В одной из служебных московских командировок довелось почти две недели жить в одном гостиничном номере с мужиком из прокурорских. Назвался Павлом. Парень удивлял меня тем, что ни одного вечера не провёл без двух-трёх, а то и больше, бутылок пива. Мне так было бы тяжеловато. Он же признавался, что иногда и в обед пропускал парочку. В златоглавую замело его из Саратова, тоже по службе. После вечернего пиваса Паша становился дюже разговорчивым. Много чем делился из своей сурьёзной биографии. Всех случаев, конечно, не вспомнить, но один, довольно жутковатый, в памяти отложился…
Матвей Данилович жил со своей супругой Аннушкой в любви и согласии без малого сорок лет. Когда оба вышли на заслуженную пенсию, сидеть с утра и до вечера сиднем в городской квартире быстро осточертело. Пусть в трёшке, пусть в центре Саратова. Всё одно тоска смертная. Вот и стали они ближе к лету присматривать себе дачный участочек за городом. Чтобы, значит, вовсе со скуки не помереть. А тут как раз кто-то из знакомых дом в глухомани продавал. Съездили, посмотрели на объект. Понравилось. Даже очень. К тому же цена до безобразия приятная.
Недолго раздумывая, ударили с продавцом по рукам и принялись обживать приобретение. Дом был крепкий. В огороде баня под стать. А места вокруг какие!.. Лес, речка, поля васильковые. Колхоз-то развалился, деревенские мал-помалу разбежались кто куда. С десяток обитаемых дворов лишь осталось. Да и в тех старичьё одно. Но Матвею с женой оно и лучше. В городе эта людская суета до того достала…
К сожалению, маленькое загородное счастье продлилось недолго. В один из жарких летних дней Аннушку разбил гипертонический криз. Прямо на грядках. Да такой сильный, что кровь хлынула носом. При виде лежащей окровавленной супруги Матвей Данилович потерял сознание…
Это было вполне объяснимо. Он с детства страдал гемофобией. Начала развиваться болезнь, скорее всего, после трагического случая, когда мать, спасая от стаи бродячих собак, держала его, малыша, у себя над головой. Матвей хотел, но не мог забыть искажённое болью и ужасом любимое мамино лицо, обращённое к нему и судорожно повторяемые слова:
— Не бойся, сынок, не бойся!..
В то время, как обезумевшие от свежей человеческой крови псы рвали на куски её плоть до самых косточек. Мама так и стояла, крепко держа маленького Матвейку на вытянутых вверх руках, до конца. Лишь когда стаю разогнали запоздало подоспевшие сельчане и приняли ревущего от ужаса мальчонку, упала без чувств. Так и не открыв больше глаз, умерла от потери крови…
Вот потому-то, когда с Аннушкой случился этот приступ с носовым кровотечением, Матвей Данилович дал слабину. Вместо того, чтобы срочно оказать жене помощь, сам пал рядом. А когда очнулся, супруга уже не дышала.
Горю мужика не было предела. В любимой и проверенной десятилетиями радостей и невзгод Аннушке состоял весь смысл его жизни. Особенно терзала мысль, что, если бы не его чёртова слабость, жена была бы жива…
Совершенно обезумев от горя, Матвей через сутки после похорон подъехал на своей «Ниве» к кладбищу. Ночью. Аккуратно разрыл могилку родимой Аннушки и вынул её труп из гроба. Потом скидал всю глину обратно, восстановив холмик.
К утру мужчина уже был в полузаброшенной деревеньке, где стоял их опустевший без ясных глаз жены дом. Там он перетащил тело в баню. Усадил Аннушку на полок. Жарко затопил печь, пытаясь согреть. Ведь она была такая холодная…
Словно во сне всё происходило. Как заведённый, Матвей всё подбрасывал и подбрасывал дрова в гудящую раскалённую печь. Опомнился через сутки или двое. Когда понял, что натворил – ужаснулся. Но ничего теперь исправить было нельзя. Возвращаться опять ночью на кладбище и повторно закапывать покойницу ему точно не хватит сил. Да и гроб он так раскурочил, что не уложить в него.
