Страшные русские народные сказки

Скрипач в аду

Был-жил мужик, у него было три сына. Жил он богато, собрал два котла денег – один закопал в овине, другой в воротах. Вот помер этот мужик, а про деньги никому не сказал.

Однажды был на деревне праздник; шел скрипач на гулянку и вдруг провалился сквозь землю; провалился и попал в ад, прямо в то место, где богатый мужик мучился.

– Здравствуй, знакомый!

– говорит скрипач. Отвечает ему мужик:

– Ты неладно попал сюда!

Здесь ад, и я в аду сижу.

– За что же ты, дядя, сюда угодил?

– За деньги! Было у меня денег много, нищим не давал, два котла в землю закопал. Вот сейчас станут меня мучить; палками бить, когтями терзать.

– Как же мне-то быть? Пожалуй, и меня замучают !

– А ты поди, сядь за трубой на печке да три года не ешь – так уцелеешь!

Скрипач спрятался за трубой; пришли не наши, стали богатого мужика бить да приговаривать:

– Вот тебе, богач! Тьму денег накопил, а спрятать не сумел; туда закопал их, что нам сторожить невмоготу! В воротах бесперечь ездят, лошади нам головы подковами поразбивали, а в овине цепами нас молотят.

Только ушли не наши, мужик и говорит скрипачу:

– Если выйдешь отсюдова, скажи моим детям, чтобы они взяли деньги: один котел у ворот закопан, а другой- в овине, и чтобы роздали их на нищую братию.

Потом еще набежала целая изба не наших и спрашивают у богатого мужика:

– Что у тебя русским духом пахнет? Мужик говорит:

– Это вы по Руси ходили, русского духу набрались!

– Как бы не так!

Стали искать, нашли скрипача и закричали:

– Ха-ха-ха, скрипач здесь!

Стащили его с печки и заставили играть на скрипке. Он три года играл, а ему за три дня показалось; уморился и говорит:

– Что за диво! Бывало, играл я – в один вечер все струны изорву, а теперь третий день играю – и все целы. Господи благослови!

Только вымолвил – все струны и лопнули.

– Ну, братцы, – говорит скрипач, – сами видите: струны лопнули, не на чем играть!

– Постой, – сказал один нечистый, – у меня есть два бунта струн, я тебе принесу.

Сбегал и принес; скрипач взял струны, потянул и опять только вымолвил: «Господи благослови!» -оба бунта лопнули.

– Нет, братцы, ваши струны мне не годятся; у меня свои дома есть, дайте – схожу! Не наши его не пущают:

– Ты уйдешь! – говорят.

– Если вы не верите, то пошлите со мной кого-нибудь в провожатых.

Не наши выбрали одного и послали с скрипачом. Скрипач пришел в деревню; слышит: в крайней избе свадьбу справляют.

– Пойдем па свадьбу!

– Пойдем!

Вошли в избу; тут все скрипача узнали, спрашивают:

– Где это ты, братец, три года пропадал?

– На том свете был!

Посидели, погуляли, не наш зовет скрипача:

– Пора идти! А тот:

– Погоди еще немножко; дай мне на скрипке поиграть, молодых повеселить.

До тех пор просидели, пока петухи запели; тут не наш пропал, а скрипач стал говорить сыновьям богатого мужика:

– Ваш батюшка приказал вам взять деньги: один котел у ворот зарыт, а другой – в овине, и велел все эти деньги нищим раздать.

Вот откопали оба котла, стали раздавать деньги по нищей братии: чем больше их раздают, тем больше их прибавляется.

Вывезли эти котлы на перекресток: кто ни едет мимо, всякий берет оттуда, сколько рукой захватит, а деньги всё не сбывают. Подали челобитную государю; он и приказал: в некотором городе шла дорога в объезд – верст пятьдесят будет, а если прямо проложить, то всего пять верст, и приказал государь выстроить прямоезжий мост.

Вот и выстроили мост на пять верст, и на то дело оба котла опорожнили.

В те времена некая девица родила сына и покинула его с малолетства; этот младенец три года не ел, не пил, и все с ним божий ангел ходил.

Пришел младенец на мост и говорит:

– Ах, какой славный мост!

Дай бог тому царство небесное, на чьи деньги его построили.

Услышал господь эту молитву и велел своим ангелам выпустить богатого мужика из аду кромешного.


Рассказы о мертвецах

Ехал ночью мужик с горшками; ехал, ехал, лошадь у него устала и остановилась как раз против кладбища.

Мужик выпряг лошадь, пустил на траву, а сам прилег на одной могиле; только что-то не спится ему. Лежал, лежал, вдруг начала под ним могила растворяться; он почуял это и вскочил на ноги.

Вот могила растворилась, и оттуда вышел мертвец С гробовою крышкою, в белом саване; вышел и побежал к церкви, положил в дверях крышку, а сам в село.

Мужик был человек смелый; взял гробовую крышку и стал возле своей телеги, дожидается – что будет?

Немного погодя пришел мертвец, хвать – а крышки-то нету; стал по следу добираться, добрался до мужика и говорит:

– Отдай мою крышку, не то в клочья разорву!

– А топор-то на что? – отвечает мужик. – Я сам тебя искрошу на мелкие части!

– Отдай, добрый человек!

– просит его мертвец.

– Тогда отдам, когда скажешь: где был и что делал?

– А был я в селе; уморил там двух молодых парней.

