Дверь открылась, за нею стоял сам Администратор со свитой. Был тут и Джейк, и уже знакомые белохалатники, позади маячил Вилли.
— Здравствуйте, здравствуйте, — администратор прошел к койке, на которой лежал Дмитрий и старательно не смотрел в его сторону, — отдыхаете, набираетесь сил?
Дмитрий перевернулся на другой бок, показав администратору свою спину, промолчал.
— Очень верно с вашей стороны, знаете ли, внутренний ресурс, силы вам еще пригодятся.
— Зачем вы пришли? – спросил Дмитрий не глядя в его сторону, — Нужна еще какая-то информация?
— Да, не помешает. Был один момент радиопередачи в эфире, как нам сообщили. Кратковременный, закодированный. Не подскажете, в каких случаях информация с вашего судна передавалась именно в кодированной форме?
— В случаях нештатных ситуаций. Вы же это и сами понимаете.
— Конечно понимаю. Но меня смущает длительность передачи информации. Слишком коротко, буквально один импульс знаковой белиберды. Что это могло быть? – Дмитрий молчал, говорить ничего не хотелось, — Вы беспокоитесь за проверку вакцины? Давайте так, я даю вам еще неделю спокойствия, обещаю, что в это время вас не тронут, а вы мне за это…
— Какая, к черту, разница! Неделя! – Дмитрий рывком перевернулся в сторону администратора, соскочил с койки, Джейк напрягся, но Дмитрий не сделал никакого порывистого движения вперед.
— А что вы хотите? Вы же взвешенный человек, прекрасно осознаете свои пожелания, — Джейк все же сделал шаг вперед, заслонив одним плечом администратора.
— Я хочу чтобы вы меня отпустили. Нормальным, живым. Но этого же не будет?
— Конечно нет. Во всяком случае не сейчас. Могу вам предложить заточение в стиле «Железной маски» — вы же читали классику, знаете о чем я говорю.
— Да, и до последних дней валандаться на вашей посудине. Контракт же вы мне не предложите.
— Знаете, можно было бы и предложить. Вы человек опытный, знакомы с нашей глубоководной тематикой, иногда нам нужны новые образцы со дна, но… Я бы не хотел давать вам свободу передвижения. Простите… Но вы человек, как мне кажется, излишне подверженный принципиальным воззрениям, — он улыбнулся, — Обычно это очень хорошо, но в нашем случае – это явный минус. Не сработаемся.
— Тогда я бы хотел, чтобы на мне испытывали что-то принципиально новое, и как можно в более сжатые сроки. Да, не проверенное ранее, но я видел, — кивок в сторону пустого аквариума, где раньше сидел Амади, — что происходит при использовании вашего основного направления. Есть у вас что-то новенькое?
— Да, была пара предположительных наработок, — кивнул, — я так понимаю это и будет ваше согласие на сотрудничество?
— Да. Такая кратковременность кодированного сигнала, если бы вы еще распечатку мне показали, характерна для тяжелого несчастного случая, ну или смерти члена экипажа на судне. Передали информацию о пострадавшем. Капитан судна сам принимает решение, что делать дальше. Я удовлетворил ваш интерес?
— Да, а я удовлетворю ваше желание. Что-то еще?
— Книги. Можно какую-нибудь художественную литературу. И сроки – не называйте мне их, вообще не называйте. Пусть все будет внезапно.
— Конечно. Вилли, — тут же рядом появился Вилли, особенно сейчас, когда он находился рядом с Джейком, он выглядел наиболее комично, хотя будучи один… — Ты слышал пожелания нашего гостя. Принеси ему… нет, привези ему, пожалуйста, полную тележку книг. Спасибо вам, Дмитрий, больше не смею вас беспокоить по нашим суматошным делам. Удачи…
— Засуньте ее знаете куда… — Дмитрий смотрел, как выходит вся эта делегация, дождался, когда закроется за ними дверь, когда растворятся, исчезнут они в коридорах научного блока, и только тогда сел на койку, обхватил руками голову. Может действительно… действительно стоило согласиться на вечное заключение на подлодке. Может быть освободили бы, или, того лучше, попривыкли бы к нему, да и приняли бы в штат подлодки. Хотя… кого он обманывает. Его и так и этак пустили бы в расход, словам сильным мира сего верить – глупо. Сегодня ты им нужен, завтра… а в завтра тебе уже нет места.
