"Демон Скорости" — Читать страшные истории и рассказы на Mistika.pro

«Скорость ни разу никого не убивала. Внезапная остановка – вот что убивает!»
Джереми Кларксон.

Майк завел мотоцикл. Это был черный «Харлей-Дэвидсон», сверкающий в отражении звезд. Он купил его у лучшего друга Сэма Глэндона, непосредственно перед тем, как тот отправился на войну в Сербии, и не вернулся – непосредственно на деньги, доставшиеся в наследство после смерти матери. Иногда Майк задумывался о странной роковой судьбе, связавшей его и мотоцикл. Точно мотоцикл забрал жизнь двух дорогих ему людей, чтобы встретиться на пути Майка. Или быть может Майк встретился на пути мотоцикла. Майк не верил в судьбу, и подобные мысли не беспокоили его.

Сам Майк не разбирался в устройстве мотоцикла, и с починкой ему помогал его друг из автомастерской на Уитчем-Стрит. Он не нуждался в знании того, как устроен двигатель. Он нуждался лишь в скорости. Скорость – единственное, что пробуждало в нем пламя смелости и давно забытый дух юности, выпускало гнев, претворяя безумие. Ничто другое не приносило большего удовольствия, чем мотоцикл.

Он помнил последний разговор с Сэмом. Они сидели в саду, и ночь спустилась на них тишиной, приятно лаская кожу легким ветерком. Пахло вишней и дымком. Они разговаривали обо всем, легко и непринужденно, как прежде, но Майку было не по себе от затаившегося чувства тревоги. Сэм уходил на войну. Он продал свой мотоцикл. Раньше мотоцикл для Сэма был целой жизнью, и, не выдержав, Майк спросил Сэма о нем.

— Я давно хотел спросить об этом. Почему ты решил продать мотоцикл?

— Что в этом такого? – как ни в чем не бывало, сказал Сэм.

— Ты никогда не расставался с «харлеем». Когда ты уезжал в Майами без него, то вернулся уже через четыре дня – и только потому, что тосковал по нему. Теперь же ты внезапно решил продать его, и уйти на войну. В чем дело?

Сэм усмехнулся, и открыл очередную банку пива.

— Знал, что ты спросишь об этом, и все равно не нахожу ответа. Ты не поверишь, но мне он…просто надоел. Вот и все дело. Вся загвоздка.

— И как это связано с войной?

— Никак. Поверь – абсолютно никак. Мотоцикл не приносит былого кайфа, как прежде. А я так не могу. Мне нужно хоть что-то, что взбодрит меня.

— И ты решил пойти на войну?

Сэм усмехнулся снова, но на этот раз смех не понравился Майку. В нем скрывалось некое затаенное тревожное предчувствие.

— Похоже на то. – все, что ответил Сэм.

Майк не стал больше расспрашивать друга. Очевидно, Сэм не желал раскрывать настоящих причин. На том и закончился их разговор. Когда они разошлись, Майк уснул с мыслью, что он видел Сэм в последний раз. Он оказался прав. Всю ночь Майку снились мотоциклетные двигатели, чернеющие в разгорающемся пламени. Рев моторов, свист колес по черной бесконечной полосе. Запах дыма.

Когда Майк узнал о смерти Сэма, то не был особо удивлен. Он догадывался, что Сэм шел на войну, точно в последний путь. И предчувствие не обмануло Майка – словно отчаявшийся воин, мечтающий о Вальхалле, Сэм видел день своей смерти лишь среди застилающего глаза дыма и ручьев крови. Он не мог терпеть и мысли о тихой старости – Сэм был не из тех, кто мечтает умереть в собственной постели, позабытый всеми. Вряд-ли Сэм хотел умирать, но Майк помнил безнадежность в его глазах перед уходом на фронт – быть может, он не хотел, но сам неосознанно искал свою погибель. Что-то пресытило его, быть может отвергло, и он больше не находил себе места в этом мире.

Разъезжая по бесконечным дорогам Америки, среди восстающих над молчаливыми прериями восходов и тонущих в пшеничных полях закатов, Майк не раз задумывался о Сэме. И в корне размышлений всегда лежал мотоцикл. Если бы Сэм просто ни с того ни с сего решил бы уйти на войну, Майк бы это понял. Но они не понимал, какое отношение имеет мотоцикл. Вдруг возненавидеть своего любимца, сверкающего черным металлом в отражении звезд, и решиться на самоубийственный поступок? Нет, это лежало за гранью понимания Майка.