– Ну, скажи теперь: как их оживить можно? Мертвец поневоле сказывает:

– Отрежь от моего савана левую полу и возьми с собой; как придешь в тот дом, где парни уморены, насыпь в горшочек горячих угольев и положи туда клочок от савана да дверь затвори; от того дыму они сейчас оживут.

Мужик отрезал левую полу от савана и отдал гробовую крышку.

Мертвец подошел к могиле – могила растворилась; стал в нее опускаться – вдруг петухи закричали, и он не успел закрыться как надо: один конец крышки снаружи остался.

Мужик все это видел, все приметил. Стало рассветать; он запряг лошадь и поехал в село.

Слышит в одном доме плач, крики; входит туда -лежат два парня мертвые.

– Не плачьте! Я смогу их оживить.

– Оживи, родимый; половину нашего добра тебе отдадим, – говорят родичи.

Мужик сделал все так, как научил его мертвец, и парни ожили.

Родные обрадовались, а мужика тотчас схватили, скрутили веревками – Нет, дока! Мы тебя начальству представим; коли оживить сумел, стало быть, ты и уморил-то!

– Что вы, православные!

Бога побойтесь! -завопил мужик и рассказал все, что с ним ночью было.

Вот дали знать по селу, собрался народ и повалил на кладбище, отыскали могилу, из которой мертвец выходил, разрыли и вбили ему прямо в сердце осиновый кол, чтоб больше не вставал да людей не морил; а мужика знатно наградили и с честью домой отпустили.

Отпустили одного солдата в побывку па родину; вот он шел, шел, долго ли, коротко ли, и стал к своему селу приближаться.

Недалеко от села жил мельник на мельнице; в былое время солдат водил с ним большое знакомство; отчего не зайти к приятелю? Зашел; мельник встретил его ласково, сейчас винца принес, стали распивать да про свое житье-бытье толковать. Дело было к вечеру, а как погостил солдат у мельника -так и вовсе смерклось. Собирается солдат идти на село; а хозяин говорит:

– Служивый, ночуй у меня; теперь уж поздно, да, пожалуй, и беды не уйдешь!

– Что так?

– Бог наказал! Помер у нас страшный колдун; по ночам встает из могилы, бродит по селу и то творит, что на самых смелых страх нагнал! Как бы он и тебя не потревожил!

– Ничего! Солдат – казенный человек, а казенное ни в воде не тонет, ни в огне не горит; пойду, больно хочется с родными поскорей увидаться.

Отправился; дорога шла мимо кладбища. Видит – на одной могиле огонек светит.

– Что такое? Дай посмотрю.

Подходит, а возле огня колдун сидит да сапоги тачает.

– Здорово, брат! – крикнул ему служивый. Колдун взглянул и спрашивает:

– Ты сюда зачем?

– Да захотелось посмотреть, что ты делаешь.

Колдун бросил свою работу и зовет солдата на свадьбу:

– Пойдем, брат, погуляем – в селе нонче свадьба!

– Пойдем!

Пришли на свадьбу, начали их поить, угощать всячески. Колдун пил-пил, гулял-гулял и осердился; прогнал из избы всех гостей и семейных, усыпил повенчанных, вынул два пузырька и шильце, ранил шильцем руки жениха и невесты и набрал их крови. Сделал ото и говорит солдату:

– Теперь пойдем отсюда.

Вот и пошли. На дороге солдат спрашивает:

– Скажи, для чего набрал ты в пузырьки крови?

– Для того, чтоб жених с невестою померли; завтра никто их не добудится! Только один я знаю, как их оживить.

– А как?

– Надо разрезать у жениха и невесты пяты и в те раны влить опять кровь – кажному свою: в правом кармане спрятана у меня кровь жениха, а в левом невестина.

Солдат выслушал, слова не проронил; а колдун все хвалится:

– Я,– говорит, – что захочу, то и сделаю!

– Будто с тобой и сладить нельзя?

– Как нельзя? Вот если б кто набрал костер осиновых дров во сто возов да сжег меня на этом костре, так, может, и сладил бы со мною! Только жечь меня надо умеючи; в то время полезут из моей утробы змеи, черви и разные гады, полетят галки, сороки и вороны; их надо ловить да в костер бросать: если хоть один червяк уйдет, тогда ничто не поможет! В том червяке я ускользну!

Солдат выслушал и запомнил.

Говорили, говорили и дошли, наконец, до могилы.

– Ну, брат, – сказал колдун, – теперь я тебя разорву; а то ты все расскажешь.

– Что ты, образумься! Как меня рвать? Я богу и государю служу.

Колдун заскрипел зубами, завыл и бросился на солдата, а тот выхватил саблю и стал наотмашь бить.

Дрались, дрались, солдат почти из сил выбился; эх, думает, ни за грош пропал!

Вдруг запели петухи – колдун упал бездыханен. Солдат вынул из его карманов пузырьки с кровью и вошел к своим родичам.

Приходит, поздоровался; родные спрашивают:

– Не видал ли ты, служивый, какой тревоги?

– Нет, не видал.

– То-то! А у нас на селе горе: колдун ходить повадился.

Поговорили и легли спать; наутро проснулся солдат и начал спрашивать:

– Говорят, у вас свадьба где-то справляется? Родные в ответ:

– Была свадьба у одного богатого мужика, только и жених и невеста нынешней ночью померли, а отчего – неизвестно.

– А где живет этот мужик?

Указали ему дом; он, не говоря ни слова, пошел туда; приходит и застает все семейство в слезах.

