Встреча была назначена на сегодня, на той же самой скамейке, что и всегда. Мы договорились о ней ещё прошлой осенью, когда деревья рядом с его новым домом сбрасывали сухим дождём свои листья, засыпая траву красивым ковром.
Виталий переехал чуть менее пяти лет назад. За это время мы с ним виделись около десяти раз, но прошлой осенью так и не смогли как следует поговорить. У него были гости. Тогда-то я и пообещал, что обязательно приеду весной.
Сегодня, стоя в своей уютной, залитой утренним солнцем кухне, я попивал крепкий кофе и думал о том, что рассказать Виталию, о чём было бы интересно спросить его. Подготовив в уме приличных размеров рассказ и несколько незамысловатых вопросов, я стал собираться на встречу. Обычно мы сидим на скамейке возле его нового дома по нескольку часов в день, в течение двух–трёх дней. Так как на улице сегодня довольно прохладно, я надел тёплую толстовку с капюшоном и холщовую куртку поверх неё.
Когда я сел в автобус, который ехал к месту встречи, мне вспоминались мои юные школьные годы. Именно тогда-то мы с Виталиком и стали лучшими друзьями…
Признаться честно, я боялся школы. В основном это было связано с моими родителями, которые в штыки воспринимали любую плохую оценку и даже не брезговали рукоприкладством. Наказывали практически за всё. Бывали такие моменты, что я не мог делать домашнее задание, потому что от отцовского ремня болела спина и то, что ниже неё, глаза не видели из-за слёз, а уши болели от постоянного крика и ора.
Я был меж двух огней. Школа и дом. Дома мне доставалось из-за плохой успеваемости в школе, а в школе доставалось, потому что из-за домашних проблем я не мог сделать уроки. Замкнутый круг.
Дома не было ни капельки позитива: пьяный отец, из-за этого нервная мать. А в школе был Виталик. Наш классный Джим Керри. Мог рассмешить, ну или хотя бы развеселить, даже самую мрачную тучу. Знаете, есть такие люди, с которыми на какое-то время забываешь проблемы и смеёшься, хотя в глубине души осознаешь, что дома будет крепкий нагоняй за тройку по математике, вот он из тех людей.
На переменах мы играли в «кэпсы» или просто фишки, иногда устраивая целые межклассовые баталии. Разбивались на команды и играли. Было весело. У Виталика был даже свой «ритуальный танец» перед каждым боем. Он казался нам очень смешным, а ему только это и нужно было. Наверное, как батарейка, он заряжался от нашего смеха.
Приехали. Двери распахнулись, и я вышел из автобуса. Где-то во дворах близстоящих многоэтажек кричали дети. Я пошёл по узкой тропе к месту встречи. Подойдя к ограде Виталика, открыл дверцу и зашёл внутрь. Он уже ждал меня у скамейки. Смотрел в мою сторону и слегка улыбался.
— А ты всё не стареешь… – сказал я ему.
Виталя ничего не ответил. Я расстелил принесённый с собой плед на лавочке и, пригласив друга, плюхнулся на неё.
Откинув капюшон, я поднял голову вверх и посмотрел на небо. Это теперь мой «ритуал», как тот, что был у Виталика в школе.
Около пяти минут мы просто молчали: наслаждались весенним утром и тишиной, которую нарушал только шум деревьев.
После мы начали беседовать…
Виталик отучился в нашем классе пять лет, а затем перешёл в другую школу. Причиной тому стал их переезд, и до нашей школы ему было очень долго добираться.
Виталия почти всю жизнь воспитывала мама, а отец ушёл. Насколько мне известно, он ушёл не к другой женщине, а к бутылке. Я видел его очень много раз и ни разу трезвым. Возможно, он каким-то образом надоедал матери, и она решила продать старую квартиру и купить новую подальше от прошлой жизни.
В классе всё очень поменялось после его ухода. Не было уже той искры, и отношения в классе становились всё хуже. Мы часто ругались, некоторые споры доходили до драк. Но иногда после занятий я и ещё несколько ребят ездили к Виталику. Мы ходили к дворцу культуры, к футбольному стадиону и просто бродили по городу, правда, не очень долго, у Виталика очень сильно уставали ноги.
Нет, он не был толстым или даже пухлым, просто что-то с ногами, а может, переутомился в школе.
С течением времени наши встречи стали реже. Загруженность в школе, усталость, домашние задания – всё это отнимало очень много времени. Затем Виталя и вовсе исчез из вида на какое-то время.
И всё бы шло хорошо, но в 2003 году у Виталика обнаружили лейкоз. Я помню, как по местному телевидению показывали его фотографию и просили помочь, кто может, на операцию. Узнав об этом, я отдал все деньги, что скопил, его матери. И так, всем городком, мы собрали деньги. Операция прошла удачно, и уже через год мы с ним снова встретились. Я просто не мог в это поверить. Он находился буквально на пороге смерти, но остался таким же весёлым и добродушным парнем, каким и был в начальных классах. Правда, цвет волос
поменялся, они стали почти чёрными.
Договорив с Виталей, я накидываю на голову капюшон, складываю плед, подхожу к его надгробию, кладу на него руку и сквозь слёзы говорю:
— Мне не хватает тебя, друг.
Затем выхожу за оградку и закрываю за собой калитку.
Виталя всё так же улыбается с фотографии.
В 2007 году произошёл рецидив, который почти сразу забрал у нас Виталика.
Мы тебя помним и любим.
Посвящается Виталию Моисееву (1990-2007)
644
