Помню, одна знакомая, после отпуска в Южной Корее, рассказала мне, что корейцы почему-то боятся чаек. Даже бросаются бежать, когда стая этих птиц прилетает на пляж. Этот факт лишь вызвал у меня улыбку, ведь тогда я не подозревал, что чайка – это и вправду страшная птица. Убедился я в этом во время недельного журналистского форума в позапрошлом году, который проходил в пяти разных городах. Форум завершался в городе Коломна. Так я и знал, что организаторы, на чем-нибудь да сэкономят… Разместили нас в гостинице «Советской», где кормят чуть лучше, чем в армии. Номера – тесные комнатушки с шероховатыми стенами, в добавок нет кондиционеров, а лето было в самом разгаре. — Эта гостиница не «Советская», а «совковая», — сказал я Лизе за ужином. Вообще-то я человек неприхотливый в вопросе комфорта, но за пять дней мероприятия нас сильно избаловали дорогущими отелями и ресторанами. Кстати, с Лизой мы там и познакомились. Красавица, умница, блондинка, к тому же телеведущая… Благо свободного времени в этот вечер было много. Не желая киснуть в душном номере, мы отправились гулять по городу. Полюбовались местной архитектурой, прокатились на трамвае. Кстати, трамваи там достопримечательные. Не какие-нибудь современные московские с электронным табло, а настоящие трамваи, будто из старого советского фильма. Ближе к закату мы зашли в магазин, взяли бутылку самого дорогого шампанского и отправились бродить по дворам в поисках свободной скамейки. Увы, места, куда приткнуться нам не встретилось. Везде всё одинаково – либо лавочка занята старушками, либо рядом играют дети… — Может и не надо? – начала причитать Лиза. – Всё-таки сами рассказываем о распитии в общественных местах… — Да уж… Журналистский цинизм какой-то, получается, — согласился я, отчаявшись, наконец, отметить повышение в приятной компании (накануне форума я получил ставку редактора). И тут я поднял голову, и меня осенила авантюрная мысль. – Слушай, а давай на какую-нибудь крышу залезем! К счастью эта мысль Лизе понравилось. Открытый чердак мы нашли быстро — повезло. Забрались на крышу одного старого четырехэтажного дома. Я отвязал рубашку, которой был подпоясан, расстелил, чтобы сидеть было не горячо, и мы с Лизой устроились рядом. — Гляди-ка, чайка! – восторженно воскликнула девушка. – О! Вон ещё одна! Действительно у соседнего чердачного окна сидели две пепельные чайки. Городские птицы. Не такие белоснежные, как на море, но всё-таки… Сидим мы в обнимку, целуемся, пьем шампанское из горла, любуемся чайками и оба находим всё это до одури романтичным. А чайки всё летают туда-сюда. Одна в окно влетит, две вылетят. Потом вдруг прилетели, откуда не возьмись, целой стаей и все на тот чердак. Лезут и лезут! «Чего это они? Гнездо, что ли у них там?» — думаю. Решил проверить. Полез осторожно, алкоголь уже стучался в висках. Заглянул в окно – чернота… только видно, как копошатся светлые крылья… а вонища-то какая, мерзость! Думаю, не полезу! Провоняю весь, как буду обнимать свою подругу? Но только я развернулся, меня окликнули из темноты. — Э-э-э! Помоги подняться! — голос хриплый, вымученный. Понятное дело, что бомж. Кто ещё на чердак заберется? Подать ему руку, я брезговал, но, в конце концов, бомж – тоже человек. Влез на темный чердак. Птицы заверещали, заметались. Досталось мне и по лицу крылом, и в плечо клювом. Приблизился к очертаниям тела в углу. Посветил телефоном, увидел бледное пропитое лицо. Глаза заплывшие, равнодушные, но мужик ещё не старый… — Давай, поднимайся, — говорю. Мне хотелось поскорее убраться с чердака. Смрад стоял там ужасный, да ещё я наступил во что-то липкое. Бомж оперся на мою руку, попытался встать, но застонал и снова рухнул. — Нога болит, — сказал он приглушенным басом. Я посветил вниз и мгновенно протрезвел! Из разорванной штанины, торчала изуродованная нога. Даже не нога, а сплошная живая рана! И стоял я оказывается в пятне запекшейся крови. — Кто тебя так? – только и смог вымолвить я. — Птички, — всё так же тихо и равнодушно ответил бомж, будто совсем не тревожило, что его ногу наполовину съели, пока он лежал, упившись до бессознания. – Вода у тебя есть? Я бросился обратно на крышу. Лиза заметив, что я ошарашен, посмотрела на меня обеспокоенно: — Что случилось? — Сиди тут! – скомандовал я, а сам схватил бутылку с остатками шампанского и шмыгнул на чердак… в темноту, вонищу и чайки эти… черт бы их побрал, под ногами как крысы. Даже и не думают меня пугаться! Бомж взял бутылку, опрокинул привычным жестом и хорошо глотнул. А я весь трясусь от страха. — С…, а его-то всего сожрали, — пробормотал он. Я машинально обернулся и поглядел в сторону, куда кивнул этот «чердачный Прометей». Тут меня прошиб пот. В другом углу валялась куча тряпья и, как мне показалось в тусклом свете, белели кости! А гадкие птицы яростно терзали останки, издавая при этом крикливые звуки… Тут и Лиза пролезла в окно. Она была не из робкого десятка. — Что тут у тебя? – спросила она. Я схватил её за руку и вытащил наружу. Пролезли через «свой» чердак, спустились в подъезд, и я стал барабанить в первую попавшуюся дверь. — Скорее вызывайте скорую! У вас на чердаке человек истекает кровью! Женщина в дверях удивленно захлопала глазами и убежала в квартиру. Мы с Лизой ушли, только когда заметили, что скорая и полиция подъезжает к дому. Что дальше было с бомжем, не знаю. С полицией в тот день связываться не хотелось, иначе бы стали задавать вопросы, что мы сами делали на крыше. Вот этот случай и подпортил последний день с моей очаровательной коллегой. Неприятный осадок остался… С тех пор, я начал понимать наших дальневосточных друзей. И каждый раз, когда я вижу этих мерзких чаек на городских улицах, меня охватывает чувство тревоги.
793
найссс
Шутка ну прикольно