– О чем горюете?

– Так и так, служивый!

– Я могу оживить ваших молодых, что дадите?

– Да хоть половину именья бери!

Солдат сделал так, как научил его колдун, и оживил молодых; вместо плача начались радость, веселье.

Солдата и угостили и наградили.

Он налево кругом и марш к старосте; наказал ему собрать крестьян и приготовить сто возов осиновых дров.

Вот привезли дрова на кладбище, свалили в кучу, вытащили колдуна из могилы, положили на костер и зажгли; а кругом народ обступил – все с метлами, лопатами, кочергами. Костер облился пламенем, начал и колдун гореть; утроба его лопнула, и полезли оттуда змеи, черви и разные гады, и полетели оттуда вороны, сороки и галки; мужики бьют их да в огонь бросают, ни одному червяку не дали ускользнуть. Так колдун и сгорел! Солдат тотчас собрал его пепел и развеял по ветру.

С того времени стала на селе тишина; крестьяне отблагодарили солдата всем миром; он побыл на родине, нагулялся досыта и воротился на царскую службу с денежками. Отслужил свой срок, вышел в отставку и стал жить-поживать, добра наживать, худа избывать.

Отпросился солдат в отпуск – родину навестить, родителей повидать, и пошел в дорогу. День шел, другой шел, на третий забрел в дремучий лес. Где тут ночевать? Увидал – на опушке две избы стоят, зашел в крайнюю и застал дома одну старуху.

– Здравствуй, бабушка!

– Здравствуй, служивенькой!

– Пусти меня ночь переспать.

– Ступай, только тебе здесь беспокойно будет.

– Что? Али тесно у вас?

Это, бабушка, ничего; солдату немного места надо; где-нибудь в уголок прилягу, только бы не на дворе!

– Не то, служивенькой! На грех пришел ты…

– На какой грех?

– А вот на какой: в соседней избе помер недавно старик – большой колдун; и таперича каждую ночь рыщет он по чужим домам да людей ест.

– Э, бабушка, бог не выдаст, свинья не съест. Солдат разделся, поужинал и полез на полати; лег отдыхать, а возле себя тесак положил. Ровно в двенадцать часов попадали все запоры и растворились все двери; входит в избу покойник в белом саване и бросился на старуху.

– Ты, проклятый, зачем сюда?

– закричал на него солдат.

Колдун оставил старуху, вскочил па полати и давай о солдатом возиться. Тот его тесаком, рубил, рубил, все пальцы на руках поотбивал, а все не может поправиться. Крепко они сцепились, и оба с полатей на пол грохнулись; колдун под низ, а солдат наверх попал; схватил солдат его за бороду и до тех пор угощал тесаком, пока петухи не запели. В ту самую минуту колдун омертвел; лежит, не тронется, словно деревянная колода.

Солдат вытащил его на двор и бросил в колодезь – головой вниз, ногами кверху. Глядь: на ногах у колдуна славные новые сапоги, гвоздями убиты, дегтем смазаны! «Эх, жаль, так задаром пропадут ,– думает солдат, – дай-ка я сниму их!» Снял с мертвого сапоги и воротился в избу.

– Ах, батюшка служивенькой, – говорит старуха, – зачем ты с него сапоги-то снял?

– Дак, неужели ж на нем оставить? Ты смотри: какие сапоги-то! Кому не надо – рубль серебра даст; а я ведь человек походный, мне они очень пригодятся!

На другой день простился солдат с хозяйкою и пошел дальше; только с того самого дня – куда он ни зайдет на ночлег, ровно в двенадцать часов ночи является под окно колдун и требует своих сапог.

– Я,– грозит, – от тебя нигде не отстану; всю дорогу с тобой пройду; на родине не дам отдыху, на службе замучу!

Не выдержал солдат:

– Да что тебе, проклятый, надобно?

– Подай мои сапоги! Солдат бросил в окно сапоги:

– На, отвяжись от меня, нечистая сила! Колдун подхватил свои сапоги, свистнул и с глаз пропал.

В стародавние годы жили-были в одной деревне два молодых парня; жили они дружно, вместе по беседам ходили, друг друга за родного брата почитали. Сделали они между собой такой уговор: кто из них станет вперед жениться, тому звать своего товарища на свадьбу; жив ли он будет, помрет ли – все равно.

Через год после того заболел один молодец и помер; а спустя несколько месяцев задумал его товарищ жениться.

Собрался со всем сродством своим и поехал за невестою.

Случилось им ехать мимо кладбища; вспомнил жених своего приятеля, вспомнил старый уговор и велел остановить лошадей.

– Я,– говорит, – пойду к своему товарищу на могилу, попрошу его к себе на свадьбу погулять; он был мне верный друг!

Пошел на могилу и стал звать:

– Любезный товарищ! Прошу тебя на свадьбу ко мне. Вдруг могила растворилась, покойник встал и вымолвил:

– Спасибо тебе, брат, что исполнил свое обещание! На радостях взойди ко мне; выпьем с тобой по стакану сладкого вина.

– Зашел бы, да поезд стоит, народ дожидается. Покойник отвечает:

– Эх, брат, стакан ведь недолго выпить. Жених спустился в могилу; покойник налил ему чашу вина, он выпил – и прошло целое сто лет.

– Пей, милый, еще чашу!

Выпил другую – прошло двести лет.

– Ну, дружище, выпей и третью да ступай с богом, играй свою свадьбу!

