой тонне. И заключение в глубоком бетонном подземном каземате с вооруженной до зубов охраной и большим количеством научных сотрудников и исследователей, которые изучали до недавнего времени его. Его потрясающий феномен. Феномен Валерия Любушкина. А теперь просто закрыли навечно из-за страха и того, что случилось здесь же в этих глубоких бункерных подвалах. Часть, из которых, были просто снесены начисто той силой, что вырвалась из Любушкина Валерия.
А он сам, вот теперь застрявший между мирами. Явью и нереальностью, которая была для Валерия Любушкина такая же реальность, как и эта явь. Со всеми ощущениями, как и на яву и живом мире людей. Даже, наверное, куда с более еще обостренными, чем реальный живой мир.
Она теперь полностью владеет им и его сознанием. Она внутри его. В каждой его клеточке живого организма и в каждой молекуле. И даже в текущей по сосудам крови.
Она теперь руководит его сознанием. И он практически уже не контролирует ее, порой впадая в бредовое беспамятство и теряясь в пространстве и во времени. И, находится все чаще в состояние гипнотического глубокого транса. Погружаясь постепенно в состояние комы. Когда сердце практически останавливалось в груди Валерия. А мозг полноценно отключался. И Валерий просто проваливался сначала неизвестно куда. Куда-то глубоко в полную черноту. Падая и падая куда-то вниз. В какую-то бездонную пропасть и бездну.
В этот момент, он был в ее полностью руках. Она владела им, как хотела, питаясь его человеческой жизнью и энергией. И отдавала ему свою, наделяя его иными способностями и возможностями и перерождая его. И теперь она управляла ходом всех событий, а не он.
И однажды она, вырвалась из тех кандалов и цепей. Убила здесь в этом подвале многих. Даже сейчас на бетонных подвальных бункерных стенах глубокие длинные царапины от ее когтей и острых как пики спинных и грудных шипов. Когда Айелет извиваясь черной чешуйчатой громадной змей, как шлифовальным камнем почти стерла до основания ступени в этом подвале и исцарапала стены, гоняясь и пожирая острозубой клыкастой дракона пастью всех, кого смогла догнать, продираясь в узком пространстве длинных коридоров и разрушая все вокруг. Пока не вернулась назад в тело Любушкина Валерия, закованное в кандалы и цепи из высокопрочного бронированного титана. Прикованного к постели, похожей скорее на некое распятие. В специальном заизолированном звуконепроницаемом и экранированном от любого внутреннего и внешнего воздействия отдельном с толстыми железобетонными стенами большом подземном авиаангаре.
Уже второй год он здесь, и вот так прикованный к этой чертовой постели. Между двумя мирами и двумя измерениями. Не живой и не мертвый. То впадет в смертный безжизненный транс, то выйдет из него, разговаривая, словно сам с собой. Порой смеется как полный дурачок, а порой громко кричит и ругает всех вокруг женским невероятно красивым мелодичным голосом. Сдвоенным с мужским. И тех, кто слышал этот голос, пробирал жуткий ужас. Они поскорей убегали из глубокого бетонного бункерного подвала наверх. Даже вооруженные, вылетая в панике и всем вопреки приказам. Запуская систему тревоги заодно с системой автоматической охраны. Когда все это начиналось. Когда начинает все кругом летать. Все стулья и столы, выплясывая жуткий вальс в кругах и сбивая с ног всех ученых и военных в коридорах по всему бункеру. А железные толстые двери в переходах и на этажах с грохотом и звоном хлопают и создают невыносимую для слуха и ушей обстановку.
Это происходит, когда Валерий Любушкин полностью отключался от этого мира. Мира жизни и мира живых. Когда его сознание уносилось куда-то в темноту и терялось в пространстве и во времени. Это происходило, когда он, Валерий практически умирал. Когда его сердце полностью останавливалось. И отключался и впадал в состояние комы мозг.
Вот и сейчас он не знает, умер ли он.
Он разговаривает сам с собой и разглядывает те горящие на красном уже тысячелетиями небе мерцающие огоньками звезды. И не знает, что переполошил вновь весь бункер криками и руганью и всех снова распугал.
Они убежали все наверх, боясь повторения прошлых кошмарных событий.
Но ему уже все равно. И ей теперь как-то все равно. Она снова стала им, а он ей. Единым телом и сознанием.
Странно как-то вышло тогда. Айлет, дочь королевы Раоха полностью подчинилась ему тогда. И позволила заковать вмести с ним себя в эти прочные толстые тяжелые из чугуна цепи. Она не воспротивилась ему Валерию. Она, Айелет подчинилась Валерию Любушкину. Ничто бы не удержало дракона Хаоса, но Айелет подчинилась.
Странное какое-то подчинение. Может, и вправду она его любила. Все эти ее разговоры о любви к нему. Все это странно. Особенно сейчас, когда он в этом странном мире. Красном мире со звездами. И он первый раз здесь. Это она привела его сюда. Но зачем? Он застрял здесь, впав сначала в бредовое беспамятство и снова в кому. И он опять умер и воскрес уже здесь в этом мире красного цвета и этих ярких мигающих на небосводе звезд. Над таким же красным океаном.
Зачем это все? Может, она почувствовала некую ответную с его стороны силу. Хотя вряд ли. Просто подчинилась и все. Этакий женский каприз. Как и внезапные вспышки кровожадного безжалостного неудержимого бешеного гнева. А голод. Ее змея Раоха голод. Он впервые смог его укротить. В себе и в ней.
Этот полковник Виталий Федорович Селезнев приказал его посадить так глубоко почти на самое дно этого железобетонного бункера. В глухой Сибирской тайге. Подальше от городов и селений. Под охраной авиации и ракет. От любого вероятного посягательства кого-либо и так на всякий случай от себя самих же. По приказу высшего командования ВКС. Он теперь был его главным охранником и тюремщиком здесь на отшибе от самой цивилизации. И это вместо того, чтобы работать вместе с ним. И выполнять особо важные секретные военные по распоряжению российского командования ликвидационные инфернальные операции.
Так распорядились сверху. После того как расформировали отдел и после того, как Валерий впал в полное беспамятство и почти не приходил в себя. А когда приходил, то никого не узнавал.
Валерий стал реально и крайне опасен для всех и всего реального живого мира. Но они не могли его убить. При всем желании. Они пробовали и поплатились за это. Теперь боялись рецессии и повтора того ужаса и кошмара. Они просто его боялись и боялись того, кто сидел в нем. Они боялись выпустить это навсегда наружу. Выпустить то, что им было совершенно уже неподвластно. Не подвластно никому. Даже самому Господу Богу. Потому, что не принадлежало этому миру. Миру самого Бога. Но было ему родственником. Причем близким. И было и жило в его сотворенном мире. Оно подчинялось только самому Валерию Любушкину.
И вот эти красивые яркие горящие на высоком красном как кровь небосводе звезды. И этот незнакомый ему мир. Он оказался первый раз здесь. После полного черного и беспросветного и долгого мрака. Между явью и шныряющими мимо него черными тенями призраками. Когда полностью отключился его человеческий мозг, и Айелет овладела снова им полностью и всецело.
Он Любушкин Валерий стал все путать. Путать, где призраки, а где реальность. И вот этот мир, неожиданно и вдруг, появившийся перед его глазами первый раз. Мир из горящих ярких мигающих больших горячих белых звезд.
Он в каком-то теперь мире и стоит на поверхности. Твердой как поверхность земли. Валерий видит кругом черные голые лишь камни. А перед глазами шумящий волнами бескрайний в красном свечении от красного небосвода океан. Неземной океан и сам этот загадочный необычный мир. Мир, какого он еще не видел в своей жизни.
Откуда он взялся. Этот незнакомый ему совершенно далекий от всех миров мир. Не из реальности и вообще не близкий к земле. Мир где-то за пределами самой реальности. За пределами самой Вселенной.
Он, Валерий идет к бурлящему большими синими волнами океану. По голым округлым большим камням. И вокруг никого. Только он один Любушкин Валерий и шум волн. Который оглушает. У самого берега, в прибое ударяясь о камни и омывая край по линии прибоя в белой пене.
Валерий, подойдя совсем близко к линии прибоя волн, идет вдоль берега. Идет туда, где возвышается большой скальный утес.
Его туда что-то влечет. Он хочет посмотреть на океан и звезды оттуда сверху. И это хочет не только он один. Этого хочет и она, Айелет живущая в нем. Она подталкивает его туда сама. Он чувствует ее внутри себя и в своем рассудке, как и теле. Она овладела им полностью. Она срослась с ним и постоянно шепчет о любви. Постоянно и неотступно и это сводит его с ума. Этот тихий ее нежный и ласковый мелодичный голос в его Валерия голове.
Он теперь видел ее. Она позволила это. Айелет приходила к нему в его сумасшедших снах. И она любила его. Она одаривала Валерия своими горячими сводящими с ума мужчину женскими целовала. А он с ней занимался любовью. До полного безумия и полового истощения.
— Айелет – произносит он ей — Кто ты живущая во мне и зачем я тебе нужен? Ты змей Хаоса и запредельного мира. Зачем я нужен тебе? Зачем ты выбрала меня?
А она отвечает ему – Я просто хочу тебя. Ты и я теперь вечно едины и неразделимы. Мы родились вместе из одной материнской утробы и обречены быть навсегда вместе. Ты и я, мы дети Тиамат. Дети богини Хаоса и ледяных просторов самой бескрайности мироздания. Мы умираем и воскресаем и эта наша жизнь. Жизнь между мирами. Жизнь в самой смерти. Посмотри на себя. Ты это я, а я это ты.
Валерий поднял свои руки перед своими глазами. Сейчас эти руки были не его руки. Это были руки женщины. Утонченные, с длинными тонкими красивыми пальцами, украшенными красивыми золочеными с драгоценными камнями перстнями.
Валерий поднес эти руки, раскрыв в ширину пальцы, рассматривая те руки и изящные женские свои кисти. Переворачивая их то верхом, то ладонью перед своими глазами. Он раньше такого не видел.
Он мог превращаться в кого угодно, но вот так чтобы видеть эти руки перед своим лицом он не помнил. Он лишь ощущал себя то некими существами то порой женщиной. Молодой и красивой. Первый раз он стал женщиной в том военном призрачном Сирийском Алеппо.
Он был первый р аз тогда Айелет. Именно тогда произошло плотное слияние на молекулярном и энергетическом уровне его души и духа с чем-то куда мощным и безгранично сильным и диким в своей сути и рассудке. Неукротимом и хищном. Именно тогда он почувствовал себя именно женщиной.
Та красивая неудержимая в любви и страсти восточная танцовщица, что заворожила в своем головокружительном танце живота и убила кровавых главарей банды Игила и превратившись в змея Хаоса и громадного извивающегося сокрушительного дракона Раоха сожрала их демонические кровожадные души, когда взорвалась инфернальная бомба. Там еще был тот сирийский призрак мальчишка Хусаим. Он неожиданно и вдруг вспомнил о нем. Хусаим.
Он и сейчас ощутил, что он сейчас не мужчина, а женщина. Но уже основательней и ощутимей, чем было даже прежде. А сам мужчина теперь был задвинут, где-то внутри и глубоко. Сейчас не Он, а Она идет по берегу красного кровавого моря в свете горящих ярких звезд у кромки пенного самого шумного прибоя. Это шла сама Айелет. В легком полупрозрачном почти невесомом одеянии. В красивых золоченых украшениях. Гибкая и стройная. Виляя из стороны в сторону, своими женскими овалами изящных бедер девичьих стройных и красивых ног. Айелет направлялась к высокой возвышающейся скале. А рядом с ней разбрасывая большие валуны своими трехпалыми когтистыми ногами, и громко топая по камням, шел четырнадцатиметровый в длину и метров шести в высоту древний доисторический плотоядный тираннозавр. Он был охранник Айелет. Как цепная собака эта шеститонная громадина охраняла свою молодую хозяйку. Зверь, бывало, ненадолго останавливался, нюхая вокруг себя воздух и осматривая все кругом, как и подобает охраннику и приоткрывая с большими остроконечными с пилообразной кромкой зубами громадный рот. Затем нагонял свою идущую без остановки молодую лет тридцати хозяйку. Он покорно следовал следом за ней и неотступно, наблюдая за всем вокруг своими горящими желтым огнем глазами.
— Не отставай, Рубус — произносит она ему нежным и негромким женским голосом – Я хочу увидеть с той скалы океан и звезды.
Я хочу показать это ему, этому, кто во мне. Он первый раз здесь на самом краю мира. В мире моей матери Тиамат. И еще не видел этих звезд и этого океана. Этого мира, который я дарю ему. Это наш теперь мир, Рубус – произнесла она громадному зверю, который шел с ней рядом — Наш на двоих мир. Только наш и ничей больше. Я люблю его. Сама н е знаю почему, но люблю. Он нужен мне. Мой король, а я его королева. Я создала этот мир для него. И для тебя, мой преданный Рубус. Я хочу вам обоим показать это все. Ты мое творение, как и он. Оба наделены моей жизненной несокрушимой силой левиафана и волшебной благодетелью. Я хочу познакомить со своей матерью.