Он посмотрел на того альбиноса, что сидел в правом от него аквариуме. Альбиносу этому, оказывается, уже давно ввели споры, и давно же ввели какую-то вакцину, сродни той, что вводили Амади. Только альбинос, вместо реактивного процесса, показывал очень замедленные реакции. Он мог целыми сутками сидеть недвижно на своей койке, а любое его перемещение превращалось, как у ленивца, в очень долговременный процесс. Когда он вставал – это было куда как больше похоже на процесс прорастания, Дмитрий просто диву давался, как хватало сил в этом тщедушном теле на то, чтобы медленно-медленно, едва ли не в течении часа, встать, распрямиться.
Сейчас альбинос брел в сторону дверей. Брел уже давно, едва ли не со вчерашнего дня, во всяком случае начал он свой поход еще до того, как Дмитрий лег спать, а сейчас находился где-то на середине пути, и глазом заметить его движения – было очень сложно, если только смотреть не моргая долго-долго. И то потом спишешь на усталость глаз.
Появился Вилли, везя полную каталку книг. Дмитрию хватило одного взгляда, чтобы понять, что Вилли набрасывал книги без разбора. Тут все больше были талмуды по органической и неорганической химии, биологии, и прочее крепко научное, тяжеловесное. Среди горы этой он выбрал три томика именно художественной литературы, бухнулся на койку с книжкой, и провалился в чтение.
Проснулся ночью, соскочил от чувства, будто на него смотрят, пристально, истово, жадно. Было темно, отключение света на «условную ночь», только светились мониторы там, за прозрачными стенами, и привычная тишина. Дмитрий завертел головой по сторонам, силясь разглядеть хоть что-то в этой непроглядной темноте, и все таки – увидел, узрел то, от чего у него зашевелились волосы на загривке. С той стороны, где был аквариум альбиноса, там, за стенкой, в паре шагов от него, стоял недвижный, черный силуэт, распялив руки по стеклу. Как он так быстро, с учетом своей неповоротливости, оказался тут, здесь, у стены, ведь до выключения света он был у двери! Почти двое суток туда добирался, а тут в раз оказался тут. Фонарик бы, посветить, взглянуть в его бледное лицо, разглядеть – какие в нем произошли изменения.
В волшебную силу вакцины Дмитрий не верил. Как сказал один из белохалатников, не было у них ни разу, чтобы человек хотя бы вернулся в нормальное состояние более чем на полчаса, потом неизменно шла смерть.
Дмитрий поднялся, шагнул к силуэту, тот не двигался. Сделал еще шаг, оказавшись у самого стекла, у самой стены, приложил ладонь к ее гладкой поверхности, и тут же силуэт за стеклом ожил. Расширился, расщеперился то ли щупальцами, то ли вспух длинными лохмами плесени и вдарил, вдарил всем телом по стеклу, так, что оно затрещало. Противным, режущим звуком, разбежались по прозрачной стене трещины. Еще один удар, и мелодичным звоном, острым дождем осыпалось стекло, раскатилось по полу, и тварь, неуловимо быстрая, стремительная, охватила его, Дмитрия, всем своим существом. Мягким, податливым, пушистым, сырым именно таким, какими и должны быть волокна плесени.
Он вскочил, заорал, и только сейчас понял, что это не правда — только сон. И он и вправду укутан в кокон сырого от холодного пота, одеяла, в податливое, мягкое, сковывающее.
Во время проснулся. Как раз в то время, когда увидел, как тащатся к нему белохалатники с Вилли, а к соседу, что таки дошел до выхода, цельной процессией подтягивается толпа в противочумных костюмах и дезинфекторы за ними с баллонами своими на тележках.
Распахнулись двери, зашел первым Вилли, следом за ним белохалатник в кругленьких очочках с очень культурным, сухим лицом. Похож чем-то на папу Карло, что потом еще в Электронике играл.
— Здравствуйте, — произнес этот самый папа Карло, блеснув отсветом на очках, — вы не будете сопротивляться?
— Нет конечно, — дабы показать праведность своих слов он сам закатал рукав, — Колите.