Выпил третью чашу – прошло триста лет. Покойник простился с своим товарищем; гроб закрылся, могила заровнялась. Жених смотрит; где было кладбище, там стала пустошь; нет ни дороги, ни сродников, ни лошадей, везде поросла крапива да высокая трава. Побежал в деревню -и деревня уж не та: дома иные, люди все незнакомые.

Пошел к священнику – и священник не тот; рассказал ему, как и что было.

Священник начал по книгам справляться и нашел, что триста лет тому назад был такой случай: в день свадьбы отправился жених на кладбище и пропал, а невеста его вышла потом замуж за другого.

В одном селе жили-были муж да жена; жили они весело, согласно, любовно; все соседи им завидовали, а добрые люди, глядючи на них, радовались. Вот хозяйка отяжелела, родила сына, да с тех родов и померла.

Бедный мужик горевал да плакал, пуще всего о ребенке убивался: как теперь выкормить, возрастить его без родной матери? Нанял какую-то старушку за ним ходить; все лучше.

Только что за притча? Днем ребенок не ест, завсегда кричит, ничем его не утешишь; а наступит ночь – словно и нет его, тихо и мирно спит.

– Отчего так? – думает старуха.

– Дай-ка я ночь не посплю, авось разведаю.

Вот в самую полночь слышит она: кто-то отворил потихоньку двери и подошел к люльке; ребенок затих, как будто грудь сосет.

На другую ночь и на третью опять то же.

Стала она говорить про то мужику; он собрал своих сродственников и стал совет держать. Вот и придумали: не поспать одну ночь да подсмотреть: кто это ходит да ребенка кормит?

С вечера улеглись все на полу, в головах у себя поставили зажженную свечу и покрыли ее глиняным горшком.

В полночь отворилась в избу дверь, кто-то подошел к люльке – и ребенок затих. В это время один из сродственников вдруг открыл свечу – смотрят: покойная мать в том самом платье, в каком ее схоронили, стоит на коленях, наклонясь к люльке, и кормит ребенка мертвой грудью.

Только осветилась изба – она тотчас поднялась, печально взглянула на своего малютку и тихо ушла, не говоря никому ни единого слова. Все, кто ее видел, превратились в камень, а малютку нашли мертвым.


Скупой

Жил-был богатый купец Марко – скупей его не было! Раз как-то пошел он гулять; идучи дорогою, увидал нищего: сидит старец и просит милостыни:

– Подайте, православные, Христа ради!

Марко Богатый прошел мимо.

Следом за ним шел на ту пору бедный мужик, возжалел нищего и подал ему копеечку.

Стыдно показалось богатому, остановился он и говорит мужику:

– Послушай, земляк, дай мне взаймы копеечку; хочется убогому подать, да мелких нету! Мужик дал ему и спрашивает:

– А когда за долгом приходить?

– Завтра приходи!

На другой день бедный идет к богатому за своей копейкою. Пришел на его широкий двор:

– Что, Марко Богатый дома?

– Дома! Тебе что надо? – спрашивает Марко.

– За копеечкой пришел.

– Ах, брат, приди после; ну, право, мелких нет.

Бедный поклонился и назад.

– Я,– говорит, – приду завтра.

Наутро приходит – опять то же:

– Мелких денег вовсе нет, коли хошь, давай с сотенной сдачи… а не то приходи через две недели.

Через две недели снова идет бедный к богатому, а Марко Богатый увидал его в окно и говорит жене:

– Слушай, жена! Я разденусь догола и лягу под святые; а ты покрой меня полотном, сиди и плачь, словно над мертвым. Когда придет мужик за долгом, скажи ему, что я сегодня помер.

Вот ладно, как муж приказал, так жена и сделала: сидит да горючими слезами заливается. Приходит мужик в горницу, она его и спрашивает:

– Тебе что?

– За должком к Марку Богатому,– отвечает бедный. – Ну, мужичок, Марко Богатый приказал долго жить; сейчас только помер.

– Царство ему небесное!

Позволь, хозяйка, за мою копеечку послужу ему – хоть грешное тело обмою.

С этим словом ухватил чугун с горячей водою и давай Марка Богатого кипятком ошпаривать. Марко еле терпит, морщится да ногами дрыгает.

– Дрыгай не дрыгай, а копейку подай! – говорит бедный.

Обмыл, снарядил как надо.

– Ну, хозяйка, покупай гроб да вели в церковь выносить; я стану над ним псалтырь читать.

Положили Марка Богатого в гроб и вынесли в церковь; а мужик стал над ним псалтырь читать.

Наступила темная ночь. Вдруг открывается окно, и лезут в церковь воры-разбойники; мужик за алтарь спрятался.

Воры влезли и начали меж собой добычу делить; все поделили, остается золотая сабля – всякий к себе тащит, никто не уступает. Бедный как выскочит, как закричит:

– Что вы спорите? Кто мертвецу голову отрубит, того и сабля будет!

Марко Богатый вскочил сам не свой. Воры испугались, побросали свою казну и кинулись бежать.

– Ну, мужичок, – говорит Марко, – давай деньги делить.

Разделили поровну; много досталось и тому и другому.

– Что ж копеечку? – спрашивает бедный.

– Эх, брат, сам видишь – мелких нет! Так-таки и не отдал Марко Богатый копеечки.


Сказка о злой жене

Поздним вечером приехал один казак в село, остановился у крайней избы и стал проситься:

– Эй, хозяин, пусти переночевать!