Наверное, пережитые сильнейшие потрясения всё же сыграли злую шутку. С разумом Матвея Даниловича что-то произошло. Он не стал предавать покойную Аннушку земле. Долгие часы у трещащей дровами печки сильно высушили мёртвое тело, и поехавший мужик задумал вот что. Он почти беспрерывно топил печь в бане, усадив труп поближе к раскалённому металлу. До тех пор, пока покойница-жена не превратилась в подобие мумии.
Одновременно с этим Матвей Данилович вспомнил про полуразвалившееся бывшее колхозное овощехранилище недалеко от своего участка. Правда, заросшая бурьяном яма уже мало напоминала изначальную постройку. Но один из кирпичных отсеков, метров тридцать площадью, оказался вполне годен для задуманного.
Не привлекая внимания немногочисленных местных стариков, Матвей принялся за дело. Очистил в подземном пространстве бетонный пол от мусора. Завалил мелкие щели, через которые проникал свет. Оставил лишь одно отверстие-вход, скрытое густой стеной крапивных зарослей.
Позже, съездив в город, привёз кабель и прочую электроарматуру. Прикопав проводку под землёй, чтобы было незаметно, соорудил в своём подземелье освещение из нескольких лампочек. Одновременно и свечи продолжал жечь. К середине осени успел переместить в этот импровизированный склеп свою Аннушку, усадив в старое кресло. Каждый день он пробирался сюда и, сидя рядом с любимой, что-то рассказывал.
Когда же лёг снег (дабы не наследить и не выдать своей жуткой тайны) перестал приходить. А потом, с холодами, и вовсе в город вернулся. Но время от времени наведывался — проверить, всё ли в порядке с усыпальницей. Ну, и с домом, конечно.
В городе, в пустой квартире Матвей Данилович очень скоро начал страдать от тоски и одиночества. Так сложилось, что их единственный с Аннушкой сын трагически погиб ещё в юности. Родни, с которой бы поддерживались отношения, нет. Пить же с мужиками горькую никогда не любил. Вот и ходил из угла в угол. Пытался искать подработку, но времена наступили не из лёгких. Начало 90-х. Часто попадал на обман, а то и вовсе на откровенную уголовщину.
После новогодних праздников развесил объявления о сдаче комнаты в аренду. Вскоре и клиент подходящий нашёлся. Вернее, клиентка. Девушка, приехавшая из какого-то районного посёлка. Учится, по её словам.
Поначалу у них вроде бы сложились очень доверительные отношения. Наконец-то живая душа появилась в доме. Матвей Данилович даже еду на двоих стал готовить. И телевизор в её комнату отнёс. Сам-то не смотрел. Чернуха одна, кровища и мордобой. Ему с его диагнозом становилось плохо на первой же минуте просмотра.
Но спустя какое-то время пожилой мужчина стал замечать, что «студентка» возвращается подвыпившая. И курит у себя в комнате. Хотя договаривались сразу, что табу на это дело. Дальше больше – стали захаживать в гости кавалеры. Довольно мутной наружности, очень похожие на братков да шпану.
На справедливые замечания хозяина жилья гостья всё чаще стала отвечать с грубостью и пренебрежением. Задолжала оплату за два месяца. Когда же недовольный Матвей Данилович осторожно припугнул выселением, только рассмеялась в ответ:
— Ты, дед, не борзей! А то своим мальчикам скажу, они тебя самого на улицу вышвырнут…
После такого обескураженный мужик задумался не на шутку. Сходил к участковому, но тот только руками развёл:
— Что я сделаю? Ты же сам её пустил? Сам… Вот сам и разбирайся. Она же закон не нарушает. А то, что не платит – это не милиция, а суд пусть решает — кто из вас прав, кто виноват.
Когда совсем расстроенный Матвей Данилович вернулся в квартиру, услышал стуки и возню в своей комнате. Замок в дверь он изначально не врезал, показывая гостье, насколько ей доверяет. Заглянув, опешил. Девица суетливо рылась в его вещах! Вот и благодарность за гостеприимство! У мужика от обиды и гнева потемнело в глазах:
— Ты что, дрянь такая, творишь?!
