Вновь она сидит в этом тёмном, сыром и холодном подвале.… Вновь один на один с матерью… Отец вновь в командировке, а младшая сестра наслаждается жизнью у бабушки.… Опять.… Опять все повторяется.…Вновь и вновь.
…Кэрол прикована к каменной стене. Оковы, из которых невозможно выбраться, очень сильно давят, из-за чего руки той посинели. Рядом стоит столик, на котором находится разнообразный медицинский инвентарь и другие острые, колюще-режущие предметы.
Большая часть тела девушки покрыта синяками, не зажившими ранами и свежими порезами. Она плачет и просит отпустить её, извиняясь за свои ошибки, хотя, сама не знает, из-за чего все это происходит.
Для этого не нужны причины.
Мать издевается над ней просто так, для собственного удовольствия.
Очередной раз она наносит удар: девушка сплевывает подступивший кровавый сгусток. Но это не всё, после женщина берет один из скальпелей и начинает делать произвольные глубокие надрезы в разных местах, из которых тут же сочится кровь.
На сегодня все.
Она решает перестать изводить дочь, лишь после того, как понимает, что если продолжит – Кэрол умрет. Хозяйка подвала отпирает её кандалы, и измученная девушка падает на пол, кашляя и выплёвывая остатки красной жидкости.
Мать запрещает говорить отцу об этом, и при нём девушка появляется только в длинных штанах, кофте и перчатках. Одно лишь её лицо было не тронутым.
Отец часто говорит ей, что когда она радуется её глаза ярко-голубые, как океан, но если к ней приходят отрицательные эмоции, глаза становятся серыми и безжизненными. Именно такие глаза отец постоянно видит, когда приезжает домой. Младшая лишь насмехается над её скрытностью и безразличным видом.
Глава семейства часто спрашивает у Кэрол о происходящем. На что она просто наигранно улыбается и говорит, что всё хорошо. Младшая сестра постоянно усугубляет ситуацию, оскорбляя старшую, и доводя ту до нервного срыва.
Для Кэрол в её жизни самым дорогим человеком является Отец.
Но всё хорошее рано или поздно кончается.
В очередной раз, когда Ричард уезжает по делам, его убивают.
С этой новостью в дом приходит его сослуживец. И рассказав печальные известия, он поспешно уходит, бросая неловкое «простите» напоследок.
Теперь Оливия понимает, что больше ей никто не сможет помешать. Ничего не сказав дочери, она просто подходит к ней и тянет за собой.
Кэрол привыкла к боли. Довести её до слёз было не просто. Она смирилась с этой участью, и, сжав руки в кулачки, пошла за ней в подвал, зная, что её ждёт.
Сейчас Оливия щадить Кэрол не стала и приступила к тем местам, где кожа была не тронутой. В этот раз на некоторых пальцах ногти были вырваны, и особый интерес мать проявила к лицу девушки, такому бледному и чистому.
Крики разносились по всему дому, кажется, их было слышно даже на улице, но никто не обратил внимание.
Теперь и лицо было безобразным: на левой стороне вокруг глаза кожа украсилась неглубоким порезом, правый глаз был повреждён, вернее, его сосуд, так что белок слегка окрасился в красный. По всему лицу, да и телу было много шрамов: заживших, и тех, которые всё ещё заживают, а также разодранная кожа, из многочисленных ран которой сочилась кровь.
Но особое внимание она уделила нижней части лица Кэрол. Рот девушки был разодран, как и щёки, через некоторые места виднелись зубы и полость рта. Сейчас девушка была полностью изуродована и походила на человека из какого-то фильма ужасов.
Мать сидела рядом и курила, насмехаясь над происходящим:
«У тебя такой прекрасный вид, жаль, что Ричард его не увидит…»
«Что? Где папа?» — задает вопросы Кэрол.
«Как же бесит. … Эта девчонка» – подумала Оливия.
«Кто разрешал тебе говорить, мразь, — она потушила окурок об ее шею, — твой отец мёртв, теперь ты только моя игрушка».
Лицо Кэрол приобрело очень странный вид, а со всеми этими ранами она буквально походила на неудачный эксперимент, который отправили на опыты в психиатрическую больницу. На её глазах наворачивались слёзы, но она нашла в себе силы начать вырываться из оков, на что мать презренно смотрела.
Подойдя ближе к Кэрол, Оливия наклонилась и начала всматриваться в свое творение.
Ей нравилось.
В это время несчастная Кэрол сорвалась с оков и повалила мать на пол, быстро схватив первый попавшийся предмет, она перерезала матери горло. Та умерла…
Бросив всё на пол, она поднялась по лестнице вверх, оставляя хозяйку подвала наедине со своей обителью. Девушка ужаснулась от своего собственного вида, которое она увидела в неподалеку висевшем зеркале. Сейчас она понимала, что оставаться в этом доме ей категорически противопоказано самой собой. Но сначала надо было переодеться.
Сильно церемониться с одеждами Кэрол не стала, а поэтому выбрала майку, джинсы с ремнём и тёмно-синюю кофту. На ноги она надела солдатские ботинки, которые когда-то подарил ей отец. Эта одежда была ей несколько великовата, но так даже лучше: появляется некоторое ощущение свободы и непринужденности. Она собрала рюкзак, и по пути зашла в гараж, прихватив с собой лом. Она спешила скрыться в неподалеку находившуюся рощу.
В той самой роще она наткнулась на озеро. Подойдя к нему ближе, девушка села на берегу, открыла рюкзак и вытащила бинты вместе с средствами для обработки ран. Наклоняясь к озеру, чтобы умыть лицо после сложной процедуры она вновь увидела свое отражение. И именно поэтому Кэрол решила продолжить путь и не сворачивать назад, ибо возвращаться ей некуда, да и не к кому. Она немного радовалась за осиротевшую сестру, пусть тоже немного помучается. Девушка прошла глубже: дальше уже шёл лес с высокими соснами, где её ждал безликий.
Прошлая жизнь забыта, теперь её новое имя Ривер, потому что её глаза стали серыми и мутными как река.
253