Она поднялась по пологому склону на самый верх высокого скального утеса. И, запрокинув назад свою с длинными развивающимися на ветру черными под золоченой венценосной в сверкающих бриллиантах короной голову, раскинула в стороны свои женские руки.
Внизу под скалой у самой воды стоял тираннозавр Рубус и смотрел преданно и влюбленно на нее, на свою хозяйку.
— Милый мой – произнесла она Валерию – Этот мир я создала для тебя. Посмотри на него своими человеческими глазами.
Она выпустила его из себя. Теперь на скале стоял сам Валерий Любушкин и смотрел на сверкающие звезды.
— Это Божественно! – произнес своим уже голосом Валерий – И это все мое!
— Твое, и мое, любимый — произнесла она ему – Это наш мир, мой возлюбленный. Мы его Боги. Мы сотворим еще и еще и уже вместе. Как мой старший брат золотой левиафан. Вместе новый мир с новым человечеством. И будем лелеять его и любить. Будем вечно любить друг друга.
***
Полковник Виталий Федорович Селезнев по своей профессии военного был теоретик в отличие от полковника Степана Геннадьевича Корнилова как практика. Оба из ФСБ ГРУ, и оба с одной буквально кафедры паранормальных исследований. Кроме того, оба потенциально вечно соперничавших друг с другом и имеющие своих учеников и состав исследователей из числа военных. Они просто ненавидели другу друга. За что? Не совсем было ясно, но их ничто не роднило. Это были две исследовательских группы из числа докторов, ученых и военных. Но стоявших, как соперники против друг друга, и относившихся, буквально до кулачного боя, враждебно друг к другу. Их объединяла только общая работа в одном секретном специальном отделе. Которую Селезнев отобрал и вырвал с корнем, буквально из рук у Корнилова. Все благодаря несчастному случаю с Валерием Любушкиным. И именно в тот момент, когда случилось, то жуткое чудовищное и кошмарное ЧП.
Валерий не помнил этого. Он был в плену у своей Айелет и он был мертв в тот жуткий момент. Все происходило без его участия. Когда она вырвалась из-под контроля. И виной всему был полковник Селезнев. Селезнев решил испытать новый препарат на Любушкине и попытаться убить не убиваемое. Совершенно не зная, с чем имеет дело. Этот препарат и совершил то, о чем сам Селезнев чуть было не пожалел. Этот новый смертельный парализующий человеческое сердце седативный препарат «мидазолам», который применяли и применяют уже долгое время на самом Западе к приговоренным к казни смертникам преступникам. Его применили и на Любушкине. И можно сказать его применение и первый раз произвольно и бесконтрольно выпустило это из него. Из его тела.
Этот препарат выпустил саму Айелет. Выпустило в реальный человеческий мир то, что не принадлежало этому миру. И она была безжалостна ко всему, что попадалось на ее пути. И с той поры Айелет стала брать полностью контроль над Валерием. Он не смог тогда Айелет хоть как-то контролировать.
Именно тогда-то все и случилось. Когда Айелет вырвалась из цепей и оков и просто уничтожила половину персонала в бункере ученых и исследователей. И в довесок разрушила половину подземного ракетного бункера и чуть не сожрала самого полковника Виталия Селезнева. Эта дикая практически неуправляемая звериная стихия. Несущая смерть и разрушение. Она захватила полностью сознание Любушкина Валерия. Он тогда первый раз умер как человек. Сначала полное безумие, потом ужас самой смерти. Его просто убили как какого-нибудь смертника и преступника в камере смертников. Он умирал в полном безумии и в диких мучениях, крича на весь бункер от жуткой боли, сначала голосом человека, потом его голос превратился в раскаты грома. Да так, что затряслись бункера бетонные стены. А когда его сердечная мышца, буквально разрывалась от того препарата. И кровь под высоким давлением ударила в мозг, вызвав обширное кровоизлияние и смерть. Все пошло не так как должно было произойти от этого препарата. Как планировал сам Селезнев со своими убийцами учеными. Этот «мидазолам», убийственный препарат сработал, не так как рассчитывали эти горе ученые и изобретатели сыворотки смерти.
Он должен был просто умереть и все. Но вышло иначе. Это была Айелет. Он умер, но она не умирала. И это только вызвало страдания у самого смертника. Но сначала смертный ужас и паническое сумасшествие перед гибелью.
Этот препарат причинил и ей боль и вывернул все сознание Айелет. Он вызвал жуткую боль и свирепость в ответ. Он не мог ее убить, но причинил страдания ей, как и самому Любушкину. И она вырвалась наружу, мстя за такое вероломство и подлость, всем кого встретила на своем пути. Разрушая все вокруг и снося целые бетонные стены и выбивая стальные бронированные герметичные двери.
Это было похоже на настоящее землетрясение. Были в крови потолок пол и стены от тех, кто попал как под многотонный каток под его прочную сверкающую шипастую чешую и был на куски располосован острыми, как бритвы длинными плавниками шипами свирепой и взбешенной прицессы хаоса Айелет.
Благодаря бессмертной Айелет, он, Любушкин Валерий не умер. Нет, он умер, но вновь воскрес из мертвых. И в полном здравии. Ибо его человеческая душа не оторвалась от тела. А осталась заключенной в умирающем теле человека. Он воскрес как библейский Лазарь в руках Христовых. Воскрес заново и смог овладеть ею. Ее разумом и силой. Потому, что он теперь это и была она. Он превратился полностью в Айелет. Его живой организм человека после смерти и воскресения еще сильнее сросся с тем, что было той инфернальной дикой сущностью из мира хаоса.
Теперь она жила уже не только в его сознании. Из которого, он мог ею управлять и то только на инфернальном уровне и в мире призраков. Но теперь она слилась с его живым телом и могла выходить в реальный мир. И, только он лишь еле смог ее утихомирить и позволить заковать в чугунные цепные кандалы и приковать к этому крестообразному своеобразному и похожему на постель стальному распятию. Которое двигалось на особом механизме. Могло подыматься вверх вертикально и снова ложиться горизонтально. И все это случилось во время присутствия в бункере полковника Корнилова и еще нескольких чинов из Ген.штаба ВКС. И Корнилов тоже не смог справиться с этим бедствием, как и все его люди. А Любушкина отобрали у него, а отдел расформировали. И Корнилова отстранили от дел и отправили принудительно в отставку. Оставив все дела его коллеге полковнику Селезневу. Запретив какие-либо вообще эксперименты над подопытным. Просто, заперев Любушкина в этом железобетонном, 100 на 100 метров с высокими потолками подземном в глухой Сибирской тайге авиангаре. Под горой и лесом. Под дюжиной замков, и запоров. За толстыми многотонными двойными бронированными подъемными огромными в подземном самолетном транспортном авиаангаре дверями. Все документы исследований были изъяты и уничтожены. А военные секретные потусторонние операции приказано было прекратить как чрезвычайно опасные. Да и пока не требовалось применять все это как вид оружия, как ликвидацию целей на инфернальном уровне.
Это была роковая, тогда ошибка, как считал полковник Степан Геннадьевич Корнилов. Те, кто это сделал, а это был именно полковник Селезнев со своей группой ученых, было роковой фатальной ошибкой. Селезнев просто решил тупо выполнить приказ сверху командных чинов, но не вслушался в советы полковника Корнилова.
То, что сидело внутри Валерия Любушкина, было неистребимо и бессмертно. И об этом знал только полковник Степан Геннадьевич Корнилов.
Это то, что было практически неуправляемо и подчинялось теперь только Любушкину Валерию. Только он мог владеть им. Всем тем, что жило в нем, и было неразделимо с самим его сознанием и душой. То, что было самим уже Любушкиным Валерием.
***
Валерий Любушкин открыл глаза и поднял с груди свою свисающую вниз голову. Он их ощутил там, стоящими за ангарными большими раздвижными бронированными двойными на гидравлике и цепях многотонными дверями.
Валерий их почувствовал и даже понял, кто это.
Они, вошли в это большое с высокими потолками помещение, предназначенное для самолетов и вертолетов.
Человек пять. Остальные остались ждать за входом сюда. Они все вооруженные автоматическим оружием. В военной форме. Русской форме. Но они сами были не из русских. За исключением только того, кто стоял среди них и впереди всех.
Он узнал его. Это был его бывший командир полковник Степан Геннадьевич Корнилов.
Любушкин, поворачивая свою на шее голову, окинул всех медленным взглядом и взор свой остановил на полковнике Корнилове.
— Опустите свое оружие – произнес негромко Корнилов – Оно вам сейчас не поможет. Не провоцируйте то, что перед вами.
— Вы уверены, полковник? — произнес высокий стоящий чуть сзади почти за спиной Корнилова человек вооруженный мощной Российской 5,56мм винтовкой ВАЛ с бронебойными патронами. Как впрочем, все другие.
Здесь были все с русским оружием, как и в русской форме.
По одному виду было понятно, что это не просто солдаты. Это была Американская группа специального назначения ВМС США Дельта. Они здесь были не случайно. Они пришли за ним, Любушкиным Валерием и Айелет.
— Уверен. И знаю, что говорю, Джимми — произнес полковник Степан Геннадьевич Корнилов американцу – Скажите своим. Они нашего языка не знают. Никаких лишних движений, ясно. Это опасно. Только я буду вести разговор. Это мое детище и я над ним хозяин и смогу договорится. Ясно?
— Ясно, передам – произнес на чистом русском американец, по-видимому, главный и командир в этой диверсионной группе.
Рядом стоящий один военный. И, видимо второй по значению в группе человек с этим американцем, по имени Джимми, которого звали Корвик. Произнес, что-то спрашивая своего командира. И показал головой в черной маске на прикованного к кроватному стальному подвижному распятию Валерия. Хоть он был вторым человеком в группе и замом этого Джимми. Но по-русски не понимал ни слова, как и остальные в Дельте.
— Что он спросил? – произнес полковник Корнилов.
— Теди спрашивает, это действительно то, ради чего мы все здесь? – произнес на русском командир Дельты – И стоит он того, ради чего они все тут.
— Передайте ему, своему товарищу и другу, что стоит. И мы, тут не зря – произнес полковник Степан Геннадьевич Корнилов – Можете своему подручному передать это. Мы должны быстро забрать его отсюда и как можно быстрее добраться до Владивостока. Пока никто еще не опомнился. Потом просто не успеем ничего и всей операции конец. Нас всех схватят. А мне этого не нужно. Я хочу увезти его отсюда туда, куда вы обещали мне. И самому уехать с ним. Я должен спасти его. Он мой лучший из лучших людей всей расформированной и ликвидированной спецгруппы. И я так просто не сдамся никому, понял меня Джимми.
— Понял, полковник Корнилов – произнес командир спецгруппы майор ВМС США Дельта Джимми Стафорд – Тогда действуйте. Сейчас ваш ход, полковник Корнилов. Мои люди дальше сделают то, что вы скажете. Мы должны заполучить его. Этого желают в ЦРУ и Пентагоне.
Валерий смотрел на их всех и беседу и молчал. Он просто смотрел молча на всех, медленно переводя свои глаза, то на одного, то на другого в черной надетой на лица и голову маске. Он только вышел из своей долгой запредельной смертной комы, и его сознание приходило в реальное состояние. Сейчас он был как пьяный. Но узнал полковника Степана Геннадьевича Корнилова, своего командира.
— Валера — произнес Корнилов, протянув к лицу Любушкина правую свою в черной кожаной перчатке руку. Прикоснувшись к левой его щеке, он произнес Любушкину – Валера, ты слышишь меня. Это я Корнилов. Помнишь меня? Узнаешь меня?
— Он, что под наркотиками или под наркотиком? — произнес стоящий сзади Корнилова Джимми – Его, наверное, накачали чем-то достаточно мощным.
— Нет – произнес полковник Корнилов – Сюда никто уже долго не заходил. Смотрите на его руки и ноги. Они наверняка уже не действуют. И не исключено его придется нести на руках. Он в таком состоянии уже не одну неделю. Его просто, бросили здесь и оставили умирать. Вот только есть одно но.
— Что но? – спросил майор Джимми Стафорд, и окинул взором с ног до головы Валерия Любушкина. Он поднял вверх свою черную маску, обнажив полностью перед глазами Любушкина свое американца военного лицо.
Корнилов посмотрел на Джимми и произнес — Ему уже не умереть. Он бессмертен.
Джимми молча заулыбался, не веря, видимо словам Корнилова. Лиц остальных было не видно. Они были закрыты черными масками. но те ,видимо тоже заулыбались, не веря словам русского военного.