— Нет-нет, это не в руку. Сначала мы вас вакцинируем, потом заразим. У этой вакцины такая методика действия. Ставить надо в артерию. Бедро, шея. Куда удобнее?
— Давайте в шею.
— Хорошо, — он извлек из нагрудного кармана футляр, в котором находился шприц, — голову поднимите, пожалуйста. Вот так, к свету. Спасибо.
Дмитрию было видно краем глаза, что происходило там, по соседству. Те, в противочумных костюмах, открыли дверь в соседний аквариум, тот, что был самым крупным из этой компании, толкнул в грудь альбиноса, чтобы он отлетел, упал поближе к центру своего отсека, но… Дмитрий даже поначалу не понял, что произошло. Альбинос не отлетел, он будто прилип к руке здоровяка, да еще и белесый туман обеззараживающий, которым обдали вход те, что были в свите замутил, забелил происходящее, и, когда туман стал таять, Дмитрий увидел…
Альбинос приник к телу здоровяка, обвил его, пророс вокруг, охватил множеством черных жгутиков, паклями плесени черной, и одежда, пижама на нем рассыпалась клочьями, трещала под напором все новых и новых отростков.
Дмитрий даже укола не почувствовал. Папа Карло, увлеченный своей медицинской функцией не замечал ничего, вот Вилли, тот, увидев происходящее, вдохнул глубоко, ломанулся к двери, распахнул ее – понесся по коридору прочь. Тут же стало слышно и шипение исторгаемого из раструбов газа, и крики, шум там, в коридоре за стеклянными стенами.
— А? Что? – папа Карло оглянулся, в руке его был пустой шприц, — Куда это?
— Куда надо, — Дмитрий оттолкнул его, субтильный белохалатник отлетел в сторону, попытался закричать, но поздно. Дмитрий отвесил ему хороший пинок в живот, у белохалатника перехватило дыхание, он как рыба беззвучно открывал рот. Дмитрий шустро, пока там, по соседству, творилась эта адская кутерьма, стащил халат с папы Карло, очки с пола подобрал, нацепил все это и бегом бросился в открытые двери.
Не туда, не в глубь, не за Вилли. Этой дороги он не знал, надо мимо этих, в противочумных, а там… Альбинос растащился в стороны, изрыгался землисто-коричневыми облачками спор, охватывал тех, в противочумных костюмах, расползался на составляющие стремительно. Жуть. Дмитрий влетел в это буро-белое облако в котором был и газ обеззараживающий, и споры, и понесся дальше по коридорам, разнося на себе, за собой, заразу. Один из тех, что с баллонами, бросился за ним, ухватил за плечо, Дмитрий развернулся, чтобы отвесить увесисто и больно, но опоздал. Один из отростков от альбиноса обвил противочумника, потащил, оторвал от Дмитрия рывком, и противочумник глухо заорал под своей маской, его потащило по полу.
Бежать!
Он летел по коридорам, без мыслей, без каких либо рассуждений. А на подлодке уже громыхала, противно завывая, сигнализация, под потолком желто-красным светом закружили проблесковые маячки. На подлодке начал твориться кавардак.
Выбегали люди. Кто в околовоенной форме, кто в халатах, кто в костюмах защиты. Дмитрий резко затормозил у ближайшего щитка, за которым были серые, с двумя фильтрами, респираторы, открыл дверцу, хватанул один, быстро натянул. Да, конечно не маска, что закрывает всё, отблесками слепит, не давая разглядеть лицо, но всё же – только глаза теперь видны и лоб – всё же проще, если вдруг пересечется взглядом с кем-то, кто его видел, кто его узнать может.
И дальше. Он бежал туда, куда бежали остальные. Может там такая же эвакуационная площадка, как на той подлодке, с которой он всплыл, может там…
Он увидел администратора с извечным своим спутником – Джейком. Оба в масках, да еще и с подсумками фильтров, от которых тянется шланг к лицу. Но спутать их с другими – было невозможно. Такая лысина, такие габариты как у Джейка – дело редкое, а такой лоск, такая хозяйственность даже в торопливых движениях, как у администратора – это встречается и того реже.
Побежал, поспешил за ними.