Мотоцикл помогал избавиться от тяжелых дум. Чувствуя растекающуюся в крови мощь и скорость мотоцикла, гнавшего по бесчисленным, не имевшим конца, полосам, в запахе взвившихся с асфальта туч пыли и гари трущихся колес, он забывал совершенно обо всем. Что ему дело до прошлого, до давно покоренных кем-то вершин, что ему дело до чьей-то смерти – когда перед ним раскрывается целый мир, ждущий его, словно солнце Икара? Майк влюбился в мотоцикл, как ни во что прежде.

Однако иногда беспокойство все-же захватывало Майка. Иногда мотоцикл казался ему живым, дышащим бензином, существом, словно верный пес, чувствующий все эмоции и мысли своего хозяина. В одну из июньских ночей он увидел, что гараж, где стоял «Харлей», изнутри заливался бледно-голубым сиянием. Войдя внутрь, он нашел свой мотоцикл заведенным.

Без причины.

Совершенно не зная зачем – ради забавы? – Майк прикрепил к мотоциклу спидометр от гоночной машины, максимальным показателем которого являлась отметка в 1100 км/ч. Быть может, он хотел чувствовать себя настоящим гонщиком – нестись по ночному шоссе с завывающим ветром в ушах, поглядывая на зашкаливающую стрелку спидометра. Вряд-ли это было осуществимым – он знал, что предел скорости мотоцикла далек от показанного максимума. Даже гоночные машины редко разгоняются до подобных скоростей.

Мотор яростно взревел. Майк сел за руль, пальцами в кожаных перчатках сжав ручки. Выхлопная труба выдавала дымящиеся аккорды, Майк вдыхал их, чувствуя легкое, покалывающее в груди волнение. Небо над ним приобрело черно-фиолетовый оттенок, звезды раскинулись сияющим серебром. Майк знал — эта ночь будет особенной. Он выжмет все из своего мотоцикла.

Майк выехал со стоянки, и двинулся вдоль улицы. Дома спали. Квартал тонул во тьме и тишине. Майк принялся разгоняться.

30
50
70

– Не представляю, что буду делать без мотоцикла». – сказал Сэм, допивая пиво. В мастерской слабым поблекшим светом горели лампы. Стены были сложены из массивных бревенчатых балок, старых и потемневших от сырости – гараж располагался вблизи болотистой низины, невдалеке от Моста Ангелов. Внутри всегда пахло солярой и древесиной, и неизвестно почему, Майк обожал этот запах. Над полками с инструментами и разным хламом висели потертый флаг Америки, большие плакаты с изображениями Че Гевары, Дядюшки Сэма, помеченного в мишень, и постер с одноименного альбома рок-группы «Rage Against The Machine» с самосожжением монаха в черно-белом фильтре. Сэм терпеть не мог другую музыку, кроме хэви-метала, но их почему-то повесил. Над воротами висел щит Капитана Америки, вырезанный из досок Сэмом. В урне у входа битком валялись окурки и пачки «Pall Mall». На крючке висела ковбойская шляпа, под ней-же вывеска «Land Rover». Мотоцикл стоял в самом центре на подножке, и казался Майку замершим в ожидании псом. Брось кость, натрави – и он отгрызет руку по локоть.

«Не поверишь, Майк – но я немного побаиваюсь.» — сказал Сэм. – «Иногда мне кажется, что внутри него скрывается кто-то живой. Стоит мне разогнаться, и знаешь – чувствую, как руки наполняются какой-то живой силой, будто огонь течет по венам. Я гонял на тысячи мотоциклах, даже круче этого – но ни один не сравнится с ним. Это…Это какой-то…

— Дьявол. – закончил за него Майк.

— Точно! –согласился Сэм. – Настоящий Демон Скорости, как у этих кретинов, что рисуют комиксы.

— Они мне нравятся. – с деланной серьезностью сказал Майк.

— Брось. Пройдут годы, и они темнокожим заменят Тони Старка. Ты же их знаешь.

— Они мне все равно будут нравиться.

Они рассмеялись. Тема разговора вернулась к мотоциклу.

— Насчет страха не шучу. Я порой действительно побаиваюсь эту хреновину. Когда разгоняешься на нем, он будто требует большего. Смейся сколько хочешь, но когда-нибудь я окажусь прав.

— Конечно. «И восстали машины из пепла ядерного…»

— Что это? Уэллс?