Девка вздрогнула, но тут же, нацепив нахальную маску, заявила в ответ:
— Подумаешь, и посмотреть нельзя!..
С презрительным видом направившись к выходу, что-то быстро сунула в карман. Мужик попытался её остановить, но получил звонкую пощёчину. Взбешённый, силой выкрутил наглой девахе руку, и увидел, как из кармана разлетелись на пол крупные купюры. Это же его сбережение на чёрный день!.. Завязалась борьба.
…Когда Матвей Данилович пришёл в себя и отдышался, девица была мертва. Задушил подлюку. Но что теперь делать? Идти объяснять всё участковому? Так тот даже разговаривать не станет – тут же наряд вызовет…
Прошёл в комнату, которую занимала квартирантка, увидел два здоровенных баула с вещами. Вот оно как! Решила уйти по-английски. Когда заглянул в одну из сумок, понял, что ещё и не с пустыми руками. Там лежала Аннушкина шуба из нутрии.
Выход оставался один. Прибравшись, пожилой мужчина оделся и пошёл в гараж за «Нивой»…
В своём деревенском доме растопив печь, сжег все вещи и документы задушенной девицы. После, оставив тело в бане, больше не задерживаясь, вернулся обратно в город.
Несколько дней ждал, что придут искать жиличку. Но никто так и не заявился. Постепенно успокоился. Более того, почувствовал облегчение и какое-то незнакомое ранее воодушевление. Жизнь уже не казалась такой беспросветной.
А спустя месяц снова расклеил объявления о сдаче комнаты.
Выбирал теперь сознательно молодых девах. Вторую жертву задушил в конце весны. Губить молодую жизнь жалко не было. И у этой девицы нашлись недостатки. Чтобы не возиться с перевозкой трупа, пригласил ничего не подозревавшую девчонку в свой деревенский дом. Под предлогом помочь по хозяйству – в счёт оплаты за комнату. Там и задушил.
К тому времени он успел «завялить» в бане первую несчастную и разместить в склепе.
Так же поступил со второй. Затем с третьей, четвёртой. Душить стал проволокой, неожиданно набрасывая удавку сзади. Потому что голыми руками было гораздо труднее. Девушки отчаянно сопротивлялись. Оттого однажды он сам чуть не оказался в роли жертвы. К тому же они так смотрели в глаза, что отчего-то сразу пропадали силы.
Со временем Матвей Данилович для лучшего сохранения тел стал использовать формалин. Доставал на рынке у каких-то барыг. Вонючая жидкость, которую он закачивал в пищевод и кишечник мёртвым девушкам, выполняла двойную функцию – и разложению плоти препятствовала, и своим резким запахом отпугивала немногочисленных деревенских дворняг да прочую живность.
Увлёкся египтологией. Даже выучил словарь иероглифов. Для этого часами просиживал в библиотеках. Египетскими иероглифами исписал все стены в своём тайном подземелье. Не абы как, а со смыслом. В центре склепа отлил из бетона символический саркофаг на двоих: для себя и Аннушки – единственного близкого человека в своей судьбе. Он поставил себе цель подготовить уход из бренного мира по образу и подобию египетских фараонов. Чтобы в загробном мире возродиться вновь к счастливой и безоблачной жизни. А место, где всё должно произойти — этот склеп на задворках заброшенной деревни. Только, в отличие от фараонов, готовился окружить себя на смертном одре не жуками и кошками (Матвей Данилович их терпеть не мог), а человеческими мумиями. Которых должно быть семь.
Не всегда, правда, всё шло гладко. Один раз его очень плотно прищучили следственные органы. После пропажи сначала одной, затем другой девушки. Выяснилось, что обе снимали комнату именно у Матвея Даниловича.
Спас старика его безобидный вид и особенно диагноз – гемофобия. Следаки почему-то сразу решили, что такой божий одуванчик на убийство не способен. Вот и отпустили с миром. К тому же, других доказательств, кроме странного совпадения, не нашлось.