Они не бежали в панике, они хоть и торопливо, но все же просто шли. Джейк раздвигал перед собой людей, а администратор шел в его кильватере, не отставал. На ходу Дмитрий поглядывал по сторонам, вот пробегает мимо белохалатник, под мышкой ноутбук. В сумятице никто не заметил хорошего прямого удара от Дмитрия этому ботанику, тот повалился, но еще до того как он коснулся пола, Дмитрий уже выхватил ноут у него, ускорился.
Поворот, тут уже людей поменьше, встречные всё больше в рабочих комбезах, обслуживающий персонал. Дмитрий не отставал, но держался на расстоянии. Эти двое точно знали, куда надо идти в подобной, экстренной ситуации, уж они то его точно выведут.
Еще поворот, тут уже нет никого, пустой гулкий коридор, и шум того творящегося хаоса в основных тоннелях, доносится приглушенно, отзвуками. Дмитрий сглотнул – время подходит. Надо действовать, или его заметят.
Он ускорил шаг, на него не обратили внимания, прибавил еще чуть, администратор начал оглядываться, разворачивать голову, уже блеснуло стекло его маски, Дмитрий бросился вперед бегом, и со всего разгона, со всего маху, приложил тяжелым ноутбуком по голове Джейка. Тот рухнул прямо на ходу, повалился лицом вперед, распластался, заскреб огромными своими руками. Дмитрий еще дважды, с размаха, саданул ноутбуком ему по затылку, и сильно, наотмашь, пнул по виску, по лицу, да так, что стекло на маска рассадилось сетью трещин. Все, больше не двигается.
— Здравствуйте, администратор, — запыхавшись проговорил Дмитрий, а тот смотрел на него, на лице, за стеклом маски, в глазах его, застыл ужас, — неожиданная встреча, не находите.
И только сейчас администратор понял, что нет у него защиты, что ситуация – критическая, он развернулся, хотел было побежать, но не успел, Дмитрий ухватил его за рукав, резко дернул на себя, перехватил на удушение, свободной рукой ухватился за маску:
— Хотите подышать свежим воздухом? А, администратор?
— Нет, Дмитрий, нет. Я же всегда…
— Куда вы шли?
— В резервный отсек управления.
— Мне мозги не компосируй. Я вашу породу знаю. Слинять же? А? Пошли. Куда идем?
— Я говорю прав…
— Снимаю маску, — и он правда потащил маску с лица.
— Нет-нет! – заорал администратор, — Остановитесь!
— Идем?
— Идем, — кивнул администратор.
И они пошли. Дмитрий боялся, что вот сейчас, навстречу, вывернет этак с пяток другой кого, да какой там! Хотя бы один человек – этого уже будет достаточно. Завяжется схватка и тогда… Везло. Они торопливо шли по пустым тоннелям подводной лодки, и вот администратор останавливается перед дверью, около которой цифровой электронный замок.
— Сюда.
— Ну так открывайте.
— Там одноместное.
— А Джейка вы в карман хотели положить? Или он такой весь из себя героически жертвенный? Не врите.
— Хорошо, — администратор торопливо оттарабанил по цифрам на панели, пшикнула пневматика, дверь приоткрылась.
Дмитрий втолкнул администратора вперед, шагнул следом. Это уже была не капсула. Это был целый отсек. Даже с диванчиком, с компьютером, радиостанцией, и кучей прочего мусора. Администратор снова оттарабанил что-то на панели с внутренней стороны, дверь щелкнула замками, сам по себе закрутился штурвал задрайки. Послышался звук, шипение, отсек чуть качнуло.
— Мы не глубоко, — сглотнув, сказал администратор, — шестьдесят метров. Скоро будем на поверхности.
— Как здесь что работает? – спросил Дмитрий, — Как подать сигнал, остальное всё тоже — рассказывайте.
— Нет, — со смешком ответил администратор, — этого я вам не скажу. Зачем я тогда? Нет-нет-нет, спасибо, увольте.
— Хорошо, как знаете, — Дмитрий тяжело уселся на диван, удобный кстати, посмотрел в окошки иллюминаторов, там уже пропадала тьма, светлело, и вот – свет, всплыли, качаются на волнах. Администратор тем временем обходил стол с компьютером, будто в задумчивости подходил к радиостанции. Дмитрий следил за ним краем глаза, и приметил руку, вдруг занырнувшую под стол. Бросился на пол – вовремя – грянул выстрел, вспухла белой набивкой кожа дивана.
