«Наша семья — мы с мужем и трое наших ребятишек — жили в маленькой квартирке малосемейного дома, ожидая очереди на квартиру настоящую. Рядом с нашей малосемейкой стали строить многоэтажный дом. При рытье котлована были потревожены какие-то человеческие захоронения. Ребятишки открыто таскали черепа и другие человеческие кости.
Властям до этих захоронений не было никакого дела. Так и появился на бывшем кладбище красивый полукруглый дом. И вот в этом доме была выделена квартира нашему большому дружному семейству. Но не прибавилось у нас, мягко говоря, счастья в новом доме.
Странности начались почти сразу.
Иногда по ночам я просыпалась от присутствия рядом кого-то теплого, лохматого, не очень большого. Это существо трогало меня за руку, гладило по шее, щекам, забиралось под одеяло. Причем я не могла ни крикнуть, ни пошевелиться.
Муж над моими «снами» посмеивался.
Так продолжалось полгода.
Пришло время сенокоса, и мужа отправили в колхоз. Была раньше в СССР практика шефской помощи селянам. Я с ребятишками осталась на неделю дома одна.
В эту неделю мой пушистый гость стал приходить и домогаться меня, а потом пытался душить. На третью ночь я проснулась от того, что кто-то стягивает с меня одеяло. Изо всех сил ухватилась за него и стала тянуть на себя. Потом другой конец одеяла резко отпустили, и я оказалась под ним с головой. В испуге резко села на кровати. Затем хотела встать, но не тут-то было. Ноги были как путами связаны моими же трусами.
После этого я боялась спать в спальне даже при муже и закатывала истерики.
Тут уж и муж понял, что шутки плохи.
Тогда мы стали ублажать «барабашку».
На кухне на шкаф ставили питье (компот, сок, пиво, водку), клали закуску (печенье, сыр, колбаску, хлеб) и разговаривали с ним — просили не беспокоить и не причинять вреда. Сначала он все подъедал и выпивал, потом стал приходить реже и есть и пить не все, но нас не беспокоил, затем ушел надолго.
Жизнь все-таки не налаживалась. Муж, отец моих детей, ушел от нас к молодой женщине. Заболела наша любимая собака. Пришлось ее усыпить.
Однажды я сидела в кресле. Ко мне жались младшие ребятишки. Вдруг в противоположной стороне комнаты резко распахнулись дверки серванта и из него с грохотом посыпалась на пол посуда.
Младший сын сначала смотрел молча, потом стал плакать. У дочери случилась истерика. Пришлось снова ублажать «барабашку».
Все благополучно прекратилось, когда в нашу жизнь вошел новый человек — мой теперешний муж. Видимо, добрый человек пришелся, как говорится, ко двору.
Может, этим «барабашкам» внутренняя сущность человека больше открыта, чем нам, и не только беду приносят они в дом, но и избавляют от тех, кто способен предать, изменить».
753