– Ступай, коли смерти не боишься.

«Что за речь такая!» – думает казак, поставил коня в сарай, дал ему корму и идет в избу.

Смотрит – и мужики, и бабы, и малые ребятишки – все навзрыд плачут да богу молятся; помолились и стали надевать чистые рубашки.

– Чего вы плачете? – спрашивает казак.

– Да вишь, – отвечает хозяин, – в нашем селе по ночам смерть ходит, в какую избу ни заглянет – так наутро клади всех жильцов в гроба да вези на погост. Нынешнюю ночь за нами очередь.

– Э, хозяин, не бойся; бог не выдаст, свинья не съест. Хозяева полегли спать; а казак себе на уме – и глаз не смыкает. В самую полночь отворилось окно; у окна показалась ведьма – вся в белом, взяла кропило, просунула руку в избу и только хотела кропить – как вдруг казак размахнул своей саблею и отсек ей руку по самое плечо. Ведьма заохала, завизжала, по-собачьи забрехала и убежала прочь.

А казак поднял отрубленную руку, спрятал в свою шинель, кровь замыл и лег спать. Поутру проснулись хозяева, смотрят – все до единого живы – здоровы, и несказанно обрадовались.

– Хотите, – говорит казак, – я вам смерть покажу? Соберите скорей всех сотников и десятников, да пойдемте ее по селу искать.

Тотчас собрались все сотники и десятники и пошли по домам; там нету, здесь нету, наконец добрались до пономарской избы.

– Вся ли семья твоя здесь налицо? – спрашивает казак.

– Нет, родимый! Одна дочка больна, на печи лежит. Казак глянул на печь, а у девки рука отсечена; тут он объявил все, как было, вынул и показал отрубленную руку.

Мир наградил казака деньгами, а эту ведьму присудил утопить.


Рассказы о ведьмах

Поздним вечером приехал один казак в село, остановился у крайней избы и стал проситься:

— Эй, хозяин, пусти переночевать!

— Ступай, коли смерти не боишься.

«Что за речь такая!», — думает казак, поставил коня в сарай, дал ему корму и идет в избу.

Смотрит – и мужики, и бабы, и малые ребятишки – все навзрыд плачут да богу молятся; помолились и стали надевать чистые рубашки.

— Чего вы плачете? — спрашивает казак.

— Да вишь, — отвечает хозяин, — в нашем селе по ночам смерть ходит, в какую избу ни заглянет – так наутро клади всех жильцов в гроб да вези на погост. Нынешнюю ночь за нами очередь.

— Э, хозяин, не бойся, бог не выдаст, свинья не съест.

Хозяева полегли спать, а казак себе на уме – и глаз не смыкает.

В самую полночь отворилось окно, у окна показалась ведьма – вся в белом, взяла кропило, просунула руку в избу и только хотела кропить, как вдруг казак размахнул своей саблею и отсек ей руку по самое плечо. Ведьма заохала, завизжала, по-собачьи забрехала и убежала прочь. А казак поднял отрубленную руку, спрятал в свою шинель, кровь замыл и лег спать.

Поутру проснулись хозяева, смотрят – все до единого живы-здоровы, и несказанно обрадовались.

— Хотите, — говорит казак, — я вам смерть покажу? Соберите скорей всех сотников и десятников, да пойдемте ее по селу искать.

Тотчас собрались все сотники и десятники и пошли по домам, там нету, здесь нету, наконец добрались до пономарской избы.

— Вся ли семья твоя здесь налицо? — спрашивает казак.

— Нет, родимый! Одна дочка больна, на печи лежит.

Казак глянул на печь, а у девки рука отсечена, тут он объявил все, как было, вынул и показал отрубленную руку.

Мир наградил казака деньгами, а эту ведьму присудил утопить.


Королевна — Колдунья

В некотором королевстве жил-был король, у этого короля была дочь-волшебница. При королевском дворе проживал поп, а у попа был сынок десяти лет и каждый день ходил к одной старушке – грамоте учиться. Раз случилось ему поздно вечером идти с ученья, проходя мимо дворца, глянул он на одно окошечко. У того окошечка сидит королевна, убирается: сняла с себя голову, мылом намылила, чистой водой вымыла, волосы гребнем расчесала, заплела косу и надела потом голову на старое место. Мальчик диву дался: «Вишь, какая хитрая! Прямая колдунья!». Воротился домой и стал всем рассказывать, как он королевну без головы видел.

Вдруг расхворалась-разболелась королевская дочь, призвала отца и стала ему наказывать:

— Если я помру, то заставьте поповского сына три ночи сряду надо мною Псалтырь читать.

Померла королевна, положили ее в гроб и вынесли в церковь.

Король призывает попа:

— Есть у тебя сын?

— Есть, ваше величество.

— Пусть, — говорит, — читает над моей дочерью Псалтырь три ночи сряду.

Поп воротился домой и велел сыну изготовиться.

Утром пошел попович учиться и сидит над книгою такой скучный.

— О чем запечалился? — спрашивает его старушка.

— Как мне не печалиться, коли я совсем пропал?

— Да что с тобой? Говори толком.

— Так и так, бабушка! Надо читать над королевною, а она ведь колдунья!

— Я прежде тебя это ведала! Только не бойся, вот тебе ножик, когда придешь в церковь, очерти около себя круг, читай Псалтырь да назад не
оглядывайся. Что бы там ни было, какие бы страсти ни представлялись – знай свое, читай да читай! А если назад оглянешься – совсем пропадешь!