— Идиот. Так и не посмотрел.

100
120
135

Майк сменил передачу, мотоцикл заревел громче. Стрелка спидометра неуклонно росла. В воздухе растеклись ароматы ночи и раскаленного асфальта. Солнце догорало прощальной розовой полосой на горизонте. Майк наслаждался видом, и рука его крепче сжала рукоятку.

Мимо проносились маленькие лачуги, одноэтажные домики, гаражи, магазины.

Зажжённый свет фонарей начал сливаться в одну сплошную линию, будто преследующий Марка наравне горящий метеор. Волосы Майка черной лентой развевались на ветру. Сейчас ничего не беспокоило. Он предоставлял всего себя асфальту и мощи июльской ночи. Стрелка спидометра перескочила через

150
170
185

Мост Ангелов заголосил под Майком шумным переливом воды. Лесные ручьи, скрывшиеся среди тумана и теней, перескакивали с грохотом через каменные пороги и россыпи и завалы веток, снося их на пути. Майк перескочил Мост в секунду, двигаясь дальше.

На пути встречались редкие легковушки, и торопливо двигались к обочине, посылая Майку сигналы и ругательства. Плевал он на ругательства.

200

Однажды, Майк вернулся домой, и гараж снова окутывало бледно-синее сияние. Изнутри доносилось сдержанное рычание мотора. В нем чувствовалось нечто…нечто жуткое, некий плотоядный голод.

«Рычание Смерти». – с усмешкой произнес Майк, хотя ему и было страшно. По-настоящему страшно. – «Ну, Демон Скорости? Что на этот раз?»

Он открыл гараж, и вновь увидел заведенный без причины мотоцикл. Фары горели в каком-то пугающем ожидании. Майк осторожно подошел к мотоциклу, и будто в первый раз, изумился до глубины души. Ключ торчал в замке зажигания, хотя Майк помнил, что оставлял его дома. Однако на этот раз было еще кое –что, чего Майк не видел прежде. Колеса мотоцикла были грязны от налипшей к резине земли. Кладбищенской земли – Майк, хотя и не имея доказательств, знал, что это так. К металлической раме прилипли кусочки шерсти и клочки рваной ткани. На крыле виднелись пятна подсыхающей крови. Когда Майк поднял кресло, то нашел в бардачке клочок бумаги, обугленный по краям и пахнущий бензином. Это было свидетельство о смерти Сэма. Из него Майк понял настоящую причину смерти друга – его переехали на мотоцикле. Каким мотоциклом Майк догадался сразу – и больше всего в тот момент он хотел…

Майк закричал, и выбежал из гаража. Он бежал долго, очень долго, по каким-то переулкам и аллеям, и ранним утром проснулся дома, даже не помня, как вернулся. Он смутно помнил блеск далеких фар, чьи-то голоса, ослепляющую темноту вокруг, и он бежит, бежит куда-то, не зная куда. Майк проснулся, и произошедшее утром казалось ему бредом. Обычный ночной кошмар. Он разубедился в собственных сомнениях, когда ночной кошмар, сияя окровавленными фарами, прогудел Майку с кухни. Тогда Майк все понял. Теперь Майк знал, почему Сэм уходил на войну, и почему он продал мотоцикл.

250
300
350

Скорость перестала ощущаться Майком, унося того в космическую невесомость. Мимо пронесся грузовик с кока-колой. Майк промчался мимо, свернув в последний момент с пути дальнобоя. Дальнобой, не справившись с управлением, улетел с обочины. Поле, заросшее клевером, объяло пламенем.

Майк благополучно свернул на 112 шоссе. Вот теперь он разгонится, и весь мир познает мощь его мотоцикла! Сам Дьявол ему не помеха. Теперь он и есть Дьявол, покоривший ветер.

Мимо проносились целые просторы пшеничных полей, фермерских угодий, перелески и заправочные станции.

Сердце Майка запылало от предстоящего ада. Впереди был крутой спуск через Трейн-Ривер. Теперь Майку было плевать на то, что мотоцикл озаряется по ночам, и то, что мотоцикл одержим злой силой – пусть он одержим самой Преисподней с тысячью ее грехов – плевать ему на это!