Корнилов, взяв за подбородок лежащего на кроватном распятии Любушкина, растянутого цепями за руки и ноги по сторонам. И посмотрел ему в смотрящие и какие-то с первого взгляда отрешенные и уставшие синие глаза. Но то так могло лишь показаться. И Корнилов это теперь знал. Айелет лишь делала вид, но наблюдала за всеми через глаза Валерия Любушкина. Уж она то, не спала и не была под снотворным или наркотиками. Возможно, ждала своего часа, затаившись где-то внутри Любушкина. В его человеческой душе или через него в своем инфернальном мире.
— Валера – произнес полковник Корнилов — Отзовись, если в здравом сознании.
И глаза Любушкина блеснули ярким и горящим желтым светом и сузились по-змеиному зрачки.
Это Айелет, узнав Корнилова, уже смотрела на русского отставного полковника. Точно также как тогда в том сирийском аваангаре бункере на том аэродроме Хаймин.
Все стоящие перед лежащим и закованным в титановые цепи кандалы Любушкина Валерия даже отшатнулись в диком испуге и схватились снова за автоматы.
— Назад! – произнес громко Корнилов – Не двигаться и убрать оружие! Сейчас же убрать! Я пока не знаю, как она себя поведет! Я еще не наладил контакт ни с ней, ни с ним! Только он может ей управлять! Назад и убрать оружие!
Джимми скомандовал своим в группе снова убрать автоматы за спину. Он был сам напуган не меньше других. Но отдал команду.
— Убедились, что не зря мы тут? – произнес командиру Дельты Степан Геннадьевич Корнилов.
— Ес – произнес по-английски ему командир группы майор специальной диверсионной группы ВМС США Дельта майор Джимми Стафорд.
Бросок до линии горизонта
Два поднявшихся в воздух военных русских вертолета взяли курс, в сторону Дальнего Востока. Они, быстро оторвавшись от бетонированной ровной и гладкой поверхности лесного таежного аэродрома, устремились над самыми верхушками сосен и елей к назначенному месту своего прибытия. Там куда они должны были прибыть, их уже ждали. И те, кто руководил этой спасательной засекреченной эвакуационной операцией, держали постоянную радиосвязь. Стараясь держать ее на русском, чтобы при случайном перехвате сразу не разобрались в переговорах между военными.
Вертолет вел командир группы диверсантов ВМС США Дельты майор Джимми Стафорд. Остальные сторожили свою ношу в большом салоне угнанного с военного русского лесного аэродрома МИ-24. По обе стороны, сидя и глядя, сняв уже с лиц маски и разговаривая между собой на своем Американцев языке. Они смотрели на лежащего перед ними, и завернутого в армейскую утепленную плащпалатку. От ног до головы и смотрящего на них в бредовом полусонном состоянии, своими синими глазами и мутным взором больного и обессиленного, измотанного долгой отсидкой в темном бетонном ангарном помещении Любушкина Валерия. Не способного, сейчас даже пошевелить ни рукой, ни ногой. Они разглядывали русского гражданского и что-то обсуждали между собой. Иногда, видимо отпуская какие-то шутки друг другу. Наверное, что бы скоротать полетную скуку.
Глаза Любушкина иногда вспыхивали желтым ярким светом и сужались глазные по-змеиному зрачки. И это пугало смотрящих на него Американцев военных. И они держали автоматы на изготовке, хоть и на коленях. Американцы немного успокоились, лишь, когда Любушкин совсем отключился и закрыл свои глаза. Он, вероятно уснул. Или снова впал в свое коматозное, почти смертное состояние, между реальностью и нереальностью.
Рядом в метрах не более ста следом шел еще один вертолет МИ-24, прикрывая первый. Там сидели остальные из группы Дельта, под руководством второго человека, в этой группе которого звали Теди.
Полковник Корнилов сидел рядом с Джимми Стафордом в головном вертолете и в самой кабине. Он и держал связь на русском еще с кем-то, но далеко отсюда.
— Я сказал, ждать. И на связь до нашего прибытия не выходить. Я сказал, или меня не поняли? – жестко произнес Степан Геннадьевич Корнилов – Терпение и вы получите то, что я обещал вам, Корвик. Терпение. Главное, скажите, вы свое сделали, что обещали?
— Да — раздалось с другой стороны по радиолинии и на хорошем тоже русском, что не прикопаешься – Все как тоже обещал вам полковник. Вас ждет судно с экипажем в глухой Дальневосточной бухте. Отплывем сразу же, как только сделаете высадку на пирсе.
— Отлично, Корвик. И прекратите сейчас же с нами любую связь. Нас вычислят, если уже не вычислили – произнес полковник Степан Геннадьевич Корнилов – Мы прибудем, через несколько часов. Запаситесь терпением, Корвик, если хотите получить то, что желаете.
Полковник Корнилов посмотрел на наручные свои командирские именные часы и произнес — Терпение и вы получите то, что хотите. Только терпение.
Вертолеты стремительно и на полном своем ходу, уходили в сторону Дальнего Востока. Громко хлопая своими пропеллерами два угнанных с военного почти заброшенного вертолетного аэродрома Американской Дельтой русских военных вертолета.
Все прошло невероятно гладко. И даже странно, как никто не поднял шум. Просто все спали. Спали как убитые. Все от офицера до последнего солдата. Ни тебе хорошо поставленной вооруженной охраны, ни тревоги. Просто сняли ловко часовых и все. Тихо смылись под шум таежного сильного ветра. При практически нелетной погоде. Риск был большим при взлете разбиться. Но оно того стоило.
Спал и этот весь военный русский над ракетным глубоким бункером таежный аэродром. Бардак он и есть бардак. Все как говорил и обещал им полковник Корнилов. И никто им не встал на пути. Даже охраны у ворот и входа внутрь не оказалось. Вероятно, просто бросили охранять и все. Старшие офицеры свалили куда-то, может по бабам и домашним хатам, а младшие офицеры и солдаты забили на свою обязанность. Где-нибудь спят или бухают. Ни шороха, ни звука. Им осталось только отворить ворота и въехать на территорию лесного таежного аэродрома.
Никто даже не вышел совершенно случайно.
И только Корнилов знал, что так будет, хотя американцы очковали и боялись, что русский этот отставной офицер их заведет в ловушку. Но было не так.
Было именно так, как он им говорил. И все секреты этой операции были в его руках. И по всему было видно, не обошлось без чего-то сверхестественного. И это теперь было очевидно. Но сначала все отнеслись скептически к Корнилову. Но в этом были заинтересованы в самом Пентагоне. И пошли на риск. Они гарантировали Корнилову самому новое место жительства и надежное прикрытие сверху от своих, если начнется какое-либо преследование. Ему обещали, то, что он просто потеряется на просторах Америки и ее Штатов. И получит деньги и положение с новым гражданством. И он отвергнутый своими полковник и офицер ФСБ ГРУ и секретного особого отдела в прошлом и отстраненный от всех дел офицер. Забытый и брошенный. Теперь желал только одного, предать и сбежать из страны, которая предала его самого. И забрать Любушкина Валерия с собой. Валерий был его козырной картой в его новом ожидаемом счастливом будущем.
Он сейчас подумал о своем сопернике полковнике Селезневе. Как сейчас там, в лесу на том аэродроме подняли шумиху и всех в ружье. И как взбучку получает и теряет свое положение и погоны его конкурент, теперь наверняка бывший и теряющий свои погоны и должность за свои ошибки и промахи полковник Селезнев Виталий Сергеевич. Как ему сейчас полощут мозги из Ген.штаба армии. И правительства. И как, вероятно и может быть даже, отдадут под суд.
Корнилов был доволен тем, что посчитался с этим ублюдком в погонах. Этой лабораторной крысой. И всем его составом, который вероятно тоже расформируют.
Он провернул ловко эту операцию и подсидел этого Селезнева. И теперь главное, спасти Любушкина и себя. И добраться до обещанных американцами островов в Тихом океане.
Он думал, что никто им сейчас не помешал это сделать.
Они просто вынесли пленника, почти недвижимого и изможденного голодом и жаждой из глубоких бетонных подвалов лесного подземного бункера. Еще каким-то чудом живой труп невероятно худого обессиленного человека. Как узника немецкого концлагеря. Погрузив быстро его завернутое в плащпалатку обессиленное неподвижностью тело в вертолет. Сами загрузившись поспешно , двумя небольшими вооруженными отрядами в черной одежде американского спецназа. Быстро рванули отсюда, пока все странным образом здесь спало. Даже все звери и птицы.
Они в полной гробовой тишине завели два МИ-24 и уже были на пути в заданную точку, когда все пробудилось и пробили тревогу. Подняв весь аэродром и авиацию в воздух. Но то ли еще не могли прейти в себя, толи еще от чего-то, но не могли с ориентироваться, и понять до конца что случилось? Но охрана передала сигнал тревоги по другим частям и подразделениям военных до самого Дальнего Востока, когда обнаружили вскрытым бункер и пропажу самого тщательно охраняемого, ценнного и опасного пленника.
Доложили наверх. А оттуда поступил приказ о немедленном захвате пленников. А в случае не возврата срочной ликвидации. В необходимости применения всех возможных средств и вооружения.
Была пробита тревога по всему Дальневосточному Военному Округу. От пограничных войск до морской пехоты и авиачастей. До границ с Китаем. В Тихий океан были отправлены две скоростные ядерные лодки-охотники. С задачей обнаружение и перехват целей. К тому же были обнаружены военные корабли НАТО у границ нейтральных вод, которые вели патрулирование, не входя пока в зону нейтралитета за исключением грузовых торговых и гражданских судов. Но их вертолеты залетали в эти воды и шныряли туда и сюда, словно ожидали прибытия кого-то.
***
Американцы проиграли в Сирии. И хотели возмездия для русских. У них тоже были свои секретные специальные отделы, заинтересованные в таком ценном пленнике и агенте. Отчасти тот проигрыш за Алеппо ложился и на него. И теперь они были в новой игре. И больше всего этого хотели военные. Они хотели получить оружие. Оружие против русских. И по страшнее, даже любой ядерной бомбы.
Они знали про секретные отделы русских и об инфернальном ликвидационном отделе ФСБ ГРУ. У них были свои в России люди. И теперь уже на их стороне был и полковник Степан Геннадьевич Корнилов.
— Как думаете, Рэди — произнес шеф особого отдела Пентагона по изучению паранормальных исследований и разведки ЦРУ штабной полковник ВВС США Генри Вудвордс у своего помощника подполковника из морской пехоты ВМС США Рэджинальда Бигсли – Стафорд привезет его?
— Привезет, будьте уверены, шеф — произнес Рэджинальд Бигсли – Привезет и перышка не замарает. Это же Стафорд.
— А этот русский полковник, как его там? – он обратился и повернул вопросительно свою коротко стриженную по-армейски белокурую голову американского офицера в сторону своего помощника Бигсли. И уставился в упор на него бесцветными серыми глазами.
— Корнилов, шеф – произнес ему Бигсли – Полковник Корнилов.
— Да, этот Корнилов – произнес, дальше продолжая свой путь по коридорам Пентагона Генри Вудвордс – Он нужен будет нам?
— Думаю, мы от него избавимся еще в океане, шеф -произнес Рэджинальд Бигсли – Он много хочет от нас. И русские его будут требовать выдать. Лучше если его при переходе до военной группы кораблей в нейтральных водах отправит кормить акул наш Джимми.
— Да, думаю, так будет лучше для всех – произнес шеф паранормальных исследований полковник Генри Вудвордс — И займитесь, наконец, ангаром восемнадцать и всеми документами. Давно все там уже побросали, и дела нет до секретных архивов. Пусть все переберут и мне на стол.
— Понял, шеф – произнес ему его зам лейтенант особого отдела потусторонних исследований Рэджинальд Бигсли.
***
— Командирский перископ – скомандовал командир АПЛ К-215 «БРЕСТ» капитан первого ранга Владимиров Сергей Викторович — И стоп машины. Акустик — он по рации сам лично позвал своего в лодке акустика – Что там впереди за границей нейтральной полосы? Тезка, что там?
— Шумы, товарищ капитан — произнес акустик и тезка капитана старшина первой статьи и матрос лодки Шумилин Сергей – Много шумов и крупных плавающих целей. Они патрулируют тот весь район. У самой границы. Справа от нас два иностранных сухогруза.
— Понял – он ответил и прильнул к поднятому вверх перископу «БАРАКУДЫ». Капитан покрутил быстро перископом и тут же справа как говорил его акустик, увидел на расстоянии в полумили два еле заметных на горизонте идущих в нейтральных водах большегрузных судна. Они шли в сторону Владивостока. Возможно, поменяв свой курс в Корею или Китай. Может, в Японию.
— По радарам, над нами воздушные цели, командир. Два вертолета. Низко в метрах пятидесяти от самой воды – произнес его помощник и второй человек на лодке капитан второго ранга Димитров Павел Осипович.
— Подводных целей нет, акустик? – переспросил, не отрываясь от своего командирского перископа, капитан первого ранга Владимиров Сергей Викторович.