Вечером пришел мальчик в церковь, очертил ножом около себя круг и принялся за Псалтырь. Пробило двенадцать часов, с гроба поднялась крышка, королевна встала, выбежала и закричала:

— А, теперь ты узнаешь, как под моими окнами подсматривать да людям рассказывать!

Стала на поповича бросаться, да никак через круг перейти не может, тут начала она напускать разные страсти, только что ни делала – он все читает да читает, никуда не оглядывается. А как стало светать, бросилась королевна в гроб и со всего размаху повалилась в него – как попало!

На другую ночь то же приключилось, попович ничего не убоялся, до самого рассвета безостановочно читал, а поутру пошел к старухе. Она спрашивает:

— Ну что, видел страсть?

— Видел, бабушка!

— Нынче еще страшнее будет! Вот тебе молоток и четыре гвоздя – забей их по четырем углам гроба, а как станешь Псалтырь читать – молоток против себя поставь.

Вечером пришел попович в церковь и сделал все так, как научила старушка. Пробило двенадцать часов, гробовая крышка на пол упала, королевна встала и начала летать по всем сторонам да грозить поповичу, то напускала большие страсти, а теперь еще больше: чудится поповскому сыну, что в церкви пожар сделался, пламя так все стены и охватило, а он стоит себе да читает, назад не оглядывается. Перед рассветом королевна в гроб бросилась, и тотчас пожара как не бывало – все наважденье сгинуло!

Поутру приходит в церковь король, смотрит – гроб открыт, в гробу королевна кверху спиной лежит.

— Что такое? — спрашивает мальчика.

Тот ему рассказал, как и что было. Король приказал забить своей дочери осиновый кол в грудь и зарыть ее в землю, а поповича наградил казною и разными угодьями.


Леший

Одна поповна, не спросясь ни отца, ни матери, пошла в лес гулять и пропала без вести. Прошло три года. В этом самом селе, где жили ее родители, был смелый охотник: каждый божий день ходил с собакой да с ружьем по дремучим лесам.

Раз идет он по лесу, вдруг собака его залаяла, и песья шерсть на ней щетиною встала. Смотрит охотник, а перед ним на лесной тропинке лежит колода, на колоде мужик сидит, лапоть ковыряет, подковырнет лапоть, да на месяц погрозит:

— Свети, свети, ясен месяц!

Дивно стало охотнику, отчего так, думает, собою мужик – еще молодец, а волосом как лунь сед? Только подумал это, а он словно мысль его угадал:

— Оттого, — говорит, — я и сед, что чертов дед!

Тут охотник и смекнул, что перед ним не простой мужик, а леший; нацелился ружьем – бац! – и угодил ему в самое брюхо. Леший застонал, повалился было через колоду, да тотчас же привстал и потащился в чащу. Следом за ним побежала собака, а за собакою охотник пошел.

Шел, шел и добрел до горы; в той горе расщелина, в расщелине избушка стоит. Входит в избушку, смотрит: леший на лавке валяется – совсем издох, а возле него сидит девица да горько плачет:

— Кто теперь меня поить-кормить будет!

— Здравствуй, красная девица, — говорит ей охотник, — скажи, чья ты и откудова?

— Ах, добрый молодец! Я и сама не ведаю, словно я и вольного света не видала и отца с матерью не знавала.

— Ну, собирайся скорей! Я тебя выведу на святую Русь.

Взял ее собою и повел из лесу, идет да по деревьям все метки кладет. А эта девица была лешим унесена, прожила у него целые три года, вся-то
обносилась, оборвалась – как есть совсем голая! А стыда не ведает.

Пришли на село, охотник стал выспрашивать: не пропадала ли у кого девка? Выискался поп.

— Это, — говорит, — моя дочка!

Прибежала попадья:

— Дитятко ты мое милое! Где ты была столько времени? Не чаяла тебя и видеть больше!

А дочь смотрит, только глазами хлопает – ничего не понимает, да уж после стала помаленьку приходить в себя…

Поп с попадьей выдали ее замуж за того охотника и наградили его всяким добром. Стали было искать избушку, в которой она проживала у лешего, долго плутали по лесу, только не нашли.


Лихо одноглазое

Жил один кузнец.
— Что, — говорит, — я горя никакого не видал. Говорят, лихо на свете есть, пойду поищу себе лихо.
Взял и пошел, выпил хорошенько и пошел искать лихо. Навстречу ему портной.

— Здравствуй!

— Здравствуй!

— Куда идешь?

— Что, брат, все говорят: лихо на свете есть, я никакого лиха не видал, иду искать.

— Пойдем вместе. И я хорошо живу и не видал лиха, пойдем поищем.

Вот они шли, шли, зашли в лес, в густой, темный, нашли маленькую дорожку, пошли по ней – по узенькой дорожке. Шли, шли по этой дорожке, видят: изба стоит большая. Ночь, некуда идти.

— Сём, — говорят, — зайдем в эту избу.

Вошли — никого нету, пусто, нехорошо. Сели себе и сидят.

Вот и идет высокая женщина, худощавая, кривая, одноокая.

— А! — говорит. — У меня гости. Здравствуйте.

— Здравствуй, бабушка! Мы пришли ночевать к тебе.

— Ну, хорошо, будет что поужинать мне!

Они перепугались. Вот она пошла, беремя дров большое принесла, принесла беремя дров, поклала в печку, затопила. Подошла к ним, взяла одного, портного, и зарезала, посадила в печку и убрала.