400
450
550

Вдруг, Майк испытал неожиданный, безудержный прилив ярости. Сейчас ему хотелось скатать эту гребаную дорогу в черный ковер, горящий из его праведного гнева. Схватить и растоптать в грязь все страхи и боль, что испытал прежде, будто они были воплощением чего-то материального, хрупкого и слабого в его руках, точно консервная банка, гниющая под дождем. Он возненавидел дорогу, себя и мотоцикл, и ненависть только питала его ярость. Будь он проклят, если не выжмет все 10000 миль из этого металлического куска дерьма.

600
700
800

Майк продолжал выжимать газ, когда его нога будто провалилась во что-то горячее. Он не обращал внимания до последнего. Весь мир для Майка помутнел и потемнел. Теперь он не видел ничего. Одна пустота на миллиарды затихнувших миль. Луна освещала его лицо, застигнутое выражением чистого безумия.

900

Майк зашел на кухню, схватил первое, что попалось под руку – отбойный молоток – и отбойным молотком нанес целую серию ударов по мотоциклу. Слетела рама, свалились с треском фары. Той-же ночью он спрессовал мотоцикл на гидравлическом прессе, стоявшем на заднем дворе мастерской Сэма. «Однажды я окажусь прав» — говорил ему Сэм. Сэм оказался прав. Наблюдая за тем, как давящие стержни и шестерни пресса поглощают мотоцикл, превращая его в кучу искореженного лома, он услышал визг. И никогда ему еще не было так жутко, когда он стоял и слушал его. Ведь крик принадлежал никому иному, как его другу. В нем слышались другие голоса – например, его матери, за наследство которой он купил этот адский мотоцикл.

После, Майк проснулся среди ночи от странного звука. Страшная догадка пронзила его, и он выбежал из дома с двуствольным ружьем. Мотоцикл уже ждал его у ворот. Ружье подвело Майка – он не чистил его годами, и хорошо, что в итоге последнее вовсе не взорвалось в его руках. Бросив ружье, он с криком побежал прочь от мотоцикла по ночной улице. Мотоцикл двинулся за ним, медленно, точно играясь. Сколько не смотрел Майк, так и не мог увидеть его позади себя. Он слышал лишь преследующее, ничуть не отстающее рычание, и бежал от него. Реальность походила на туман и сумбур. Вскоре он оказался на кладбище. Мотоцикл нагнал его. Майк упал на одну из могил, залитую бледным светом луны, заросшую и покрытую мхом. Майк расплакался, и взмолился о пощаде. Мотоцикл не двигался с места. Он наблюдал, и умей он выражать человеческие эмоции, определенно бы рассмеялся. Майк плакал и кричал, а мотоцикл наблюдал за ним. Вдруг, вскоре все исчезло, и Майк остался один на пустом кладбище. Он упал лицом в сырую землю, а поднявшись, и разглядев на могильном камне лицо матери, закричал так, что даже мертвые бы проснулись.

Вернувшись домой, он нашел решение избавиться от мотоцикла. Теперь он знал, почему Сэм действительно ушел на войну.

1000

Ярость сменилась ужасом – Майк посмотрел вниз, и увидел, что его мотоцикл начинает разгораться ярким и нестерпимым пламенем. Майк решил, что пора остановиться, но уже не мог. Мотоцикл сам нес его в пустоту летней ночи. Раскаленная сталь срослась намертво с его кожей, прожигая плоть до костей. Правая рука Майка превратилась в черный горящий обрубок кости. Тело обуглилось и почернело. Майка полностью поглотило пламя. Но боли не было. Как ни странно. И осознав это, ужас вновь сменился яростью, бесконечной, точно космос.

— Давай! Сожги меня! – прокричало то, что осталось от Майка.

Кровь мгновенно запеклась на теле. Стрелка спидометра перескочила через максимум, но Майк давно перестал ей верить. Мотоцикл бы давно сломался еще на 500, а колеса бы расплавились и раньше.

10000

Майк полностью сгорел, превратившись в черный огнедышащий скелет. Он потерял все, что осталось в нем человеческого, став единым целым с демонической сущностью. Мимо проносились целые мегаполисы, страны и континенты. Люди в панике бежали, покидая свои жилища, едва заметив, как горящий смерчем Армаггедон надвигался на них, сея хаос и разрушение. Что ему дело до гор трупов и покоренных им миров, что ему дело до судьбы человечества – когда перед ним разверзается черной бездной целый ад, ждущий его, словно солнце низвергнутого когда-то Икара? Он проносился по миру со скоростью, которой позавидовали бы целые галактики, ведь питался он одной лишь ненавистью и гневом.