— Нет, товарищ капитан — отозвался акустик – Пока только надводные цели в большом количестве. Есть даже в голове эскадры авианосец.
— Рыщут твари. Рыщут. Кого-то караулят — произнес его помощник капитан второго ранга и замполит на лодке Димитров Павел Осипович.
Капитан первого ранга Владимиров Сергей Викторович, посмотрев на него, произнес акустику — Понял. Затем произнес команду — Убрать перископ и все антенны.
Глубина двести – скомандовал командир морского охотника, капитан первого ранга Владимиров Сергей Викторович – Скорость не больше пятнадцати. Идем к границе нейтральной полосы. Держаться заданной глубине.
— Есть капитан – произнес его помощник и капитан второго ранга Димитров Павел Осипович и обратился к управляющим лодкой матросам – Рулевым новый курс – он назвал курс, и координаты, глядя на планшет и маршрутную карту в отсеке управления лодкой — Глубина двести. Строго держать курс по заданным координатам и глубину.
Его заместитель и второй командир лодки, передал еще ряд необходимых курсовых данных, двоим рулевым лодки сидящих на рулях К-215 «БРЕСТ».
Два старшины первой и второй статьи, сидящих на рулях отрапортовали ему о выполнении команды.
А командир еще добавил, перед тем как уйти из рубки управления лодкой в другой отсек —
— И передайте мою команду всем мичманам и командирам боевой и технической части лодки – произнес командир Российской АПЛ капитан первого ранга Владимиров Сергей Викторович – Мичманам и лейтенантам проверить все на лодке. Я лично буду совершать обход, и проверять все. По отсекам. Особенно это касается реакторного и аккумуляторного отсеков.
— Есть, командир. Я лично сам распоряжусь и прослежу за всем — произнес ему в ответ его заместитель и правая рука на подводном скоростном корабле класс «БАРАКУДА» капитан второго ранга Димитров Павел Осипович.
***
— Несите его осторожно — скомандовал полковник Корнилов – Куда его разместят, Корвик? — он спросил тут же у еще одного главного в этой диверсионной группе человека. Который, ждал здесь возвращение своего в подчинении ему лично, боевого отряда Дельта и майора ВМС США Джимми Стафорда.
Степан Геннадьевич Корнилов не знал как полностью его имя должность и звание. Но видимо, этот Корвик был далеко не последней фигурой в Пентагоне и ЦРУ. Он так и звал того лишь Корвик и все. Но эта Пентагоновская хищная рыба командовала тут всем. Даже кораблем, на который они прибыли и всей его командой вместе с капитаном.
Корвик молчал, и только смотрел как-то не уверенно на то, что пронесли мимо него в плащпалатке его ребята в черном.
— Он что, спит? – произнес вдруг, не слыша, словно вопроса со стороны Корнилова Корвик.
— Да, спит, Корвик – произнес Корнилов – Я задал тебе вопрос, Корвик, куда его разместят?
— В трюм – пояснил Корнилову Корвик — И не задавайте мне сейчас вопросы больше, полковник Корнилов. Я должен отдать команды всем и распорядится отбытием срочно из этой бухты. Мы должны к сроку оказаться в районе прикрытия наших боевых кораблей. Под опеку нашего бравого морского волка и капитана Джереми Айронсайда. И как можно быстрее, уйти от зоны патрулирования русских пограничных судов и самолетов.
— Я все же настаиваю, Корвик – произнес полковник Степан Геннадьевич Корнилов и взял Корвика за отворот военной камуфляжной формы натовского офицера.
— Хорошо, полковник — произнес Корвик Корнилову – Раз вы такой нетерпеливый, отвечу вам. Вы будете рядом со своим человеком и тем, что внутри его. Это я вам гарантирую. Там в трюме есть одна приличная каюта. И именно для вас полковник. Со всеми удобствами. И даже окнами, выходящими над самой ватерлинией нашего грузовика. Только убедительная просьба, Корнилов, не открывайте те иллюминаторы. Судно и так загружено под завязку всякими тяжелыми грузами. Не дай Бог, пойдет ко дну из-за вас, полковник. Вы штабной человек и даже не из пехоты. Не морских дел военный и многого в этом не понимаете. Я бы не хотел из-за вас кормить акул в Тихом океане. Это мое последнее и самое ответственное задание. Я после этого ухожу на пенсию. И хотел бы добраться до дома в целости и сохранности. Может вас ни кто уже не ждет дома полковник, а меня ждут там, в Америке дочь и два сына с женой.
— Хорошо — произнес Степан Геннадьевич Корнилов и отпустил военного и командира диверсионной группы – Это меня устраивает. И питание трехразовое, если нетрудно. Лично в номер.
Корвик ехидно улыбнулся и, отвернувшись от стоящего у перил и верхнего посадочного борта полковника Корнилова, пошел по узкому правому от борта полуоткрытому в сторону берега коридору.
— Выбирайте трап быстрее, и отчаливаем отсюда – он произнес стоящему и ждущему его приказаний капитану грузового балкерного судна под американским флагом – Меня не по-детски трясет у этих русских границ. Быстрей бы добраться до нейтральных вод.
***
— Я все сделал, как обещал тебе, Айелет — произнес Корнилов Степан Геннадьевич – Я сделаю и то, что обещаю тебе, Айелет. Я спасу тебя, моя Айелет. И ты скоро будешь свободна.
Корнилов стоял на коленях перед ней. Он обнимал ноги черноволосой и черноглазой молодой восточной красавицы, которую безумно сейчас любил. Он ради нее отказался от всего. Званий и должностей. Причем легко без сопротивлений. А она приходила к нему после той операции в Сирии. И говорила ему, что любит его. Лет пятидесяти с лишним старика для такой молодой как она двадцатилетней на вид красавицы. Она приходила к нему ночами и любила его.
Она просто околдовала его собой. И подчинила его разум себе. И он Корнилов Степан Геннадьевич просил покинуть ее это мужское тело Любушкина Валерия и остаться с ним в этом мире. Но она сказала, что это невозможно. Ее тело срослось ментально и астрально с телом носителя. Слившись с ним при рождении и теперь став одним целым.
Она только может вот так приходить осязаемым и ощутимым практически реальным призраком во снах полковника к нему. Но отделиться от тела носителя она не способна. Любушкин Валерий теперь стал ей, а она, Айелет им. Теперь, это одно целое и неразделимое существо инфернального мира. Одно с двумя разными душами и даже разумом. Лишь за счет носителя она сможет проявить себя в реальном живом этом мире. И даже проявить себя тем, кем является на самом деле.
Она принцесса ледяного хаоса, змей Айелет. Дракон Левиафан и дочь самой Тиамат.
Но он видел перед собой очаровательную невероятно просто красивую черноволосую молодую лет двадцати девицу. Черноглазую и обнаженную. Она приходила к нему именно в таком виде. В золоте украшений и совершенно голая. Ее безупречно красивое с кофейным отливом смуглое тело, тонкое в гибкой талии и широкое в бедрах, просто лоснилось своим манящим соблазнительным отливом. А сама грудь с торчащими черными сосками просто звала мужчину к себе. Все говорило о страстной безумной любви. И за всей этой совратительной и убийственной красотой пряталось кошмарное чудовище хаоса ледяного безмолвия. Само порождение кошмарного ужаса. Такого ужаса, которого сам полковник Степан Геннадьевич Корнилов еще своими глазами не видел.
Он же неожиданно для себя на склоне своих лет влюбился. Да, влюбился. И об этом ни знал никто. И обещал ей все, что она хотела от Корнилова.
Это случилось лет пять назад, когда она первый раз явилась к нему. И еще тогда когда он увидел ее сверкающие желтым горящим светом змеиные дракона глаза. Она пришла к нему однажды ночью и в его постель. В постель почти уже старика. И околдовала его своей красотой.
Дальше была любовь. Дикая и безумная. От которой, у Корнилова просто съехала крыша. И он был теперь готов на все ради нее. Ради Айелет. И готов был сделать все, что та его ни попросит. Тем более теперь, когда так вот, сложились его служебные обстоятельства.
Она просила спасти ее и спасти его Любушкина Валерия. И он добровольно обещал ей это. Без каких-либо приказов и запугивания. Он был согласен ради этой безумной любви на все. Даже на предательство. Он даже бросил свою семью и жену. И все это ради теперь уже своей Айелет.
Он предал свою страну. Все ради любви и того, что она хотела от него.
— Я дам возможность вам бежать за океан, моя любимая Айелет – произнес он ей – Сейчас вы в безопасности. И скоро будете там, куда вас отправят. Где вас никто не потревожит больше. Где я буду тоже и всегда рядом с тобой, любимая моя. Только не бросай меня и приходи хотя бы ко мне в моих снах. Я сделаю все, что только ты попросишь от меня. Ради любви. Нашей любви, моя Айелет.
— Любимый мой — произнесла она ему вновь взгромоздясь на Степана Геннадьевича, лежащего на постели в своей уже корабельной комфортабельной каюте. И целуя его жаркими алыми девичьими губами. И занимаясь снова с ним любовью. Но никто этого не видел и не знал. Но планы вынашивал свои тоже иные. О которых, русский полковник Корнилов тоже сейчас не знал.
Все эти Американцы ЦРУ-шники и Натовцы его просто обманули. А он как обычный человек этого знать не мог.
Ночь среди океанских волн
Он пришел в себя. Ночью. И поднявшись по высокой металлической лестнице из трюма, открыл железную дверь. Вернее, только к ней прикоснулся, и она сама открылась. Причем настежь. Силы, дарованные Айелет, возвращались к нему. Он чувствовал как шел стремительный прилив сил и наливались мышцы и руки и ноги которые практически не шевелились, теперь были уже в норме, как и само его Любушкина Валерия мужское тело.
В лицо ему ударил ночной мокрый в соленых мелких брызгах ветреный океанический бриз.
Валерий протянул свою правую в сторону океана руку и почувствовал невероятную энергию и силу в той руке. И как внутри его что-то ожило и зашевелилось. Что-то словно свернутое клубком. То, что было Левиафаном. С шипами и чешуей. С когтями и зубастой огромной пастью. Оно сидело внутри его тела и словно к чему-то снова готовилось. Но он пока еще не знал к чему. Оно или она ему ни говорило ничего, кроме слов любви и обещаний самой вечности и освобождения от всего того, что было сейчас перед Любушкиным Валерием.
Он был на корабле. И куда-то плыл. Куда он не знал. Любушкин Валерий понял одно, что все решали сейчас за него. Он был вне главной теперь роли. За него решала все его Айелет, что была внутри его. Но она не говорила с ним сейчас. Лишь погружала его сознание в состояние беспамятства и глубокого почти смертного гипнотического волшебного сна.
Любушкин Валерий не понимал где он сейчас и куда плыл. Он понял только, что находился на торговом корабле. Но пока не понял на каком. Ясно было, что где-то в открытом ночном океане.
Он после стольких долгих лет вдруг увидел полковника Корнилова. Да, он его видел и это был не сон. В том бункерном подвале, где его содержали в цепях и на голодном пайке. Он был там. И были еще какие-то люди вооруженные люди и в черной военной форме диверсантов.
Они между собой разговаривали на иностранном языке. И он отключился. Потом пришел в себя снова. Где его уже куда-то везли на вертолете. И снова те в черной форме люди. Он видел их, и они смотрели на него и снова разговаривали на своем языке. Дальше он снова отключился, и к нему явилась его Айелет. Вот тогда, он увидел тот красный небосвод и океан. Почти, такой как здесь. И тот небосвод был весь в звездах, как и этот ночной. И Айелет. Она была там с ним и еще тот зверь охранник рядом с ним и с ней. Живой и осязаемый. Он даже гладил его по чешуйчатой громадной трехпалой с когтями левой ноге. И, когда тот зверь лег на живот он сел верхом на его широкий загривок внизу толстенной мощной шеи и даже прокатился на нем.
Он был его охранником в том мире. И подчинялся бесприкословно ему, Любушкину Валерию. И еще там был белый с куполами дворец. Среди черных скал. И он был там. Среди слуг и служанок. Среди больших красивых фонтанов и колоннад. Тот огромный просто шикарный в восточном стиле дворец тоже принадлежал ему. И его Айелет была там с ним. Он это была и она. Он превращался все сильнее в нее. Он и она распоряжался там всем и всем командовал, потому, что это был его или точнее ее мир. Мир под теми сверкающими яркими звездами над тем океаном. Почти также как и здесь. Только с разницей в том, что он Любушкин Валерий понятия не имел, где сейчас находится и на чем плывет, и куда?
— Валера – он услышал вдруг голос и повернул свою вправо голову. За спиной его стоял Степан Геннадьевич Корнилов с восторженными и радостными изможденными нелегкой воинской жизнью глазами – Не спиться. Мне тоже.
— Не спиться, Степан Геннадьевич – произнес в ответ Любушкин Валерий. Я, кажется, пришел в себя, и она отпустила меня. На время.