Кузнец сидит и думает: что делать, как быть? Она взяла – поужинала. Кузнец смотрит в печку и говорит:

— Бабушка, я кузнец.

— Что умеешь делать-ковать?

— Да я все умею.

— Скуй мне глаз.

— Хорошо, — говорит, — да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты не дашься, я бы тебе вковал глаз.

Она пошла, принесла две веревки, одну потоньше, а другую толще. Вот он связал ее одною, которая была потоньше.

— Ну-ка, бабушка, повернися!

Она повернулась и разорвала веревку.

— Ну, — говорит, — нет, бабушка! Эта не годится.

Взял он толстую веревку да этою веревкою скрутил ее хорошенько.

— Повернись-ка, бабушка!

Вот она повернулась – не порвала. Вот он взял шило, разжег его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернется – и разорвала веревку, да села на пороге.

— А, злодей, теперича не уйдешь от меня!

Он видит, что опять лихо ему, сидит, думает: что делать?

Потом пришли с поля овцы, она загнала овец в свою избу ночевать. Вот кузнец ночевал ночь.

Поутру стала она овец выпускать. Он взял шубу, да вывернул шерстью вверх, да в рукава-то надел и подполз к ней, как овечка. Она все по одной выпускала, как хватит за спинку, так и выкинет ее. И он подполз, она и его хватила за спинку и выкинула.
Выкинула его, он встал и говорит:

— Прощай, лихо! Натерпелся я от тебя лиха, теперь ничего не сделаешь.

Она говорит:

— Постой, еще натерпишься, ты не ушел!

И пошел кузнец опять в лес по узенькой тропинке. Смотрит, в дереве топорик с золотой ручкой, захотел себе взять. Вот он взялся за этот топорик, рука и пристала к нему. Что делать? Никак не оторвешь. Оглянулся назад: идет к нему лихо и кричит:

— Вот ты, злодей, и не ушел!

Кузнец вынул ножичек, в кармане у него был, и давай эту руку пилить, отрезал ее и ушел.

Пришел в свою деревню и начал показывать руку, что теперь видел лихо.

— Вот, — говорит, — посмотрите – каково оно. Я, — говорит, — без руки, а товарища моего совсем съела.

Тут и сказке конец.


Беглый солдат и чёрт

Отпросился солдат в отпуск, собрался и пошел в поход. Шел, шел, не видать нигде воды, чем бы ему сухарики помочить да на пути на дороге закусить, а в брюхе давно пусто. Нечего делать – потащился дальше; глядь – бежит ручеек, подошел к этому ручейку, достал из ранца три сухаря и положил в воду. Да была еще у солдата скрипка; в досужее время он на ней разные песни играл, скуку разгонял. Вот сел солдат у ручья, взял скрипку и давай наигрывать. Вдруг откуда ни возьмись – приходит к нему нечистый в виде старца, с книгою в руках.

– Здравствуй, господин служба!

– Здорово, добрый человек!

Черт аж поморщился, как солдат обозвал его добрым человеком.

– Послушай, дружище, поменяемся: я отдам тебе свою книгу, а ты мне скрипку.

– Эх, старый, на что мне твоя книжка? Я хоть десять лет прослужил государю, а грамотным никогда не бывал; прежде не знал, а теперь и учиться поздно!

– Ничего, служивый! У меня такая книга – кто ни посмотрит, всякий прочитать сумеет!

– А ну дай – попробую!

Развернул солдат книжку и начал читать, словно с малых лет навык грамоте, обрадовался и тотчас же променял свою скрипку. Нечистый взял скрипку, начал смычком водить, а дело не клеится – нет в его игре никакого ладу.

– Слушай, брат,– говорит он солдату,– оставайся-ка у меня в гостях дня на три да поучи на скрипке играть; спасибо тебе скажу!

– Нет, старик,– отвечает солдат,– мне надо на родину, а за три дня я далеко уйду.

– Пожалуйста, служивый, коли останешься да научишь на скрипке играть, я тебя в один день домой доставлю – на почтовой тройке довезу.

Солдат сидит в раздумье: оставаться или нет? И вынимает он сухари из ручья – хочет закусывать.

– Эх, брат служивый,– говорит нечистый,– плохая твоя еда; покушай-ка моей!

Развязал мешок и достал белого хлеба, жареной говядины, водки и всяких заедков: ешь – не хочу!

Солдат наелся-напился и согласился остаться у того незнакомого старика и поучить его на скрипке играть. Погостил у него три дня и просится домой; черт выводит его из своих хором – перед крыльцом стоит тройка добрых коней.

– Садись, служивый! Мигом довезу.

Солдат сел с чертом в повозку; как подхватили их лошади, как понесли – только версты в глазах мелькают! Духом довезли.

– А что, узнаешь эту деревню? – спрашивает нечистый.

– Как же не узнать!-отвечает солдат.– Ведь в этой деревне я родился и вырос.

– Ну, прощай!

Солдат слез с повозки, пришел к сродственникам, стал с ними здороваться да про себя рассказывать, когда его и на сколько из полку отпустили. Показалось ему, что пробыл он у нечистого в гостях всего-навсего три дня, а на самом деле пробыл у него три года; срок отпуску давным-давно кончился, а в полку, чай, в бегах его считают.