Про своё загородное хозяйство он нигде не распространялся. Да и дом был куплен без оформления документов.
Когда осталось отыскать последнюю, седьмую, жертву, судьба преподнесла старику подарок. Он ещё не развесил объявления о сдаче комнаты, как жиличка отыскалась сама…
Возвращаясь из магазина и подходя к своему подъезду, увидел миловидную девушку, с задумчивым видом сидящую на лавочке. Рядом стоял большой дорожный чемодан. Её он раньше здесь не видел. Приезжая, скорее всего.
Матвей Данилович не был общительным словоохотливым стариком. Совсем наоборот. Соседи даже считали его излишне угрюмым. Но понимали, таким он стал после смерти любимой жены…
Он уже прошёл было мимо скромно сидевшей на краешке скамьи девушки. Но вдруг, неожиданно для себя самого, остановился напротив и поинтересовался:
— Добрый день! Вам, девушка, что-то подсказать? Потеряли кого?
Произнеся это, чуть не осёкся. В голове промелькнула мысль: «И чего ты прицепился к молодой девахе, старый пенёк? Шёл и иди своей дорогой!»
Да вот что-то в тихой девушке было необычное. Только он никак не мог уловить – что именно. Длинные чёрные волосы, смуглое миловидное личико, слегка растерянный взгляд. Ничего особенного. Отчего же тогда не смог молчком пройти мимо? Ладно, сейчас она в ответ буркнет что-нибудь вроде «не ваше дело» и пойду дальше.
Но к его радостному удивлению девушка приветливо поздоровалась и пояснила, что только с вокзала. Приехала издалека, из Молдавии. И сейчас в раздумьях, где устроиться на первое время. В гостинице оказалось слишком дорого. Наверное, надо искать съёмную комнату. Не сдаёт ли в вашем доме кто-нибудь жильё?
«Вот так удача. На ловца и зверь бежит!» – подумалось Матвею Даниловичу. Вслух же вежливо предложил:
— Если не побрезгуете, сударыня, можете занять апартаменты у меня. Две комнаты пустуют. Выбирайте любую!
И девушка с радостью согласилась. Сказала, что зовут её Альма. Дома, в Молдавии живёт с мамой. Отца нет.
Альма оказалась и впрямь скромной – комнату выбрала ту, что поменьше. К чистоте тоже, сразу стало очевидным, приучена. Испрося разрешения, тут же взялась за тряпки и ведро с водой. Отмыла свою комнатку, а заодно и дедову холостяцкую кухню. Предложила старику в остальных помещениях прибраться, но он всё же отказался. Хотя было очень приятно. Ни одна из девиц, проживавших ранее, не утруждали себя подобным.
В мире и согласии прожили старик с девчонкой-молдаванкой несколько дней. Пожилой мужик даже как-то сердцем отмяк от её искренней заботы о доме и приветливого отношения к нему самому. При этом она смотрела так доверчиво и по-детски, что казалось они знают друг друга много-много лет. Иногда Матвей Данилович ловил на себе её немного растерянный взгляд, словно девушка хотела о чём-то спросить, но не решалась.
Чтобы совсем не раскиснуть решил поторопиться с убийством. По отработанной схеме предложил Альме помочь на загородном участке. У самого-то, мол, здоровьишко уже не то. Девушка с радостью согласилась – в Молдавии всю жизнь в своём дому прожила. Полоть, косить, воду носить – всё умеет.
На следующий день и поехали.
Добравшись до деревенского дома, Альма, не присев, сразу взялась за работу. У старика совсем руки опустились. Как же такую хозяюшку – и в расход. Он уже хотел было отказаться от злодеяния, но, дёрнув стакан водки для решимости, не стал менять планов. Тем более, для их удачного завершения осталось-то «положить последний кирпичик в стену».
Улучив момент, Матвей Данилович, подкрался сзади к ничего не подозревающей девушке и накинул удавку. Но то ли от выпитой водки, то ли от ещё не улетучившихся сентиментальных мыслей, не смог удержать жертву в нужном положении. Альма вывернулась, очутившись со злодеем лицом к лицу. В изумлении вытаращив карие глаза, задыхаясь под пальцами запаниковавшего убийцы, силилась кричать: «Та…, та…, тат…, тата…»
Старик зажмурился, чтобы не смотреть в её испуганные, совсем детские глаза, и из последних сил завершил своё чёрное дело.