— Как ты, сынок? – произнес по-отцовски полковник Корнилов ему – Руки, как и ноги? Ничего не болит? Они у тебя затекшие были и синие.
— Нет, все в норме – произнес Любушкин Корнилову – Было бы хуже, если бы не она.
— Да, она крепко вросла в тебя, Валера – произнес ему Корнилов. И встал рядом у правого борта, глядя на темный ночной океан.
— Мы едины с ней теперь и нас нельзя разделить, никак – произнес Валерий – Айелет теперь проецируется в живой мир. Через меня. Она может выходить через меня сюда. Раньше она это делать не могла. Только в инфернальном мире. А теперь может. Она материализуется в живую осязаемую форму. И это может быть опасно для всех, Степан Геннадьевич.
— Вот поэтому, я тебя и увез оттуда подальше, Валера – произнес Корнилов – Лучше и ближе к Америке, чем к родному дому. Им все равно тебя не заставить работать на них. Да и она сама хотела спасти тебя, Валера. И себя спасти таким образом.
— Спасти меня? – удивленно переспросил Валерий – А куда мы плывем? И на каком судне, Степан Геннадьевич?
— Это Американская посудина, Валера – произнес, не отрываясь от ночного под звездами Тихого бурлящего океана, полковник Корнилов – Мы идем на острова, где тебя спрячут ото всех. Да и я буду рядом.
— Почему Американская посудина, Степан Геннадьевич? -произнес Валерий Любушкин — Мы что сбежали из своей страны? Мы теперь изменники и в бегах?
— Это лучше, чем сгнивать в бетонном подвале бункера, Валера – произнес Корнилов и посмотрел в глаза Любушкина – Я спас тебя из того бункера, где Айелет устроила погром, и тебя обрекли из-за этого на смерть. Нас с тобой Валера списали в запас и весь наш отдел расформировали. Этот полковник Селезнев. Ты помнишь, наверное, эту тварь. Он там, теперь верховодит со своими людьми. Вернее теперь сказать, верховодил. Думаю, его теперь по головке не погладят за то, что потерял тебя. Теперь и его отделу достанется как моему. Ты лучше скажи, как ты сейчас. Все в норме? Точно?
— Лучше не бывает – произнес Валерий Любушкин — Я в отличной форме и готов ко всему, товарищ полковник.
— Я теперь не полковник – произнес Корнилов – Это лишь теперь формальность. И мы должны исчезнуть из этого мира. Она так просила меня.
— Она? — удивленно спросил в ответ Любушкин – Айелет?
— Она просила и за тебя, Валера — произнес Корнилов. Сейчас в глазах его было что-то необъяснимое, чего Валерий знать еще не мог.
— Айелет хочет свободы — произнес полковник Корнилов – Твоей свободы и своей. И я договорился с Американцами вывезти тебя из страны и из плена. Вечного мучительного для тебя плена Валера. Американцы пообещали нас переправить на острова в Тихом океане. Там мы должны будем быть под военной охраной ото всех.
— Значит, мы сбежали из своей страны — произнес Любушкин и уставился на черную ночную бушующую океанскую за бортом сухогруза воду — Мы теперь изгои и предатели, так Степан Геннадьевич?
— Может и так — произнес Корнилов и тоже уставился в черную за бортом шумящую и бурлящую воду – Нас отвергли все. Нас самих предали и поставили на край выживания и выбора.
— А эти Амеры они, что лучше? — произнес Валерий – Вы же сами знаете, что все это не просто так. Тут идет своя игра.
— Да, игра – произнес Степан Геннадьевич – И мы в этой игре.
***
— Нас уже ждут на границе нейтральной полосы – произнес капитан грузового иностранного под Американским флагом балкера Кени Такер – Я получил радиокоманду и взял приказ по координатам держать курс судна в район подбора.
— Добавьте еще скорость, Кени – приказал ему полковник ВВС США и ЦРУ Джеймс Корвик — Я хочу успеть раньше срока. Надо вырваться из этой нейтральной полосы. И как можно быстрее. Нужно войти быстрей в свои воды. Я весь как на иголках сейчас. Мы на кануне грандиозного шухера с Россией. Проигрываем везде. Толку с этих санкций. Разве такую державу завалишь этим. У которой есть все. Это она нам может диктовать свои условия во всем. А эти ослы в нашем Пентагоне и ЦРУ только и грезят скорыми победами над Россией. А в итоге теряем влияние везде. Как в свое время Великобритания потеряла свое влияние в мире. Имела все. Колонии и владения по всему свету, а сейчас кроме старухи Елизаветы, да четы принцев придурков у нее ничего нет. НАТО разваливается как блок. И толку с лозунгом НАТО на Восток. Они, хоть вообще там, в Пентагоне понимают, что это такое. Турция и та отосралась. И благодаря нашему еще одному придурку новоиспеченому черному президенту, который Израиль объявил, чуть ли не пупком земли. Тем самым подстегнул Палестину к новой войне между ними. Я понимаю, почему ему не доверяет пол Америки. Так в итоге у нас не останется никого вообще. Еще вот Япония отделиться и все. А что с поставками летального оружия в ту Украину и развязывания там новой бойни, это только разозлит Россию как того дикого лесного медведя.
Полковник ВВС США и ЦРУ Джеймс Корвик посмотрел в упор на своего коллегу по оружию командира спецотряда Дельта Джимми Стафорда и произнес ему –Ты, Джимми сам понимаешь все, что я тут вам говорю? Ты не подумай, что я сейчас говорю, что-то против своей страны. Я просто не понимаю, куда мы все катимся, Джимми. Мы ветераны оба Иракской войны. Мы свергали с трона Хусейна. И хотелось бы мирно уйти на покой.
— Я понимаю вас, Корвик — произнес тут же стоящий перед Корвиком и своим командиром командир Дельты Джимми Стафорд – Я и сам со своими ребятами хочу быстрее свалить из этих вод. Эта секретная наша операция мне давно не по душе, как и то, что мы выкрали у русских и везем с собой.
— Это хорошо, что мы понимаем друг друга, Джимми. Ты сам знаешь, Джимми — произнес полковник Джеймс Корвик – Эта операция наша последняя. И мы оба уходим на покой в заслуженную отставку. Пентагон обещал хорошие деньги за эту работу. А отставка без хорошей пенсии и денег не отставка, Джимми.
Он взял за рукав военной черной формы Стафорда и отвел в сторону от стоящего с ними капитана Кени Такера, и произнес – Я получил новую инструкцию по своему секретному каналу на телефон. Мы должны вскоре избавиться от этого полковника Корнилова. Он балласт для нас теперь и балласт для всей операции. Мы получили благодаря ему, то, что хотят в Пентагоне.
Он почти шепотом произнес командиру дельты Джимми Стафорду — Как только дойдем до своих, ты с парой ребят уберешь этого Корнилова. Понял меня, Джимми?
— Понятней некуда – произнес Стафорд — Мне и самому этот полковник не по душе. Он какой-то пришибленный на голову и с бегающими опасными тараканами в той голове. Как бы не подставил нас в самый ответственный момент.
— Вот и прекрасно – произнес Джеймс Корвик — Как только, так сразу. И ты понял мой приказ, Джимми.
***
— Проснись, любимый – прозвучало в ночной тишине каюты – Корнилов.
Снова отдаленно сначала откуда-то из неизвестности и из самой ночной темноты.
— Я пришла, а ты спишь — нежный голос уже шепнул ему в левое ухо и Степан Геннадьевич открыл свои глаза.
— Айелет – он ласково ей произнес – Ты пришла ко мне снова, девочка моя.
Он приподнялся на постели в ночной каюте корабля идущего по Тихому океану.
Слышно было, как вибрировала стальная обшивка судна от работы на полную мощность дизельных больших машин в самом нижнем машинном трюме. Особенно это было слышно сейчас в темноте, тишине и при шуме за бортом океана. Стояла ночь. Корабль, весь спал, за исключением работающей команды на борту и, вероятно вооруженной выставленной на ночь по всему судну охраны.
— Любимый, что ты молчишь? – голос прозвучал снова так нежно и мягко. Голос молодой и совсем, юный девичий.
— Любимая девочка моя — он снова произнес в ночную темноту. И вдруг ощутил ее рядом. Его легко толкнули на постель. И Степан Геннадьевич снова поддался и упал головой на подушку.
Она сидела на нем, и он ощутил ее верхом на себе. Он снова схватил ее за ее гибкую узкую девичью талию и обеими руками сорокалетнего боевого в отставке офицера. Айелет была реальной. Настолько насколько только может быть реальной сама молодая страждущая и готовая к любви в темноте ночной каюты женщина.
Она была голой. Полностью голой. И он Корнилов это понял, как только коснулся ее.
Он ощутил ее дыхание, потому как она опять склонилась к его мужскому лицу и на лицо упали ее сладко пахнущие мягкие длинные с головы девицы волосы.
— Он спит? — спросил он ее.
— Спит – ответила она ему – Я его снова усыпила и убаюкала как маленького своего грудного ребенка. И он гуляет в нашем мире с моим охранником Рубусом и любуется звездами и океаном.
— Я буду всегда с тобой, Айелет? – произнес ей Степан Геннадьевич Корнилов.
— Нет — произнесла она ему – Уже скоро все закончиться, любимый мой – И я уйду, навсегда забрав его с собой. Ты практически сделал все, как я хотела. И подходит пора расставания. Я это уже вижу и знаю.
— Но нам обещали укрытие — произнес Корнилов ей, ощутив свой торчащий мужской детородный орган внутри ее раскрытой девичьей промежности. Он даже не заметил, как снова вошел в нее, а она позволила это ему сделать. Он только сейчас это почувствовал и даже не заметил, как это все снова вышло.
А Айелет задышала тяжело и со стоном, начав двигаться на нем вверх и вниз, и расставив в стороны свои девичьи ноги.
— Я – он, было, произнес ей, но она закрыла ладонью левой руки ему рот.
— Не говори ничего – произнесла Айелет ему – У нас всего лишь эта осталась ночь. Это последняя наша ночь, любимый. Давай ее проведем в бурной любви и радости.
Он был тоже нагишом теперь и сам был удивлен, когда успел раздеться догола. Или это все проделала с ним она, его Айелет. Одежда просто растворилась. Или он снял ее сам каким-то образом, но не помнил как. Да это теперь было не особо важно. Просто они снова слились в единое целое и стали заниматься любовью друг с другом.
Она дышала и ерзала на его торчащем мужском члене и закатывая свои с черными зрачками девичьи глаза дико по животному страстно стонала. Он, тоже забыв о своем очередном вопросе, делал это и любил ее. Любил, сейчас ее. В очередной раз очарованный ее теми черными под тонкими изогнутыми черными бровями глазами.
Он ощущал ее гибкое мокрое в текущем жарком поту женское невероятно молодое тело, которое держал в своих пятидесятилетнего мужчины руках. Ощущал ее трепыхающуюся перед своим лицом с торчащими сосками полненькую с торчащими черненькими навостреными возбужденными сосками грудь. Раскинутые в стороны Айелет шикарные полненькие в ляжках и бедрах девичьи ноги. Он ощущал свой член в ее промежности уже доведенный до полного оргазма. Потом как кончил, закрыв свои глаза и провалившись в любовное блаженство.
— Айелет – он простонал, восторженно и дыша тяжело, обильно кончая — Любимая моя, Айелет.
А она целовала его жаркими своими девичьими губами и ласкала руками его. Его лицо и мужскую грудь. Царапая в кровь острыми ноготками на растопыренных в стороны тонких окольцованных перстнями и колечками пальчиках.
Это было такое сладостное и радостное сексуальное через изнеможение и даже боль блаженство, какое полковник Степан Геннадьевич Корнилов не испытывал в своей долгой военного отставного русского военного офицера жизни.
В районе вероятного перехвата
Он летел на них. От самого горизонта. Самолет разведчик. Прямо на идущий по бурным океанским волнам к границе нейтральной полосы морской груженый под завязку контейнерами корабль грузовик.
Самолет разведчик русских. Скоростной Су-34. Сейчас его уже увидели подлетающим к идущему по океану судну.
Капитан корабля Кени Такер вызвал по громкоговорителю самого полковника Пентагона и ЦРУ Джеймса Корвика. Прямо наверх и в рубку своего балкера.
Тот появился практически мгновенно. Полураздетым в одних пятнистых военных камуфляжных штанах и зашнурованных наспех, одетых даже без носков ботинках. И в солдатской безрукавке черной майке. Он прибежал вместе с Джимми Стафордом. Оба были напуганные и растерянные. Они уставились на стремительно кружащий уже над судном кругами самолет разведчик русских.
— Черт! – прорычал, глядя на самолет Джимми Стафорд.
— Нас засекли! – произнес так же нервно и в бешеной панике Джеймс Корвик – Этот самолет с военного корабля. Русского авианосца. Это точно и они уже недалеко от нас. Я думаю капитан.
