ЦАРАПИНЫ НА РУКЕ

История давняя, мне её рассказала моя знакомая Линда, но история приключилась не с ней, а с её подругой Ниной. С Ниной они познакомились в санатории и поддерживают хорошее общение до сих пор.

Эту историю Линда узнала в санатории, когда все шли по комнатам после ужина. Они с Ниной сели около окна и просто болтали о своем, о девичьем. Луна светила ярче солнечного света, и в комнате от этого было очень светло. Это была вторая неделя их пребывания в санатории, через неделю надо будет ехать домой, и за эти две недели Линда не раз замечала шрамы на руке Нины. Они были параллельны, не сильно заметные, но и не малые. Линда, естественно, спросила откуда они, но Нина побледнела, и оглянувшись по сторонам, резко схватив руку Линды, шепотом сказала:

– Я не знаю,поверишь ты или нет, но главное, прошу, не считай меня сумасшедшей.

Линда очень напряглась, ее напугало такое начало объяснения, и Нина повела рассказ:

“Когда мне было 12 лет, повесилась моя одноклассница. Жила она бедно, болела, мать была алкоголичкой, папа был непонятно где с самого рождения бедняжки. Вообще, это был ожидаемый поступок, девочка всегда говорила, что не переживет этого всего. Несмотря на бедность и плохую репутацию матери, у нее были друзья. Но все-таки, она решила покончить жизнь самоубийством. Мама горевала не долго, нашла какого-то амбала и уехала с ним. Дом, точнее это был какой то шалаш с окнами, развалился через несколько лет. Осталась только одна стена с окном и обломки.

Когда мне было 16, мы проходили мимо этой развалины. На меня и моих подруг сразу нахлынули негативные воспоминания, связанные с этим местом, и мы попросили парней побыстрей уйти отсюда. Мы тут оказались случайно. От нашей деревни клуб 3 км был, и мы иногда ходили длинным путем, а иногда (когда девочек не было) парни ходили этим более коротким путем, через дом моей покойной одноклассницы. Развалины находились на окраине нашего поселка, и тут вообще никого не было. Мы, естественно, завизжали, что надо быстрей мотать в клуб и идти отсюда, но парни подошли к развалинам и начали что то бурно обсуждать. Мы, девочки, не решились подойти , а продолжили путь. Вдруг парни закричали и мы ринулись к ним. Коля, самый старший из нас, сказал что видел силуэт у окна, Кирилл подтвердил тоже самое. Никита не поверил, но струсил, и сказал что реально пора линять отсюда. Я же просто уставилась в стену с окном и не заметила, как ребята уже отправились без меня. Стекла в окне были тонкие и в форточке не было стекла. Я просто не могла пошевелится. Вдруг я почувствовала на руке, которой оперлась на окно, холод. Уже было темно, я ничего не могла понять, как из ступора меня вывел крики моих друзей и я резко разворачиваюсь, хочу убежать, но не могу – кто то держит меня за руку. Я начинаю бороться, резко дергаю рукой и наконец вырываю ее, но с жуткой жгучей болью. Быстро бегу к своим друзьям, кричу на них, что они стояли как идиоты, вместо того, чтобы помочь мне. Никита посветил экраном своего телефона на мою руку и тут все остолбенели от ужаса – рука была в глубоких царапинах. Вот тут мы уже бежали, но не в клуб, а домой с такой скоростью, что нас бы и гепард не догнал.

Царапины были проблемные, даже рука опухла, пришлось обращаться к врачу. Долго не могла рукой нормально шевелить, зажили царапины не скоро.”

Линда, конечно же, поверила в историю, но о ней подруги больше не вспоминали, только шрамы изредка заставляли вспомнить этот ужас, пережитый Ниной. И так до сих пор не известно, кто и почему схватил и ранил Нину, но ответы искать она не собирается, это слишком опасно.