После, совершенно опустошённый, выпил залпом ещё стакан водки и отключился на несколько часов. Очнувшись, по привычке стал уничтожать следы преступления, сжигая вещи Альмы в растопленной печи.
Когда открыл её сумочку и вытряхнул на пол содержимое, взгляд упал на несколько чёрно-белых фотографий и запечатанный почтовый конверт. Хотел уже было, не глядя, швырнуть всё в огонь, но задержался. Взяв в руки фотокарточки присмотрелся и дрожь прошла по всему телу. На всех фотоснимках был он! Только моложе лет на двадцать. Рядом смеющаяся черноволосая женщина…
Словно огнём обожгло воспоминание: Молдавская ССР, город Рыбница, 1975 год. Он с группой коллег в двухнедельной рабочей командировке. Бурный скоротечный роман с молдаванкой Марией. Под «Фетяску», коньячок «Дойна» и виноград с арбузами. Матвей Данилович, хоть был примерным семьянином, долго ещё с лёгкой грустью вспоминал эти золотые деньки в солнечной Молдавии. Адрес свой Марии он не оставил. Она знала лишь то, что её драгут Матвей из Саратова. Отчество с фамилией слышала тоже…
От воспоминаний и постепенно появляющейся догадки того, что произошло, у старика потекли слёзы. Трясущимися руками он распечатал конверт и прочёл:
«Дорогой Матвей! Я помнила о тебе все эти годы. Те наши две недели были лучшими в моей жизни, потому что благодаря им у меня родилась Альма. Моя дочь. И твоя тоже. Я никогда не говорила ей всей правды об отце. И фотографии хоть хранила, тоже никогда не показывала. Но недавно она случайно их нашла. Я не смогла больше обманывать и ответила на все её вопросы. Прости меня, пожалуйста. Альма очень хочет с тобой увидеться. Она славная девочка и так похожа на тебя, Матвей. Я верю, что вы с ней встретитесь и крепко-крепко подружитесь!
Навек твоя Мария»
Через неделю в одно из районных отделений Саратова поступило по почте письмо с указанием адреса квартиры, где совершено тяжкое преступление. Письмо было подписано неким М.Д. Приехавшему на проверку наряду никто не открывал. Опросили соседей. Те пояснили, что в квартире проживает пожилой вдовец. Но его не видно уже несколько дней. Света в окнах тоже. Решили, на всякий случай, взломать дверь. Когда проникли в квартиру, на столе на видном месте в одной из комнат обнаружили магнитофон и пару кассет. На них была записана эта исповедь. История, тянувшаяся на протяжении нескольких лет. И надиктованная на магнитофон самим Матвеем Даниловичем.
Хоть он нигде не указал адрес своего деревенского дома, его всё же разыскали через какое-то время. Обнаружили и склеп в полуразрушенном овощехранилище. Рассказ, надиктованный на плёнку, оказался чистой правдой. Когда опера проникли внутрь, им стоило больших трудов сдержать себя в руках. И от удушающего запаха, и от кошмарного зрелища, представшего перед глазами. Вдоль кирпичных стен глубокого подвала по кругу сидели шесть мумифицированных трупов. В середине помещения, внутри возвышающегося бетонного короба-саркофага лежала ещё одна мумия и два более свежих тела – пожилого мужчины, а также молодой девушки. Судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что девушка погибла от насильственного удушения. Старик – от отравления алкоголем и формальдегидом. Самоубийство.
Возбуждённому уголовному делу, кроме номера, следаки сразу прилепили название – «Фараон». Так и главного фигуранта между собой называли, пока шло расследование всех обстоятельств.
Дело сразу засекретили, а потом закрыли… Оно и понятно.
Примечание: Имена участников событий изменены. Кроме Аннушки и Альмы.
01.11.2019
672