— Что будем делать? – произнес капитан судна Кени Такер — Команда напугана не меньше вашего.
Внизу на нижней палубе рубки корабля стояла тоже громкая суета. И там, похоже, были уже все, кто выскочил наверх. Вся группа Дельта и матросы, свободные от вахты.
Раннее утро ознаменовалось появлением нежеланного гостя.
— Русские идут сюда – произнес Джимми Стафорд – Надо ускориться с выполнением приказов, командир.
— Всем не высовываться наружу – произнес Стафорду Корвик – Где этот полковник Корнилов?
— Должен быть со своим этим…- произнес в ответ, но не договорил, Джимми Стафорд.
— Быстро решайте свою поставленную командованием задачу, Джимми – он вдруг произнес – Пора. Нам нужен только важный груз. Балласт за борт, Джимми. Скоро нас русские догонят. И надо выжать все, что можно из этой плавающей посудины, Такер.
Он обратился уже к капитану грузового балкера, который итак уже выжимал из своих дизелей все что можно и добавил – Будьте готовы и к самому худшему.
***
Она вдруг исчезла незаметно, как и появилась. Невидимкой. Ушла, молча ничего ему так и не сказав больше. Когда он услышал звук подлетающего реактивного самолета.
Было уже ранее утро и вставало яркое над дальним горизонтом и линией воды солнце.
Полковник Корнилов, соскочив нагишом с постели в своей трюмной каюте, подлетел к иллюминатору. Но отсюда ничего не было видно. У самой почти кромки бушующих океанских волн, где был тот его каютный корабельный иллюминатор.
Он быстро оделся, так как был полностью голым. Его майка и трусы валялись прямо на полу каюты, и он даже рассмеялся. Видя разбросанную свою по полу каюты военного одежду. Даже не помня, как такое вышло. Главное Корнилов был доволен проведенной вместе с обольстительной красавицей смуглянкой девицей любовной ночи.
— Если б Амеры это только знали – он произнес вслух и еще больше рассмеялся. Но потом, оборвав свой смех, выскочил из каюты. Он чуть не столкнулся, лоб в лоб с Любушкиным Валерием. Они вместе выскочили на верхнюю палубу.
Там была паническая суета. И все бегали, глядя в левую сторону утреннего горизонта. Туда улетел самолет и, похоже, возвращался снова.
— Раша! Раша! – кто-то, пробегая мимо за их спинами, прокричал и унесся куда-то вниз, прыгая по ступенькам железной лестницы в трюм.
— Разведчик – произнес первым полковник Степан Геннадьевич Корнилов – С военного корабля. Это точно. И наши, идут сюда за нами. Этот самолет, Валера, первая ласточка залетевшая сюда. Сейчас выдаст координаты нашего расположения и все.
— Русские – произнес Валерий Любушкин – Здесь в нейтральных водах. Они преследуют нас.
Они подошли быстро к правому борту, выходящему от рубки управления балкером. Они оба прижались к бортовому ограждению.
— Лучше если нас не заметят здесь — произнес Корнилов – Он, вероятно, проводит еще и фотосъемку судна с бортов и от носа до кормы. Но думаю, итак нас уже вычислили, Валера. Не удивлюсь, если на горизонте покажутся военные пограничные наши корабли.
— Нам не уйти? – произнес вопросительно Любушкин у Корнилова.
— Если так, то не уйти, Валерий – произнес ему полковник Корнилов.
Нас Родина не ждет и не прощает
АПЛ К-215 «БРЕСТ» легла на курс перехвата. Поступил новый приказ на уничтожение транспорта. Приказ от своего командования в нейтральных водах. Любой ценой. И командир многоцелевой атомной лодки принял решение на сближение и атаку иностранного гражданского грузового загруженного под завязку контейнерами транспорта, пока тот не дошел до границы нейтральной зоны, где вероятно его уже ждали. А судно было видно по хорошему пенному носовому буруну и по всему шло с огромной своей скоростью. То есть, выжимало из своих двигателей все что можно. Рассчитать скорость с лодки не составляло труда по приборам слежения. Наступило светлое ясное на Тихом океане утро. И была отличная погода. Океан был как обычно волнист и спокоен.
— Что будем делать, Владимир Сергеевич? – задал ему вопрос его помощник, капитан второго ранга замполит лодки Димитров Павел Осипович.
— Перископ – скомандовал капитан первого ранга Владимиров Сергей Викторович — Будем топить его.
— Все верно в поступившем на борт к нам приказе? – спросил второй после капитана на борту лодки и в командном отсеке К-215 Димитров Павел Осипович.
— Приказ четкий, ясный из самого военного морского штаба и даже из Кремля. дано добро на торпедную атаку. И это не оспаривается – произнес, прильнув уже к поднятому командирскому перископу, командир многоцелевой лодки К-215 «БРЕСТ» капитан первого ранга Владимиров Сергей Викторович — От четкого выполнения его зависит все, что последует в мире за этим.
— Но это может вызвать конфликт между нами и Штатами, командир — произнес капитан второго ранга Димитров Павел Осипович.
Командир АПЛ «БРЕСТ» промолчал, лишь внимательно всматриваясь в перископ.
— Командир? – повторил, вопросительно, капитан второго ранга Димитров Павел Осипович.
— Не нам решать, что и как сейчас – произнес капитан первого ранга Владимиров Сергей Викторович — Приказ поступил из командного нашего Дальневосточного Штаба морских сил. Если не сделаем мы, то это сделает другая наша лодка. Но она вряд ли догонит их в нейтральных водах и придется атаковать уже на чужой территории, а это сам понимаешь, серьезный будет конфликт. Пока нейтральные воды можем сделать свою задачу. Мы сможем. Заодно проверим, на, что способен наш экипаж АПЛ в боевой обстановке.
Он скомандовал убрать перископ и идти на перехват. Двигаться на полном ходу, удерживая по приборам цель.
— Задача — он повернулся ко всем в командном отсеке «БРЕСТА» — Проводим торпедную атаку. Всем занять боевые посты – он скомандовал всему экипажу многоцелевой лодки серии «Барракуда» — готовность номер один.
— Есть, готовность, номер один – прозвучало в несколько голосов. И все офицеры боевой и технической части лодки разбежались по своим боевым постам и отсекам, задраивая переходные герметичные люки.
Загорелся красный свет, и лодка, набирая свою подводную крейсерскую скорость, устремилась к своей цели.
***
— Как так тогда получилось, Валера? – произнес полковник Степан Геннадьевич Корнилов – Тогда, когда ты взорвал ту бомбу. Как спасся? Мы тогда похоронили заочно уже тебя. Все вокруг твои коллеги и даже я. Но ты выжил.
— Это она спасла меня – произнес Любушкин Валерий – Айелет, что во мне. И сейчас она все слышит моими ушами и видит моими глазами.
И словно по команде глаза Валерия блеснули желтым змеиным цветом, и зрачки его мужских глаз сузились по-змеиному.
— Я вижу — произнес Степан Геннадьевич – Она в тебе и кто кого теперь контролирует?
— Сейчас я ее — произнес Валерий – Она прячется внутри меня и не особо хочет общаться. Она сейчас говорит мне об этом телепатически.
— Я могу оставить вас друг для друга, если я мешаю именно сейчас – произнес полковник Корнилов.
— Вообще не обязательно — произнес Валерий Любушкин – Но она просто хочет остаться наедине со мной и твердит это настырно мне.
— Ладно, не буду вам мешать – Я к этим ЦРУ- шникам наверху. Нам надо обсудить дальнейшие планы и безопасность. К тому же мы еще в пограничной подконтрольной зоне перехвата России. И возможно нас уже отследили. С какой-нибудь подводной лодки. И ведут нас к нейтральным водам. А там может ждать уже пограничный перехватчик. Эти дубы из НАТО и понятия не имеют, как русские умеют играть в свои игры. Вот увидишь , возможно и вероятно даже скоро все и произойдет.
— Товарищ, полковник – произнес Любушкин Валерий – Зачем вы все это сделали? Вы теперь изгой, как и я. Мы предали Родину. И нам этого не простят.
— Мне не простят – произнес Корнилов Степан Геннадьевич – Я совершил измену, спасая тебя, Валера и твою Айелет. Мне и отвечать.
Он не договорил и прислушался. Прислушался и Валерий.
Над ними кружил снова самолет.
— Это наши — произнес тихо Степан Геннадьевич Корнилов – Нас обнаружили и вряд ли дадут без боя покинуть эти воды. Русские долго запрягают, но быстро ездят. Скоро нас перехватят и надо быть готовым ко всему.
Они стояли у правого борта и прохода от высокой главной рубки на палубу балкера. И их пасли. Они были под постоянным надзором американского спецназа в черной форме. И те не спускали с двоих русских своих глаз.
— Стафорд нас пасет вместе с Корвиком — произнес Корнилов – И наверняка все не будет, так как мне обещали вначале. Эти твари никогда не делают, так как обещают. Всегда так. Вспомни Валера Сирию. Или Ливан, Алжир. И здесь будет все иначе. Я думаю, нас не довезут до конечной нашей цели. Я знаю, им нужен только ты и Айелет внутри тебя, как оружие и не только против нашей державы, но и против всего мира. Ты сейчас для Пентагона Валера как ядерная бомба. Оружие и только.
— Но, Степан Геннадьевич — произнес Валерий Любушкин – Вы же говорили, что они нас отправят на какой-то остров в океане и там спрячут.
— Это теперь не важно, Валера – произнес Корнилов – Все подходит к конечному финалу, который закончится здесь посреди Тихого океана.
— Откуда вам это известно, Степан…- он не договорил.
— Известно – произнес, его, обрывая, полковник Корнилов – Айелет мне сказала. Я ошибался и очень сильно, и она дала мне это понять недавно.
— Она вам сказала – Валерий удивился новости – А я не знаю про это.
— Тебе и не обязательно сейчас все знать, Валера – произнес Корнилов – Все сейчас решается за тебя.
— Вот почему я впадаю в ту каталепсию постоянно –произнес, несколько обескуражено Валерий Любушкин – Раньше всего этого не было. Раньше, я и Айелет были одним целым и телом и духом. Она стала темнить. Только зачем и ради чего?
— Она это делает ради тебя, Валера – произнес Корнилов – Вне твоего сознания. И мы не вправе встревать в это. Это ей может не понравиться. И мы должны теперь просто подчиниться всему и принять свою судьбу.
— Вы говорите, Степан Геннадьевич – произнес, удивляясь такой роковой своей покорности, полковнику Корнилову Валерий Любушкин – Что уже все кончено, как для вас, так и для меня. Я вас не узнаю. Вы раньше не были таким.
— Каким, таким, Валера? – произнес Степан Геннадьевич Корнилов.
— Таким настроенным на свою конечную судьбу — ответил Любушкин Валерий ему.
— Раньше я не знал Айелет — произнес Корнилов – Я не знал, что такое даже любовь. Одна служба своей Родине. И все. Это все, что у меня было и это у меня отняли. У меня даже с семьей не сложилось. Вы все в группе были моей семьей. Боевой семьей, Валера. ВЫ были моими детьми, а работа женой. Пока ее и вас не отняли у меня, расформировали инфернальный военный отдел исследований. И вот теперь я спасаю тебя.
— Вы сказали, что Айелет вам что-то сказала – произнес Любушкин Корнилову.
— Сказала, что мы не дойдем до нужной точки – произнес Корнилов Любушкину – Что все здесь и закончиться. В этом океане. И не спрашивай меня, Валера больше не о чем.
Корнилов развернулся резко и пошел назад в свою каюту, спускаясь по лестницам вниз до самого трюма и закрывая за собой дверь. А Валерий Любушкин смотрел на Тихий бушующий синими темными волнами океан. На встающее над горизонтом желтеющее солнце и синее небо. Он смотрел на все это и это земное утро вспыхнувшими желтым огнем глазами дракона хаоса Айелет, ощущая ее внутри себя. И она сказала ему — Скоро, мой любимый мы будем там, куда я уведу тебя. И где мы будем существовать вечно. В мире моей матери Тиамат. За пределами этого мира. За пределами всех миров и Вселенных. Там, где не будет никого кроме нас двоих. И мы будем править тем миром безраздельно и только вдвоем, любимый.
Дракон ледяного Хаоса Айелет
Это случилось внезапно. Кто-то из матросов судна увидел в воде перископ лодки. И перископ двигался в атакующем
направлении, идущего корабля. Шел на перехват своей цели и движущегося корабля. Он, поднимая видимый бурун на темно-синих бурных волнах, шел слева под прямым углом на сближение. Сигнальщик на верхней смотровой части рубки грузового судна поднял тревогу. По кораблю забегала вся его команда во главе с самим Кени Такером, капитаном корабля.
Была объявлена торпедная атака.