Перекатился, еще один выстрел высек рядом с ним искру из железного пола, противным шмелем прожужжал рикошет. Бросок вперед, в ноги администратору, почувствовал горячий рывок в плече под аккомпанемент следующего раската стрельбы, повалил администратора на пол.
Администратор был слаб, Дмитрий почти не чувствовал его сопротивления. Резким ударом выбил из поднимающейся руки пистолет, тот отлетел в сторону, и со всего маху, тяжело, яростно, врезал наотмашь по виску. Хрустнуло, то ли маска, то ли черепушка. Администратор дернулся, задрожал мелко, и затих. Маска медленно становилась прозрачной, сходила на нет запотелость от дыхания на стекле, и стало ясно – администратор не дышит. Всё.
Дмитрий потрогал плечо, скривился от боли, но все же обрадовался – просто чиркнуло по коже, оцарапало больно и жарко, но ничего страшного не случилось.
Встал, походил по спасательному отсеку. Пооткрывал ящики, вмонтированные в стены. Из одного выволок скатку желтого спасательного плота. Прямо на боку этой тяжелой скатки была нарисована инструкция: схематичный черный человечек дергает шнурок, на следующей картинке бросает надувающийся плот на волны, на следующей плот на волнах.
Хорошо. Это уже что-то. Пошарил еще. Нашел сухпаи, тоже неплохо. Скидал их в рюкзак, найденный тут же. Стал обшаривать спасательный отсек на предмет потопления. Вот, на столе, рядом с клавиатурой, красная кнопка под откидывающейся прозрачной крышкой. Да не сложно догадаться. И тут ему поплохело. Скрутило, замутило, почувствовал как тяжело тянет в груди. Ну да, у них тут эта гадость была усовершенствованной, Амади вон — через полчаса уже готов был, так и с ним, с Дмитрием, эта штука затягивать не будет.
Покачиваясь подошел к двери, стал крутить штурвал. Тяжело шел, нехотя, по лицу бежали струйки холодного пота. Он инфицирован, куда же он лезет то… Надежда на вакцину? Какая там надежда… Но… Так не хочется умирать.
Открутил задрайку, потянул дверь на себя, та подалась легко, распахнулась, в глаза ударил яркий свет дня, дохнуло свежим океанским воздухом, бризом. Кое-как дотащил скатку плота до двери, привязал, к проушине отсека, выбросил, дернув за шнур, с громким хлопком, шипением, плот раскрылся, стал раскладываться, наполняться.
Поднял с пола набитый сухпаями рюкзак, накинул лямки на плечо, покачиваясь дошел до стола, откинул защитную крышку с кнопки, нажал. Тут же вспыхнула иллюминация проблесковых маячков. Пошел обратный отсчет, произносимый громогласным, но приятным женским голосом.
— Шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь…
Дмитрий подобрал с пола пистолет.
— Сорок девять, сорок восемь…
С трудом перешагнул через дверной проем, встал на пандус спасательного отсека. Его мутило, тошнило, глаза застилали черные мушки…
— Двадцать шесть, двадцать пять…
Подтянул плот к пандусу, шагнул, едва не упав в воду, в распахнутый его клапан.
— Четырнадцать, тринадцать…
Непослушные руки все никак не могли развязать узла, которым он был принайтован к спасательному отсеку.
— Семь, шесть…
Все – тросик безвольно упал в воду.
-Три, два, оди…
Зашипело, вспучилась вода вокруг спасательного отсека. Он стал крениться, погружаться, похоже там тоже были кингстоны. Величаво, медленно он уходил все глубже и глубже, пока не остался на поверхности лишь уголок от него, а вот уже и нет, только легкие, неспешные волны там, где только что был спасательный отсек.
Дмитрий обессилено упал на дно спасательного плота, сжимая в руках пистолет. Мысль была только одна: будет кашель, будут споры – выстрел в дно, всю оставшуюся обойму – в дно! И пускай он пойдет, вместе с плотом, туда же, в пучины, во тьму, в бездну… Но, Господи, как же хочется жить!
— Как хочется жить, — сипло, побелевшими губами, почти неслышно прошептал он, — как хочется жить…
119
