Я никогда не любила собак. Мы с мужем постоянно ссорились из-за них: он заводил собачек, а меня раздражало в них всё: и что они постоянно лают по ночам, и что бесконечно рожают щенков, а если кобели — постоянно убегают. Меня раздражала их вечная энергия, прыганье на хозяйку с грязными лапами и вообще всё. Собаки в нашем доме менялись бесконечно, но ни одна не могла надолго задержаться.
Так получилось, что муж мой переехал на новое место жительства, а мы с дочкой задержались до окончания учебного года. Когда приехали к нему, во дворе на привязи сидел маленький чёрный комочек. Опять собака! «Почему Чара?» спрашивала я у мужа. «Ну, она такая очаровательная да еще и чёрная к тому же!»
Но удивительно, что к новой собаке я не чувствовала никакого раздражения. Мы очень скоро подружились и стали неразлучны. Могла ли я ещё год назад представить себе, что буду называть собаку «моя любимая девочка»?
Чара мужа любила, с удовольствием ходила с ним на охоту, в которой проявила настоящий универсальный талант, охотники поймут, что это редкость. Но главным человеком для неё была я. В любое время дня и ночи я не боялась одна ходить по тайге. Да какое там одна – я же с Чарой, она всё увидит, всё услышит, защитит меня и от зверя, и от человека. Одним словом, за три года я стала доверять Чаре во всём, в лесу всегда смотрела, как она себя ведет, и делала соответствующие выводы — я ведь не таёжница и до замужества была обычной городской девочкой.
Летним днём мы пошли с Чарушкой по грибы. Дорога, вернее, узкая лесная тропинка, вела вдоль кромки леса. Я шла по тропинке, а Чара бежала сбоку. Вдруг я увидела, что впереди меня по тропинке идет коричневая собака. Мы остановились в метре друг от друга и разошлись, но когда я отошла от этой собаки примерно метр, то оглянулась. Собака оглянулась тоже в этот же самый момент, и наши с ней глаза встретились. Коричневые глаза. Вернее, карие, человеческие. Мы с полминуты смотрели в глаза друг другу. У меня прямо мороз пробежал по коже. Потом пошли дальше. Только чуть позже до меня дошло: Чара как бежала вдоль тропинки, так и бежит, даже ухом не повела. Пробежала мимо этой собаки, как мимо пустого места. Обычно, если мы человека встретим, она издали еще его облает, предупредит о его появлении. Потом, в зависимости от того, как я себя поведу: если подойду к нему, заговорю, то и она поближе подойдет, хвостом для вежливости помахает. А если мимо пройду, только поздороваюсь (в деревне все здороваются даже в лесу), то и она спокойно мимо пробежит. Если собаку встретим, то она сначала стойку принимает такую специальную для собак, встречные собаки тоже в такую же стойку встают, потом подходят друг к другу, обнюхиваются. За зверем сразу с лаем кидается. Если мелочь какую встретим — птичку, мышку, то с интересом взглядом провожает – нельзя ли словить. Тут же — никакой реакции. Мы не встретили ничего!
Обычно говорят, что животные всякие сущности чувствуют, видят то, что невидимо. Тут же совершенно наоборот получилось — моя собака не увидела очевидного. Но так и было. Потом мы с Чарушей еще немало лесов исходили, но больше такого не было никогда. Сейчас она уже заслуженная старушка, ничего не слышит, оглохла, но нюх ей не изменил. По-прежнему меня в лесу сопровождает моя любимая девочка, вместе с другими собаками помоложе.
Я теперь совсем по-другому к собакам отношусь. Один раз, я, правда, снова встретила таинственного зверька — не собаку, а нечто похожее на маленькое неизвестное науке животное. Я тогда была без Чарки и, полная любопытства, бросилась за этим зверьком, чтобы получше его рассмотреть. Он убегал от меня всё дальше в лес, как бы всё время на виду, но и толком не рассмотришь. Если я отставала, то он замирал, будто поджидая меня. Чем дальше я за ним гналась, тем более крепло во мне убеждение, что меня специально куда-то заманивают. В общем, я развернулась и побежала со всех ног, не оглядываясь обратно. Больше никаких таинственных зверьков не встречала.
2 661