Корабль стал по-военному совершать зигзаги, перекладывая то влево, то вправо свои рули. И Валерий Любушкин ощутил это, уйдя вниз к себе в свою трюмную каюту. Его просто сразу стало швырять от стены к стене. Валерий Любушкин стал хвататься за все, что есть руками, чтобы не упасть от регулярно и быстро меняющихся кренов судна. Он быстро побежал внизу под верхней палубой по длинному узкому освещенному коридору под главной рубкой управления судном.
Мимо пробегали матросы и громко кричали и носились взад и вперед в дикой панике.
Наверху застрочил громко крупнокалиберный ленточный пулемет 50мм М-60. Его расчехлили по приказу этого Корвика. Он лупил по летающему над кораблем русскому самолету разведчику Су-34.
***
Они напали на полковника Корнилова, почти сразу и по команде самого Корвика и Стафорда. Организованно, заманив Корнилова внутрь судна под банальным предлогом, поговорить с командиром группы Дельта майором ВМС США Джимми Стафордом.
Да и сам Стафорд принимал участие в нападении. Но полковник особого отдела ФСБ РОССИИ, не будь тем, кем был, если бы это моментально не понял. Корнилов в принципе уже ожидал подобного сценария от «друзей» американцев. И был готов и носил с собой всегда оружие, как и подобает офицеру ФСБ. Да и возраст уже не был помехой ему. Он дал им всем фору, бегая и прыгая по отсекам и коридорам жилых кубриков торгового американского судна.
Началась дикая перестрелка по длинным переходным внутренним коридорам каботажного судна. Снаружи палил 50мм пулемет уже по приближающемуся перископу русской, идущей на перехват атомной многоцелевой лодки, а тут стрельба между Корниловым и спецами из ЦРУ и Пентагона.
Убить по-тихому полковника Корнилова не удалось. И завязалась перестрелка под пули, которой попадали и матросы корабля, случайно выбежавшие из своих жилых кубриков на громкие гулкие здесь выстрелы.
Корнилов завалил пятерых из спецназа США своим личным еще привезенным с Сирии 9мм ГШ-18. У него еще был при себе и второй 9мм пистолет проверенный временем и войнами пистолет Макарова ПМ.
Те ребята сразу поняли, что не на такого простого штабного простачка наврались. Пришлось воевать в серьез и по настоящему.
Перестрелка была мощной и жаркой сразу на двух внутренних палубах и в переходах идущего на полном ходу по бурным волнам океана Американского контейнеровоза.
***
— Атака – скомандовал командир лодки капитан первого ранга Владимиров Сергей Викторович — Торпедная атака.
Он всматривался в перископ лодки и рассматривал издали судно. Он видел стреляющий по лодке и по волнам с верхних надстроек корабля тот крупнокалиберный 50мм М-60.
— Подготовить второй и третий аппарат – продолжил он отдавать команды. И команды передавались его помощником капитаном второго ранга Димитровым Павлом Осиповичем по телефону и всем окружающим в главном отсеке скоростной русской «БАРАКУДЫ».
— Скорость тридцать узлов – он командовал – Угол упреждения 20.
— Есть угол двадцать – слышались голосовые команды.
— Акустик дистанция? – он вдруг спросил неожиданно, сомневаясь в первоначальной команде.
— 500 метров, товарищ капитан – передал по рации акустик.
— Угол 25 – произнес снова капитан лодки – Торпеда контактного акустического действия.
— Есть торпеда контактного акустического действия – снова поступила уже в торпедный отсек команда через зама капитана Димитрова Павла Осиповича.
И там, быстро поменяли сокрушительную скоростную высокомощную торпеду «ВАЛ» на обычную акустического и фугасного действия, 500 кг чистого тротила торпеду с обычным контактным взрывателем. В полторы тонны весом в длинном с пропеллерами и горизонтальными и вертикальными рулями цилиндре, длинной четыре с половиной метров. Ее стали грузить на автоматике и устройстве подачи в открытый торпедный аппарат, через открытую крышку открыв запорный замок.
— Что за чертовщина! — командир лодки, всматриваясь в перископ, произнес – Мне, что мерещится?! Это что мираж какой-то от воды, что ли?!
— Второй перископ — скомандовал уже его помощник капитан второго ранга Димитров Павел Осипович.
Подали вверх еще один перископ, и капитан второго ранга тоже прилип к окуляру второго перископа, стоя рядом со своим командиром К-215 « БРЕСТ».
— Что это, капитан?! — он произнес ошеломленно – Что там такое твориться, и по кому они там палят?! Там стреляют в кого-то и носятся по судну как сумасшедшие.
— Прыгают в воду – произнес командир К-215 – Ты видишь, тоже, что и я, Паша?
— Точно так, командир – произнес капитан второго ранга Димитров Павел Осипович — Что это за чудовище там их гоняет?! Морская какая-то змея?! Ничего себе, какая она огромная! И силища, какая! Контейнеры с палубы на раз сбивает в воду своим телом!
— Смотри, они сами прыгают в воду – произнес капитан лодки Владимиров Сергей Викторович – Прям на ходу судна! Там полный хаос! Кошмар из самого морского Ада! Она их там пожирает! Я такое вижу впервые!
— Это что за чудовище там такое?! — произнес Димитров Павел Осипович – Оно живое, командир, точно живое, или я брежу, как и ты! Огромное! Морской гигантский угорь!
— Нет не угорь, это точно, Паша! — произнес командир — Я угрей видел! Такое чудовище вижу впервые!
Владимиров Сергей Викторович покрутил рукоятку резкости взад и вперед и выкрикнул снова – К черту все миражи! Им нельзя уйти в нейтральные воды, что бы их там не пожирало!
Он оторвался от перископа и крикнул на всю боевую командную главную рубку и отсек лодки — Команда! — скомандовал капитан первого ранга и командир лодки «БРЕСТ» — Третий аппарат и за ним четвертый! Огонь!
— Есть, огонь! – прозвучал ему из торпедного отсека по рации ответ.
***
Судно тряхануло, и оно раскололось надвое. И сразу обе, его расчлененные попаданием торпеды половины, украсившись языками яркого пламени и дыма, нырнули в воду. Затем последовал второй взрыв в носовой части. Это попала вторая акустическая мощная торпеда с АПЛ К-215 «БРЕСТ». И, разнесла почти весь тот нос сухогруза. Нос, мгновенно ушел совсем под воду. А корма стала постепенно и медленно тонуть.
Разлилось топливо. Оно загорелось. Загорелись сами бурлящие волны, и загорелся сам Тихий океан.
На тонущем грузовом балкере и судне погибли практически все. Те, кто еще цеплялся за их спасательную деревянную высокую корабельную железную шлюпку. И те, кто был вдали от нее. Люди просто сгорали в бушующем на волнах жарком пламени.
Полковник Корнилов Степан Геннадьевич глушил пожарным багром цепляющихся за борт шлюпки, как они не взывали о помощи. Они тут же тонули с раскроенными черепами, и шли на корм рыбам. Ему помогал за этим занятием и сам Валерий Любушкин.
— Бей их Валера! Иначе они и нас утопят в океане! Что американские мрази, съели! – кричал полковник Корнилов — Это вам за обман! Твари! Вали ублюдков, Валера! Они хотели нас убить! Нечего их жалеть, твари!
Им двоим удалось сбросить буквально этот вельбот с корабля в бушующие океанские волны, до того как корабль пошел ко дну и спрыгнуть в воду. Это не успел никто из американских гражданских моряков. Часть была убита Левиафаном, часть просто погибла от взрыва торпед.
Там в воде были только люди Джимми Стафорда и Джеймса Корвика. Из спецкоманды особого отдела цереушника Пентагона Реджинальда Бигсли, чудом уцелевшие после уничтожения корабля и зубов Айелет.
Они взывали о помощи теперь, барахтаясь и глотая соленую океаническую воду.
— Бей их, Валера! Теперь помощи просят, козлы пентагоновские! Дельта, гребаная! — кричал Степан Геннадьевич Корнилов, убивая одного, за одним, порядком уже обгоревших в огне в разлитом по волнам дизельном топливе Пентагоновских диверсантов.
Среди них не было ни одного матроса торгового судна, как и их капитана Кени Такера.
Посреди Тихого океана
Они безжалостно расправились со всеми, кто еще был живой, и уцелели лишь вдвоем. Он Валерий Любушкин и полковник Корнилов.
Валерий понял, что Корнилов попал в уготованную ему на корабле этим Корвиком засаду. Он уже знал об этом и поспешил на помощь.
Все что помнит Любушкин Валерий, это когда вбежал в один из нижних длинных коридоров, где слышались выстрелы и все. Ноги и руки сами его туда несли. Они не слушались его. Айелет управляла им сейчас сама. И он был в полном ее подчинении.
Вспыхнули ярким желтым светом змеиные глаза Айелет. И она вырвалась из него наружу, или вернее, сам Любушкин стал той громадной дикой в чешуе извивающейся более ста метров с шипастыми и острыми, как бритвы плавниками по всему гибкому огромному телу змеей. С громадной зубастой головой. Ненасытной и пожирающей все и всех хищницей. Любушкин стал адским змеем Хаоса Левиафаном. И стал, уничтожать все, что было на этом корабле. Все живое и все, что двигалось. Все что попадало в поле его зрения. В поле его огромных сверкающих желтым огнем с узкими змеиными зрачками глаз.
Он не помнит, чем все закончилось. Просто пришел в себя уже в воде и в шлюпке вместе с Корниловым, который убивал плавающих пожарным корабельным багром американцев.
Он, долго еще плавал внизу в воде в куче тонущих обломков торгового большого корабля. Ударяясь и полосуя острыми своими иглами плавников металлические тонущие контейнеры с тонущим в них грузом. И продолжая глотать тонущих моряков тонущего судна. Он плавал, извиваясь в воде стометровой змеей Айелет. И когда, превратившись в человека снова, вцепился руками в борт шлюпки, мгновенно влез на нее.
Его взгляд был какой-то отрешенный от мира сего. И он смотрел на все, как словно не понимая ничего, но постепенно приходил в себя.
Корабля не было.
Он многое пропустил. Его сознание человека было выключено, и он ничего не помнил. Даже перевоплощение в дикого огромного хищного змея и дракона. Айелет избавила его от этого. И сделала все сама за него. Лишь когда судно пошло ко дну, он пришел в себя. И Айелет скрылась внутри снова Любушкина Валерия.
***
Все погибли. И погибло само каботажное американское судно. Со всем экипажем на борту. Здесь в нейтральных водах. Не доплыв до своих военных кораблей, ожидающих на самой его у приграничной условной водной полосы.
Там их ждали несколько боевых военных корветов и даже авианосец. Курсировали над ними уже американские самолеты, ведя к своим, и прикрывая с воздуха, когда произошло это торпедирование.
Торпеды, пущенные с Российской АПЛ, уничтожили полностью груженый контейнерами торговый корабль. Все произошло мгновенно, и судно пошло ко дну.
Тут же были переданы координаты на все пограничные военные суда Владивостока.
Амеры обманули Корнилова. Они как у них принято, играли в двойные игры. Как в политике. Так и в военных делах.
Не было ни каких островов в открытом Тихом океане. Любушкина везли прямиком на какую-то военную базу. Где-то в Техасе. Сначала в Калифорнию, потом в Техас и в такой же глубокий бетонный секретный бункер. Там по соседству в Техасской голой выжженной жарким солнцем пустыне, на военной ракетной базе в специальном аваангаре №18, стояла настоящая летающая тарелка пришельцев. А по соседству должен был глубоко под землей сидеть так же в цепных кандалах и Любушкин Валерий и то, что было в нем.
Но им не удалось. Все сорвалось. Их преследовали Русские от самого Владивостока. И стычка была неизбежна.
Понимая, что на этом грузовике им не вырваться за нейтральные воды на свою территорию, они решили их убить. И она Айелет убила практически всех.
И вот они сидят в спасательной железной моторной самоходной шлюпке. И уже скоро сюда подойдет военный Российский корабль. Они так и не дошли до границ перехвата и под защиту военных американских самолетов и кораблей.
Русские ни за что не сдадутся и не отпустят вот так такое. То, что способно перевернуть весь мир. Это оружие против врагов. И американцы хотели того же. Особенно после Сирии и Африки. У них не было такого. И они хотели получить этот живой сосуд с вместилищем самого хаоса. Отобрать у русских и воспользоваться украденным по своему усмотрению. Но не вышло. Как не выйдет теперь и у Русских, что приплыли уже сюда на скоростном военном ракетном эсминце. По заданным координатам, оставленным русской подводной лодкой.
— Значит Степан Геннадьевич, вам придется подчиниться снова и сдаться своим — произнес Валерий Любушкин.
— Придется – произнес полковник Корнилов — Я теперь изменник, раз продался иностранцам, чтобы спасти тебя из того бетонного подвала. Я не хотел, чтобы они издевались над тобой и над тем, кто внутри тебя. Особенно этот придурок, полковник Селезнев и его лабораторные крысы.