Оробел солдат, не знает, что и делать ему! И гульба на ум нейдет! Вышел за околицу и думает: «Куда теперь деваться? Коли • в полк идти – так там сквозь строй загоняют. Эх, нечистый, славно ты подшутил надо мною». Только вымолвил это слово, а нечистый тут как тут.

– Не кручинься, служивый! Оставайся со мной – ведь у вас в полку житье незавидное, сухарями кормят да палками бьют, а я тебя счастливым сделаю… Хочешь, купцом сделаю?

– Вот это ладно: купцы хорошо живут, дай и я попробую счастья!

Нечистый сделал его купцом, дал ему в столичном городе большую лавку с разными дорогими товарами и говорит:

– Теперь, брат, прощай! Я уйду от тебя за тридевять земель, в тридесятое государство; у тамошнего короля есть прекрасная дочь Марья-королевна; стану ее всячески мучить!

Живет наш купец, ни о чем не тужит; счастье само так и валит на двор; в торговле такая ему задача, что лучше требовать нельзя! Стали ему другие купцы завидовать. «Давайте-ка,– говорят,– его спросим: что он за человек, и откуда приехал, и может ли торг вести? Ведь он у нас всю торговлю отбил – чтоб ему пусто было!» Пришли к нему, стали допрашивать, а он отвечает им:

– Братцы вы мои! Теперь у меня дел подошло много, некогда с вами потолковать; приходите завтра-всё узнаете.

Купцы разошлись по домам; а солдат думает, что ему делать? Как ответ давать? Думал, думал и решил-ся бросить свою лавку и уйти ночью из города. Вот забрал он все деньги, какие налицо были, и пошел в тридесятое государство.

Шел, шел и приходит на заставу.

– Что за человек? – спрашивает его часовой. Он отвечает:

– Я лекарь; иду в ваше царство, потому что у вашего короля дочь больна; хочу ее вылечить.

Часовой доложил про то придворным, придворные довели до самого короля, Король призвал солдата:

– Коли ты вылечишь мою дочь, отдам ее за тебя замуж.

– Ваше величество, прикажите мне дать три колоды карт, три бутылки вина сладкого да три бутылки спирту горячего, три фунта орехов, три фунта свинцовых пуль да три пучка свеч воску ярого.

– Хорошо, все будет готово!

Солдат дождался вечера, купил себе скрипку и пошел к королевне; зажег в ее горницах свечи, начал пить-гулять, на скрипочке играть.

В полночь приходит нечистый, услыхал музыку и бросился к солдату:

– Здравствуй, брат!

– Здорово!

– Что ты пьешь?

– Квасок потягиваю.

– Дай-ка мне!

– Изволь! -и поднес ему полный стакан горячего спирту; черт выпил – и глаза под лоб закатил:

– Эх, крепко забирает! Дай-ка закусить чем-нибудь.

– Вот орехи, бери да закусывай! -говорит солдат, а сам свинцовые пули подсовывает. Черт грыз, грыз, только зубы поломал. Стали они в карты играть; пока то да се – время ушло, петухи закричали, и нечистый пропал. Спрашивает король королевну:

– Каково ночь спала?

– Слава богу, спокойно!

И другая ночь так же прошла; а к третьей ночи просит солдат короля:

– Ваше величество! Прикажите в пятьдесят пуд клещи сковать да сделать три прута медных, три прута железных и три оловянных.

– Хорошо, все будет сделано!

В глухую полночь является нечистый.

– Здравствуй, служивый! Я опять к тебе погулять пришел.

– Здравствуй! Кто не рад веселому товарищу! Начали пить-гулять. Нечистый увидел клещи испрашивает:

– А это что такое?

– Да, вишь, король взял меня в свою службу да заставил музыкантов на скрипке учить; а у них у всех пальцы-то кривые – не лучше твоих, надо в клещах выправлять.

– Ах, братец,– стал просить нечистый,– нельзя ли и мне выправить пальцы? А то до сей поры не умею на скрипке играть.

– Отчего нельзя? Клади сюда пальцы.

Черт вложил обе руки в клещи; солдат прижал их, стиснул, потом схватил прутья и давай его потчевать; бьет да приговаривает: «Вот тебе купечество!» Черт молит, черт просит:

– Отпусти, пожалуй! За тридцать верст не подойду к дворцу.

А он знай бичует. Прыгал, прыгал черт, вертелся, вертелся, насилу вырвался и говорит солдату:

– Хоть ты и женишься на королевне, а моих рук не уйдешь! Только отъедешь за тридцать верст от города – сейчас захвачу тебя!

Сказал и исчез.

Вот женился солдат на королевне и жил с нею в любви и согласии; а спустя несколько лет помер король, и он стал управлять всем царством. В одно время вышел новый король с своею женою в сад погулять.

– Ах, какой славный сад!-говорит он.

– Это что за сад! -отвечает королева.– Есть у нас за городом другой сад, верст тридцать отсюда, вот там есть на что полюбоваться!

Король собрался и поехал туда с королевою; только вылез он из коляски, а нечистый навстречу:

– Ты зачем? Разве забыл, что тебе сказано! Ну, брат, сам виноват, теперь из моих лап не вырвешься.

– Что делать! Видно, такова судьба моя! Позволь хоть с молодой женой проститься.

– Прощайся, да поскорей!..

3 541
5/5 - (2 голоса)
Читать страшные истории:
guest
1 Комментарий
старее
новее большинство голосов
Inline Feedbacks
View all comments
Александр
Александр
10.11.2019 12:45

Алексан (:devil:) (:devil:) (:devil:) др