— Они бы долго не смогли это делать — произнес Валерий – Айелет снова бы вырвалась и поубивала многих из них. Как было раньше и как случилось недавно. Я с трудом ее сдерживаю в себе. Она женщина и крайне нервная женщина. Но, пока слушается меня. Мы едины с ней. Она не вырвется, пока я не разрешу это сделать. Она не даст меня в обиду, потому что я это она. Мы одно теперь целое с ней. И никто не сможет, причинить, нам двоим, что-либо. И еще. Мы бессмертны и неуязвимы. Я сам чувствую, как перерождаюсь в дракона и скоро мы оба будем тем, кем суждено нам быть. В одном лице.
Слившись вместе в одну живую форму кошмарного дикого создания. В одно целое и как женщина и как мужчина. И она не отпустит меня. Мы разделим всю власть своего абсолюта между собой. И Тиамат примет меня как сына. Айелет уже выпросила у нее это. Мне не вернуться назад. Да, и я не хочу уже. Я полюбил то, что внутри меня. Полюбил Айелет. Прекрасную Айелет.
Корнилов потупил свой старческий военного полковника взор в бушующие за бортом вельбота волны. Он тоже любил Айелет. Для него она была просто живая молодая невероятной неземной красоты женщина. Любовница, о какой только мог мечтать вообще мужчина его возраста. Бросивший все. Даже свою ради нее Родину.
Любушкин закрыл свои синие глаза и словно провалился на секунды в беспамятство. Но вскоре, пришел в себя. И снова произнес — Раньше я не был способен даже ухаживать за женщинами, а теперь…Я альфа самец у своей альфа самки. И мы неотделимы друг от друга. Благодаря мне она теперь не такая дикая как раньше. Я усмирил ее и подчинил свою Айелет себе. Только себе. Я рожден для нее. И это было предрешено задолго возможно еще до появления самого человечества.
— Тебе, Валера надо бежать – произнес полковник Корнилов — Они не дадут вам жизни. И вам придется защищаться и убивать всех с обоих сторон, как ты и Айелет сделали недавно с этими Американцами и их кораблем. Чтобы избежать жертв и с нашей стороны. Я пошел на это только ради тебя и ее. И освободил вас обоих собственной ценой. Мое заступничество и твое помешательство. Мы оба жертвы тех опытов и экспериментов. И теперь еще беглецы, и предатели для своих. Равно, как и не друзья иностранцам. Они боятся теперь нас. И будут теперь, охотится на нас обоих для полного уничтожения. Я еще могу сдаться на их милость. А вот тебе, Валера надо бежать и спасать ее. Бегите оба. Куда угодно, пока они плывут сюда. Нас Родина не ждет и не прощает.
— Прощайте, Степан Геннадьевич — произнес Валерий Любушкин двойным голосом и от него отделился еще один призрачный образ. От его лица. Это была она, Айелет. От мужского тридцатилетнего лица Валерия и его синих глаз отделилось молодое невероятной красоты лицо двадцатилетней по возрасту женщины. Призрачное, практически прозрачное с вьющимися на океанском ветру длинными черными волосами. Лицо уже в наступившем ярком дневном солнечном свету. Чернобровое с прямым острым носом и пухленькими девичьими губками. Невероятной красоты. Лицо восточной красавицы. Очень красивое.
Сверкнули желтыми змеиными зрачками его женские глаза, под круто изогнутыми от носа в разлет бровями глазами и зрачки стали человеческими. Стали угольно черными. Лицо приблизилось к лицу полковника Степана Геннадьевича Корнилова.
От тела Валерия Любушкина отделились от его мужских голых рук, призрачные и прозрачные женские руки с красивыми утонченными кистями и пальцами. Те женские руки легли на плечи полковника Корнилова. И он почувствовал их. Ощутил прикосновение. Хоть они и были руками живого призрака. Он даже ощутил их внутреннюю невероятную и неземную силу. Эта мощь прошла сквозь его все тело и пригвоздила к лодочному металлическому в старом, потрескавшемся от времени и солнца красной мягкой обшивке сиденью спасательной железной моторной шлюпки.
Лицо преобразовалось в живое человеческое и материальное. С нежной кофейного оттенка смуглой кожей. Губы налились алым цветом и стали тоже живыми.
И Айелет его поцеловала. Прямо в мужские старика полковника губы.
— Прощайте, полковник — произнесла она ему ласково как живая женщина, оторвавшись от губ военного – Я буду помнить вас все время, как и он.
— Прощай, Айелет – произнес очарованный женской безукоризненной красотой девичьего лица Корнилов
– Прощай навсегда – произнес дрожащим он ей голосом – Уходите быстрее. Я придумаю, что им сказать. Бегите. Весь мир перед вашими ногами. Бегите и не думайте обо мне.
Лицо Айелет снова исчезло. На прощание, сверкнув желтизной своих снова змеиных Левиафана Хаоса глаз и слилось с лицом Любушкина Валерия. Исчезли женские красивые голые руки, слившись с его мужскими руками. И Валерий, встав и пятясь назад, к краю и корме железной спасательной большой винтовой моторной лодки. И в следующую минуту или секунду даже, он, встав на сам край борта обеими ногами и балансируя на том краю, произнес еще раз Корнилову – Прощайте, полковник.
Посмотрев напоследок еще раз на быстро приближающийся от пограничного дозорного русского эсминца моторный скачущий по океанским волнам катер и сидящих там вооруженных людей. Расставив в стороны, как распятый мученик свои руки, просто упал за борт и исчез в воде. Раздался громкий всплеск, и волны океана поглотили его Валерия Любушкина тело.
Корнилов, перегнувшись через борт, посмотрел в воду и увидел там, в глубине и черноте бездонного бездны, над многокилометровой пропастью между этой лодкой и самим дном под собой громадного извивающегося кольцами в шипастых плавниках сверкающего своей словно полированный металл чешуей змея. Который еще раз сверкнул оттуда на него своими желтыми горящими огнем самого хаоса змеиными глазами. И развернувшись во всю свою громадную стометровую длину, и закрутив в стремительном водовороте саму, казалось темноту, устремился в саму глубину, мелькнув лишь хвостом и исчезнув навсегда в той беспросветной черноте воды. Оставляя лишь всплывающими огромные пузыри сдавленного водой воздуха. Которые, достигнув поверхности, разорвались, лопнув у борта железной спасательной корабельной винтовой лодки.
— Прощай, Валера — произнес Степан Геннадьевич Корнилов, глядя туда, где уже не было никого и ничего, кроме океанской темноты — Прощай навсегда. Ты свободен, как и ты, Айелет. Мы понимали друг друга с полуслова в отличие от этих недоумков, что разжаловали меня и отстранили от дел. Но ты не достанешься никому. Если даже не достался мне, полковнику ФСБ ГРУ полковнику Корнилову. Ты свободен.
Степан Геннадьевич Корнилов повернул седеющую голову военного в направлении быстро приближающегося пограничного Российского катера с вооруженными пограничниками и моряками.
С эсминца продолжали кричать в радиорупор о немедленной сдаче. На что полковник Корнилов, улыбнувшись только выругался – Ублюдки, вы все. Вы не получите ничего. Хер вам, моя работа и мой разогнанный паранормальный отдел. Ровным счетом ничего, ноль на палочке получите вы все, а не Любушкина. И меня тоже.
Он снова смотрел теперь в черноту океанских волн. Туда, где только что растворился змей хаоса Айелет, унося в себе живого Любушкина Валерия.
— Прощай и помни меня, Валера – произнес полковник Степан Геннадьевич Корнилов — Как я буду всегда помнить тебя.
Он уставился в синеву бурлящей за бортом воды.
Приставив быстро, и решительно 9мм Макаров к виску. Глядя в черноту воды, и в самую глубь океанской многокилометровой бездны нажал на спусковой крючок.
Постскриптум: В мире красного неба и ярких звезд
Этот мир вновь появился перед его глазами. Только теперь это был уже по праву и полностью его мир. Мир из горящих ярких звезд и кругом черные голые лишь камни. Впереди был и перед глазами шумящий волнами бескрайний в красном свечении от красного небосвода океан.
Неземной океан и сам мир. Мир, его новой жизни. Мир за гранью любой реальности и даже инфернального мира.
Мир, где он был однажды, в своем полном беспамятстве, когда сидел взаперти в глубоком подземном бункере и закованный в цепях. Мир где-то за пределами самой реальности и нереальности. За пределами самой Вселенной.
Вновь все повторяется. И он снова идет к океану. Идет босиком. Он ощущает само, прикосновение ног к сырым от волн камням. И вокруг никого. Только он один Любушкин Валерий и шум волн. Который оглушает. У самого берега, в прибое ударяясь о камни и омывая самый его край по линии прибоя в белой пене.
Все повторяется снова, как и раньше. И ему здесь уже все знакомо. Даже эти горящие на красном небосводе яркие мигающие звезды.
Подойдя совсем близко к линии прибоя волн, Валерий идет вдоль берега. Идет туда, где возвышается большой скальный утес.
Его туда опять что-то влечет. Он хочет посмотреть на океан и звезды оттуда сверху. И это хочет не только он один. Этого хочет и она живущая в нем. Она подталкивает его туда сама. И он чувствует ее внутри себя и в своем рассудке. Она овладела им полностью. Она срослась с ним и постоянно шепчет о любви. Постоянно и неотступно и это сводит его с ума. Этот тихий ее нежный и ласковый мелодичный голос в его Валерия голове. Она шепчет ему слова о любви.
Он, практически не переставая с ней, занимается любовью. До полного безумия и истощения. Где-то там внутри черной бездны и в безмолвии вечного мрака. Разделившись на две половины, женскую и мужскую. И отключаясь и уходя из полного живого сознания. Умирает и вновь воскресает, как дракон левиафан. И с ним умирает и воскресает и она. Это вечное перерождение драконов хаоса. Он теперь сам как некое Божество. Он сотворил этот мир. Сам для себя из самого себя. И это все его Айелет живущая в нем. И они любят друг друга.
Они летят по черной бездне, и в полной темноте, чувствуя друг друга, и любя друг друга. Где-то тоже за гранью разума и сознания и всего сущего живого. Свиваясь в клубок из сверкающей чешуи и плавников. Сливаясь воедино и разделяясь снова и снова. Их теперь два. Два дракона хаоса. Они дети самой Тиамат. И они в ее мире, мире безмолвия и ледяного пространства. Где нет жизни и нет смерти.
Их двое. Она сделала это. Она и он. Король и Королева мира Хаоса и дети своей матери великого и всесильного дракона Тиамат. Они сестра и братья самого Бога. Золотого Левиафана.
— Айелет – произнес он, снова ей — Кто ты живущая во мне. Ты змей хаоса и запредельного мира. Зачем я нужен тебе? Зачем ты выбрала меня? Твоя любовь, это смерть и возрождение. В снах между жизнью и смертью.
И она вновь отвечает ему – Я просто хочу тебя. В тебе есть то, что необходимо мне. Ты и я теперь вечно едины, и неразделимы. Мы родились вместе из одной материнской утробы и обречены быть навсегда вместе. Ты и я дети Тиамат. Дети богини Хаоса и ледяных просторов самой бескрайности мироздания. Мы умираем и воскресаем и эта наша жизнь. Жизнь между мирами. Жизнь в самой смерти. Посмотри на себя. Ты это я, а я это ты. Нас двое. Но мы едины. Мы единая несокрушимая любовь и сила самого Мироздания.
Он, Валерий Любушкин, сверкая горящими желтым огнем с узкими змеиными зрачками глазами Айелет, идет вдоль линии прибоя. Он идет босыми ногами по каменистому берегу к черному торчащему у края берега утесу. А рядом с ним разбрасывая большие валуны своими трехпалыми ногами, и громко топая по камням, идет четырнадцатиметровый в длину и метров шести в высоту тираннозавр. Он его охранник. Как цепная собака эта шеститонная громадина охраняет его. Зверь, ненадолго останавливается, нюхая вокруг себя воздух и осматривая все кругом, как и подобает охраннику и приоткрывая с большими остроконечными с пилообразной кромкой зубами громадный рот. Затем нагоняет своего идущего без остановки молодого, лет тридцати хозяина. Он покорно следует следом за ним и неотступно, наблюдая за всем вокруг своими размером с голову ребенка такими же желтыми горящими огнем глазами.
— Не отставай, Рубус – произносит он ему голосом Айелет, негромко – Я хочу снова увидеть с той скалы океан и звезды. Я хочу вернуться к своей истинной матери. Этого хотим мы оба. Этот мир теперь навсегда наш, Рубус – произнес он громадному зверю, который шел с ним рядом — Наш на двоих мир. И мы его творцы. Это мир принадлежит лишь мне и моей Айелет. И тебе, мой, верный и преданный Рубус.
КОНЕЦ
Киселев А.А.
27.11.- 07. 03.2017г.
(67 листов)
5
